Марина Грегг приняла Крэддока в комнате на втором этаже. Конечно же, это была ее собственная гостиная, соединенная со спальней. Наслушавшись рассказов о ее расшатанных нервах и общем упадке сил, он ожидал увидеть издерганную, взвинченную и полубольную женщину. Марина полулежала на диване, но голос ее звучал бодро, а в глазах мелькали живые огоньки. Почти никакой косметики, но он никогда не дал бы ей ее лет… Поразительно красивая женщина, прямо-таки лучится красотой. Изысканные линии щек и скул, прямые волосы естественно обрамляют лицо. Глаза удлиненные, цвета зеленоватой морской волны, тонко подведенные брови – тут было что-то от искусства, но верх брала все же природа, верх брали ее теплая и радушная улыбка, ее колдовские чары. Она сказала:

– Главный инспектор Крэддок? Знаю, мое поведение просто непростительно. Ради бога, извините меня. После всего этого ужаса я совершенно расклеилась. Могла бы взять себя в руки, но не взяла. Мне очень стыдно.

Улыбка, печальная и нежная, засветилась в уголках ее рта. Она протянула руку, и он принял ее.

– Ваше состояние, – успокоил ее он, – вполне объяснимо.

– Но ведь огорчены были все. Я не имела права переживать больше, чем остальные.

– Не имели?

С минуту она глядела на него, потом кивнула.

– Да, – сказала она, – вы очень проницательны. Конечно же, имела.

Она потупила взор, длинным указательным пальцем негромко постучала по диванному валику. Он вспомнил, что видел этот жест в одном из ее фильмов. Жест, казалось бы, вполне безобидный, но был в нем какой-то скрытый смысл. Какое-то томное размышление.

– Я трусиха, – сказала она, не поднимая глаз. – Меня кто-то хотел убить, а умирать совсем не хочется.

– Почему вы решили, что кто-то хотел вас убить?

Глаза ее широко распахнулись.

– Ведь это был мой бокал… мой коктейль… в него подсыпали отраву… Этой несчастной глупой женщине он достался по ошибке. Вот в чем весь ужас, вся трагедия. К тому же…

– Да, мисс Грегг?

Похоже, желания продолжать эту тему у нее поубавилось.

– У вас есть и другие причины думать, что предполагаемой жертвой были вы?

Она кивнула.

– Какие же, мисс Грегг?

Минутку помолчав, она сказала:

– Джейсон считает, что я вам должна обо всем рассказать.

– Значит, ему вы доверились?

– Да… Поначалу я не хотела… но доктор Гилкрист меня просто заставил. И тогда я поняла, что Джейсон думает то же, что и я. Он так считал с самого начала, но… занятно это… – Грустная улыбка снова завязала ее губы бантиком. – Он не говорил мне, потому что не хотел меня тревожить. Представляете? – Марина неожиданно взбодрилась, выпрямила спину. – Мой дорогой Джинкс! Неужели он считает, что я полная идиотка?

– Но почему же вы решили, мисс Грегг, что кто-то хотел убить вас?

Она помолчала, потом резко выбросила руку к сумочке, раскрыла ее, вытащила оттуда листок и сунула ему в руку. На нем была всего одна машинописная строчка:

«В следующий раз тебе не уйти».

Крэддок встрепенулся:

– Когда вы это получили?

– Когда я вышла из ванны, это лежало на моем туалетном столике.

– Выходит, кто-то в доме…

– Не обязательно. Кто-то мог забраться на балкон снаружи и подкинуть записку. Наверное, этот кто-то хотел меня еще сильнее запугать, но не тут-то было. Я разъярилась, как кошка, и немедля послала за вами.

Дермот Крэддок улыбнулся:

– Да, скорее всего, автор этого послания такого не ожидал. Вы впервые получили нечто подобное?

Марина снова заколебалась. Потом сказала:

– Нет, не впервые.

– Расскажите, пожалуйста, про другие случаи.

– Дело было три недели назад, когда мы только переехали. Записку принесли не сюда, а на студию. Смех, да и только! Текст даже не напечатали. Написали от руки, крупными буквами. Там было всего три слова: «Готовься к смерти». – Она засмеялась. Кажется, в этом смехе слышалось приближение истерии. Но веселилась она вполне искренне. – Такая глупость, – сказала она. – Не так уж редко приходится получать записки от психов, с угрозами и всякое такое. Я даже подумала: уж не религиозная ли тут подоплека? Вдруг у кого-то зуб на киноактрис? В общем, я разорвала эту бумажку и выбросила в мусорную корзину.

– А вы кому-нибудь об этом сказали, мисс Грегг?

Марина покачала головой:

– Никому, ни слова. У нас тогда не шла сцена, которую мы снимали. И я ни о чем другом не могла думать. Так или иначе, я решила, что это либо глупая шутка, либо какой-нибудь религиозный фанатик.

– А еще записки были?

– Да. В день приема. Кажется, мне передал ее кто-то из садовников. Кто-то, мол, попросил его об этом, отвечу ли я прямо сейчас? Ну, я решила, там что-нибудь по поводу приема. Разорвала конверт. А там записка: «Сегодня твой последний день на этой земле». Я скомкала бумажку и сказала: «Ответа не будет». Садовник пошел было, но я его вернула и спросила, кто же принес письмо? Он ответил: человек в очках, на велосипеде. Ну, что я должна была делать? Решила, что это очередная дурацкая выходка. Мне и в голову не пришло, что угроза подлинная.

– Где эта записка сейчас, мисс Грегг?

– Понятия не имею. На мне было яркое итальянское шелковое платье – кажется, я скомкала записку и сунула в карман. Но сейчас ее там нет. Может, выпала.

– И вы никого не подозреваете, мисс Грегг? Кто автор записок? Вы этого не знаете даже сейчас?

Еe глаза широко раскрылись – детская невинность и изумление. Это привело его в восторг, но не убедило.

– Откуда мне знать? Посудите сами, откуда же мне знать?

– Думаю, у вас на этот счет могут быть вполне конкретные мысли, мисс Грегг.

– Их нет. Уверяю вас.

– Вы – человек знаменитый, – сказал Дермот. – Очень знаменитый. Добились в жизни настоящего успеха. В своей профессии и в личной жизни. В вас влюблялись мужчины, они хотели на вас жениться, женились. К вам с ревностью и завистью относятся женщины. Любившие вас мужчины бывали вами отвергнуты. Согласен, поле довольно широкое, но что-то предполагать вы должны. Кто мог писать эти записки?

– Да кто угодно.

– Нет, мисс Грегг, не кто угодно. Кто-то один из большой группы людей. Кто-нибудь вполне скромный и незаметный: костюмер, электрик, служанка. Или, наоборот, кто-то из ваших друзей или так называемых друзей. В любом случае какие-то предположения на этот счет у вас должны быть.

Открылась дверь, и вошел Джейсон Радд. Марина повернулась к нему и умоляюще вскинула руки:

– Джинкс, дорогой, мистер Крэддок убежден, что я должна знать автора этих кошмарных записок. А я его не знаю. Тебе это прекрасно известно. Его не знаем ни ты, ни я. Мы и понятия не имеем, кто он.

«Сразу все выложила, – подумал Крэддок, – не дала ему даже рта раскрыть. Почему такая спешка? Чтобы он не проговорился?»

Джейсон Радд, хмурый больше обычного, с темными кругами под глазами, подошел к ним. Взял руку Марины в свою.

– Знаю, инспектор, вам это кажется невероятным, – сказал он, – но это чистая правда: мы с Мариной ничего об этом не знаем.

– То есть вы те самые счастливые люди, у которых нет врагов? – В голосе Дермота отчетливо слышалась ирония.

Джейсон Радд вспыхнул:

– Враги? Это очень библейское слово, инспектор. Уверяю вас, что никакие враги в библейском смысле мне в голову не приходят. Люди, которые тебя не любят, которые жаждут обойти тебя на повороте, при случае сделать тебе пакость, люди злобные и жестокие – эти люди есть. Но подсыпать яд в бокал – это нечто совсем другое.

– Только что я спросил у вашей жены, кто мог написать эти записки или быть их вдохновителем. Она сказала, что не знает. Но поскольку за записками последовало действие, круг резко сужается. Ведь кто-то действительно положил яд в бокал. Это, знаете ли, могли сделать немногие.

– Я ничего не видел, – буркнул Джейсон Радд.

– Я тоже, – откликнулась Марина. – Естественно, если бы я видела, как что-то кладут в мой бокал, я бы не стала из него пить.

– Знаете, не могу отделаться от впечатления, – мягко произнес Дермот Крэддок, – что вам известно чуть больше, чем вы мне говорите.

– Это неправда! – воскликнула Марина. – Джейсон, скажи, что это неправда!

– Уверяю вас, – заговорил Джейсон Радд, – что я в полнейшем и совершеннейшем недоумении. Все это просто фантастика. Я мог бы считать, что это была шутка… оказавшаяся неудачной… роковой, а шутник и не думал о таких последствиях…

В голосе его слышался легкий вопрос, потом он покачал головой:

– Нет. Вижу, вас такое толкование не устраивает.

– Хочу спросить еще кое о чем, – сказал Дермот Крэддок. – Вы, конечно, помните, когда пришли мистер и миссис Бэдкок. Сразу же после викария. Насколько я понимаю, мисс Грегг, вы встретили их так же тепло и дружелюбно, как и остальных гостей. Но от очевидца мне известно, что, поприветствовав их, вы посмотрели через плечо миссис Бэдкок и увидели нечто, сильно вас встревожившее. Правда ли это, и если да, то что же вы увидели?

– Конечно, неправда, – быстро сказала Марина. – Встревожило? Что могло меня встревожить?

– Это я и хочу выяснить, – терпеливо произнес Дермот Крэддок. – Мой свидетель говорит об этом с полной определенностью.

– Кто этот свидетель? И что он видел, он или она?

– Вы смотрели на лестницу, – сказал Дермот Крэддок. – По ней поднимались гости. Журналист, мистер Грайс с женой, почти всю жизнь прожившие в этой деревне, мистер Ардуик Фенн, только что приехавший из Штатов, мисс Лола Брюстер. Вы расстроились, увидев кого-то из этих людей?

– Говорю вам, я совсем не расстроилась, – почти рявкнула она.

– Тем не менее вы совершенно забыли о миссис Бэдкок. Она вам что-то говорила, но вы даже ее не слышали, потому что смотрели куда-то мимо нее.

Марина Грегг взяла себя в руки. Она заговорила быстро и напористо:

– Сейчас я вам все объясню. Если вы имеете представление об актерской игре, вы меня легко поймете. Наступает момент, даже если ты хорошо знаешь свою роль… собственно, обычно это как раз и происходит, когда роль ты знаешь очень хорошо… так вот, ты начинаешь вести ее машинально. Улыбаешься, двигаешься и жестикулируешь как нужно, произносишь слова с отработанной интонацией, но мысли твои бродят где-то далеко. И вдруг в какую-то минуту – провал, ты отключился настолько, что не знаешь, на каком месте в пьесе ты находишься, какие строчки должен произнести в следующую секунду. Автомат отключился, ты забыл свою роль! Это со мной и произошло. Физически я слабовата, муж это подтвердит. У меня сейчас довольно напряженное время, меня изматывают съемки, всякие дурные предчувствия по поводу нашего фильма. И мне хотелось, чтобы этот прием прошел на ура, хотелось быть милой, приятной и радушной для всех без исключения. Но поскольку всем говоришь одно и то же, начинаешь делать это машинально, потому что и тебе все говорят одно и то же. Как им давно хотелось с тобой встретиться. Как они однажды видели тебя у выхода из театра в Сан-Франциско или летели с тобой в одном самолете. В общем, всякую ерунду, но ведь надо всем приятно улыбаться и что-то отвечать. Так вот, это происходит машинально. Ты не думаешь, что именно сказать, потому что все это ты уже говорил много раз. Ну и вдруг на меня, видимо, накатила усталость. Мозг словно застлало пеленой. Тут я поняла, что миссис Бэдкок рассказывала мне какую-то длинную историю, которую я пропустила мимо ушей, и теперь она возбужденно смотрит на меня, а я стою и молчу и не говорю того, чего от меня ждут. Это была просто усталость.

– Просто усталость… – медленно повторил Дермот Крэддок. – Вы настаиваете на этом, мисс Грегг?

– Да. Странно, что вы не хотите мне верить.

Дермот Крэддок повернулся к Джейсону Радду.

– Мистер Радд, – начал он, – я думаю, вам легче понять меня, чем вашей жене. Меня очень и очень беспокоит безопасность вашей жены. На ее жизнь было совершено покушение, она получала записки с угрозами. Согласитесь: это значит, что существует некто, кто был здесь в день приема, а возможно, и сейчас где-то неподалеку, некто очень близкий к этому дому и ко всему, что в нем происходит. Возможно, человек этот, кем бы он ни был, слегка не в своем уме. И дело не только в угрозах. От угроз, как говорится, еще никто не умирал. Но ведь этот человек не остановился на угрозах. Была совершена намеренная попытка отравить мисс Грегг. Разве вы не понимаете, что при этих обстоятельствах попытка обязательно повторится? Есть только один способ обеспечить безопасность мисс Грегг. Вы должны дать мне все возможные ключи к разгадке. Я не утверждаю, что вы знаете этого человека, но у вас должна быть какая-то догадка, какое-то смутное предположение. Почему вы не хотите сказать мне правду? Понимаю, возможно, вы сами ее не знаете, тогда убедите жену, чтобы правду сказала она. Прошу вас об этом в интересах ее безопасности.

Джейсон Радд медленно повернул голову.

– Ты слышала, что сказал инспектор Крэддок, Марина? – произнес он. – Ему кажется, что есть нечто, известное тебе и не известное мне. Если это так, прошу тебя господом богом – не глупи. Если у тебя есть хоть крошечное подозрение, скажи нам.

– Нет у меня никаких подозрений! – почти фальцетом прокричала она. – Почему вы мне не верите?

– Кого вы боялись в тот день? – спросил Дермот.

– Никого.

– Мисс Грегг, среди тех, кто поднимался по лестнице, было двое ваших старых друзей, они явились неожиданно, вы давно их не видели и никак не ожидали увидеть в тот день. Это мистер Ардуик Фенн и мисс Брюстер. Может быть, у вас возникли какие-то особые чувства, когда вы увидели их на лестнице? Вы ведь не знали, что они приедут?

– Мы даже не знали, что они в Англии, – вставил Джейсон Радд.

– Я была в восторге, – сказала Марина. – В полнейшем восторге!

– Вас привело в восторг появление мисс Брюстер?

– Ну… – Она быстро взглянула на него, заподозрив неладное.

– Лола Брюстер, насколько мне известно, – сказал Крэддок, – в свое время была женой вашего третьего мужа, Роберта Траскотта?

– Да.

– Он развелся с ней, чтобы жениться на вас.

– Ну, это известно всему свету, – нетерпеливо бросила Марина Грегг. – Не думайте, будто вы раскопали что-то новое. Вокруг этой истории тогда подняли шумиху, но в конце концов все окончилось мирно.

– Она вам не угрожала?

– В некотором роде… да. Господи, сейчас попробую объяснить. Ведь такие угрозы никто не принимает всерьез. Была вечеринка, она много выпила. Кажется, попадись ей тогда под руку пистолет, она, может, и выстрелила бы в меня, закрыв глаза от страху. Но, к счастью, пистолета под рукой не оказалось. А с тех пор столько воды утекло. А такие чувства, они ведь недолговечны. Проходят как не было. Я права, Джейсон?

– Думаю, что да, – согласился Джейсон Радд. – И хочу заверить вас, мистер Крэддок, что Лола Брюстер просто физически не могла отравить коктейль моей жены. Почти все время я находился рядом с Лолой. И подумать, что Лола внезапно, после долгих лет хороших отношений, специально приезжает в Англию, в наш дом, чтобы подсыпать яд в бокал моей жены… Нет, это полный абсурд!

– Что ж, я приму во внимание вашу точку зрения, – сказал Крэддок.

– Учтите, что она не могла сделать этого физически. Она не была даже рядом с местом, где стоял бокал Марины.

– А другой ваш гость… Ардуик Фенн?

Джейсон Радд ответил не сразу.

– Ардуик Фенн – наш очень старый друг, – сказал он. – Мы не виделись бог знает сколько лет, хотя иногда обменивались письмами. На американском телевидении это крупная фигура.

– Вы тоже считаете его старым другом? – обратился Дермот Крэддок к Марине.

Она заговорила несколько сбивчиво:

– Да, о да. Он… он был моим добрым другом всегда, но последние годы мы совсем не виделись. – Она вдруг затараторила: – Если вы думаете, что я подняла голову, увидела Ардуика и испугалась, то это полная чепуха. Полнейшая. Почему мне его пугаться, с какой стати? Мы всегда были большими друзьями. Когда я неожиданно его увидела, мне было очень, очень приятно. Это был чудесный сюрприз, я уже вам говорила. Просто чудесный сюрприз. – Вскинув голову, она взглянула на Крэддока, взглянула с живостью и вызовом.

– Спасибо, мисс Грегг, – спокойно поблагодарил ее тот. – Если вдруг пожелаете довериться мне чуть больше, я сильно рекомендую это желание осуществить.