Глава 23

При появлении Гилкриста Джейсон Радд поднял голову.

– Внизу пожилая дама, – сообщил доктор. – Лет под сто. Хочет видеть вас. Ничего не желает слышать и говорит, что будет ждать. Прождет целый день, а то и вечер, а если надо, и ночь – сил у нее хватит. Она явно хочет сказать вам что-то важное. На вашем месте я бы с ней встретился.

Джейсон Радд посмотрел на него. Он был бледен, во взгляде сквозила усталость.

– У нее что, плохо с головой?

– Хорошо. И даже очень.

– Не понимаю, почему я… Впрочем, ладно. Пусть поднимется. Какая разница?

Гилкрист кивнул, вышел из комнаты и кликнул Хейли Престона.

– Мистер Радд готов уделить вам несколько минут, мисс Марпл, – объявил Хейли Престон, снова возникнув в холле.

– Спасибо. Очень любезно с его стороны, – сказала мисс Марпл, поднимаясь с кресла. – А вы давно работаете у мистера Радда?

– Два с половиной года. Контакты, связи, реклама – это все на мне.

– Понятно. – Мисс Марпл задумчиво посмотрела на него. – Вы мне очень напоминаете, – добавила она, – человека по имени Джералд Френч.

– В самом деле? И чем же этот Джералд Френч занимался?

– Да так, ничем. Правда, был очень красноречив, – мисс Марпл вздохнула. – У него было очень тяжелое прошлое.

– Вот как, – отозвался Хейли Престон, которому стало несколько не по себе. – Какое же именно?

– Не буду об этом распространяться. Вспоминать свое прошлое он не любил.

Джейсон Радд поднялся из-за стола, не без удивления глядя на подходившую к нему изящную пожилую даму.

– Вы хотели меня видеть? – спросил он. – Чем могу служить?

– Мне очень жаль, что ваша жена скончалась, – сказала мисс Марпл. – Я вижу, это для вас большое горе, и, поверьте, ни за что бы не стала навязываться или предлагать соболезнования, если бы не крайняя необходимость. Требуется срочно внести ясность, иначе пострадает невинный.

– Невинный? Не понимаю.

– Артур Бэдкок, – объяснила мисс Марпл. – Его сейчас допрашивают в полиции.

– В связи со смертью моей жены? Но это же абсурд, полнейший абсурд. Он к дому и близко не подходил. Вообще он ее не знал.

– Полагаю, что знал, – возразила мисс Марпл. – Когда-то он был на ней женат.

– Артур Бэдкок? Но ведь он был мужем Хитер Бэдкок. Может быть, вы, – он заговорил мягко и как бы извиняясь, – что-то перепутали?

– Он был женат на обеих, – настойчиво повторила мисс Марпл. – На Марине Грегг – когда она была совсем молода и еще не снималась.

Джейсон Радд покачал головой:

– Первого мужа моей жены звали Алфред Бидл. Он торговал недвижимостью. Брак оказался неудачным, и они расстались почти немедленно.

– А потом Алфред Бидл поменял фамилию и стал Бэдкоком, – объяснила мисс Марпл. – А недвижимостью он торгует и по сей день. Даже странно, как некоторые любят свою работу, – ни за что не хотят ее менять. Наверное, из-за этого Марина Грегг и решила, что ей с ним не по пути. Поняла, что ему за ней не угнаться.

– Признаюсь честно, вы меня удивили.

– Уверяю вас, это не плод фантазии, не романтические бредни. Это бесстрастный факт. В деревне, знаете ли, такие новости расходятся быстро, хотя в богатые особняки, – добавила она, – добираются не сразу.

– Ну что ж… – Джейсон Радд попытался выиграть время, не зная, что сказать, потом понял – разговор неизбежен. – Так что вы от меня хотите, мисс Марпл?

– Если не возражаете, я хотела бы встать у вершины лестницы, именно там, где вы с женой принимали гостей в тот злосчастный день.

Он с сомнением взглянул на нее. Еще одна искательница сенсаций? Но нет, лицо мисс Марпл было строгим и даже суровым.

– Пожалуйста, – сказал он, – если вам угодно. Идемте.

Он провел ее к лестнице и остановился в большой нише у ее верхнего основания.

– Вы здесь так много переделали со времен Бэнтри, – заметила мисс Марпл. – Мне нравится. Так, посмотрим. Столы, наверное, стояли там, а вы с женой…

– Жена стояла здесь, – Джейсон Радд указал место. – Гости поднимались по лестнице, она здоровалась с ними и переправляла их ко мне.

– Здесь, – повторила мисс Марпл.

Сделав несколько шагов, она встала туда, где в день приема стояла Марина Грегг. На минуту замерла. Джейсон Радд наблюдал за ней. Интересно, что у нее на уме? Она чуть подняла правую руку, как бы здороваясь, взглянула на лестницу – кто там еще поднимается? Потом посмотрела прямо перед собой. На стене посредине лестницы висела большая картина, копия кого-то из старых итальянских мастеров. По обе ее стороны были узкие окна, одно выходило в сад, другое позволяло видеть край конюшни и флюгер. Но внимание мисс Марпл привлекли не окна. Взгляд ее был устремлен на саму картину. Наконец мисс Марпл заговорила:

– Конечно же, первое впечатление – всегда самое верное. Миссис Бэнтри сказала мне, что ваша жена смотрела на картину, смотрела «застывшим взглядом». Мадонна… пышные красно-синие одеяния… голова чуть откинута, на руках держит младенца и смеется, глядя на него. «Смеющаяся мадонна» Беллини. Религиозная картина, но она же воспевает и счастливое материнство. Согласны, мистер Радд?

– Пожалуй.

– Теперь мне ясно, – произнесла мисс Марпл. – Да, ясно. И ведь все так просто, да? – Она посмотрела на Джейсона Радда.

– Просто?

– Мне кажется, вы знаете, насколько все просто.

Внизу затрезвонил колокольчик.

– Боюсь, – сказал Джейсон Радд, – я не совсем вас понимаю. – Он посмотрел вдоль лестницы.

Снизу послышались голоса.

– Этот голос я знаю, – оживилась мисс Марпл. – Инспектор Крэддок, да?

– Похоже, это он.

– Он тоже хочет вас видеть. Ничего, если он к нам присоединится?

– Лично я ничего не имею против. Не знаю, согласится ли он…

– Думаю, согласится, – сказала мисс Марпл. – Ведь откладывать дальше некуда. Пора окончательно разобраться, как все произошло.

– Кажется, вы сказали, что все очень просто, – напомнил Джейсон Радд.

– Так просто и очевидно, – подтвердила мисс Марпл, – что никто ничего не заметил.

В эту минуту на лестнице появился стареющий дворецкий.

– Вас хочет видеть инспектор Крэддок, сэр, – объявил он.

– Скажите, что мы его ждем, – попросил Джейсон Радд.

Дворецкий снова исчез, и вскоре по лестнице поднялся Дермот Крэддок.

– Вы! – обратился он к мисс Марпл. – Как вы сюда попали?

– Приехала «в Инче», – сообщила мисс Марпл, приведя всех в смущение, как случалось всегда после этой реплики.

Стоя чуть сзади нее, Джейсон Радд с вопросительным выражением лица постучал пальцем по лбу. Дермот Крэддок покачал головой.

– Я как раз говорила мистеру Радду, – продолжала мисс Марпл, – …только надо подождать, пока уйдет дворецкий…

Дермот Крэддок быстро взглянул вниз.

– Все в порядке, – сказал он. – Дворецкий нас не слышит. За это отвечает сержант Тиддлер.

– Ну что ж, – успокоилась мисс Марпл. – Мы, разумеется, могли бы пойти и в комнату, но лучше поговорить прямо здесь. Мы находимся в том самом месте, где все произошло, и понять случившееся будет гораздо легче.

– Вы говорите, – уточнил Джейсон Радд, – о дне, когда отравили Хитер Бэдкок?

– Да, – подтвердила мисс Марпл, – и я повторяю – все очень просто, если правильно посмотреть на происшедшее. Не будь Хитер Бэдкок такой, какая она есть, ничего бы не случилось. Собственно, с ней обязательно должно было случиться нечто подобное – это было неизбежно.

– Я не понимаю, что вы хотите сказать, – вставил Джейсон Радд. – Совершенно не понимаю.

– Конечно, кое-что требуется объяснить. Дело вот в чем. Когда моя подруга миссис Бэнтри описала мне разыгравшуюся тут сцену, она процитировала поэму, которую я очень любила в отроческие годы. Это поэма милого моему сердцу лорда Теннисона «Леди из Шалотта».

Мисс Марпл чуть возвысила голос:

Именно это увидела миссис Бэнтри – по крайней мере, ей так показалось, – хотя она чуть извратила цитату и сказала «судьба» вместо «злой рок» – может быть, в данных обстоятельствах это слово точнее. Она видела, как ваша жена разговаривала с Хитер Бэдкок, слышала, как Хитер Бэдкок пересказывает вашей жене свою историю, и вдруг на лице вашей жены появился такой взгляд, будто ей явилась ее судьба.

– По-моему, мы это уже достаточно обсуждали, – заметил Джейсон Радд.

– Да, но придется обсудить еще раз, – сказала мисс Марпл. – Именно такой взгляд был на лице вашей жены, и смотрела она вовсе не на Хитер Бэдкок, а на эту картину. А там, как мы видим, изображена смеющаяся, счастливая мать, которая держит на руках счастливого младенца. Ошибка заключалась в том, что взгляд Марины Грегг был неправильно истолкован. Со своей судьбой встретилась не она, а Хитер Бэдкок. Хитер была обречена с той самой минуты, когда начала говорить и хвастаться встречей в прошлом.

– Нельзя ли пояснее? – попросил Дермот Крэддок.

Мисс Марпл повернулась к нему:

– Можно, можно. Есть нечто, вам совершенно неизвестное. Оно и понятно, потому что никто не поведал вам, что же именно сказала Хитер Бэдкок.

– Почему? – запротестовал Дермот. – Поведали. И не один человек, а несколько.

– Да. – Мисс Марпл кивнула. – И все-таки вы этого не знаете, потому что лично вам Хитер Бэдкок этого не сказала.

– И не могла сказать – когда я сюда приехал, она была уже мертва, – сказал Дермот.

– Именно, – согласилась мисс Марпл. – Вы знаете только, что она была больна, но поднялась с постели и отправилась на какое-то торжество, где встретилась с Мариной Грегг, говорила с ней, попросила автограф и получила его.

– Правильно. – В голосе Крэддока послышалось легкое раздражение. – Все это я слышал.

– Но вы не слышали ключевую фразу, потому что никто не придал ей значения, – сказала мисс Марпл. – Хитер Бэдкок лежала в постели… с коревой краснухой.

– С коревой краснухой? Но что, черт возьми, в этом такого ключевого?

– Вообще-то это легкое заболевание. Его почти не чувствуешь. Появляется сыпь, которую нетрудно скрыть с помощью пудры, тебя слегка лихорадит, но ничего особенного. Вроде ты и чувствуешь себя неплохо, и из дому можешь выйти, и с людьми пообщаться, если есть желание. Еще раз повторяю – никто не обратил внимания на то, что речь шла именно о коревой краснухе. Миссис Бэнтри, к примеру, сказала мне, что Хитер лежала в постели то ли с ветряной оспой, то ли с крапивницей. Присутствующий здесь мистер Радд назвал грипп, но он, конечно, сделал это намеренно. Я же считаю, что Хитер Бэдкок сказала Марине Грегг вот что: у нее была коревая краснуха, но она поднялась с постели и пошла на встречу с Мариной. И в этом – ключ ко всему, потому что коревая краснуха – штука исключительно заразная, понимаете? Подхватить ее ничего не стоит. Но у этой болезни есть одна особенность. Если женщина заболевает ею в первые четыре месяца… – следующее слово мисс Марпл произнесла со стыдливым благонравием, – м-м-м… беременности, последствия бывают донельзя серьезными. Ребенок может родиться слепым или умственно отсталым. – Она повернулась к Джейсону Радду: – У вашей жены, мистер Радд, родился умственно отсталый ребенок, правильно? И она так и не пришла в себя от этого потрясения. Она очень хотела иметь ребенка, и, когда он наконец появился, случилась такая трагедия. Ваша жена не забывала о ней никогда, не позволяла себе забыть, эта трагедия въелась в нее как глубокая язва, стала для нее настоящим наваждением.

– Вы совершенно правы, – подтвердил Джейсон Радд. – Где-то в начале беременности Марина подхватила коревую краснуху, и впоследствии доктор сказал ей, что умственная отсталость ребенка объясняется именно этим. Что никакой дурной наследственности или чего-то в этом роде нет. Доктор думал, что таким образом облегчит ее страдания, но легче ей не стало. Она так всю жизнь и не знала, когда и от кого ей передалось это заболевание.

– Почти всю жизнь, – поправила его мисс Марпл. – Но однажды по этим ступеням поднялась совершенно незнакомая ей женщина и рассказала об этом… Да не просто рассказала, а при этом вся сияла от радости! Она явно гордилась тем своим поступком! Считала, что проявила силу духа, мужество и изобретательность, когда поднялась с постели, наложила на лицо косметику, пошла на встречу с актрисой, от которой была без ума, и даже получила у нее автограф. Она ведь хвасталась этим всю жизнь. Хитер Бэдкок никому не хотела навредить, никогда, но люди, подобные ей (и моей старой подруге Элисон Уайлд), способны причинить много вреда, потому что они – нет, недобрыми их назвать нельзя, добротой они как раз наделены, – потому что они не в состоянии прикинуть, как их поступки могут отразиться на других. Хитер Бэдкок всегда прикидывала, чем тот или другой поступок обернется для нее, а остальное ее совершенно не занимало.

Мисс Марпл чуть кивнула, как бы соглашаясь с собственными мыслями.

– Вот она и умерла, а причиной стал пустяк из ее прошлого. Можете себе представить, что пережила Марина Грегг в минуту их встречи! Думаю, мистер Радд очень хорошо это понимает. Все эти годы в ней, я думаю, тлела ненависть к неизвестному человеку, ставшему причиной ее трагедии. И вдруг этот человек – женщина! – оказывается перед ней лицом к лицу. Женщина радостная, веселая, довольная собой. Для Марины Грегг это было чересчур. Имей она время подумать, успокоиться, расслабиться и отвлечься… но она не дала себе этого времени. Перед ней стояла женщина, отнявшая у нее счастье, отнявшая разум и здоровье у ее ребенка. Наказать ее! А еще лучше – убить! К сожалению, орудие убийства оказалось под рукой. Она носила с собой это знаменитое средство, «Калмо». Довольно опасное средство, потому что стоит превысить дозу… Совершить убийство оказалось очень легко. Она опустила лекарство в свой собственный бокал. Если бы кто и заметил, что она это сделала, наверняка не придал бы этому значения, решил бы, что она хочет себя взбодрить или, наоборот, успокоиться, – к этому все привыкли. Возможно, один человек все-таки заметил, хотя сильно сомневаюсь. Я говорю о мисс Зелински, но могло статься, что она просто догадалась. Свой бокал Марина Грегг поставила на столик и тут же толкнула Хитер Бэдкок под локоть, и та расплескала свой коктейль на новое платье. И тут в этой истории возник некий ребус, а почему? Потому что некоторые люди не умеют пользоваться личными местоимениями.

Помните, – обратилась она к Дермоту, – я вам рассказывала про горничную, которая путалась, когда по телефону ее просили что-то передать? Здесь вышло что-то похожее. Я знала лишь то, что Глэдис Диксон сказала Черри – а именно ее беспокоила судьба платья Хитер Бэдкок, на которое выплеснулся коктейль. Но странная штука, сказала Глэдис, она вроде бы сделала это нарочно! Так вот, «она», на которую ссылалась Глэдис, была вовсе не Хитер Бэдкок, это была Марина Грегг! Глэдис сказала: «Она сделала это нарочно!» То есть Марина Грегг толкнула Хитер Бэдкок под локоть. Не случайно, а вполне намеренно. Мы знаем, что она стояла совсем рядом с Хитер, потому что отерла платком не только платье Хитер, но и свое, а уже потом сунула Хитер свой коктейль. Это, если вдуматься, – мисс Марпл словно размышляла вслух, – было блестящее убийство, просто блестящее. Понимаете, оно было совершено под влиянием момента, без всякой паузы на обдумывание, подготовку. Она захотела, чтобы Хитер Бэдкок умерла, и через несколько минут та была мертва. Скорее всего, Марина Грегг даже не поняла серьезности того, что совершила, наверняка не осознала, какой опасности подвергает при этом себя. Зато все это она поняла и осознала потом. И ее охватил страх, кошмарный страх. Она боялась, что кто-то видел, как она подсыпала отраву в свой бокал, как намеренно толкнула Хитер Бэдкок под локоть, что кто-то обвинит ее в отравлении Хитер Бэдкок. Она увидела только один выход из положения – представить дело так, будто убить хотели ее, будто предполагаемой жертвой была она. Первым, кому она подбросила эту мысль, был доктор. Однако она велела ему не говорить об этом мужу – видимо, знала, что мужа провести не удастся. Она вытворяла нечто немыслимое. Писала себе записки и умудрялась находить их в самых неожиданных местах в самое неожиданное время. Подсыпала отраву в свой собственный кофе на студии. Собственно, раскусить ее игру было достаточно просто, задумайся кто-нибудь над этим всерьез. И один человек ее раскусил.

– Это лишь ваша теория, – заметил Джейсон Радд.

Мисс Марпл взглянула на него.

– Пусть так, если угодно, – согласилась она, – но вы, мистер Радд, прекрасно знаете – я говорю правду. Ведь так? Знаете, потому что все знали с самого начала. Потому что при вас Хитер Бэдкок упомянула про коревую краснуху. Вы знали и изо всех сил стремились защитить жену. Но вы не представляли, каких затрат потребует от вас эта защита. Не представляли, что замять одну смерть – смерть женщины, которая, могли считать вы, сама навлекла на себя кару божью, – этим дело не ограничится. Последовали другие смерти – Джузеппе… Правильно, он был шантажист, но все-таки человек. Умерла Элла Зелински, к которой вы, как я понимаю, относились с большой симпатией. Вы изо всех сил стремились не только защитить Марину, но и помешать ей совершить новое зло. Хотели увезти ее куда-нибудь подальше отсюда. Старались, чтобы она все время была у вас на глазах, чтобы больше ничего не случилось.

Она смолкла, подошла к Джейсону Радду и мягко коснулась рукой его запястья.

– Мне вас очень жаль, – сказала она. – Очень. Я прекрасно понимаю, какие мучения выпали на вашу долю. Вы ведь так ее любили, да?

Джейсон Радд чуть отвернулся.

– Это, я полагаю, ни для кого не секрет, – сказал он.

– Она была таким прелестным созданием, – мягко заговорила мисс Марпл. – И обладала таким чудесным даром. Пылкая, страстная, она умела всей душой любить и всей душой ненавидеть, но под ее ногами всегда была зыбкая почва. Это прискорбно, но многие ощущают эту зыбкую почву под ногами с самого рождения. Она не умела расстаться со своим прошлым, а будущее видела лишь таким, каким оно ей казалось. Она была выдающейся актрисой, была прекрасной, но очень несчастной женщиной. А какая это была блестящая Мария, королева Шотландская! В этой роли я никогда ее не забуду.

На лестнице вдруг появился сержант Тиддлер.

– Сэр, – обратился он к старшему по званию, – можно вас на минуту?

Крэддок обернулся.

– Сейчас вернусь, – сказал он Джейсону Радду и пошел к лестнице.

– Помните, – крикнула ему вдогонку мисс Марпл, – несчастный Артур Бэдкок тут совершенно ни при чем. Он пришел на прием, чтобы взглянуть на женщину, на которой много лет назад был женат. А она его даже не узнала. Верно? – спросила она Джейсона Радда.

– По-моему, не узнала. Во всяком случае, мне она не сказала об этом ни слова. Едва ли, – задумчиво добавил он, – она могла его узнать.

– Возможно, – мисс Марпл кивнула. – Так или иначе, у него и в мыслях не было ее убивать или совершать нечто подобное. Помните об этом, – еще раз воззвала она к Дермоту Крэддоку, который уже спускался по лестнице.

– Уверяю вас, ему ничего не грозит, – заверил ее Крэддок. – Но когда мы узнали, что он был первым мужем мисс Марины Грегг, мы не могли его не допросить. Не тревожьтесь о нем, тетушка Джейн, – почти пробормотал он себе под нос и поспешил вниз.

Мисс Марпл повернулась к Джейсону Радду. Он стоял, погруженный в свои мысли, глаза смотрели куда-то вдаль.

– Вы позволите мне взглянуть на нее? – попросила мисс Марпл.

Секунду-другую подумав, он кивнул.

– Да, пожалуйста. Мне кажется, что вы… очень хорошо ее понимали.

Он повернулся, и мисс Марпл последовала за ним. Он вошел в большую спальню и чуть раздвинул занавески.

На постели, словно в большой белой усыпальнице, лежала Марина Грегг – глаза закрыты, руки сложены на груди.

Вот так, подумала мисс Марпл, могла лежать и Леди из Шалотта, лежать в лодке, что везла ее к замку Камелот. А рядом, погруженный в глубокое раздумье, стоял человек с грубыми и некрасивыми чертами лица – его вполне можно было принять за Ланселота.

Мисс Марпл негромко произнесла:

– Для нее большое счастье, что она… приняла роковую дозу. Смерть – другого способа спастись у нее не было. Большое счастье, что она приняла роковую дозу… или… ей предложили ее принять?

Их взгляды встретились, но он не ответил.

Потом надтреснутым голосом сказал:

– Она была… так прелестна… и всегда так страдала.

Мисс Марпл еще раз взглянула на неподвижную фигуру.

И процитировала последние строчки поэмы: