Глава 18
Эгнор. Иверский материк. Коалиция стран, именуемая «Земли, хранимые Спасителем». Королевство Асмар. Графство Хром. Баронство Комес. Замок Комес.
Лизия проснулась в холодном поту. Сердце колотилось, как у загнанного зайца. Не рожденный еще ребенок лупил ножками, больно избивая мать изнутри. «Спокойно, маленький, спокойно, – мысленно проговорила она, поглаживая живот. – С папой все хорошо… хорошо». Мальчик затих.
Шел шестой месяц беременности. Сын развивался без проблем, на собственное здоровье Лиза тоже не жаловалась. Егор был жив, она чувствовала это, и в этом ее поддерживали стихийники, все члены магического сообщества «Стихия» и одноименной школы, основанных Егором. «Он обязательно вернется», – верила она свято. Но сегодняшняя ночь посеяла зерна сомнения.
Поход в Батвию группы мщения, состоящей из пяти стихийников во главе с Егором и семи воинов из его же гвардии, спецназа баронства Комес, командованием армии Земель Спасителя остался незамеченным. Просто как-то раз, в одну прекрасную ночь, случилось мощное астральное возмущение, после которого батвийская армия вторжения оказалась парализованной. Все некросы – маги стихии Смерти вдруг потеряли силу, а у жрецов Неназываемого перестали вызываться демонские твари, не говоря уже о самих демонах. Воспрянувшая армия Земель Спасителя выгнала захватчиков и буквально на хвостах их коней ворвалась в Батвию, с ходу ее оккупировав.
Страна чернокнижников не сопротивлялась. С исчезновением бога по имени Вартараар, которому посвящались все дарующие Силу жертвоприношения, государственно-религиозно-магический аппарат царства разрушился. Простые жители встречали воинов Земель Спасителя рассеянно, пребывая в состоянии полнейшей прострации; весь их многовековой уклад – справедливо-несправедливый, честно-лживый, жутко привычный, родной, регламентированный законами «от и до», всегда казавшийся вечным, незыблемым, как Главный храм Неназываемого, – вдруг в одночасье рухнул.
Да что говорить о Батвии! Совет глав государств Земель Спасителя до сих пор пребывает в растерянности. Владетели не знают, что делать с навалившейся на них победой, куда девать огромное царство, оставшееся без власти. Церковь Спасителя спешно организует новые приходы, Совет непрерывно заседает, а скромные творцы этой победы – стихийники предпочитают не высовываться. Слишком много к ними возникнет вопросов, ответы на которые очень не понравятся Церкви.
Победу приписали, разумеется, Спасителю. Это он выгнал Неназываемого из благословенного Эгнора, и только из скромности своей не показался верным почитателям Его. Ни вестников не послал, ни святых старцев не предупредил, ибо сказано: «Во испытания даются вам напасти. Будьте стойкими и верьте. И тогда, когда надежды в сердцах ваших останется чуть, не крупнее макового зернышка, Я приду. Но вы, в грехах погрязшие, не разглядите Меня». По всем землям прошли торжественные службы во славу Его. Ну и что, что особой благодати не снизошло? Не заслужили. Слишком легко досталась победа, не смогли грешные люди без Его помощи одолеть врага, отошли от заповедей Его. Это только подтверждает речи служителей о том, что Спаситель добр безгранично. Молитесь, возвращайтесь к истокам веры, пока не поздно! Но люди пока не спешили, в храмы особо не ломились. Они праздновали победу.
Армия баронства Комес поучаствовать в войне все-таки успела. Лиза, временно заменившая Егора, наконец-то разрешила воинам, готовым рвать «черных» буквально голыми руками, отбыть на фронт, а командование коалиции новое соединение приняло. Оно хоть и было невеликим, но оказалось весьма боеспособным. Семеро участников похода в Главный храм чернокнижников молчали как рыбы. О своем подвиге даже друзьям не поведали, а после возвращения из армейского похода дали магическую клятву о неразглашении, причем добровольно. Так, на всякий случай. За две недели комесовская армия прогулялась до Северных гор, что находятся в Вольных баронствах, и вернулась обратно. С небольшими потерями, но страшно довольная, отведшая душу. Заодно и опыт приобрела. «Черные», несмотря на потерю большей части магической поддержи, дрались упорно, знали, что не пощадят. Их и не щадили.
По официальной версии, Егор и Лиона пропали во время неудачного эксперимента. Твердь, проректор Шелмиусской академии (а по совместительству и главный безопасник влиятельнейшего графства – Шелтона), у которого на Егора имелись большие планы, был в ярости. Правда, в Комес он приехал только через месяц, за который успел успокоиться. Долго разговаривал с Агнаром и Витаром и в итоге… прислал троих студентов из своей академии. Согласился на принятие ими клятвы о неразглашении, что являлось нормальной практикой в отношениях между конкурирующими учебными заведениями. Власти герцогства Русток объявили тот злополучный розыскной лист, по которому Егора и Рона с женой должны были преследовать во всех Землях Спасителя, подложным. Дело в том, что вассальный граф Флок с его одиозным епископом, которые обвиняли троицу в чернокнижии, пали жертвой настоящих «черных». Стремительно подошедшие кочевники – почитатели Неназываемого с ходу захватили графство, а следом и половину герцогства. Графскую семью с церковной верхушкой пустили под нож.
После освобождения страны их мучениками не объявили, а, наоборот, козлами отпущения сделали. Из-за них, мол, герцогство пало. И слава Спасителю, что в Рустоке был действующий телепорт – сам герцог с семьей и епископатом успели смыться. Разумеется, героически.
– Агнар, ты же чувствуешь Лиону, скажи… с ней ничего не случилось? – загадочно поинтересовалась Лиза утром за завтраком.
Агнар и Агна, вдова Рона, остались жить в замке, а вот Витар со своей женой Асмильдой переехали в подаренный им дом. Там в подвале организовали комнату с «отражением», откуда можно было запросто попасть и в Офис, и в замок, не опасаясь возмутить потоки маны, которая при открытии портала очень даже неслабо колеблется. А изменения магического фона засекается на раз, самыми простенькими амулетами, поэтому и нужно было «отражение», чтобы сохранить главную тайну Комеса – наличие свободного прохода в сердце грундских Руин, к сокровищам Древних. Там, в Офисе, находился великолепно сохранившийся телепорт с управляющими устройствами, действующими из любой точки мира, и масса других вкусностей, за которые тот же Твердь голову откусит, проглотит и не подавится. Витару это ныряние в подвал по нескольку раз на дню было не совсем удобно – ответственность за безопасность баронства с него никто не снимал, а усадьба располагалась километрах в тридцати от замка, но Асмильда настояла на переезде. Нет, сердцем Асмильду Лиза понимала: свое личное гнездышко, полноправная хозяйка и все такое, исконно женское; но умом… Бывшая принцесса тихонечко прижимала мужа к своему аккуратному, красивому ноготку.
– У меня-то все в прядке. В смысле, у Лионы… если то, что с ней случилось, можно назвать порядком… Жива, – тяжело вздохнул Агнар. – А ты признавайся.
– Сегодня ночью я почувствовала… трудно объяснить. Ему плохо. Он… при смерти, если не умер. Но не умер. Я совсем запуталась, Агнар. – В конце речи девушка уткнулась собеседнику в плечо.
– Ну-ну, успокойся, девочка, – друг погладил ее по голове, приобнял за плечи. – Ничего страшного не произошло. Если бы он умер, ты бы поняла это однозначно. Не переживай, малышу это вредно.
– Он тоже забился ночью, – тихо ответила Лиза.
Ученый-теоретик, ректор магической школы «Стихия», задумался.
– Ну… не знаю, что делать, не специалист. Попробую связаться со специалистами по астралу в Грунде. Понимаешь, наша связь с любимыми – непонятный феномен. Он редок, но отнюдь не уникален. Подобное случалось и до нас, кое-какая литература по этому эффекту имеется. Считается, что взаимопроникновение чувств на большом расстоянии происходит на глубинном астральном уровне…
– Точно! Вспомнил, – продолжил спустя минут десять. – Есть один старичок, мой бывший преподаватель. Он читал теорию построения рун. Так себе дисциплина, по большей части бесполезная. – Лиза согласно кивнула. Она начинала обучение в классической академии. – Но дело не в этом. Он увлекался астральным управлением порталами, а это еще то искусство! Так просто, как получалось у «черных» или у нас, благодаря древним управляющим амулетам, классическим магам направить портал в нужную точку не получится. Нужны расчеты, представления… ладно, сейчас это не важно. Суть в том, что астрал старичок знает как свои пять пальцев. По крайней мере, другого специалиста я не вижу.
– Свяжись с ним, Агнарчик, пожалуйста! Очень я волнуюсь. Чувствую, что Егору требуется наша помощь.
– Попробую. Надеюсь, дед еще жив. Характер у него, правда… ну да ладно. Ничего не обещаю! – воскликнул, подняв руки в шутливом оборонительном жесте. Чего ему это стоило! На душе было очень тревожно.
– Ты, главное, найди его и свяжись, а дальше я сама, – улыбнулась девушка. – Я его обломаю. Сама к нему приеду.
Она пыталась докричаться в астрале до Егора, и не однажды. Бесполезно. Что сегодня, что раньше. И вдруг снова затеплилась надежда. Умеет Агнар подбирать слова. Сам ничуть не меньше переживает, но виду не подает. Сожалений о судьбе Лионы никто из его уст не слышал. Вот Витар открыто убивался. И по Егору, и по своей матери, Лионе.
– Найду. Сегодня же напишу всем своим грундским знакомым, может, кто про него чего и знает.
– Напиши, Агнарчик, напиши. Надеюсь, Творец нам поможет.
Вера в Творца, как в забытого бога Эгнора, у стихийников укоренилась крепко, особенно после известных событий с Вартарааром. Открыто ее, разумеется, не высказывали – служители Спасителя не дремали и конкурентов не терпели.
– Только на него и надежда, – тихо согласился с ней Агнар. И подумал: «И не только в отношении Егора… Лиона, вернись! Я люблю тебя, как никого никогда не любил!»
Зину с Розой, как они и предполагали, арестовали. Единственное, чего не ожидали девушки, – что окажутся во внутренней тюрьме ФСБ, в «кровавых подвалах Лубянки».
Суд был закрытым. Молодой судья без мантии зачитал им постановление об аресте, и их сразу увезли. Поместили в разные одноместные, довольно комфортабельные камеры. Предоставили адвокатов, правда, неизвестно каких, возможно и даже скорей всего – своих же сотрудников. Женщины права́ не качали, а сопели в тряпочку. С Розы взять было нечего: про нелегальное золото даже не намекали, и держали ее больше для сохранения тайны, обещая в скором времени отпустить. А вот в Зину вцепились. Ее подловили на горячем желании увидеть Егора, на это и давили. То обещали отвести к нему, то пугали намеками на убийство Егора. Зачем, мол, нам этот труп, он и так неживой. Скрывала девушка только одно: подложное свидетельство о рождении – не хотела подставлять брата и, соответственно, молчала о встрече с родителями Егора, который оказался Игорем. В остальном же поведала обо всем. Рассказала с легким сердцем – Егор никогда не просил хранить сведения о себе в тайне, тем более что знала она до обидного мало.
А ее все таскали и таскали и вопросы задавали одни и те же. Всю неделю.
– Скажите, когда Егор делал амулеты в аэропорту, он хоть немного постарел?
– Н-нет, – Зина удивилась, вопрос оказался новым. – А что?
Следователь был моложавым мужчиной лет сорока, совершенно непробиваемым. Он мог проигнорировать вопрос, а мог и ответить. Этот, Александр Сергеевич, часто менялся с Виталием Леонидовичем – «злым» следователем. Даже в одежде они разительно отличались друг от друга. Если первый всегда в строгом костюме-двойке, то второй – в мятой джинсовке. Зина понимала, что это игра «добрый – злой полицейский», но ничего не могла с собой поделать, всегда тянулась к «доброму». И сегодня облегченно вздохнула, увидев «доброго» Александра Сергеевича. Про себя она звала его, разумеется, Пушкиным, второго, естественно, Гитлером. Тот постоянно орал, пугал и оскорблял. Она тихо зажималась, вздрагивала и молила, чтобы это быстрее закончилось. Хорошо хоть не бил.
– Внимательно подумайте, вспомните и заново ответьте на мой вопрос.
Зина задумалась. В аэропорту Красноярска Егор купил две деревянных медали города, сувенирный портсигар и поочередно зажимал их в кулаке.
– Да нет же! Точно не старел! Да в чем дело? Когда вы меня к нему приведете, вы обещали! Где мой адвокат?
– Успокойтесь, Зинаида Ивановна, не все зависит от меня. Если бы вы были до конца откровенны…
– Да сколько можно!!!
– Эх, Зинаида Ивановна! Я-то вам верю. Я бы хоть сейчас отвел вас к нему и делаю для этого все, что в моих силах, но начальство, увы, не убеждено в вашей искренности… – с этими словами следователь поднял над столом ладонь, ненадолго задумался, сделавшись похожим на филина, который зачем-то прищурился, и решительно опустил руку на лист протокола, будто печать поставил, допрос завершая. – С адвокатом встретитесь в положенные часы. Конвой! Уведите арестованную.
– Подождите секундочку! Ответьте, он в порядке?!
– Он без изменений.
Обманул не моргнув глазом. Шувалову медики вчера доложили – пациент начал молодеть. Это он возглавил следствие, Александр Сергеевич Шувалов, отозванный из закутинской командировки.
Генерал на доклад отреагировал оперативно. Буквально на следующий день следствие было расширено, и очень скоро Шувалов окончательно убедился, что Егор Комес – фантом. В электронных базах его нет. Ни по линии МВД, ни в армии, ни в учебных заведениях, ни в ЗАГСах. Единственный факт – из архива пришло подтверждение, что он действительно родился в пос. Таежный. Сведения о его родителях, учебе, работе, да и вообще обо всей его поселковой жизни сгорели. Справка о пожаре подшита в дело. Постановления о допросе вероятных свидетелей, жителей сгоревшего поселка, разлетелись по всей стране. Ответов пока не было. Как назло, никого из жителей Таежного в Закутке не нашлось. Допросы всех, кто контактировал с Егором в Закутке, света на его биографию не пролили, но появилась явная зацепка – внезапный должностной рост Сергея Ивановича Хрома, начальника следственного отдела РОВД, а по совместительству родного брата Зинаиды Хром, который вел дело по выяснению личности Неизвестного. Формально дело было в порядке, но… слишком в порядке. Разобраться Шувалов не успел. Как гром среди ясного неба пришел вызов в Москву: арестована Зинаида Хром, найден человек в коматозном состоянии с документами на имя Егора Комеса.
Чем глубже раскручивал дело Александр Сергеевич, тем сильнее мрачнел и восторгался одновременно. Единственное логичное объяснение всех событий было самым нелогичным – магия. Волшебство, колдовство, мистика, инопланетные технологии – как угодно назови, но самые лучшие сотрудники отдела «П» Егору в подметки не годились. Мир перевернется, если это окажется правдой. Нет, все же не «если», а «когда».
Его личность оставалась покрытой тайной. Возник в Закутке как джинн из бутылки, по-другому не скажешь. Пришли первые ответы старых жителей Таежного: Комесов никто не помнил. Стоит проверить архив, слишком близко он от Сергея Хрома. Это надо было давно сделать, но Шувалов даже себе не признавался, что не хочет копать под Хрома из-за собственной жены. Ей реально помог амулет «исцеления», а получила она его от жены Сергея. До сих пор помнилась приятная теплота простой деревяшки, которая дарила надежду.
Якобы амнезия после отравления – чистейший блеф. Права была психиатр из Закутка, она единственная из специалистов сомневалась. Были еще непонятные сутки в Красноярске. Темнит Зина, упорно темнит, а в других вопросах вполне искренна. Местные сотрудники допросили чету Кравцовых из Омска, которых видели за одним столиком с Егором и Зиной. Они знакомство отрицают. Просто так подсели, от скуки, и те молодожены были не против. К тому же столик один и обслуживался, остальные прибирались. Характеризовались Кравцовы со всех сторон положительно – уважаемые люди в городе. Не понравилась Шувалову эта бумага, пахла отпиской местного сотрудника. Надо будет самому их копнуть.
Не любил подполковник молодое поколение чекистов. Мало кто из них шел служить в органы за идею. Дело было не в старческом брюзжании, он видел, что… не горят глаза у многих молодых. В его годы такого не было. Оборотни они или нет, судить не ему, но такие вот отписки стал встречать в своей службе все чаще и чаще.
Больше всего Шувалова поразили не разрезанные непонятно чем трупы, не амулеты, от знакомства с которыми у паранормалов волосы вставали дыбом, а найденные в доме Зины деревянные мечи. На него дохнуло фэнтези. Он затряс головой, отгоняя наваждение.
Были найдены не только деревянные егоровские изделия, но и сектантские. Они были не только каменные: нашлись еще два аметиста в приборах с электрической схемой и странная старинная брошь с черным агатом. Были еще три наконечника арбалетных болтов и финка, от которых экстрасенсы шарахались, и лишь Роза ответила наиболее понятно: «В них сидят злые духи, они забирают души людей. Душа Белого щамана оказалась им не по зубам». Сергей Вениаминович, начальник отдела «П», предложил завербовать шаманку, и Шувалов склонен был его поддержать.
Брошь и наконечники с ножом исследованию не поддавались, а вот каменные амулеты работали – держали пули! За исключением трех «севших». Стал понятен большой расход патронов на месте убийства. Случайно выяснили и назначение электронных устройств: они подчиняли стоящего рядом человека. Жертва выполняла команды хозяина амулета, правда, заряд одного устройства быстро кончился, поэтому второй экземпляр больше не включали. На владельца каменного талисмана прибор не действовал. Если все это поставить на службу Родине, то… голова кружилась от открывшихся возможностей.
Сильно смущало занятие убитых сатанистов, очень сильно. Рядом с лагерем обнаружили целое кладбище, братскую могилу с без малого сорока трупами. Все – старики и старухи с колотыми ранами в сердце. Из-за особенностей климата даже самые старые тела полуторагодичной давности сохранились в прекрасном состоянии.
На сатанинские секты по всей стране объявили охоту, особенно на организации с древнеегипетским уклоном. Самой крупной оказалась «Храм Сета», но человеческих жертвоприношений у них не обнаружили. Зато вокруг троих ныне убитых добропорядочных сотрудников одного частного института постоянно пропадали люди, и пару раз находили заколотых (беременных!) старух, но троицу никогда не подозревали! Несколько раз их вызывали в милицию, но после сразу прекращали дела – почти все жертвы были бомжами. Теперь, после открытия подчиняющих приборов, стала понятна причина отсутствия подозрений. На данный момент ФСБ осторожно просеивала все контакты этой «черной» тройки, как и контакты остальных опознанных сектантов. В стране и за границей их оказалась масса.
Егор и сектанты использовали для магии общую энергию, жизненную силу, по определению Розы Верхотуровой. Егор – свою, а сатанисты – чужую. Энергию забирали вместе с душой, утверждала Роза, но это никак не проверишь. Некоторые эксперты сомневались в ее существовании в принципе.
Ох уж эти «П»-эксперты! Они не отходили от тела Комеса, пока их не отогнали, убедившись в полной бесполезности. Да и медики разводили руками. Возможно, это и был легендарный летаргический сон. Дыхания нет, сердце бьется четыре раза в минуту, кровоток еле-еле угадывается, температура тела – комнатная. При этом анализы относительно нормальные. Сердце здоровое, мозг девственно чист. Удивительно! Выборочная биопсия показала, что клетки живые, но словно спящие – мечта космических путешественников: анабиоз. Один молодой врач наобум поставил капельницы с питательными растворами и через два дня поразился: тело начало медленно молодеть. Все участники проекта «Мерлин», а именно в него переросло дело Егора Комеса, вздохнули с облегчением. Убийства ему практически простили.
– Зачем же вы меня обманываете, Зинаида Ивановна? – спросил довольный Александр Сергеевич на очередном допросе. В последние дни они стали редкостью, а «злой» Виталий Леонидович и вовсе пропал.
– В чем? Я рассказала все, что знала, по нескольку раз рассказала. Как вы мне надоели… – упавшим голосом ответила Зина.
Она маялась от безделья в своей одиночке. Единственное спасение – книги. Библиотека в тюрьме изобиловала фантастикой, и ею девушка увлеклась всерьез. Она напоминала о Егоре, и горячее желание увидеть его, пусть и бездыханного, не утихало.
– Не скажите, мы так и не разобрались с Красноярском. Каждое слово лжи оттягивает для вас встречу с… мужем.
– Что вы меня мучаете! Мне нечего добавить, я все сказала! Шантажировать беззащитных девушек низко. У вас у самого дети есть? Наверное, моего возраста.
– А что вы хотели от «застенков КГБ»? Рыцарского отношения? – Шувалов довольно улыбался. – Что ж, раз вы такая забывчивая, я вам помогу. О чем разговаривал Игорь со своей матерью? – спросил неожиданно резко, буквально придавив девушку тяжелым, как молот, взглядом.
– Я вам все рассказала… – автоматически произнесла Зина и заткнулась. Сжалась под тяжелым взором следователя.
– Он не рассказывал вам про июльское убийство в …нске? Тогда он с гордостью носил имя Игорь. Где он потом скрывался, не просветите?
Девушка вдруг разревелась. Неожиданно, резко, навзрыд. Ей стало до ужаса обидно. Она искренне надеялась, что происхождение Егора не всплывет, что не поймут подложность документов, к Сергею не подкопаются, но оказалось, что самое обидное не это. Следователь знал о прошлом Егора гораздо больше чем она, его жена! Это было невыносимо мучительно. За две недели она так срослась с ролью единственной жены, что… ее больно ударило невольное напоминание о собственном месте.
– Прекратить истерику! – рявкнул следователь. – Меня игрой не проведешь; где он был три недели?!
Но Зина не могла успокоиться. Сквозь слезы она истерично прокричала:
– Я не знаю!!!
Шувалов налил в стакан воды и выплеснул его в лицо девушки. Она задохнулась, закашлялась, и плач сам собой прекратился.
Ничего она не знает, понял следователь. Познакомилась в больнице, он ее баснями о потере памяти кормил. В Красноярске наврал какую-нибудь чушь. И родители стоят на своем – не их это сын, и все. И не надавишь на них никак. Даже звонок с сим-карты Егора не поколебал их упертость – вы ошиблись, мы всегда ждем звонка от сына. Пояснили, что Егор сам на них вышел и обещал свести с Игорем, который в Бурятии в каком-то дальнем буддистском монастыре в монахи постригся, поэтому так часто с ним разговаривали. Эту версию проверили – ложь от начала до конца.
Родителей вычислили после детализации звонков с симки Егора, и только после этого выяснилось о розыске Игоря Кравцова по обвинению в убийстве. Детализация затянулась из-за якобы случайной утери Зиной мобильника Егора с сим-картой. Пока обратились в компанию-оператор, согласовали, восстановили – время утекло.
Будь его, Шувалова, воля, он бы рассекретил тело Игоря-Егора для родителей, но начальство запретило – никаких утечек! А как красиво: увидев сына в таком состоянии, они бы непременно «поплыли» и выдали все, что он им наболтал. Жаль, но придется работать с тем, что есть. Телегу на халатность омских сотрудников Александр Сергеевич накатал, не поленился. И еще он облегченно вздохнул: Комес оказался нашим, земным, а то уже что попало начал думать. Про другую галактику или параллельную реальность. Да что только не приходило в голову!
Вытиралась Зина носовым платком Александра Сергеевича, периодически всхлипывая.
– Успокаивайтесь, я вам верю. Хоть вы и не заслужили, но свои обещания я привык выполнять. Сегодня же сходим к телу Егора.
– Правда?! – недоверчиво переспросила девушка. Уголки губ снова предательски дернулись.
– Хватит разводить сырость! Не говорите потом, что я вас шантажировал. Не доросла еще до шантажа… – проворчал тихим голосом, как бы про себя.
Интересно посмотреть на ее реакцию: заметит ли она омоложение? Сам Шувалов замечал только после объяснения врача. Чем черт не шутит: может, это заставит его проснуться? В этом деле логика большой роли не играет, кругом мистика. Он давно выбивал у начальства разрешения на эту встречу, и, наконец, оно было получено.
– Егор! – Зина с криком бросилась к телу.
Шувалов качанием головы остановил кинувшегося ей наперерез медика.
Егор лежал в отдельной палате лубянской больницы. В нее занесли реанимационную аппаратуру, из которой работал пока один кардиомонитор с выключенным звуком. Чтобы не пищал от отсутствия сердечной деятельности. Крайне редкие удары им за таковую не считались. В голове стояла, казалось, застывшая капельница – так медленно капало там лекарство.
Зина прижалась к груди, нежно погладила бороду и поцеловала в губы, что-то пришептывая, и пристально остановила взгляд на лице. Следователь застыл в волнительном ожидании. Он ждал чудес, о которых столько читал в многочисленных заключениях экспертов. Амулет «исцеления» не считается, он его чувствовал, а не видел.
– Александр Сергеевич, он молодеет! – восторженно выпалила Зина.
– Да что вы, Зинаида Ивановна, – просто помыли и подстригли немного. Заметили?
– Нет-нет! Посмотрите, эти морщины были гораздо глубже, и кожа была суше. Глаза стали не такие ввалившиеся. Он поправился!
– В него жидкость льют, девушка, а обратно она не выходит, – язвительно заметил медбрат и осекся под хмурым взглядом Шувалова. Хоть и не прямое начальство, но личность влиятельная.
Зина его не услышала, она продолжала любовно смотреть на Егора.
– Даже так? – притворно-удивленно сказал следователь. Впрочем, притворство в голосе заметить было невозможно. – Глядишь, и в себя придет, не успеем оглянуться.
– Не знаю, – огорченно вздохнула девушка. – Дай-то бог! Роза лучше знает, а я в летаргическом сне не больше вашего понимаю.
– Жаль, – с искренним расстройством произнес Шувалов. – Я надеялся, вы его как-нибудь подстегнете.
– Да я бы все на свете отдала! К Розе обязательно обратитесь! Она еще у вас?
– Пойдемте, Зинаида Ивановна, нам пора, – сказал следователь, беря девушку под локоток. Зина не сопротивлялась. Она пятилась, не отрывая взора от самого дорогого в ее жизни, теперь Шувалов в этом не сомневался. – Конвой! Уведите арестованную.
– Я вернусь, Егор, слышишь! – пообещала напоследок Зина.
Шувалов огорчился, он ожидал большего. А Роза согласилась сотрудничать. Кто бы сомневался! Скоро переедет из камеры в общежитие. Куратора подобрали на испытательный срок, заказали снадобий по списку. Когда доставят, Роза начнет камлать в подмосковном лесу. Ничего не обещает. Сказала, что попробует позвать его душу. Посмотрим.
«М-да, глубоко я ввязался в это дело. На полном серьезе, с надеждой думаю об успехе шаманского обряда по призыву души. Куда катится мир?» – думал Шувалов, выходя из палаты.
