141
большого редута, рокового редута, центрального редута.
142
Скажите Неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…
143
Ну, что еще?
144
Государь, герцог…
145
гусенку, которого я сделал орлом.
146
адский огонь.
147
Убирайтесь к…
148
прокламация короткая и энергическая.
149
железных людей.
150
пуки неприятельских орлов и знамен.
151
За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.
152
перенести в пространство (нем.).
153
Старый господин покойно устроился (нем.).
154
старого господина (нем.).
155
на это самодурство старого господина (нем.).
156
Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?
157
Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…
158
мясо для пушек.
159
Им еще хочется!..
160
Государь?
161
Еще хочется, ну и задайте им.
162
Поле сражения было великолепно.
163
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свои священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т. д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; вся кую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, и началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира, и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало-помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.
