Глава 51
27 октября, 19 часов 18 минут
по московскому времени
Эрмитаж, Россия
Джордан издал восторженный крик.
Ну теперь-то мы наконец займемся делом — а вскоре, я надеюсь, выберемся из этой адской дыры.
— Значит, Книга здесь? — Эрин, подбежав к нему, заглянула через плечо, он почувствовал на своей шее ее теплое дыхание.
Стоун должен был сделать шаг в сторону.
— Возможно, я пока не знаю. Но, по крайней мере, показатели прибора обнадеживающие. Обнаружено что-то с химической формулой, близкой к пластической взрывчатке «Нобель 808». А это тип взрывчатки, следы которой я обнаружил на осколке, лежащем сейчас у тебя в кармане.
Он размахивал детектором из стороны в сторону, почти прикасаясь к Эрин. Датчик привел его к изорванному в лохмотья гобелену. Он поднял его и распрямил пальцами смятую ткань, а потом, издав вздох сожаления, разорвал ее напополам.
На этот раз Эрин не ругала его. Она лишь подошла к нему почти вплотную.
Джордан переступил через гобелен, идя в глубь комнаты — куда приказывал идти пикающий детектор. Тот привел его к гигантскому пропеллеру, лежавшему на деревянном ящике посреди комнаты.
— Я думаю, это пропеллер от «МиГ-3», — сказал он, похлопывая ладонью по гладкому металлу. — Их было выпущено всего несколько сот, но в воздушных боях на Восточном фронте им приходилось несладко.
— И это тоже показывает твой детектор? — спросила она.
— Не-е-ет… — Он медленно опустился на колени, продвигая конец прибора вперед. — То, что подает сигналы на детектор, находится под этим пропеллером. Возможно, даже в этом ящике.
— Пропеллер нам не сдвинуть, — сказал Рун, качая головой и глядя на Распутина.
Джордан, обернувшись через плечо, посмотрел на других мужчин. Обычно вес подобного чудища могли осилить шесть или семь парней. И обычно такую работу выполняли, разбившись на пары. По двое мужчин стали по обе стороны этого громадного пропеллера, каждый их них подсунул плечо под одну из трех лопастей. По молчаливому сигналу они выпрямились, поднимая со скрипом этот массивный предмет аэронавтики. По их напряженным лицам можно было понять, что этот вес превосходит их физические возможности. Джордан подлез под лопасти, стараясь не свалить всю конструкцию себе на голову, потянулся к ящику, на котором стоял пропеллер, и уставился в его набитое соломой нутро.
О господи…
— Есть там что-нибудь? — спросила Эрин.
По обе стороны от него Рун и Распутин старались приподнять эту стальную тяжесть. И вот пропеллер начал дрожать под их ослабевающими усилиями.
— Все замерли! — закричал Джордан. — Не двигаться!
19 часов 22 минуты
Слыша панику в словах солдата, а также и его участившееся сердцебиение, Рун замер в том положении, в котором находился, точно так же поступил и Григорий. Внезапно налетевший страх полоснул по нему острыми крыльями, его решимость словно распалась на кусочки от одной мысли: а вдруг пропеллер раздробил Книгу?
— В чем дело? — встревожилась Эрин. — Моя помощь нужна?
— Нет! — От него веяло соленым запахом страха. — Стойте на месте. Все стойте на месте. Иначе мы все погибнем.
Джордан отполз назад от стены, его сердце буквально трепетало в груди.
Рун ожидал, что пропеллер в его руках станет тяжелее.
Григорий посмотрел на него с озорной улыбкой.
— Ну вот, видишь. Мы работаем рядом друг с другом, в одном шаге от смерти, мой друг. Ну прямо как в прежние дни.
Джордан медленно и осторожно поднялся на ноги.
— Вы можете опустить пропеллер обратно. В этом ящике хранятся невзрывоопасные боеприпасы. А этот детектор определяет именно то, что и должен. К несчастью, я нашел бомбу, а не Книгу.
— А ты уверен, что это бомба? — спросила Эрин.
— Это советский реактивный снаряд. И в этом я уверен.
Эрин, как всегда, продолжала спорить:
— А может быть, Книга лежит под снарядом…
— Если это так, то вынимайте ее без меня. — Джордан указал рукой на зал. — Простите, парни, но мне думается, что вам надо как можно быстрее перенести эту штуковину в дальний конец комнаты. Если нагрузка на этот снаряд увеличится хотя бы на один фунт, мы все покойники.
— Ты слышал это, Рун? Мы должны соблюдать осторожность. — Григорий беззаботно рассмеялся.
Этот смех словно вернул Корцу на несколько десятилетий назад. Григорий был самым безрассудным членом их триады, меньше всего думающим о смерти — не только о собственной, но и о смерти других. Его жизнерадостная храбрость не только много раз спасала Руну жизнь, но также и подвергала ее опасности.
— Вам обоим, наверное, есть смысл уйти отсюда на то время, что мы будем пытаться перемещать его? — спросил Рун.
— Это не поможет, — ответил Джордан. — Если снаряд взорвется, он разрушит не только само это здание, но еще и часть прилегающего квартала в придачу.
У Эрин замерло сердце.
— Тогда, как мне кажется, каждый обретет свое место в Царстве Божьем. — Губы Григория искривились в знакомой полуулыбке. — Вся ваша троица, да, Рун?
Все вместе они приподняли пропеллер и медленно перенесли его в заднюю часть комнаты. Джордан с Эрин, поднырнув под лопасти, убирали все лишнее из-под ног переносивших эту тяжесть.
Когда пропеллер оказался на значительном расстоянии от места, на котором он лежал прежде, Джордан помахал переносчикам и знаками велел поместить его на штабель ящиков, стоявших у задней стены помещения.
— А что, если и в этих ящиках тоже хранятся бомбы? — спросил Рун голосом, напряженным после поднятия огромной тяжести этих лопастей.
Джордан уверенно покачал головой, а лицо Эрин побледнело.
— Жизнь — это вечный риск, — начал Григорий, как всегда, с философской сентенции. — Лично я не видел причины, по которой мы могли погибнуть еще тогда, когда перетаскивали эту штуку.
Выбора не было, но имелись сомнения в том, что он может переместить эту массу еще хотя бы на один фут подальше, поэтому Рун последовал предложению Григория — они вдвоем осторожно поставили пропеллер на штабель ящиков. И остановились, словно в ожидании самого худшего.
Но ящики, из которых был сложен штабель, выдержали.
Удовлетворенный содеянным, Григорий подозвал одного из своих служек и велел ему утром разыскать куратора музея и объяснить, что они нашли. Рун облегченно вздохнул, поняв, что Распутин осознал всю ответственность и заботится о том, чтобы снаряд был убран.
В течение следующего долгого и изнурительного часа они продолжали поиски в этой и других комнатах, испытывая многократные ложные тревоги, в том числе и безрезультатный осмотр обнаруженной детектором Джордана проржавевшей передвижной муфельной печи, которая в давние времена оказалась рядом с разорвавшейся бомбой.
Волосы Эрин вылезли из-под удерживающей их повязки, толстый слой пыли осел на ее щеках. Рун видел, как хаос, в котором они пребывали, действует на нее. Казалось, ее в большей степени поражало то, что столько бесценных вещей недоступны человеческому взгляду, чем то, что они пока не достигли никаких видимых результатов в поисках Книги.
Григорий относился к поискам со своей обычной настойчивостью и терпением, что было несвойственно его напористому и подчас безрассудному характеру. Этот безумный монах был более аккуратным и пронырливым, чем казался многим из тех, кто его знал.
Прибор в руке Джордана снова запищал.
Эрин бросилась к нему.
— На этот раз деталь автомобиля?
— Надеюсь хотя бы на то, что это не очередной снаряд, — ответил Джордан, идя к углу комнаты.
Рун последовал за ним.
Прибор вывел их на полуразвалившуюся ивовую корзину, наполненную кусками парусины, которые когда-то были белыми. Пыль толстым слоем осела сверху, а черные пятна плесени источили прутья по бокам корзины.
Рун поднял лежавший сверху кусок ткани. Столовая скатерть. Он положил ее на письменный столик времен Людовика XVI и потянулся за следующим куском.
— Показания прибора увеличиваются, — предупредил Джордан. — Будь осторожней.
Рун вынул из корзины еще одну скатерть, пачку салфеток и красный нацистский флаг.
Григорий весь напрягся, когда на развернутом флаге появилась черная нацистская свастика. Сколько его соотечественников погибло в борьбе с ордами, над которыми развевался этот флаг?
Рун схватил куски ткани, остававшиеся в корзине, и отбросил их прочь.
Эрин подняла полотняную наволочку, наполненную какими-то странными предметами. Разложив ее на полу, она принялась извлекать их один за другим и осматривать. Затем вытащила из наволочки книгу, но это была немецкая книга радиокодов.
Рун закрыл глаза. А может быть, судьбой было предначертано, чтобы это Евангелие всегда оставалось скрытым от глаз людских? Возможно, так было бы лучше для всех. Возможно, самым лучшим исходом было бы то, чтобы они никогда не нашли Книгу. Он открыл глаза. Нет. Они должны ее найти, хотя бы для того, чтобы она не попала в руки велиалам.
Эрин вытащила из наволочки почерневшие жестянки с сардинами — и сразу напряглась.
— Джордан! Рун! Смотрите! — Она держала в руке осколок серого бетона, такой же, как те, что составляли оболочку вокруг Книги.
Джордан провел датчиком поверх осколка. Датчик заверещал.
Дрожащими руками Эрин доставала еще обломки из наволочки, пока та не опустела. Эрин грустно покачала головой. Книги не было.
Рун сжал свой крест, пытаясь подавить приступ отчаяния, переключив внимание на боль от ожога серебром.
Неужели они прошли так далеко по этой стезе, чтобы вновь испытать разочарование?
Джордан провел датчиком своего прибора по обломкам ивовой корзины.
Прибор снова ожил, сигналы, издаваемые им, были четкие и ритмичные, как сердцебиение.
20 часов 31 минута
Эрин вынула из корзины последний кусок обветшалой ткани, подняв его, как погребальный покров. Она затаила дыхание — что может оказаться под ним? Но то, что она увидела, разочаровало и привело ее в смущение.
Что это?
На дне корзины находилось что-то непонятное: какой-то блок из уныло-серого металла примерно один фут в ширину и чуть побольше фута в длину. Она осторожно подняла его. Предмет был очень тяжелым, словно отлитым из свинца.
Джордан провел датчиком детектора по его поверхности. Сигнал прибора чуть ослабел.
— Определенно, это именно то, на что реагирует датчик моего прибора. Видите эти следы ожога? Похоже, это результат воздействия той же самой взрывчатки.
Рун отвернулся, в расстройстве склонившись над крестом.
Но Эрин отказывалась признать себя побежденной. Даже если они ничего не обнаружили, кроме этого предмета, то, по крайней мере, его странность не может не заинтересовать ее. А может быть, это и есть именно то, что они сейчас разыскивают, — не Книга, написанная Христом, а символическая реликвия, кусок древней скульптуры?
Es ist noch kein Buch.
Это не Книга.
Это то, о чем говорил Пирс? Или этот артефакт представляет собой простой кусок свинца, на который попали вещества с поверхностей осколков, когда он находился среди них в наволочке?
Что-то относящееся непосредственно к этим обломкам тоже не давало ей покоя, что-то, с чем она прежде никогда не сталкивалась ни в одном из проводимых ею исследований. Но сейчас в ее распоряжении оказалось больше элементов этого пазла…
Эрин повернулась к Джордану и передала ему в руки металлический блок.
— Подержи его. Я хочу попытаться кое-что сделать.
Она собрала все имевшиеся обломки в одну из старых простыней и отнесла их в зал, где было более просторно. Используя еще и обломки, хранившиеся в ее карманах, она могла более полно воссоздать всю конструкцию. Может быть, тогда она сможет прочитать надпись по-арамейски, выдавленную на одной из сторон этой конструкции. В этот момент пришедшая ей в голову идея казалась более привлекательной, нежели копание в кучах гниющего хлама.
Эрин знаком попросила распутинскую свиту расступиться, после этого расстелила скатерть на полу. Команда Григория, собравшаяся вокруг, наблюдала за ее работой. Не обращая на них никакого внимания, Эрин занялась обломками. Когда она начала складывать их так, чтобы конструкция приняла свою первоначальную форму, и целиком сосредоточилась на этом, звуки, издаваемые Джорданом и падре, продолжающими тщательный осмотр соседнего помещения, перестали ее тревожить.
Сейчас ее миром стал этот самый пазл.
Через некоторое время рука, коснувшаяся ее плеча, заставила ее вскочить.
— Мы не нашли там ничего интересного, — сказал Джордан. — Мы собираемся перейти в следующее помещение.
— Мне нужна буквально одна минута.
Джордан опустился на пол возле нее.
— Ну а чего достигла ты?
Голая, без абажура, лампочка освещала обломки. Эрин составила из них квадрат размером примерно фут на фут. Состыкованные друг с другом, они образовывали нечто похожее на основание ящика с выдавленными на нем арамейскими буквами.
На левой стороне основания было изображение, похожее на скелет, увенчанный буквой «альфа». С правой стороны можно было рассмотреть профиль упитанного человека, на голове которого, словно корона, красовалась буква «омега». Эти две фигуры, казалось, заключили друг друга в вечные и неразрывные объятия; одновременно с этим их связывала вместе плетеная веревка, обвитая вокруг горла человека в районе нижнего позвонка скелета.
— И что это значит? — спросил Джордан.
Эрин, сделав глубокий выдох, в котором чувствовалось отчаяние, сказала:
— Не имею ни малейшего представления.
Джордан провел пальцем по рисунку и вдруг решительно объявил:
— Я видел этот скелет.
— Что? Где?
Эрин мысленно перебрала все места, где они были вместе: усыпальница в Масаде, бункер, русская церковь…
— Туда!
Стоун вскочил на ноги, как внезапно спущенная пружина, и быстро побежал в комнату, откуда только что вышел, в спешке едва не сбив с ног Распутина.
Эрин ринулась за ним, увлекая за собой Григория и Руна.
— Ну и парочка, — покачал головой Распутин. — До чего же они пылкие и горячие.
Эрин надеялась, что данная ситуация не грозит кровопролитием.
Джордан направился прямиком к корзине и вынул из нее тот самый свинцовый блок. Его поверхность покрывали черные отметины от взрывов. Рукавом своей куртки он стер с него копоть.
— Смотри!
Эрин, взглянув на блок из-за его плеча, сразу же узнала рисунок, который прежде скрывали следы взрывов и копоть.
Со свинцовой плоскости на них смотрел тот же самый оскалившийся в улыбке скелет, позвоночник которого склонялся под углом книзу. Изображения на свинцовом блоке и на бетонной оболочке были идентичными.
Эрин отскоблила остатки известняка и золы, смесью которых было первоначально залито изображение на свинцовой поверхности и которые застыли на ней, словно глина, отпечатавшись на внутренней поверхности оболочки.
Джордан смотрел на нее, прижав ладонь к свинцовой поверхности.
— Это еще одна упаковка? Первая бетонная, а эта свинцовая… Интересно, может ли Евангелие оказаться внутри ее?
20 часов 47 минут
Услышав слова Джордана, Рун застыл на месте, не веря своим ушам. Все происходящее казалось ему невероятным. Он неуверенно протянул руку к свинцовому блоку, понимая, что сейчас поступает так же, как Эрин, — надо ощупать предмет, дабы убедиться в том, что он реально существует.
Действительно ли в нем находится Евангелие Христа?
После стольких веков бесплодных поисков он думал, что никогда не найдет его, решив, что его грех с Элисабетой сделал его недостойным этой находки.
Джордан передал тяжелый свинцовый блок в протянутые руки Эрин. Она, взяв грязную скатерть, принялась стирать с его поверхности остатки копоти и следов взрывов.
— Я не вижу никаких стыковых швов, — сказала она, взвешивая блок на руке. — Очень прочный. Он похож скорее на скульптуру, чем на коробку или футляр.
Рун сгорал от желания взять у нее находку и подержать ее в собственных руках, но сдерживал себя.
— Готов поспорить, немцы не сомневались, что внутри что-то есть. — Джордан постучал пальцами по отметинам от взрывов. — Похоже, они многократно пытались взорвать его. Поэтому показания прибора настолько четкие.
Григорий терся возле Руна, желая осмотреть находку. Если Книга действительно находилась внутри этого свинцового блока, Распутину ее не видать. Рун встал между Григорием и Эрин.
— Зря волнуешься, Рун, — успокоил его Распутин. — У меня нет никаких иллюзий в отношении того, что сказано в пророчестве.
Пророчество… Рун только сейчас вспомнил о нем. Он никогда полностью не верил ему, особенно после истории с Элисабетой. Но теперь…
— Вы, трое, прикоснитесь к нему, — сказал Григорий. — Посмотрим, откроется ли он после этого.
— Да неужто это может быть так просто? — усомнился Джордан, кладя свою ладонь на блок.
Эрин положила свою изящную руку рядом с его.
Рун колебался, не желая пытаться совершать подобное действо перед Григорием.
Григорий, словно прочитав его мысли, подал знак рукой. Его мрачные прихожане набились в комнату. Угроза их вмешательства стала реальной.
Рун положил свою руку рядом с руками Джордана и Эрин. Женщина замерла на месте.
Ее рука лежала между холодной как лед ладонью Руна и излучающей тепло ладонью Джордана. Эрин не могла поверить тому, что происходит; она, посвятившая свою жизнь науке, стоит сейчас, прижав ладонь к какому-то непонятному свинцовому блоку, в ожидании наступления чуда. Так что все-таки произошло за прошедшие полтора дня? Если бы сейчас Джордан и Рун не стояли рядом с ней, она просто сняла бы свою руку с этого блока и затолкала бы его в карман.
Но они оба стояли рядом, поэтому и она, стоя рядом с ними, пыталась внушить себе, что она попросту потакает им, несмотря на то что понимала ситуацию лучше, чем они.
Она ждала чуда, а ладонь ее тем временем практически заледенела. Она стала мертвой, как у покойника. Мысль о том, что она, Эрин, стала участницей какого-то абсурдного действия, буквально застряла у нее в голове. Книга была мертвой, и на русской земле она не оживет.
Эрин вспомнила слова кардинала:
Эту книгу возможно будет открыть только в Риме.
— Да, ничего не поделаешь, — сказал Джордан, убирая свою руку и первым из троицы признавая поражение.
Следующим был Рун, а Эрин, взяв блок, прижала его к груди. Если бы она обладала стойкой верой, произошло бы что-нибудь из разряда чудес?
Она отрицательно покачала головой.
С этим надо кончать.
— Как я понимаю, открыть блок будет нелегко, — задумчиво произнес Джордан.
— Да, это так. — Распутин многозначительно посмотрел на своего ближайшего помощника, Сергея, и с виду юноша скрылся за дверью.
Эрин старалась не думать о том, куда он мог пойти.
— Давайте соберем бетонные осколки, — предложил Рун. — И пойдем отсюда.
— И куда же вы намерены держать путь? — спросил Распутин, становясь в дверях.
— Григорий, ты, никак, собираешься нарушить данное тобой слово? Ты намерен украсть Книгу и убить нас?
Распутин стоял, широко расставив ноги.
— Если Бог так решит, то я никак не смогу остановить его.
— Здорово! — воскликнул Джордан, подходя ближе. — Спасибо тебе за оказанную помощь и…
Пятеро прислужников Распутина неслышно подошли к нему и окружили со всех сторон.
— Не будь дураком, — предостерег Распутина Рун, он произнес это таким спокойным тоном, словно они обсуждали маршрут увеселительной поездки. — Ведь ты же знаешь, что у тебя нет возможностей открыть это Евангелие.
— Это-то мне понятно, дорогой мой Рун, — с улыбкой ответил Распутин. По спине Эрин пробежал холодок, причиной чего была отнюдь не российская погода. — В этой пьесе задействованы силы более мощные, чем вы и чем я.
Сергей вернулся в комнату.
Какое-то громадное животное шло следом за ним — мертвый снова ожил.
Беспощадный волк угрожающе зарычал, прижав к голове уши, шерсть вдоль хребта поднялась дыбом.
Перед ними был брат-близнец того волка, которого они убили в пустыне.
За волком шла женщина, ее пальцы по-хозяйски ласкали торс выступающего впереди нее монстра. Движением головы она отбросила в сторону гриву огненно-рыжих волос, под которой скрывалось бледное и знакомое лицо — той самой женщины из леса в Германии.
Той самой женщины, которая стреляла в Руна.
