Зал Тысячи Голосов находился на втором этаже вокзала.

По сталкерской легенде, сюда, в большой зал ожидания, пошли все находившиеся в день Прорыва на вокзале люди. И пассажиры, и провожающие, и встречающие, и железнодорожные служащие, и вокзальные торговцы, и прочий вокзальный люд… все.

Шли, сами не понимая толком, зачем идут. Слепо шли, механически, словно поток леммингов, марширующих к ближайшему фьорду, словно колонна гаммельнских крыс, бредущих за дудочкой крысолова… Разумеется, зал, хоть и был велик, не смог бы вместить всю толпу. Однако как-то вместил. Двери заглатывали медленно вползающую в них людскую ленту, а назад не выходил никто.

Так никто и не вышел… Не рассказал, что там происходило с людьми в их последние минуты. Многотысячная толпа просто-напросто исчезла, была – и не стало.

Разумеется, вся эта история яйца выеденного не стоит и придумана задним числом в попытке хоть как-то объяснить сделанные находки. Свидетелей исхода людей, застигнутых Прорывом на вокзале, не осталось.

Да и не был тот исход таким уж поголовным. Я и сам часто находил здесь по дальним закоулкам мертвецов, находившихся, как часто случается в Зоне, в самых разных стадиях разложения. Попадались и скелеты, и мумии, и тела словно бы вчера умерших людей. Кое-кто из них забрел на вокзал позже, но многие, по всем признакам, оставались тут с самого Прорыва – сегодняшняя мумия в мундире железнодорожника, например.

Но доля правдоподобия в легенде все же имелась. Количество останков никак не соотносилось с тем числом людей, что наверняка должны были находиться здесь, на самом оживленном и многолюдном вокзале города, – их было на три порядка меньше, чем следовало бы. Что, разумеется, ничего не значило. Когда началось, многие, без сомнения, попытались найти убежище в метро, благо вход на станцию открывается прямо на вокзал.

Тогда над всем городом стоял несмолкаемый вой – гудели заводы, фабрики, локомотивы, теплоходы на Неве… короче, все объекты, способные издавать тревожные громкие звуки. Но никаких объяснений, зачем и отчего тревога, никто не мог добиться: ни радио, ни телевидение, ни мобильная связь в Зоне уже не работали, эфир ломился от мощных помех… С электрическими сетями тоже произошло что-то нехорошее. Но гудки и сирены, основанные на простейшей механике, продолжали свою тревожную песню. Неудивительно, что во многие головы разом пришла мысль о ядерной войне – и люди толпами ломанулись к метро, надеясь укрыться и спастись в самом обширном и глубоком из городских бомбоубежищ.

На деле спаслись немногие из них. В основном те, кто угодил в ходынку в наземных вестибюлях метро и получил повреждения, не позволившие спуститься вниз. Кое-кого из растоптанных и задавленных толпой потом вывезли и спасли… Судьба спустившихся вниз до сих пор неизвестна. В подземелья метро сейчас не рискуют соваться даже самые отмороженные сталкеры. А из тех, кто поначалу рискнул, ни один не вернулся.

Впятером в Зал Тысячи Голосов мы не потащились – майор оставил «космонавтов» прикрывать ведущую туда лестницу. Правильное решение. В этом зале совершенно теряется ощущение времени и пространства, а ведь где-то в Зоне до сих пор могли идти по нашему следу неугомонные черные сталкеры…

По крайней мере меня всю дорогу по «Сортировочной» не отпускало чувство: кто-то тащится за нами следом, дышит в затылок…

– Если закрыть глаза, тогда голоса лучше слышны, – дал я Ильзе совет на пороге зала.

– Я не собираюсь слушать голоса, у меня совсем другая цель… – ответила она.

Другая так другая… Я был здесь не впервые, и мне уже не приходилось напрягаться, чтобы услышать голоса давно умерших людей…

Мы шагнули внутрь. Пол в зале был усыпан всевозможными мелкими предметами, приходилось выбирать, куда поставить ногу. Впрочем, наступить на здешние россыпи не страшно, проверено… Главное, ничего не забирать с собой.

Чего здесь только не было… Кошельки и отдельно лежавшие монеты, часы и очки, связки ключей и мобильные телефоны. Коллекционер, собирающий расчески или авторучки, пришел бы в экстаз при виде рассыпанных по полу экспонатов. Повсюду поблескивали украшения – и дешевая бижутерия, и вполне солидно выглядевшие золотые изделия, порой с немаленькими бриллиантами. Время от времени попадалась разная экзотика, которой вроде бы и не место в карманах или сумочках. Сейчас, например, на полу лежало нечто вроде боксерского пояса, вручаемого чемпионам мира, – громоздкая кожаная сбруя с позолоченными бляхами-медальонами. Неужели кто-то таскал этакое украшение под одеждой? А то и поверх нее?

Голоса зазвучали почти сразу… Я старался не обращать на них внимания. Звучат и звучат, словно я и в самом деле нахожусь в многолюдном зале ожидания, и вокруг роится народ, озабоченный своими делами… Но иногда слух поневоле выхватывал из общей какофонии отдельные голоса, звучавшие или громче прочих, или же в иной тональности.

Звонкий детский голос:

– …мама, мама, Яська опять наделала в штаны…

Пропитой тенорок:

– …п-пошли н-на воздух, Сеня, здесь курить нельзя, т-ты м-меня слышишь, Сеня?

Возмущенное женское сопрано:

– Вы за кого меня принимаете? Нет, я спрашиваю: за кого вы меня принимаете?

Иногда здесь можно услышать что-то любопытное, явно не предназначенное для чужих ушей… Но кому интересны секреты давно умерших людей? В то, что если долго ждать и вслушиваться, можно услышать, как к тебе обращаются по имени и пытаются что-то сказать, я не верил. Вернее, верил, что начинается нечто вроде слуховых галлюцинаций. Хорошо известный эффект – даже если долго вслушиваться в «шум моря», издаваемый крупной раковиной, можно в конце концов услышать, как тебя зовут далекие голоса…

В общем, мне диковины Зала Тысячи Голосов давно приелись. Я вообще не пошел бы сюда, если бы не настойчивый интерес Ильзы. Ну, раз уж забрел, то… То я крайне внимательно приглядывался к тому, что лежало на полу. Потому что знал: здесь и впрямь можно увидеть некий знак… Не то нарисованный собственным воображением, не то…

Но пока что ничего, зацепившего бы внимание, не попадалось. Обычный джентльменский набор. Я часто задумывался, отчего здесь не попадаются ни предметы одежды, ни то, что некоторые люди таскают внутри себя: вставные зубы, или кардиостимуляторы, или имплантированные искусственные суставы… Словно тут действительно проходила плановая эвакуация, и на этом перевалочном пункте прозвучала команда: немедленно освободить карманы от всего лишнего.

Майор стоял на одном месте, настороженно поглядывая по сторонам. Ильза бродила по залу, водя по сторонам выдвижной штангой своего прибора.

Все в порядке… Я пока контролирую обстановку, спутники мои тоже выглядят адекватными… Этот зал такое место, где не мешает приглядывать друг за другом.

И тут я увидел… Не знаю, чем ЭТО было, но только не карманным предметом, упавшим на пол… Почему я сразу не разглядел сей предмет – маячивший, издалека бросающийся в глаза, – не стоило даже гадать. Это Зона, дети…

Выглядела штуковина… допустим, как промышленная мясорубка, произведенная на танкостроительном заводе. На самом древнем и допотопном из танкостроительных заводов – из броневого бока торчали головки заклепок, каждая с половинку грецкого ореха размером.

У штуковины имелась ручка или рычаг… короче, нечто для приложения мускульной энергии. Чтобы не возникало сомнений, рядом на металлическом боку имелась намалеванная красным стрелка: дергать сюда, дескать.

Разумеется, дергать за рычаг я не стал. Я вообще сомневался, что эта штука существует в реальности. По крайней мере Ильза и майор ее появление никак не прокомментировали, они вообще куда-то подевались – я не видел их в той части зала, что оставалась доступна обозрению, а вертеть головой абсолютно не хотелось: я застыл, замер, пялясь исключительно на штуковину…

Это Триггер. Или муляж Триггера, подсунутый Зоной. Но Триггер, сомнений нет – два положения рычага, все как рассказывали, и если я дерну за рычаг, если я дерну…

Вместо того дернули меня. За рукав. Сильно. Триггер мигом потерял вещественность, стал зыбким, полупрозрачным. Я пытался сопротивляться, сосредоточить внимание исключительно на железной хреновине, игнорируя все остальное…

Бесполезно. Относительно деликатное дерганье за рукав сменилось грубыми толчками в плечо. Триггер, чем бы он ни был, исчез окончательно.

– Пойдем отсюда, – сказала Ильза. – Я закончила… Да что с тобой? Увидел алмаз размером с кокос?

– Вроде того… – стряхнул я наваждение. – Почти с кокос… и почти алмаз…

– Насмотрелся? Ну, тогда пошли.

И мы пошли… В дверях я оглянулся напоследок. Но Триггер, разумеется, вновь не появился.