Где-то…
…На них пала тень. Большая птица с серебристыми крыльями подхватила их с земли легко, как мальчишек, и унесла вверх.
- Это не похоже на смерть, - сказал Вахид. Слезы все еще катились из глаз, оттого что Николай ушел пустой, без защиты.
- У меня не течет кровь, - ответил Степан.
И они летели все выше и выше, птица заворачивала их в странные теплые крылья, и они крепко уснули, а проснулись уже на чужой земле. Было тепло, тихо, и над Степановой раной колдовала однорукая Эльвира. Вахид вскрикнул от удивления, но она махнула на него рукой: «Потом. Сейчас к тебе кто-то придет. И запомни: ты отдал тому человеку камень. А тебе дали новый».
И действительно, возле Вахида оказались два мальчишки лет пяти. Один беленький и курносый в коротких шортиках, второй был Шамиль. Вернее, похожий как две капли на сына, когда тот был маленьким. Он, Вахид, носил его на плечах, рассказывал сказку про Одиссея, который надолго-надолго оставил свой дом, чтобы увидеть других людей и другие земли.
- Ты не уйдешь? - спрашивал Шамиль. - Смотри, сколько вокруг всего, тебе этого мало?
- О нет! Мне достаточно. Но есть люди, которым мало. Не обижайся на них, они открывают нам миры. Это не относится к тем, кто приходит с ножом.
Но ведь Шамиль лежал в могиле, той, что во дворе родного дома. Значит, этот мальчик - сон.
- Я не сон, я Тимур, - сказал мальчик. - Мы тут живем, и мама тут, и теперь ты, дедушка Вахид. А это Ванечка, он сын тети Эльвиры. Он знает Гомера по-гречески.
Тут подошла Олеся. Она встала на колени перед лежащим Вахидом и положила ему голову на грудь. Она была белая как лунь, эта когда-то черноволосая украиночка, и только в глазах оставалась капля молодой жизни.
- Детка моя! - спросил Вахид. - Значит, это не сон? Что с Патимат? Ее нет с вами?
- Нет, - ответила Олеся, подняв голову. - Прости, отец.
- А зачем я жив? - спросил Вахид.
Мальчик Шамиль сел ему на грудь и сказал:
- Тетя Тамара рассказывала мне, что ты любишь, чтобы дети садились тебе на грудь, но ей доставались только твои ноги. Ты будешь нашим общим дедушкой. Ты будешь рассказывать нам про другие страны, про людей, про их привычки. Тетя Тамара - птица и летает высоко, ей некогда рассказывать, она ищет людей без ДС.
- Если б я еще понял, что ты стрекочешь, - сказал Вахид. - А дедушкой мне не надо становиться, я и есть твой дедушка, а ты - Тимурчик. - И он повернулся в ту сторону, где был Степан. Возле того было много людей. «Умер бедняга, - подумал Вахид. - И я смогу выполнить только одно свое обещание. Я его похороню. Но пусть он простит меня, с ним я не лягу. У меня есть смысл жизни - быть дедушкой детей разных цветов, у которых нет ни отцов, ни дедов».
Толпа расступилась, и Вахид увидел сидящего Степана. Степан был туго перепеленут и прислонен к доске, ноги его были в гипсе. Он тоже смотрел на Вахида. И огромные слезы катились у него по щекам.
- Здесь моя внучка Сашенька. Сына нет. Ее спасли в Гудермесе. Она сейчас в школе. Интересно, она вспомнит меня? Я не видел ее пять лет. Она при мне пошла ножками. Держалась за мои пальцы и шла. А потом взяла и отпустила. И идет-качается, как в стишке, помнишь: «Идет бычок, качается, вздыхает на ходу, ох, доска кончается, сейчас я упаду», Но разве я бы дал ей упасть?
И он плакал и плакал, русский старик, оказавшийся незнамо где, незнамо с кем. Но с ним было главное - внучка Сашенька.
- Теперь ни за что не умру, - плакал он. - О Вахид, сохрани тебя
Господь! Если бы не ты…
