– Опять? – недовольно спросил майор.

И настолько его фраза оказалась к месту, что я в первый момент подумал, что она относится к моему очередному появлению на плече Т-образной опоры ЛЭП. Эта конструкция мне весьма надоела, если честно…

Лишь пару секунд спустя я понял, что реплика майора относится к упаковке с капсулами, до сих пор остававшейся у меня в руке. Как не выпала при прыжке, непонятно, словно к руке приклеилась… Ох, неспроста мне подарили лишних шесть доз обезболивающего, неспроста…

– Достал на всякий случай, чтоб были под рукой, – зачем-то начал оправдываться я. – Сейчас предстоит не самая полезная для моего здоровья акробатика…

Соврал, каюсь. На самом деле проходить тот же путь по третьему кругу оказалось не сложнее, чем уже пройденные локации игры-квеста. В ленивца я играл теперь гораздо ловчее, а когда отказала лебедка, умудрился спрыгнуть почти безболезненно, тренировка – великая вещь.

И погрузчиком управлял куда увереннее, чем раньше, и, пожалуй, мог бы теперь всерьез попытаться сдать экзамен на право управления. И даже опрокидывать машину на песчаной насыпи не стал. Проехал еще вперед, сократив до минимума расстояние до вышки, и оставил агрегат целым и невредимым – может, еще кому-то пригодится.

На споры насчет Володарки не отвлекался, сразу предложил двинуться вдоль железнодорожной ветки. Правда, чуть не позабыл про очередное определение – майор напомнил о его необходимости несколько недоуменным тоном.

Через «американский» мост я провел группу быстро, без кропотливой разведки. И понял, что уже выигрываю против прежнего прохождения больше часа. Пришлось сбавить темп. Во-первых, не стоило слишком отрываться от тех, кто шел по следу, – они могут с учетом новых обстоятельств изменить свои планы, и полученное от двойника предупреждение потеряет всякую ценность. Во-вторых, что-то в новом, в сегодняшнем варианте Зоны менялось. Немного, почти незаметно, но менялось… Возможно, проблема лишь в точности моих воспоминаний. Но лучше перебдеть.

Вагон-ловушка, например, стоял несколько левее, чем мне запомнилось в прошлый раз. Не хватает только напороться на подходах к вокзалу, посчитав по умолчанию безопасными места, проверенные в прошлом туре… И прощупывали мы путь тщательно, без скидок на мои знания о будущем, – и стрелами проверяли, и шариками.

Но вновь появившихся ловушек не обнаружилось. Контейнерную площадку с мутантами мы обошли, не потревожив Слизней и сэкономив боеприпасы. От невидимой зверюги избавились прежним маневром, заманив ее в зыбучий асфальт.

Ну, вот и перрон… Вновь зазвучал «Гимн великому городу» и вновь оборвался, но сменило музыку не объявление о потерявшемся мальчике Денисе – теперь нам советовали не приобретать никакие товары у подозрительных лиц, торгующих на вокзале с рук…

Джей-Си от смены репертуара не смягчился и вновь расстрелял динамики.

А затем, словно эхо, послышалась стрельба сзади, на пройденном нами пути. Мы с майором переглянулись, но едва ли он мог догадаться о значении моего взгляда: откуда ему знать, что в прошлый раз никакой стрельбы с пройденного маршрута не доносилось…

Надо понимать, что преследователи тоже повторяли свой прежний путь практически след в след. И невзначай столкнулись с Желто-синими мутантами, которых мы в прошлый раз стронули с дневной лёжки. Теперь же Слизни оставались на контейнерной площадке, на пути преследователей.

Ничего из своих догадок объяснять я не стал, слишком много вопросов вызвали бы объяснения. Сказал просто:

– За нами идут.

Майор лишь кивнул. И, насколько я смог понять, выдал новые инструкции бойцу, замыкавшему наше построение.

Возле оружейного магазинчика я сразу предупредил Джей-Си: оружие в витрине несерьезное, лишь на вид огнестрельное, и ножей хороших тоже не осталось. Слова мои пропали впустую. Майор точно как в прошлый раз осмотрел все тот же «Хай-Пауэр» и разбитую стеклянную призму с ножами снова пошел исследовать.

Не так-то просто выбраться из накатанной колеи, подумал я, пополняя запас шариков. Одних слов мало, нужны какие-то действия или, наоборот, их отсутствие…

А дальше предстояло самое интересное: визит в Зал Тысячи Голосов. Мне было крайне любопытно: увижу или нет странную железную хреновину, весьма напоминавшую описанный в легендах и мифах Триггер?

Не увидел. И вообще ничего примечательного на полу не разглядел. Хорошего помаленьку.

Потом была Знаменская площадь, беспилотник, парящий над головами, и путь по холмам и долинам Суворовского проспекта. И разговор с Ильзой.

Разговор я повел иначе. Не стал рекламировать беспилотники в виде птеродактилей, способные летать в Зону и возвращаться. Едва Ильза упомянула, что сохранила личные связи с людьми, ушедшими развивать авиаразведку под руководством профессора Черного, я начал копать именно в этом направлении. Спросил:

– Они в своих разработках продвинулись до пилотируемых аппаратов?

– По-моему, ты не хуже меня знаешь, сколько пилотируемых аппаратов разбилось над Зоной в первый год ее изучения. И сколько пилотов погибло. Вместе ведь отыскивали их обломки. И останки.

– Было дело, отыскивали… Но все течет, все меняется. Месяц назад я видел пилотируемый аэростат. Причем не в предзоннике, как порой бывало раньше, а глубоко над Зоной.

– Серьезно? Мои знакомые занимались исключительно техникой тяжелее воздуха.

– Значит, в тот раз я видел чьих-то еще знакомых. А кто летал над ТЭЦ сегодня?

– Сегодня? Ты о чем?

– Аэроплан или планер, пролетевший над крышей, где ты загорала. Только не делай большие глаза и не говори, что ничего похожего не заметила.

Ильза назло мне округлила глаза, насколько смогла. И заявила:

– До меня пыталась добраться целая армия прожорливых Слизней, я пыталась подпереть дверь, и вверх мне смотреть было некогда.

Прозвучала ее тирада на редкость искренне. Может, я бы и поверил… Если бы сам не наблюдал в бинокль – причем трижды! – как она пыталась добраться до троса, свисавшего с аэроплана.

Однако и без того кое-какие выводы можно сделать… О том, кто истинный спонсор и заказчик Ильзы в ее походе за Триггером. Разумеется, имя профессора Черного она произнесла не просто так. Намек понятен: за ее спиной стоят люди, имеющие не меньше влияния, чем высокие чины из Управления Периметра, стоящие за спиной майора, и мне не стоит о том забывать, когда начнется игра на выбывание. Именно об этом – о неизбежном сокращении наших рядов – Ильза и заговорила, пользуясь тем, что мы как-то невзначай оказались вдалеке и от майора, и от «каракалов».

– Ты молодец, я даже не ждала, что ты так быстро сумеешь уменьшить число наших конвоиров. Признай, ты ведь привел нас к мосту через Волковку именно для этого?

– Зона – место опасное, – ответил я обтекаемо. – Тут где угодно напороться можно.

– До сих пор ты так часто не напарывался.

– Ты, я слышал, тоже вполне удачно недавно сходила.

– Ты о чем?

– О твоей дружбе с исчезнувшим Фогелем.

– Ох… Живем, как в деревне, никакого интима и возможностей для личной жизни… И что говорят сплетники о моей дружбе с Фогелем?

– Какая разница? Мне гораздо интереснее, что скажешь ты по этому поводу. Ты предложила мне – не так давно, на Ленсовета, – нечто вроде оборонительного и наступательного союза. Не такая уж бестактность с моей стороны поинтересоваться, чем закончился подобный союз для моего предшественника.

– Не говори ерунды. Никаким союзником он не был. Наемник, работавший за деньги.

– Пусть так. Но мне все же интересна его судьба.

– Он меня предал. И умер.

– От раскаяния и осознания своей гнусной сущности?

– Не совсем… Я не хочу об этом говорить.

– Похоже, ты его убила.

– Я не убивала его! – Ильза впервые повысила голос. – И не будем больше об этом!

Майор, привлеченный ее возгласом, подошел поближе, и разговор поневоле прервался.

– Сворачиваем на Вторую Советскую, – сказал я. – Скомандуй своему орлу.

– Почему не на Третью?

– Не стоит туда ходить.

– Чуйка?

– Она самая.

С чуйкой майор спорить не стал, и Египетскую Тьму мы благополучно обошли. Добрались до Овсянниковского сада, сумерки только-только начали сгущаться.

Место было гнусное. Растительность здесь не мутировала, просто от каких-то причин умерла, а новая не выросла. Трава газонов давно превратилась в ничто, а дожди смыли тоненький слой чернозема, насыпанный в свое время озеленителями, обнажив глинистую почву – исконную, питерскую. Деревья умерли стоя и тянулись к небу корявыми скелетами, время от времени роняя прогнившие ветви.

Зато здесь никто не встречал никаких физических аномалий, и порождения Зоны заглядывали редко. В сочетании с хорошим обзором это делало Овсянниковский сад подходящим местом для ночлега, чем сталкеры, подвизавшиеся в этом районе, нередко пользовались. Но я знал от своего двойника, что сегодня никого из коллег-конкурентов здесь не окажется. Так и вышло, и мы без зазрения совести разбили палатки на оборудованном другими месте – там кто-то заботливо растянул между деревьями сеть, страхующую от падения на голову увесистого сука, что здесь не редкость.

Застрелить меня должны были из дома, стоявшего в сотне метров, но локализовать окно двойник не смог, не успел. В третьем часу ночи произошла имитация нападения, он выскочил из палатки и тут же получил две пули, вторая попала в голову и оказалась смертельной.

За возней по разбивке лагеря я время от времени бросал взгляды на тот самый дом, мысленно прикидывая траектории и сектора обстрела. Надо бы вычислить ориентировочно если не окно, то хотя бы подъезд. Иначе, если промешкаю, снайпер может вместо меня завалить кого-то другого из нашей компании. Брать его надо до начала акции и никак иначе.

Дом был так называемый «доходный», то есть построенный полтора века назад исключительно с целью сдачи внаем квартир и торговых помещений, занимавших первый этаж.

Достаточно стандартное здание – пятиэтажное, два нижних этажа с высокими потолками, второй этаж в отсутствие лифтов считался самым элитным, там снимали апартаменты весьма зажиточные люди. На третьем и четвертом и потолки пониже, и планировка иная, с более скромной площадью комнат – это для среднего класса тех времен. Ну, последний, пятый этаж – для самых малоимущих квартиросъемщиков, конурки с низенькими потолками.

Увы, все эти познания о старых доходных домах не могли помочь в вычислении вероятной позиции снайпера. Ему комфорт ни к чему. Его задача прописать мне свинцовую пилюлю, перорально или внутримышечно.

Однако мне повезло, фасад доходного дома выходил на сад не прямо, был повернут под углом сорок пять градусов, и окна на дальнем его конце я исключил сразу, слишком острый угол. Торцевая стена – глухой брандмауэр, едва ли кто-то станет выламывать оттуда кирпичи, чтобы сделать амбразуру. К чему лишний труд? И без того удобных позиций хватает…

Итого в разработке остается половина дома… Два парадных подъезда исключаем сразу – там широкие мраморные лестницы ведут лишь к апартаментам второго этажа. Оттуда и обзор хуже, и отход после выстрела более рискованный.

Нет, наш герой – вернее, антигерой, – зайдет со двора, по лестнице, ведущей в квартиры для людей попроще. На какой этаж поднимется? Я бы лично выбрал четвертый. Сектор обстрела почти тот же, что с пятого, а дорожка отхода короче. Но чужая душа – потемки, и придется отработать все варианты.

С такими мыслями я закончил устанавливать палатку. Поставил ее с умом – так, чтобы между ней и предполагаемой позицией снайпера оказалось кострище. Люди грамотные предпочитают без крайней нужды огонь в Зоне не разводить, но здесь был район не бедный, и люди шастают сюда всякие, зачастую пренебрегающие осторожностью.

Изобразим таких и мы… Запалим костер, и тогда любая ночная оптика не поможет засечь мой уход. Правда, если преследователи понимают толк в том, чем занялись, могут удивиться: зачем это опытный сталкер так поступил? Но ничего другого, простого и эффективного, в голову не приходило. Можно, конечно, сговориться с майором, привлечь «каракалов» и затеять отвлекающую внимание операцию, какую-нибудь пальбу чуть в стороне… Но придется отвечать на неудобные вопросы, и далеко не факт, что внимание будет отвлечено полностью.

Первым моему решению запалить костер удивился Джей-Си.

– Здесь можно, – успокоил я. – Место проверенное.

И я кивнул на старое кострище. Майор хмыкнул недоверчиво, но спорить не стал – мне, дескать, виднее.

Ну и славно. Предварительная работа проведена. Осталось дождаться ночи и героически предотвратить собственное убийство.