Часа через три доктор и Люси, едва держась на ногах, подсели к кухонному столу выпить по большой чашке черного кофе.

– Ха. – Доктор Куимпер допил до дна свою чашку и, зевнув, медленно поставил ее на блюдце. – Вот чего мне недоставало! А теперь, мисс Айлзбарроу, давайте-ка разберемся.

Люси посмотрела на него. Следы усталости яснее обозначились у него на лице, отчего он сейчас выглядел старше своих сорока четырех лет: темные волосы тронула на висках седина, под глазами пролегли морщинки.

– Сколько можно судить, – сказал он, – теперь с ними все будет в порядке. Но каким образом это могло случиться? Вот что я хочу знать. Кто готовил обед?

– Я, – сказала Люси.

– И что именно готовили? В подробностях.

– Грибной суп. Карри из кур с рисом. Сбитые сливки с вином. На закуску – куриная печенка с беконом.

– Канапе «Диана», – уточнил неожиданно доктор Куимпер.

Люси слабо улыбнулась.

– Верно, канапе «Диана».

– Хорошо, пройдемся по порядку. Грибной суп – из консервной банки, полагаю?

– Ничего подобного. Собственного приготовления.

– Собственного, говорите. Из чего же?

– Полфунта грибов, куриный бульон, заправленный молоком, мукой, поджаренной на масле, и лимонным соком.

– Ага! На что мне полагалось бы сказать: «Так значит, это грибы».

– Это не грибы. Я сама ела суп – и совершенно здорова.

– Да, вы здоровы. От меня это не укрылось.

Люси вспыхнула.

– Если вы подразумеваете…

– Не подразумеваю. Вы в высшей степени сообразительная девушка. Будь правдой то, что я, по-вашему, подразумеваю, вы бы тоже сейчас лежали и охали наверху. И потом, я же все про вас знаю. Не поленился навести справки.

– Это еще зачем?

У доктора Куимпера сурово сжались губы.

– Затем, что считаю своим долгом проверять того, кто приезжает жить под этой крышей. В вашем случае все чисто – молодая женщина зарабатывает себе на жизнь, добросовестно выполняя определенного рода работу и ни с кем из семьи Кракенторпов до приезда сюда как будто не сталкивалась. Следовательно, предположение, что вы подружка Седрика, Гарольда или Альфреда, призванная подсобить им в осуществлении тайных замыслов, отпадает.

– Вы что, серьезно думаете?..

– Я много кой-чего думаю, – сказал Куимпер. – Но действовать обязан осторожно. Такова незавидная доля врача. Итак, продолжим.

– Карри из курицы. Его вы ели?

– Нет. Когда готовишь карри, ты сыта одним уже запахом. Пробовать, разумеется, пробовала. А за обедом я ела суп и сбитые сливки.

– Сливки вы как подавали?

– Порционно, каждому в отдельном стакане.

– Ну хорошо, что с остатками?

– Если вы о грязной посуде, она вся вымыта и поставлена на место.

Доктор Куимпер застонал.

– Пример усердия, достойного лучшего применения.

– Согласна, знать бы заранее, как оно обернется, но – увы, факт есть факт.

– Но что-то все же осталось?

– Миска с остатками карри в кладовой. Предполагала пустить их на основу для куриного супа сегодня вечером. Грибного супа тоже осталось немного. Но ни сбитых сливок, ни печенки.

– Я заберу с собой карри и суп. Как насчет приправы? Вы подавали к карри «индийскую приправу»?

– Да. Вон там осталось, в керамическом горшочке.

– Ее я тоже возьму.

Он встал.

– Пойду наверх, взгляну на них еще разок. Как вы потом, продержитесь до утра? Подежурите возле них? К восьми часам я подошлю сестру с подробными инструкциями.

– Может, вы все же скажете прямо? Что это, как вы думаете, пищевое отравление или же… или отравление?

– Я ведь уже сказал. Врачу думать не положено, врач должен быть уверен. Если анализ даст положительный результат, я могу предпринять дальнейшие шаги. В противном случае…

– В противном случае? – повторила за ним Люси.

Доктор Куимпер положил ей руку на плечо.

– Приглядите за двумя из них в особенности, – сказал он. – Приглядите за Эммой. Я не допущу, чтобы с Эммой стряслось что-нибудь…

Нескрываемое чувство звучало в его голосе.

– Она по-настоящему и жить-то еще не начинала, – прибавил он. – А ведь на таких, как Эмма Кракенторп, знаете ли, земля держится. Эмма… словом, Эмма для меня много значит. Я никогда не говорил ей об этом, но скажу. Глаз не спускайте с Эммы.

– Будьте покойны, – сказала Люси.

– И за стариком присматривайте. Не сказать, чтобы он был когда-либо моим любимым пациентом, но все-таки он мой пациент, и будь я проклят, если позволю, чтобы его спровадили на тот свет лишь потому, что кому-то из его малоприятных сыновей – а может статься, и всем троим – не терпится устранить его и прибрать к рукам его деньги.

Внезапно в глазах его блеснул насмешливый огонек.

– Ну вот, – сказал он. – Разболтался некстати. Но вы уж сделайте милость, поглядывайте по сторонам, ладно? А язычок, между прочим, держите за зубами.