Глава 11
Рассказ Джулиуса

Одевшись, как обычно одеваются горничные, собираясь приятно провести свой «выходной вечер», Таппенс покинула квартиру. Альберта внизу не оказалось, и она сама заглянула в лавочку – удостовериться, нет ли для нее письма. Потом отправилась в «Ритц». Там она выяснила, что Томми не возвращался. Это не было для нее неожиданностью, но только сейчас она окончательно потеряла надежду что-либо узнать. Надо срочно обратиться к мистеру Картеру, все ему рассказать и попросить выяснить, что произошло с Томми после того, как он последовал за Борисом и Виттингтоном. Немного воспрянув духом, она осведомилась, у себя ли мистер Джулиус Херсхейммер. Портье ответил, что он вернулся примерно полчаса назад, но тут же снова ушел.

Таппенс ободрилась еще больше. Джулиус здесь – уже что-то! Может, он придумает, как выяснить, что случилось с Томми. Расположившись в гостиной Джулиуса, она написала мистеру Картеру письмо и уже запечатывала конверт, когда дверь с треском распахнулась.

– Какого черта… – начал Джулиус, но тут же переменил тон. – Прошу прощения, мисс Таппенс. Дурни внизу твердят, что Бересфорд не показывался тут с самой среды. Это верно?

Таппенс кивнула и спросила прерывающимся голосом:

– Так вы не знаете, где он?

– Я? Откуда? Я от него никаких известий не получал, хотя протелеграфировал ему еще вчера утром.

– Наверное, ваша телеграмма так и лежит у портье.

– Но где он?

– Не знаю. Я думала, вы знаете.

– Да говорю же вам, я не получал от него никаких известий с той минуты, как мы расстались в среду на вокзале.

– На каком вокзале?

– Ватерлоо. Юго-Западная ветка.

– Ватерлоо? – недоуменно нахмурилась Таппенс.

– Ну, да. А разве он вам не сказал?

– Так я ведь его тоже не видела, – нетерпеливо перебила Таппенс. – Почему именно Ватерлоо? Что вы там делали?

– Ну, он мне позвонил. По телефону. Сказал, чтобы я поторопился. Сказал, что выслеживает двух мошенников.

– А-а! – воскликнула Таппенс, широко открывая глаза. – Ясно. А дальше что?

– Ну, я сразу кинулся туда. Бересфорд меня ждал и указал, за кем следить. Мне предназначался высокий. Ну, тот, которого вы надули. Томми сунул мне в руку билет и велел быстрей садиться. Сам он собирался отслеживать второго. – Джулиус помолчал. – Но я думал, вам это все известно.

– Джулиус, перестаньте метаться, – сурово изрекла Таппенс. – У меня из-за вас голова кружится. Сядьте вот в это кресло и расскажите все по порядку. И поменьше отступлений.

– Ладно, – послушно сказал мистер Херсхейммер. – С чего начать?

– С того, чем кончили. С Ватерлоо.

– Ну, залез я в замечательное старомодное английское купе, – начал Джулиус. – Поезд тут же тронулся. Не успел я оглянуться, как ко мне подкатывается проводник и вежливенько так говорит, что это вагон для некурящих. Я сунул ему полдоллара, и все уладилось.

Двинулся я по коридору в следующий вагон, а он как раз там. Посмотрел я на этого вонючку Виттингтона, на его лоснящуюся рожу, вспомнил, что у него в когтях бедняжка Джейн, и аж зубами заскрипел, оттого, что не прихватил с собой револьвер. Я бы его пощекотал!

Мы благополучненько прибыли в Борнемут. Виттингтон взял такси и назвал отель. Я тоже взял такси и подъехал к отелю сразу за ним. Он снял номер, и я снял номер. Пока все шло гладко. Ему и в голову не приходило, что за ним следят. Ну, он уселся в вестибюле, читал газеты, глазел по сторонам, пока не подошло время обеда. Обедал он тоже не торопясь, и я уж начал думать, что зря сюда притащился, что он просто приехал отдохнуть. Но тут я сообразил, что к обеду он не переоделся, хотя отель этот из самых шикарных. Стало быть, после обеда он собирался заняться делом.

Ну, и действительно: часов около девяти он взял такси и покатил через весь город – красивый, между прочим, городок! Я, пожалуй, свожу туда Джейн, когда отыщу ее. Уже на самой окраине он заплатил шоферу и пошел через сосновый лес над обрывом. Естественно, я от него не отставал. Брели мы с ним эдак с полчаса. Сначала мимо разных вилл, но потом виллы стали попадаться все реже и, наконец, добрались вроде бы до последней. Большой, надо сказать, домище, и вокруг сосны.

Вечер выдался темный, хоть глаз выколи. Я слышал, как он шлепает впереди по дорожке, ведущей к дому, но самого его уже не видел. Шел я очень осторожно, чтобы он не догадался, что его выследили. Тут дорожка повернула, и уже возле самого дома я успел увидеть, как он позвонил и ему открыли. А я остался где стоял. Тут пошел дождь, и скоро я промок до костей. Да еще холодно было, просто жуть.

Виттингтон все не выходил, и я решил побродить вокруг, оглядеться.

Нижние ставни были плотно закрыты, но на втором этаже – вилла двухэтажная – я увидел освещенное окно. Причем с незадернутыми шторами.

А как раз напротив окна, шагах в двадцати, росло дерево. Ну, я и решил, что надо бы на него забраться. Посмотреть, что там в этой комнате. Конечно, я и не надеялся увидеть Виттингтона. Уж скорее, подумалось тогда мне, он внизу – в одной из парадных комнат.

Только мне жуть как обрыдло без толку торчать под дождем. Вот я и полез на это самое дерево.

Намучился я порядком. Ствол и сучья от дождя скользкие, того гляди, сорвешься. Но потихонечку-полегонечку дополз до уровня окна.

И что вы думаете! Окно оказалось немного правее ствола, так что в комнату заглянуть я никак не мог и видел только край занавески да примерно ярд стены, оклеенной обоями. Ну, думаю, какого черта мне тут торчать, и уже собрался спуститься вниз, как вдруг вижу – на этот самый кусочек стены упала тень. Тень Виттингтона, чтоб мне пусто было! Тут уж меня охватил азарт. Ну, думаю, будь что будет, а я в эту комнату загляну! Оставалось только придумать как. В сторону окна отходил толстый сук. Если бы добраться до его середины, я наверняка смог бы заглянуть в это самое окно. Я все прикидывал, выдержит ли он мой вес. В конце концов решил проверить это на опыте и пополз к середине. Медленно-медленно. Проклятый сук потрескивал и раскачивался. Я старался не думать о том, сколько метров мне придется пролететь до земли. В общем дополз до нужного места.

Комната оказалась небольшая, обставленная, что называется, по-спартански – посередине стол с лампой, а за столом лицом ко мне Виттингтон, сидит и разговаривает с женщиной, одетой в форму медицинской сестры. Она сидела ко мне спиной, и ее лица я не видел. Окно было закрыто, и я не слышал ни звука, но вроде бы говорил один Виттингтон, а она его только слушала. Иногда кивала, иногда покачивала головой, словно отвечая на вопрос. Он вроде бы на чем-то настаивал: раза два стукнул кулаком по столу. Дождь тем временем перестал, и небо сразу прояснилось, так часто бывает.

Ну, он вроде бы выговорился и встал. Она тоже. Он взглянул на окно и что-то спросил – про дождь, наверное. Во всяком случае, она подошла к окну и выглянула наружу, а тут, как назло, из-за тучи выплыла луна. Я перепугался – луна была яркая и хорошо освещала дерево – и попытался отползти назад. Но подлый сук не выдержал, затрещал и рухнул вниз – вместе с Джулиусом П. Херсхейммером.

– Джулиус! – выдохнула Таппенс. – Потрясающе! А дальше?

– Мне еще повезло: я приземлился на мягкую клумбу, однако на время дух у меня отшибло. Очнулся – и вижу, что лежу в кровати, с одной стороны стоит сестра (не та, что была с Виттингтоном, а другая), напротив – чернобородый человечек в золотых очках; сразу видно, что врач. Увидев, что я смотрю на него, он потер ладони и, подняв брови, сказал: «А, так наш юный друг пришел в себя? Превосходно, превосходно!»

Ну, я не растерялся и говорю: «Что случилось?» А потом: «Где я?» Хотя прекрасно знал где, потому что мозг у меня работал на всю железку. «Я думаю, пока больше ничего не нужно, сестра», – говорит чернобородый. Она выходит деловитой такой, дисциплинированной походочкой, но у дверей все-таки исподтишка на меня взглянула – я ее явно заинтриговал.

Этот ее взгляд навел меня на одну идейку. «Вот что, доктор…» – говорю я и пытаюсь сесть на кровати, но тут мне правую лодыжку буквально ожгло огнем. «Небольшое растяжение, – объясняет доктор. – Ничего опасного. Дня через два уже будете ходить».

– Я заметила, что вы прихрамываете, – сказала Таппенс.

Джулиус кивнул и продолжал:

– «Что, собственно, случилось?» – спрашиваю я опять. Он сухо ответил: «Вы свалились с моего грушевого дерева – прихватив с собой, между прочим, не худшую его ветку – на мою только что вскопанную клумбу».

Этот врач мне понравился. У него было чувство юмора, и я решил, что он-то, во всяком случае, честный человек. «Понятно, доктор, – говорю. – За дерево очень извиняюсь. Ну и новые цветочные луковицы за мной. Но вы, наверное, хотите узнать, что я делал у вас в саду?» «Да, мне кажется, что некоторые объяснения были бы не лишними», – отвечает он.

«Ну, начну с того, что к серебряным ложкам я не подбирался».

Он улыбнулся. «Не скрою, в первый момент я подумал именно это. Но только в первый момент. Да, кстати, вы ведь американец?» Я назвался и спросил, кто он.

«Я доктор Холл, а это, как вам, без сомнения, известно, моя частная клиника».

Мне это, без сомнения, не было известно, но возражать я не стал и был очень ему благодарен за полезные сведения. Он мне понравился, я чувствовал, что он честный человек, но посвящать его в наши дела не собирался, да он мне, скорее всего и не поверил бы.

Тут я мигом придумал, что мне плести дальше. «Понимаете, доктор, – задушевно так начал я, – дурака я свалял препорядочного. Но, поверьте, я совсем не собирался изображать из себя Билла Сайкса». Тут я начал сочинять что-то про девушку. Дескать, суровый опекун, в результате нервный срыв, а под конец залепил, что я случайно узнал ее среди пациенток клиники, чем и объясняется мой ночной визит.

Наверное, чего-нибудь в этом роде он от меня и ожидал. «Очень романтично», – сказал он посмеиваясь. «Вот что, доктор, – говорю я. – Можно спросить вас напрямик? Есть у вас здесь – или, может, прежде была – девушка по имени Джейн Финн?» Он так задумчиво повторяет: «Джейн Финн?» А потом говорит: «Нет».

Конечно, я скис, и, наверное, это было заметно. «Вы уверены?» – спрашиваю. «Совершенно уверен, мистер Херсхейммер. Это редкое имя, я бы наверняка его запомнил».

Сказал как отрезал. Вот тебе и на. Я-то ведь решил, что мои поиски подошли к концу. «Ну что ж, – говорю. – Еще один вопрос. Пока я обнимался с этим чертовым суком, мне показалось, что я видел в окно, как с одной из ваших сестричек беседует мой давний знакомый». Я специально не стал называть никаких имен на случай, если Виттингтон был известен тут под другой фамилией. Однако доктор сразу же переспросил: «Вы имеете в виду мистера Виттингтона?» «Ага! – отвечаю. – Что ему тут надо? Только не говорите, что у него расстроены нервы. Его нервы расстроить невозможно». Доктор Холл засмеялся. «Нет-нет, он приезжал повидаться с сестрой Эдит. Она его племянница». «Подумать только! – восклицаю я. – И он еще тут?» – «Нет, он почти сразу же отправился назад в город». «Какая жалость! – кричу я. – А можно мне поговорить с его племянницей? Сестрой Эдит, вы сказали?»

Но доктор покачал головой. «К сожалению, и это невозможно. Сестра Эдит тоже уехала сегодня – сопровождает пациентку». «Ну, уж если не везет, так не везет, – говорю, – а нет у вас адреса мистера Виттингтона? Я бы навестил его, когда вернусь в город». «Адреса не знаю, но если хотите, могу написать сестре Эдит, и она пришлет дядюшкин адрес». Я его поблагодарил и добавил: «Не упоминайте только, кто его спрашивал, мне хотелось бы устроить ему небольшой сюрприз». Больше я ничего сделать не мог. Конечно, если эта сестра и правда племянница Виттингтона, она вряд ли бы попалась в ловушку, но все равно попробовать стоило. Потом я отправил телеграмму Бересфорду: написал, где я, что лежу с растяжением, и попросил приехать за мной, если он не слишком занят. Я постарался напустить побольше тумана. Но он не ответил, а нога у меня скоро прошла. Это же был не вывих, а просто растяжение. Так что сегодня я распрощался с коротышкой-доктором, попросил его сообщить мне, если сестра Эдит ему ответит, и тут же вернулся в Лондон… Послушайте, мисс Таппенс, что-то вы очень побледнели.

– Но что же все-таки случилось с Томми?

– Не расстраивайтесь. Ну что с ним может случиться? Кстати, тот малый, за которым он пошел, смахивал на иностранца. Может, Бересфорд отправился с ним за границу… ну, там в Польшу или еще куда-нибудь.

Таппенс замотала головой.

– Без паспорта и вещей? Кроме того, я видела этого иностранца – Борис Как-Его-Там. Он вчера обедал у миссис Вандемейер.

– У какой еще миссис?

– Я совсем забыла, вы же не знаете!

– Конечно, не знаю, – сказал Джулиус. – Выкладывайте.

Таппенс посвятила его в события двух последних дней. Удивление и восхищение Джулиуса не знало границ.

– Молодчага! Заделаться горничной! Умереть можно! – Затем тон его стал серьезным. – Только мне это не нравится, мисс Таппенс. Очень не нравится. Я знаю, вы очень смелая девушка, но лучше бы вам держаться от всего этого подальше. Таким типам что мужчину прихлопнуть, что девушку – разницы никакой.

– Думаете, я их боюсь? – негодующе воскликнула Таппенс, мужественно отгоняя воспоминания о стальном блеске в васильковых глазах миссис Вандемейер.

– Так я же сказал, что вы жутко смелая. Но они-то все равно мерзавцы!

– Ну, хватит обо мне, – нетерпеливо воскликнула Таппенс. – Лучше подумаем, что могло случиться с Томми. Я уже написала мистеру Картеру. – Она пересказала ему свое письмо.

Джулиус кивнул.

– Это, конечно, правильно. Но ведь и нам следует что-то предпринять.

– Что именно? – спросила Таппенс, снова оживившись.

– Лучше всего – выследить Бориса. Вы говорили, что он приходил туда, где вы теперь служите. Он там еще появится?

– Не знаю, но вполне вероятно.

– Ага. Пожалуй, мне не помешает купить автомобиль пошикарнее, переоденусь шофером и буду болтаться поблизости. И если этот Борис явится, вы подадите мне сигнал, и я начну за ним слежку. Годится?

– Даже очень, но ведь мы не знаем, когда он прилет. А если не раньше чем через месяц?

– Придется действовать наугад. Я рад, что вам понравилась моя идея. – Он встал.

– Куда вы?

– Покупать автомобиль, куда же еще? – ответил Джулиус с удивлением. – Какую марку вы предпочтете? Рам же наверняка придется в нем кататься.

– О! – мечтательно протянула Таппенс. – Мне, естественно, нравятся «Роллс-Ройсы», но…

– Ну и чудненько, – согласился Джулиус. – Ваше слово – закон. Покупаю «роллс-ройс».

– Вот так сразу? – воскликнула Таппенс. – Люди годами не могут заполучить эту машину.

– Малыш Джулиус не любит ждать, – объявил мистер Херсхейммер. – Не волнуйтесь. Через полчаса я вернусь на машине.

Таппенс даже вскочила.

– Вы просто прелесть, Джулиус, но, по-моему, из этого вряд ли что-нибудь выйдет. Я очень надеюсь на мистера Картера.

– И зря.

– Но почему?

– Мне так кажется.

– Но он должен что-нибудь сделать! Больше некому! Кстати, я забыла вам рассказать про одну странную вещь, которая случилась сегодня утром.

И она рассказала ему про свою встречу с сэром Джеймсом Пилем Эджертоном и его последних словах. Джулиус был заинтригован.

– К чему он, собственно, клонил? – спросил он.

– Точно я не знаю, – задумчиво произнесла Таппенс, – но мне кажется, что он просто хотел меня предостеречь, не называя имен, никого не компрометируя.

– С какой стати?

– Понятия не имею, – призналась Таппенс. – Мне показалось, что он очень добрый и страшно умный. Я даже подумываю о том, чтобы все ему рассказать.

К ее удивлению, Джулиус резко воспротивился.

– Послушайте, – сказал он, – нам законники не нужны. И помочь он нам ничем не может.

– А я думаю, что может, – упрямо возразила Таппенс.

– И напрасно. Ну, пока! Через полчаса я вернусь.

Вернулся Джулиус ровно через тридцать пять минут. Он взял Таппенс за локоть и подвел к окну.

– Вот она.

– Ай! – с благоговейным ужасом воскликнула Таппенс, глядя на гигантскую машину.

– И бегает прилично, можете мне поверить, – самодовольно сообщил Джулиус.

– Но как вы ее купили? – еле выговорила Таппенс.

– Ее как раз должны были доставить какому-то важному чиновнику.

– Ну и что?

– Поехал сразу к нему, – объяснил Джулиус, – и сказал, что машина стоит двадцать тысяч долларов. А потом пообещал ему пятьдесят, если он отступится.

– И что же? – ошалело спросила Таппенс.

– Ну, он и отступился.