Глава 53
27 октября, 21 час 20 минут
по московскому времени
Под Санкт Петербургом
Стоя в туннеле возле клетки, Рун смотрел на Урсу, а Урса смотрела на Руна. В ее красных глазах горела прежняя злоба, ее ненависть к нему не стала слабее за прошедшие сто лет. С ее морды капала слюна, ее невероятно длинный и черный, как резиновый жгут, язык беспрестанно облизывал губы.
Корца подозревал, что медведица еще помнит вкус его плоти. Он почувствовал пульсацию в ноге и испугался, как бы та вдруг не начала подгибаться. Его нога тоже помнила медведицу.
Григорий охватил пальцами кованные из металла ветви дуба, украшающие ворота.
— Если Бог любит тебя, Рун, Он поможет тебе уйти от медведя живым. Ты помнишь урок Даниила и львов? Возможно, твоя приверженность вере сделает так, что ее рот не сможет открыться.
Рун не рассчитывал, что для него все кончится так просто.
Он внимательно смотрел на плитки, которыми были облицованы стены камеры, обращая внимание на стыки туннелей и не находя ни трещин, ни каких других изъянов в стенах, обещающих хоть какую-то надежду на выход из клетки.
Он перевел взгляд на кованые железные ворота. При открывании они разделялись посредине на две половины и распахивались на манер французских дверей. Два толстых железных штыря, установленные по обе стороны ворот и наглухо заделанные в бетон пола и потолка, служили опорами обеих створок ворот. Зазор, примерно равный одному дюйму, проходил по всему периметру ворот, а расстояние между стержнями и коваными украшениями створок не превышало нескольких дюймов.
Однажды Руну уже довелось входить в помещение, из которого не было выхода.
Горячая рука Джордана опустилась на его плечо. В его голубых глазах Рун прочитал немой вопрос. Солдат метнул незаметный взгляд в сторону Григория и стригоев, он предлагал Руну стать насмерть и дать бой до того, как Руна затолкают в клетку к медведице.
Чувство благодарности переполняло грудь Корцы. Джордан был настоящим Мужем-Воителем во всех отношениях.
— Спасибо тебе, — прошептал Рун. — Но не нужно.
Джордан отступил на шаг назад, в его глазах был испуг — но боялся он не столько за себя, сколько за Руна.
Не имея сил дальше терпеть это издевательство над человеком, Корца повернулся к воротам.
— Я готов, Григорий.
Часть прислужников повисла на руках Джордана, другие, вцепившись в Руна, держали его на том месте, на котором он стоял. Григорий тем временем открывал мощный стальной замок и распахивал створки ворот.
Руна подтащили к воротам и втолкнули в клетку.
Голова Урсы повернулась в его сторону.
— Ну, любовь моя, — обратился к медведице Григорий, — играй с ним, пока тебе не надоест.
Отойдя назад и пригнувшись, Рун стал ходить кругами вокруг медведицы. Помещение клетки было большим: примерно пятьдесят на пятьдесят футов. Он должен был с толком использовать это большое пространство. Медведица, стоя на задних лапах, терлась плечами по потолку, поэтому перескочить через нее Рун не мог.
Под его ногой треснула ветка, и воздух сразу же наполнился запахом хвои — это был единственный природный запах в пещере-лежбище. Корца с удовольствием вдыхал его.
И вот Урса сделала выпад. Ее громадная когтистая лапа с неестественной скоростью описала дугу в воздухе.
Это не стало неожиданностью для Руна. В то, давнее время свою левую лапу она всегда пускала в ход первой. Сейчас он, поднырнув под нее, швырнул свое тело вперед по полу и по инерции выкатился на середину комнаты.
Впереди что-то блеснуло. Бросившись вперед, Корца быстрым движением схватил с пола этот предмет. Фляжка со священным вином. Еще один сангвинист был принесен в жертву в жуткой берлоге. Быстро, но внимательно осмотревшись по сторонам, Рун нашел и другие подтверждения этого: нагрудный крест, серебряные четки, обрывок черной сутаны.
— Пусть Господь помилует твою душу, Григорий, — обратился к нему из клетки Рун.
— Господь уже давно отвернулся и от меня, и от моей души! — громко прокричал Григорий, припадая к прутьям ворот. — Точно так же он поступил и с тобой.
Урса повернула морду туда, где был Рун. А он продолжал осматривать берлогу. Если погибший здесь сангвинист был вооружен, очевидно, где-то должны быть обломки его оружия. Если бы он смог…
Урса снова изготовилась к прыжку.
Рун, собрав волю в кулак, следил за ней.
Пол дрожал под ее лапами. Корца слышал, как ее старое, взволнованное охотничьей страстью сердце тяжело и шумно билось.
Когда Рун почувствовал на своих щеках ее смрадное, отдающее мертвечиной дыхание, он неожиданно бросился на пол и растянулся на нем на спине плашмя, а прыгнувшая на него Урса по инерции перелетела через него. Густые черные космы шерсти, покрывающей ее брюхо, мгновенно прошли волной по его лицу. Рун поднял вверх свой серебряный крест и держал его под животом медведицы, отчего шерсть на ее брюхе стала гореть и дымиться.
Урса заверещала. Ожог, причиненный ей Руном, не сильно ее травмировал, но медведица поняла, что перед ней не мошка, которую легко можно раздавить.
Джордан приветствовал действия Корцы одобрительными выкриками.
Рун покатился по полу, протянув руки к предметам, которые он приметил еще раньше. На полу лежали два деревянных копья с серебряными наконечниками. Это уникальное вооружение было ему знакомо. Здесь нашел свою смерть его собрат по вере — Джианг. Рун наблюдал, как тот часами практиковался с этими копьями под землей, в древних захоронениях Рима, где у сангвинистов был дом.
Все еще одурманенная ожогом, Урса вертела головой из стороны в сторону. Рун, пригнувшись к земле и сохраняя завидное спокойствие, оценивал свое положение на поле боя, водя взглядом по берлоге. Похоже, в голове у него начало возникать что-то вроде плана, потому что он вдруг метнулся к железным воротам, дальше всего расположенных от места, где стоял Григорий.
Урса, уловив это его движение, метнулась за ним со всех ног.
Припадая то на одну, то на другую ногу и совершая обманные движения перед самой ее мордой, Рун вдруг ударил по ней копьем и откатился в сторону.
Громадная туша медведицы со всего маху врезалась в ворота и выбила один из двух поддерживающих створки стержней, который выскочил из гнезда в полу. Угол створки согнулся. Образовавшаяся щель была слишком узкой для того, чтобы Рун мог, протиснувшись сквозь нее, выбраться из берлоги, но он и не намеревался бежать от разъяренного зверя.
Корца подвел бегущую за ним Урсу к тому месту, где стояли Григорий и Джордан, наблюдавшие за кровавым поединком. Она неотступно преследовала его. Рун проделал прежний маневр, но на этот раз медведица, видимо, запомнила прежний урок и внезапно остановилась, не добежав дюйма до ворот. Ей удалось, взмахнув когтистой лапой в воздухе, нанести удар поперек спины Руна — как раз в тот момент, когда он отскакивал от нее. Удар получился бреющим, но когти, пропоров защитную куртку, все-таки врезались в мышцы спины.
Рун с трудом выдохнул — в этом шумном выдохе присутствовали и боль, и пренебрежение к ней.
А Урса, сев на задние лапы, поднесла к пасти переднюю лапу, обильно залитую кровью Руна. Не спуская с него своих крошечных глаз, она, пыхтя от удовольствия, слизывала с когтей и шерсти каждую ее каплю.
Корца следил за ней, стоя в дальнем конце берлоги, возле поломанных ворот. Он ничего не чувствовал, кроме запаха железа, присутствующего в его крови. Он поместил одно копье на свою кровоточащую спину: один конец закрепил поясным ремнем, а второй пропустил через воротник. Это позволило ему держать копье под рукой, а вторая рука оставалась свободной. Затем переломил древко второго копья о колено и воткнул обе его половины в землю.
Опустившись на колено, Рун склонил голову и стал читать молитву, прижавшись губами к своему нагрудному кресту, приводя ум в спокойное состояние. Он сразу почувствовал ожог губ, и эта боль помогла ему достичь одной необходимой сейчас цели — сосредоточиться на себе.
Он коснулся лба указательным пальцем.
— Во имя Отца…
Дотронулся пальцем до грудины.
— И Сына…
Коснулся своего левого плеча, затем правого.
— И Святого Духа.
После этого приложил большой палец к указательному, поцеловал его, поднял две половины разломанного копья и стал ждать атаки медведицы.
Она подошла.
Он зашептал:
— Осеняю себя крестным знамением и прошу Тебя, Господи: избавь меня от врагов моих.
Урса обрушилась на него, едва не подмяв его своей тушей.
В последний момент Корца, подпрыгнув к потолку, распластался всем телом на нем и прилип к нему так, как могут только сангвинисты, оказавшись в пространстве между спиной медведицы и сводом крыши. Зазор между его телом и медвежьей спиной составлял всего несколько дюймов.
Урса, находящаяся под ним, со всей неистовой силой обрушилась на ворота. Второй опорный стержень, закрепленный в полу, вылетел, и ширина зазора между двумя створками сделалась больше фута. Если бы Рун пожелал вдруг бросить здесь Джордана, он легко мог бы уйти через образовавшийся в воротах проход.
Но Корца и не думал о бегстве с поля боя. Вместо этого он, перевернувшись в воздухе, свалился на ошеломленное животное. Урса не успела даже тряхнуть своей ничего не соображающей головой, как Рун пронзил одну ее косматую лапу половиной разломанного древка копья.
Он правильно выбрал цель и не промахнулся. Под воздействием массы его тела и силы инерции кусок древка с серебряным наконечником, пройдя сквозь лапу, глубоко вошел в гнездо в полу, в котором до этого был укреплен опорный стержень ворот.
Медведица взвыла от невыносимой боли, которую причиняла ей рана и жжение серебряного наконечника.
Урса еще не опомнилась от того, что произошло с ее лапой, как Рун, спрыгнув ей на спину и оказавшись с другого ее бока, схватил в правую руку второй обломок древка. Он пронзил ее вторую лапу, и кусок дерева, пройдя через медвежью плоть, вошел в отверстие в полу, служившее гнездом для установки второго опорного стержня ворот. Обе передние конечности медведицы оказались пригвожденными к полу.
Урса всем телом рухнула вперед, ее морда, просунувшись в зазор между двумя створками ворот, оказалась в туннеле. Тело и вытянутые в разные стороны передние лапы образовали на полу некое подобие креста.
Фактически Рун распял медведицу.
Она громко выла.
Рун, вскочив ей на голову, достал из-за спины целое копье и, поцеловав серебряный наконечник, вонзил его в глаз медведицы, а затем продвинул его дальше, в мозг. Умирая, Урса затряслась, тело ее вытянулось. Видя, как перестало пульсировать в груди ее древнее сердце, Рун понял, что она умерла.
Господь с тобой.
Склонив голову, Корца осенил крестом массивную тушу животного. Когда он заканчивал молитву, красное сияние уцелевшего глаза медведицы стало меркнуть. Скоро глаз почернел.
Немало столетий прошло, прежде чем он наконец освободил медведицу от ее постылого рабства.
21 час 33 минуты
Джордан почувствовал, что руки его свободны. Он посмотрел вокруг себя удивленным взглядом, а потом обтер руки о куртку, словно стирая с них следы, оставленные руками распутинских прихвостней, державших его.
Интересно, сдержит ли этот русский монах свое слово и позволит ли им с Руном уйти? Если нет, то Стоун готов драться плечом к плечу с Руном.
Распутин вышел из ворот клетки, его голубые глаза были широко открыты.
— Да, Рун, Бог и вправду любит тебя. Ты, в чем я не сомневаюсь, один из самых близких к нему существ.
Корца, опустившись на колени, собирал с пола пожитки: четки, серебряный крест и фляжку. Джордан был уверен, что все эти вещи прежде принадлежали другому сангвинисту, убитому медведицей.
Распутин открыл замки на воротах клетки.
Рун испытывал к Распутину такую жгучую ненависть, что монах отступил от него на шаг назад. Его сподвижники незаметно исчезли куда-то, словно их сдуло ветром.
— Куда Батория забрала Эрин? — спросил Рун, чеканя каждое слово.
— В Рим, — каким-то неестественно скрипучим голосом ответил Распутин.
Рун пристально посмотрел на него, словно ища другое лицо, на котором можно будет увидеть правду.
— Григорий, так мы решили здесь твои проблемы с Богом?
Распутин склонил голову.
— За что ты так относишься ко мне, Рун? Твой дорогой Бернард стремился следовать этому пророчеству. В прошлом он толкнул тебя к Элисабете, которая в его понимании была Женщиной, умудренной Знанием… а ее муж — тем самым могучим Воителем. Теперь-то ты видишь, чем обернулось его вмешательство. — Он воздел к небу руки, словно моля о прощении. — Сегодня я и сам просто хотел проверить правдивость этого пророчества и выяснить, являешься ли ты и вправду одним из тех, о ком оно говорит. И Господь помог тебе одолеть медведицу.
— И вот я перед тобой, — ответил Рун. — Но на этом твое испытание еще не закончилось, верно? Ведь именно поэтому ты и отослал Эрин отсюда. Ты разлучил наше трио для того, чтобы проверить, сможем ли мы трое снова найти друг друга и исполнить свой долг. Таким образом, ты снова бросаешь вызов Богу, как ты уже раньше бросил вызов церкви.
Распутин отрицательно покачал головой.
— Вовсе нет. Я бросаю вызов только тебе, мой друг. Тебе, которого церковь любит столь же сильно, сколь сильно она ненавидит меня.
Повернувшись на каблуках, Распутин взмахом руки приказал своей пастве отойти в сторону, освобождая для Руна и Джордана путь к свободе.
Стоун, пройдя вперед, дождался, пока Рун поравняется с ним. Вместе они прошли сквозь строй недругов. С каждым шагом раны на теле Джордана болели все сильнее и сильнее. Волосы у него на затылке встали дыбом. Он напрягся, ожидая нападения сзади, что было бы, по его мнению, финальным актом предательства Распутина.
Но никто их не потревожил.
— Ищи свою женщину, Рун — закричал им вслед Распутин. — Подтверди этим, что церковь вручает веру в те самые праведные руки, обагренные кровью.
Рун широким шагом шагал по туннелю к храму Спаса на Крови, не обращая внимания на то, что его собственная кровь с глухим звуком капает на промерзшую землю позади него.
