9
6 сентября, 13 часов 01 минута
Южноуральские горы
Как только медведь ринулся на них, Монк столкнул Петра с крутого берега реки. Растопырив руки, мальчик больно шлепнулся о склон и покатился вниз. Его хлестали и царапали ветки. Скользя по настилу из опавших хвойных иголок, он пытался ухватиться за кусты и ветви низкорослых сосенок. Он не умел плавать. Вода наводила на него ужас.
Из медвежьей глотки вновь вырвался рев.
Его друзья!
Константин и Киска!
Петр ударился коленями о камень, и боль пронизала его тело вплоть до позвоночника. Затем он упал плашмя спиной на самый край берега. В нос ему залилась вода.
Он отвернулся от своего отражения в темной воде. Оно плыло и колебалось. Солнце заставляло воду блестеть и переливаться сотнями оттенков, ветер ерошил ветви деревьев, нависшие над рекой.
Вот так Петр и лежал — над темной, пугающей, сверкающей водой.
Он не получил предупреждения об огромном буром медведе, пока тот не поднялся перед ними на задние лапы, выпрямившись во весь свой чудовищный рост. Должно быть, животным двигал голод, а взбудораженный тоскливыми завываниями акустических гранат, медведь занервничал еще больше.
И все же Петра обуял страх, который усиливался с каждой секундой. И вода тут была ни при чем. Медведь — тоже ни при чем.
Под ним кружил водоворот света и тьмы. Как нефть на воде.
Не медведь.
Не медведь!
Он задыхался от страха.
Опасность исходила не от медведя.
Кое от кого другого...
13 часов 02 минуты
Медведь надвигался на Монка, и тот поднял рюкзак, свое единственное оружие. Он успел толкнуть Петра к воде, а двух других детей — к кустам по другую сторону от себя. Марта вспрыгнула на нижнюю ветку дерева и раскачивалась, тревожно поглядывая в сторону Петра.
Медведь был уже совсем близко. Монк изо всех сил швырнул рюкзак в зверя и отпрыгнул в сторону. Но — опоздал. Когда он уже был в воздухе, медведь врезался еиу в ноги, как товарный поезд, отбросив его на несколько метров в сторону. Рюкзак ударился о спину гризли, чего тот, наверное, даже не заметил.
Монк врезался в ствол лиственницы и упал к ее основанию. Хватая ртом воздух, он кое-как встал на ноги и тут же поднял руки, защищая голову и лицо.
Однако медведь, не обратив на него внимания, пронесся мимо, по оленьему следу.
Монк, ковыляя, вернулся на тропинку. В сорока ярдах от него медведь схлестнулся с двумя призрачными силуэтами, бежавшими ему навстречу,— высокими, длинноногими волками. Медведь взмахнул огромной лапой, и один волк полетел в сторону, вертясь в воздухе. Второй прыгнул на медведя, целя в глотку, но нарвался на жуткую пасть с желтыми клыками и безграничную ярость. Волк взвыл, но продолжал сражаться.
На голове волка Монк заметил что-то напоминающее стальную шапочку. Это были гончие, охотники из подземного города. Но помимо этих двух, могли быть и другие.
Монк торопливо вытащил из кустов Константина и Киску. Подбежала Марта, на плечах которой сидел Петр. Монк взял у нее мальчика и прошептал: — Бежим!
Они сорвались с места. Если по их следу шли другие охотники, нужно было воспользоваться тем, что позади них медведь разбирался с этими двумя, став, сам того не зная, их арьергардом.
Монк обернулся и посмотрел назад, где продолжалась битва под аккомпанемент из страшного рычания и воя. Медведь сражался с ловкостью, которой было трудно ожидать от неуклюжего зверя, нанося точные, смертоносные удары, превратившись в некое божество ненависти. Может, для медведя эта встреча с волками-охотниками была не первой? Может, на него с помощью этих тварей охотились солдаты? Или его злоба имела более глубокие корни и олицетворяла конфликт между естественным и искусственно созданным? Так львица нежно убивает львенка, родившегося уродливым.
Как бы то ни было, схватка зверей давала Монку и его маленьким спутникам преимущество во времени. Вот только надолго ли?
14 часов 28 минут Агра, Индия
Грей, словно пастух, согнал своих спутников в кучу и, двигаясь первым, повел их по направлению к выходу. Снайпер не унимался, продолжая лупить по окнам ресторана, поэтому они передвигались, согнувшись в три погибели.
Грей нацелился на выход к пожарной лестнице. Ее дверь располагалась прямо рядом с дверьми лифта. Воспользоваться им они не могли. Организовавшие эту засаду, кем бы они ни были, наверняка оставили своих людей в вестибюле, чтобы держать под прицелом главный вход и двери лиф та. Вызвать его означало привлечь внимание этих наблюдателей. Оставалась единственная возможность: спуститься на другой этаж, найти пустой номер и отсидеться.
Их путь по направлению к двери лестницы был затруднен вращением платформы. Однако оно же спасло жизнь доктору Мастерсону. Поворотный механизм увез его из прицела снайпера, благодаря чему он отделался отстреленным ухом. Иначе первая пуля угодила бы ему точнехонько в череп.
Грей не мог не отдать должное старику: оправившись от первоначального шока, тот вел себя деловито и не проявлял никаких признаков паники. Он прижимал к ране уже успевшую пропитаться кровью полотняную салфетку. Более того, он каким-то образом успел сцапать с соседнего стола свою белую панаму и напялил ее на голову. Розауро одной рукой поддерживала профессора, а второй — сжимала его трость с рукояткой из слоновой кости.
Наконец Грей и Элизабет сошли с вращающейся платформы, оказавшись на неподвижном полу. Розауро и Мастерсон следовали в шаге за ними.
— Лестница! — бросил Грей.
— Есть! — ответила Розауро и плавным движением вытащила из кобуры на щиколотке полуавтоматический «ЗИГ-Зауэр».
В два прыжка, как бейсболист, стремящийся к базе, она подскочила к двери, встала на колени и приоткрыла ее — ровно настолько, чтобы просунуть в образовавшееся отверстие руки, сжимающие пистолет, и держать под наблюдением ступени.
Грей сразу же услышал этот звук. Топот тяжелых ботинок по лестнице. Многих ботинок.
— От семи до десяти! — крикнула Розауро. Они опоздали.
— Задержи их! — выкрикнул Грей и перекатился к дверям лифта. Увидев его движение, Элизабет подняла руку к светящейся кнопке вы
зова лифта, но Грей вовремя успел ее перехватить. Судя по панели с цифрами над дверями лифта, кабина находилась на первом этаже и за ней наверняка наблюдали.
Грей перекатился к столику на колесах и взял с него разделочный нож и стопку сложенных скатертей, а затем вернулся к дверям лифта, просунул между ними лезвие ножа и раздвинул их так, чтобы вставить пальцы и носок ботинка. Потом он приналег и раздвинул двери полностью. За ними открылась угольно-черная шахта, по центру которой тянулись два толстых стальных троса. На правой стенке шахты располагалась техническая лестница, но спускаться по ней у них не было времени.
Со стороны лестницы послышался выстрел и сразу за ним — крик боли и удивления. Сразу же за этим последовал короткий обмен выстрелами. Розауро занимала более выгодную позицию, но долго ли продлится это преимущество?
Нужно было торопиться.
Грей дал Элизабет и Мастерсону по скатерти и показал, каким образом ими нужно обмотать руки.
— Спуск будет недолгим,— заверил он своих спутников, указав на тросы.— Только держитесь крепче — руками и ногами. И главное, когда опуститесь на крышу кабины, попытайтесь произвести как можно меньше шума.
Элизабет со страхом смотрела в черное жерло шахты, Мастерсон с видом мученика закатил глаза, но стрельба, доносившаяся от двери лестницы, ясно говорила: другого выхода нет.
Первой отважилась Элизабет. Оттолкнувшись ногами от пола, она прыгнула в шахту, ухватилась руками, обмотанными скатертью, за тросы и с испуганным писком заскользила вниз.
За ней последовал Мастерсон, засунув свою трость за пояс наподобие меча. Высокому и длиннорукому, ему не было нужды прыгать. Он всего лишь протянул руки и ухватился за тросы, а затем скользнул вниз.
— Спускайтесь! — не оборачиваясь, крикнула Розауро и дважды выстрелила.— Я — сразу за вами!
— Закрой двери лифта...
— Спускайтесь, Пирс!
Грей предпочитал не спорить с женщинами, особенно когда они сжимали в руках дымящийся пистолет. Он свел руки вместе, прыгнул в шахту и устремился вниз. Уже через секунду трос, по которому он спускался, дрогнул. Значит, Розауро последовала за ним. Сначала она прыгнула на техническую лестницу, дотянулась до рукоятки ручного закрывания дверей и передвинула ее вниз. Двери закрылись. В шахте наступил полный мрак.
Глаза Грея быстро адаптировались в темноте. Скользя вниз по тросам и считая этажи по светлым полоскам между дверей, он увидел внизу, на крыше кабины лифта, две призрачные фигуры. В руке одной из них вспыхнул огонек.
Зажигалка Элизабет.
Ноги Грея опустились на крышу кабины лифта. Секундой позже рядом с ним оказалась Розауро.
Грей вытащил из-под штанины, где на щиколотке у него находилась кобура, пистолет, нащупал край люка на крыше кабины и приоткрыл его. Кабина была пуста, двери — закрыты. Жестом он велел своим спутникам оставаться наверху и не шевелиться. А затем, держась одной рукой за край люка, скользнул вниз и приземлился на корточки, с оружием на изготовку. Из-за закрытых дверей слышались вопли и топот. Люди метались и кричали — на хинди и английском. Стрельба наверху превратила сонный отель в растревоженный улей. Отлично! Паника сыграет им на руку.
Грей нажал на кнопку открывания дверей, и они раздвинулись. В тот же миг он метнулся наружу и перекатился влево, укрывшись за кадкой с пальмой.
В вестибюле Грей моментально заметил двоих подозрительных мужчин. Держа руки в карманах, они выглядели слишком спокойно и, несмотря на жару, были в пиджаках.
Они тоже увидели Грея, но его внезапное появление застало их врасплох. Вокруг было много людей, но Грею не оставалось другого выхода, кроме как действовать не раздумывая. Затянувшаяся перестрелка поставит под угрозу еще больше жизней.
Просунув руку с пистолетом сквозь ветви пальмы, он нажал на курок и уложил первого из противников, которому пуля угодила прямо в лоб. Привстав на цыпочки, Грей дважды выстрелил во второго. Одна пуля прошила тому плечо, отшвырнув его назад, вторая не достигла цели, угодив в стену. Его противник выстрелил, не вынимая руки из кармана, прямо через пиджак, но Грей успел упасть, распластавшись на полу, и поэтому пуля вонзилась в штукатурку прямо позади того места, где он только что стоял.
Перекатившись на бок и вытянув руки, он сделал еще один выстрел, держа пистолет всего в нескольких дюймах от пола. Колено его противника разлетелось кровавыми ошметками. Тот упал, со всего маху ударившись подбородком о мраморный пол. Послышался хруст ломающейся кости. Больше мужчина не шевелился.
Грей повернулся к лифту как раз в тот момент, когда двери кабины закрывались. Находившиеся в вестибюле люди, до полусмерти напуганные стрельбой и убийствами, разбегались с криками ужаса. Грей метнулся к лифту и нажал на кнопку вызова, но безрезультатно. Лифт успел вызвать кто-то другой...
Он поднял глаза к светящейся панели с номерами этажей. Кабина ползла наверх.
Прямиком к стрелкам, находившимся на последнем этаже.
Находясь на крыше кабины, Элизабет услышала, как заработали лебедки лифта.
— Mierda! — выругалась стоявшая рядом Розауро.— Дерьмо! Элизабет подняла голову и посмотрела в непроглядную черноту шахты.
— Что же нам делать? — спросила она, все еще держа в руке зажигалку, горевшую крохотным пламенем.
Она чувствовала полную беспомощность и злилась на себя за то, что у нее так постыдно дрожат руки.
— Вы останетесь здесь,— сказала Розауро, наклонилась и задула пламя зажигалки.— В темноте. Не произносите ни слова. Не издавайте ни звука.
Женщина села на край люка и бесшумно спрыгнула в кабину.
— Закройте крышку люка,— велела она напоследок,— но не запирайте. На всякий случай.
«На какой такой случай?»
Тем не менее Элизабет подчинилась. Она закрыла крышку люка почти полностью, оставив лишь тонкую щелку и придерживая ее мизинцем. Последним, что она видела, было то, как Розауро готовила оружие к бою.
Проводив уезжающую кабину лифта виртуозным ругательством, Грей кинулся к лестнице, сбив по пути двух человек, которые упали на пол и сжались, прикрывая головы руками. Он побежал вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки, резко заворачивая с пролета на пролет и задерживаясь лишь для того, чтобы убедиться в том, что лифт не остановился. Если он сумеет обогнать его и нажать на кнопку вызова, возможно, лифт удастся перехватить раньше, чем он доберется до верхнего пажа.
Сверху послышались грубые гортанные голоса. Похоже, нападающие спускались вниз. Грей влетел в дверь третьего этажа и ударился головой в стену. По крайней мере, так ему показалось. Потому что по виду эта стена выглядела человеком.
Ковальски стоял перед дверьми лифта, прижимая палец к кнопке вызова.
— Грей! — воскликнул он, потирая живот.— Что стряслось, дружище? Двери лифта раздвинулись. Из них выпрыгнула Розауро и сунула пистолет под нос Ковальски.
— Эй, полегче на поворотах! — предупредил он, отступив на шаг
— Это ты вызвал лифт? — спросил Грей.
— А кто же еще! Я решил подняться в ресторан и выяснить, что там за переполох.
Грей никак не мог решить, какое из качеств Ковальски являлось главным его достоинством: твердолобость или лень?
— Все — из лифта! — скомандовал он.
Розауро уже действовала, помогая Элизабет и Мастерсону спуститься через люк и выбраться из кабины. Грей повел их вниз по лестнице. Ковальски прикрывал отход.
Рядом с Греем шла Розауро.
— Я слушала, как они говорили на английском. У них был не британский акцент. Скорее американский.
Грей кивнул.
Судя по тому, как выглядели те двое, которых он уложил в вестибюле, эти люди были наемниками.
И все же он не мог отделаться от воспоминаний о мужчине, которого видел у входа в Музей американской истории. На его служебной карточке значилось название — Агентство военной разведки США, и имя — Мэпплторп. Кто-то определенно знал об их приезде сюда.
Они вышли в опустевший к этой минуте вестибюль. Грей торопливо вел своих спутников к дверям центрального выхода, но раньше, чем они успели добраться до них, перед ними возникла фигура мужчины. В руках он держал коротконосый автомат М-4, а на его плече висела длинноствольная винтовка М-24 с оптическим прицелом.
Тот самый снайпер с соседней крыши.
Дуло автомата было направлено в лицо Мастерсону. На сей раз стрелок не мог промахнуться.
Однако внезапно голова снайпера откинулась назад, и он упал на колени, как марионетка, у которой обрезали! ниточки, а затем повалился лицом вперед. Оружие брякнуло о мраморный пол. Из нижней части его затылка торчала блестящая стальная рукоятка метательного кинжала, а позади стоял Лука со вторым кинжалом наготове.
Грей оттолкнул ногой упавшее оружие, которое тут же подобрал Ковальски. Лука подбежал к ним и убрал кинжал в ножны под рукавом.
— Спасибо,— произнес Грей.
— Я стоял на другой стороне улице и курил, как вдруг услышал выстрелы,— пояснил цыган.— Хотел подняться наверх и выяснить, в чем дело, но тут из подъезда выходит вот этот.— Он мотнул головой на труп.— Сам спустился и двинулся сюда. Вот я и пошел за ним.
Грей благодарно похлопал мужчину по плечу. Тот спас им жизни. А затем коммандер указал на дверь.
— Выходим наружу! — скомандовал он.— Нам нужно убираться из этого города, и побыстрее.
Они выбежали на улицу.
— Побыстрее вряд ли получится,— задумчиво проговорил Ковальски. Он стоял, упершись рукой в бок, и придерживал ею спрятанный под пиджаком автомат.
Грей повертел головой.
Улица в обоих направлениях, а также переулок сбоку от отеля были намертво забиты самым разнообразным транспортом: такси, рикшами, телегами, грузовиками и частными легковыми машинами. Пробка была настолько плотной, что почти не двигалась.
Хор гудков смешался с музыкой и пением. Дальше по улице праздник был в самом разгаре. Это столпотворение отвлекло внимание прохожих и водителей от кровавых событий, произошедших в отеле, не полностью. Вдалеке послышались завывания сирены. Городская полиция! А из вестибюля отеля вновь раздались крики. Команда наемников наконец спустилась на первый этаж.
— Что нам теперь...— начала Розауро, но закончить вопрос ей не позволил рев мотоциклетных двигателей.
Грей повернулся. Выше по улице, кварталах в трех от того места, где они стояли, лавируя зигзагами между зажатыми в пробке транспортными средствами, неслись три черных мотоцикла. Сшибая и раскидывая в стороны прохожих, они направлялись прямо к входу в отель. На каждом мотоцикле сидело по два человека с автоматами в руках. К наемникам прибыло подкрепление. Грей затолкал своих спутников в переулок, скрывшись таким образом из поля зрения убийц, а затем повернулся к доктору Мастерсону и снял с его головы панаму.
— Пиджак тоже снимайте,— велел он, нахлобучивая панаму себе на голову.
— Что вы намерены делать? — спросил Мастерсон, стаскивая белый пиджак.
— Первым, в кого прицелился снайпер, были вы, доктор. Вы — их главная мишень.
— Пирс...— предостерегающе произнесла Розауро.
Грей надел пиджак, оказавшийся для него слишком просторным.
— Я собираюсь увести этих мотоциклистов подальше,— сказал он, указав на запруженную улицу,— а вы пойдете другой дорогой. Уводите остальных по этому переулку. Встретимся в борте, который видели при въезде в город.
Розауро помолчала, обдумывая его план, а затем быстро кивнула.
— Я пойду с вами,— заявил Ковальски, выходя из-за спины Элизабет и показывая оружие.— Вам понадобится поддержка.
Розауро согласно кивнула.
— Пусть лучше идет с вами. Мне придется защищать двоих гражданских, так что у меня и без него будет полно забот.
У Грея не было времени спорить. Дополнительный ствол и крепкие мышцы в подобной ситуации не помешают.
— Хорошо,— согласился он.
— Мистер Пирс!
Он обернулся. Мастерсон кинул ему свою трость, и Грей поймал ее в воздухе. Теперь перевоплощение было почти полньм.
— Только не потеряйте ее. Эта рукоятка из слоновой кости изготовлена в восемнадцатом веке.
Грей поспешил обратно на улицу, сопровождаемый Ковальски. Затем он побежал рысцой и, размахивая в воздухе тростью, принялся кричать с британским акцентом:
— Кто-нибудь! Помогите! Меня хотят убить!
Минуя стоящие машины и телеги, Грей бежал вниз по улице — туда, где вовсю шумел праздник. Позади него мотоциклетные двигатели сначала умолкли — наемники добрались до отеля,— а затем слова взревели. Его увидели и пустились в погоню.
— Эти болваны проглотили наживку,— пропыхтел позади Грея Ковальски.
6 часов 33 минуты
Вашингтон, округ Колумбия
Резкий стук в дверь заставил Пейнтера вздрогнуть. Он уже начинал дремать, положив локти на стол и клюя носом над пачкой документов и отчетов о лабораторных исследованиях Лизы и Малкольма. Чуть раньше Он приказал Кэт поспать пару часов, но, учитывая тот факт, что директор сам уже сутки был на ногах, ему бы это тоже не помешало.
Пейнтер нажал на кнопку, расположенную под крышкой стола, и дверь распахнулась. Он полагал, что это либо Лиза, либо Малкольм, но, увидев, кто стоит на пороге, от удивления подался вперед в кресле, а потом поднялся из-за стола.
В кабинет вошел высокий, широкоплечий мужчина в синем костюме. Его некогда рыжие, а теперь почти совсем поседевшие волосы были аккуратно зачесаны назад.
— Шон?
Шон Макнайт являлся директором УППОНИР и непосредственным начальником Пейнтера. Именно он более десяти лет назад завербовал Пейнтера и привел его на работу в «Сигму». Тогда он занимал то самое кресло, в котором Пейнтер сидел сегодня. Макнайт стал первым директором «Сигмы». Он серьезно отнесся к проекту, предложенному Арчибальдом Полком, и воплотил его в жизнь. Но главное, Шон был очень хорошим другом.
Макнайт махнул рукой, делая Пейнтеру знак садиться.
— Из-за меня не надо вскакивать с кресла, сынок,— проговорил он.— Я не собираюсь вновь занять его.
Пейнтер улыбнулся.
В первый же день после его вступления в должность директора «Сигмы» Шон прислал ему целую коробку таблеток от изжоги. Он полагал, что это отличный шуточный подарок, но уже через полгода от коробки осталось меньше половины.
— Что-то подсказывает мне, Шон, что у тебя работа не легче.
— Сегодня — точно не легче.— Макнайт опустился в кресло, стоявшее по другую сторону стола.— Я собрал сведения о том человеке, которого коммандер Пирс увидел у входа в музей. Мэпплторп. Джон Мэпплторп.
— Значит, его служебное удостоверение не было фальшивкой?
— Наоборот! Джон Мэпплторп является начальником управления Агентства военной разведки США, курирует Российскую Федерацию и соседние с ней государства.
Пейнтер вспомнил первоначальное предположение Малкольма относительно того, где Полк мог подвергнуться радиационному заражению. Чернобыль. Какова была тут роль Мэпплторпа?
— Этот человек имеет могущественных союзников во многих разведывательных агентствах,— продолжал Шон,— он известен своей беспринципностью и умением плести интриги. Очень ценные качества для чиновника, работающего в Вашингтоне.
— Каким образом он оказался вовлечен во все это?— спросил Пейнтер.
— Я прочел твой отчет. Тебе известно все о рассекреченном проекте «Звездные врата» и о том, как он был закрыт в середине девяностых.
— На самом деле он не был закрыт,— возразил Пейнтер.— В последние годы он постепенно растворился в недрах Агентства военной разведки.
— Верно, и занялся им именно Мэпплторп. В тысяча девятьсот девяносто шестом году к нему обратились двое русских ученых, которые работали над советским проектом, аналогичным нашим «Звездным вратам». Они лишились финансирования со стороны собственного правительства и просили помощи у нас. Мы согласились помочь — во имя обоюдной пользы, в этом новом мире, где враг уже не имел географических границ. Поэтому небольшая группа «Ясонов» получила приказ работать совместно с русскими. После этого проект засекретили еще больше. Он практически исчез. Лишь горстка людей знала о том, что работа над ним продолжается.
— И так длилось до тех пор, пока к нашему порог не пришел Арчибальд,— сказал Пейнтер.
— Мы полагали, что он собирается разоблачить их и располагает какими-то важными свидетельствами.
— Свидетельствами зверств, которые творились якобы во имя науки.
— Во имя национальной безопасности,— поправил Макнайт.— Не забывай об этом. Именно это словосочетание является смазкой, позволяющей крутиться всем шестеренкам в Вашингтоне. Не стоит недооценивать Мэпплторпа. Он умеет играть в эти игры и мнит себя подлинным патриотом. Кроме того, он проделал долгий путь, чтобы заработать столь солидный авторитет в мире разведки. И у нас, и за рубежом.
Пейнтер покачал головой. Не обратив внимания на этот полный скепсиса жест, Шон продолжал:
— Мэпплторп поставил на уши все разведывательные ведомства страны, и они теперь ищут тот череп, который оказался у вас. Какую аббревиатуру ни возьми, она будет там: ЦРУ, ФБР, АНБ, НУВКР, РУ ВМС... Не могу исключать, что он привлек к этому даже бывших агентов УППОНИР.
Шон попытался улыбнуться собственной шутке, но улыбка вышла усталой и невеселой.
— Я не могу больше держать это в тайне. Арчибальд был застрелен прямо у порога вашего ведомства. Его связь с «Ясонами» и с «Сигмой» неизбежно выплывет наружу, а после того, как в прошлом году правительство взяло наши операции под жесткий контроль, будет несложно выявить многие тайные следы, ведущие в наши кабинеты.
— А к чему ведешь ты? — осведомился Пейнгер.
— Я думаю, нашему черепу пора снова всплыть на поверхность. Волки сжимают круг. Я могу передать череп другому разведывательному ведомству — так, чтобы он не смог вывести на «Сигму».— Мужчины встретились взглядами.— Но что касается девочки, тебе это даст преимущество лишь в полдня. Если за это время Грей и его команда не найдут ответов, нам, возможно, придется сдать и ее.
— Я не сделаю этого, Шон.
— У тебя может не оказаться выбора. Пейнтер встал.
— Тогда сначала повстречайся с ней. Посмотришь на нее, увидишь, что с ней сделали. А потом скажешь мне, могу ли я отдать эту девочку Мэпплторпу.
Пейнтер заметил, как помрачнел его наставник. Ничего удивительно ГО, всегда проще решать судьбу человека, в глаза которому не смотрел. Тем не менее Шон кивнул и тоже поднялся. Он никогда не отступал перед трудностями. Именно за это Пейнтер испытывал к нему безмерное уважение.
— Что ж, давай поздороваемся с малышкой.
Они вместе вышли из кабинета и спустились на два уровня ниже туда, где содержали девочку.
В коридоре нижнего этажа, прямо перед дверью в ее комнату, Пейнтер заметил Кэт и Лизу. У Кэт был вид одержимой. Пейнтер знал, что она страшно расстроилась, когда девочка нарисовала портрет ее мужа, Монка, но затем постепенно успокоилась. Кэт вспомнила, как открывала бумажник, чтобы показать девочке фото своей маленькой дочурки Пенелопы и таким образом наладить с ней психологическую связь. Среди фотографий мог оказаться и снимок Монка.
— Но я уверена, что она его не видела,— сказала потом Кэт.— По крайней мере, почти уверена.
Единственным другим объяснением могло быть лишь то, что девочке каким-то образом удалось выудить образ Монка из головы Кэт, но это звучало совершенным абсурдом.
Как бы то ни было, Кэт обрела душевное равновесие и даже согласилась с тем, что ей необходимо хотя бы немного поспать. Переутомление привело ее на грань нервного срыва.
Заметив мужчин, Кэт нетерпеливо пошла им навстречу по коридору.
— Директор,— лихорадочной скороговоркой заговорила она,— мы уже собирались вам звонить. У девочки снова подскочила температура. Нужно что-нибудь делать. Лиза думает, что она... умирает.
14 часов 35 минут
Агра, Индия
Грей торопился вниз по улице. Чем ближе он подходил к главному перекрестку, тем невыносимее становилась сутолока: не переставая сигналили машины, дребезжали велосипедные звонки, кричали и переругивались пешеходы, которые двигались плотной толпой, толкаясь и отдавливая друг другу ноги. Из-за праздника главная дорожная магистраль была перекрыта, и движение перенаправляли на второстепенные улицы.
Рев мотоциклетных двигателей позади них постепенно ослабевал, пока наконец не превратился в отдаленное ворчание. Даже убийцы на мотоциклах завязли в нескончаемой пробке. И все же Грей старался не высовываться..
Ковальски нагнал его и, проскочив под носом у лошади, впряженной в телегу, сообщил:
— Теперь некоторые из них гонятся за нами пешком.
Грей оглянулся. Три черных мотоцикла еле-еле тащились, однако и пассажиры спрыгнули с сидений и теперь проталкивались через толпу Двое бежали по тротуару, а третий — по проезжей части.
Три источника опасности превратились в шесть...
— Не нравится мне такой расклад,— пробормотал Грей.
Он быстро разработал план и сказал Ковальски, что тот должен делать и где они встретятся.
— Я пойду по верхней дороге, а ты — по нижней.
Великан стоял, пригнувшись и прячась перед капотом грузовика. С брезгливой миной он поглядел на кучи конского, ослиного и верблюжьего навоза, тут и там валявшиеся на асфальте, и спросил:
— А почему именно мне идти по нижней дороге?
— Потому что я одет в белое.
С сомнением покачав головой, Ковальски пригнулся еще ниже и, все так же согнувшись, побежал обратно к отелю.
Грей, придерживая панаму, запрыгнул на багажник стоявшего перед ним такси, оттуда перебрался на крышу и в два прыжка оказался на капоте. Оттуда он перескочил на багажник следующей машины, затем — на ее крышу, на капот и так далее. Он бежал вперед, перепрыгивая с крыши на крышу частных авто, такси, фургонов. Вслед ему летели проклятия, водители грозили кулаками, но в пробке, где машины стояли, упершись друг в друга бамперами, путешествие по их крышам являлось самым быстрым способом передвижения.
Грей оглянулся и посмотрел через плечо. Как он и надеялся, охотники заметили его и, чтобы не потерять из виду, те их них, кто вел пешее преследование, тоже побежали по «верхней дороге». Они настигали его с трех разных направлений, но постоянные прыжки с одной машины на другую не позволяли им вести прицельную стрельбу.
Помогая себе тростью Мастерсона сохранять равновесие, Грей скакал по крышам автомобилей туда, где бурлил шумный праздник. Он должен был отвести троих преследователей подальше от мотоциклов.
Разделяй и властвуй.
Балансируя на крыше одного из фургонов, Грей посмотрел на людское Море, колыхавшееся под ним. Вот только сейчас в водах этого моря плавало несколько акул. Ковальски видно не было, зато Грей увидел дело его рук. Передний мотоцикл медленно двигался параллельно грузовику. Когда он поравнялся с капотом тяжелой машины, тело мотоциклиста вдруг дернулось вверх и, извиваясь, зависло в воздухе. Грей услышал далекое «бах-бах-бах», словно эхо праздничного фейерверка.
Мотоциклист и его железный конь утонули в бурлящем море людей и автомобилей.
Ковальски оставался невидим. Поскольку глаза охотников были прикованы к Грею, перелетающему с машины на машину, гиганту не составляло труда затаиться, а затем одной рукой поднять в воздух проезжавшего мимо наемника, а второй — прижать к его ребрам трофейный М-4 и трижды выстрелить — бесшумно и хладнокровно.
Но это была не единственная акула, бороздившая воды людского моря.
Грей предоставил гиганту выполнять его кровавую работу, а сам продолжал свой путь по крышам машин по направлению к праздничной неразберихе и сумятице. Праздник пел, танцевал, вопил, смеялся, ликовал. Выли трубы, звенели цимбалы. Это был Джанмаштами — День явления Кришны.
Грей уже видел цепочки людей, исполняющих раса-лила, традиционный танец манипури, повествующий о безоблачных детских годах Кришны и его играх с девочками-пастушками гопи. Там и сям молодые люди выстраивали живые пирамиды, пытаясь дотянуться до глиняных горшков, подвешенных высоко над землей. Эти горшки называемые дахи-ханди, были наполнены творогом и маслом, а сам обычай воспроизводил детские шалости маленького Кришны. Именно таким способом он и его друзья-проказники воровали съестное у соседей.
Грей услышал традиционные выкрики, которыми зрители поддержи вали соревнующихся:
— Говинда! Говинда!
Так звучало еще одно из имен Кришны.
Поскольку впереди движение было перекрыто и водителей заставляли сворачивать на боковые улочки, там, где начиналось празднование заканчивалась «верхняя дорога» Грея. Он спрыгнул с капота последнего такси и нырнул в толпу. Приземлившись в гуще ликующих горожан, Грей снял панаму, белый пиджак и, избавившись таким образом от маскировки под Мастерсона, растворился в скопище людей. Сжимая в одной руке трость, а другой придерживая в боковом кармане пистолет, он стал пробираться через человеческую массу — туда, где заканчивалось столпотворение и по периметру площади тянулись магазины и ларьки с едой, возле каждого из которых выстроилась приличная очередь проголодавшихся горожан.
Грей и Ковальски договорились встретиться на северо-западном углу площади. Отправляться в форт, не убедившись в том что они окончательно избавились от преследователей, было опасно.
Грей добежал до здания с опущенной до земли пожарной лестницей. Балконы дома были заполнены зеваками, наблюдающими за праздником. Грей стал взбираться по лестнице на второй этаж. С такой высоты было проще оглядеть площадь и определить местонахождение напарника. Оказавшись на балконе, он заметил одного из охотников, который, подобно ему, спрыгнул с капота машины и исчез в гуще людей. Двое его подельников проделали то же самое чуть раньше. Всех троих можно было без труда определить в толпе благодаря их черным мотоциклетным шлемам.
Один из наемников нагнулся и поднял с земли грязную, затоптанную ногами белую панаму, а затем со злостью отшвырнул ее в сторону.
Грей надеялся, что, убедившись в бесплодности своих поисков, они ретируются, но не тут-то было.
Из толпы вынырнул Ковальски. Его пиджак превратился в измятую тряпку, руки были пусты, а щека кровоточила. Но самое худшее заключалось в его росте. Великан был на полторы головы выше любого из собравшихся на площади. Приставив ладонь козырьком к глазам, он огляделся и стал прокладывать себе путь сквозь беснующееся людское море. Только на этот раз Ковальски был в нем не единственной акулой.
Один из людей в шлемах заметил гиганта и указал на него, после чего охотники двинулись в его направлении с трех разных сторон.
Дело оборачивалось скверно.
Грей повернулся, но, к своему разочарованию, увидел, что на балкон набилось еще больше любопытных. Зеваки гроздьями висели даже на лестнице. Ему нипочем не добраться до центра площади вовремя.
Приняв молниеносное решение, он перебросил свое тело через перила балкона и повис на его краю. От балкона через всю площадь тянулась толстая белая веревка, к которой и были подвешены те самые горшки дахи-ханди. Грей зацепился за веревку рукояткой трости, повис на ней и, с силой оттолкнувшись ногами от балкона, заскользил над толпой.
Когда под подошвами его ботинок оказался один из охотников, Грей развел ноги в сторону и выстрелил вниз, между своих коленей. Удар пули шнырнул мужчину наземь, его шлем разлетелся, как скорлупа ореха.
Затем Грей достиг живой пирамиды, карабкавшейся за горшком с творогом. Он сшиб верхнего человека и занял его место. Балансируя, чтобы сохранить равновесие, он не удержал трость и пистолет, которые полетели на землю.
Многие из стоявших внизу подняли головы и уставились на него. Включая двух оставшихся убийц.
Безоружный, с трудом удерживая равновесие на плечах того, кто находился под ним, Грей поднял руки и отцепил от веревки большой глиняный горшок, а затем, мысленно молясь Кришне, швырнул его в голову ближайшего к нему наемника.
Его молитвы оказались услышаны.
Тяжелый горшок ударил охотника прямо в задранное кверху лицо и разлетелся, обдав стоявших вокруг осколками глины и ошметками творога и масла.
Мужчина повалился на землю.
Третий охотник поднял руку, в которой был зажат пистолет, и дважды выстрелил в Грея. Но его там уже не было. Живая пирамида рассыпалась под ним, и, падая, он услышал, как пули просвистели над его головой. Он грохнулся в образовавшуюся кучу-малу из переплетенных конечностей.
Пытаясь найти опору для ног, чтобы подняться, Грей увидел, что по направлению к нему бежит последний из оставшихся стрелков, направив на него пистолет. Но раньше чем он успел выстрелить, промелькнула какая-то белая молния, и рукоятка из слоновой кости на трости Мастерсона врезалась в лицо убийцы, впечатавшись в него, словно в вязкую глину.
Хлынула кровь, и наемник упал ничком на спину.
Ковальски подобрал его пистолет, а затем протянул трость Грею. Тот ухватился за нее, и великан легко выдернул его из клубка человеческих тел.
— Смерть от масла,— проговорил великан.— Неплохо, Пирс. Кроме того, вы, можно считать, изобрели новый способ контролировать уровень холестерина в организме.
Вокруг них царил форменный хаос: люди разбегались в разных направлениях, мешая полицейским в форме пробиться к эпицентру событий. Грей и Ковальски, пригнувшись, позволили живому отливу утащить себя с площади на прилегающую улицу.
Через несколько минут торопливой ходьбы перед ними возникли красные стены форта, возвышавшегося на берегу реки Джамна. Они направились прямиком к старинному сооружению. Резиденция императора Акбара, форт Агры, или, как его еще называли, «Красный форт», являлся одной из главных туристических достопримечательностей города, уступая по популярности разве что Тадж-Махалу. Улица перед ним была заставлена автомобилями такси, туристическими автобусами и лимузинами.
— Пирс! — прокричал женский голос.
От одного из лимузинов, похожего на большого белого кита, им махала рукой Шей Розауро. Грей направился к ней. Лука стоял возле открытой двери, Мастерсон и Элизабет уже находились внутри.
— Хороша конспирация! — пробурчал Грей, окинув скептическим взглядом длиннющий автомобиль.— Ничего поскромнее не нашлось?
— Зато все поместимся,— объяснила Розауро и смущенно улыбнулась.— Кроме того, разве мы не можем позволить себе хоть небольшое удовольствие?
— Леди говорит дело,— поддержал ее подошедший Ковальски.— Может, разрешите мне порулить этим аппаратом?
— Нет! — хором воскликнули Грей и Розауро.
С обиженной миной Ковальски отошел к открытой двери и забрался в лимузин. Розауро последовала за ним.
Перед тем как забраться в машину, Грей оглядел близлежащие тротуары и улицы. Казалось, на них никто не обращал внимания. Оставалось только надеяться на то, что им удалось окончательно отделаться от хвоста. Повернув голову, он посмотрел на изгиб реки. Вдалеке в лучах солнца сиял белый мрамор мавзолея. Его мирная и вечная красота отражалась в прозрачной воде.
Грей повернулся к мавзолею спиной.
Только мертвые спят так покойно.
Затем он забрался в лимузин.
Мастерсон издал горестный вопль:
— Что вы сделали с моей тростью?
Грей упал на сиденье. Рукоятка из слоновой кости восемнадцатого века была в крови, ее нижняя часть стерлась от скольжения по туго натянутой веревке.
— За трость вам следует переживать в последнюю очередь, профессор,— проговорил он.
Мастерсон буравил его горящим взглядом. Указав на перевязанное ухо ученого, Грей пояснил:
— Кто-то пытается вас убить, доктор Мастерсон, и это теперь очевидно. Вопрос только в том, кто именно.
