Эпилог
Стекло хрустело под ногами. Я вновь шагал по Стеклянному Полю. Шагал и уныло размышлял о дельнейших жизненных перспективах. Личное бессмертие, судя по всему, мне все-таки гарантировано. Не совсем полноценное, нечто на манер Шмайсера, но все же бессмертие.
И это казалось мне весьма серьезной проблемой, требующей решения. Вечно таскаться по Зоне, пока мир не рассыплется в прах… Благодарю покорно, Шмайс уже начал выть от тоски, а что с ним будет через несколько лет?
Вторая проблема – две вечно молодые подруги-гурии, поджидающие меня во вневременных петлях… Если их вечная молодость той же природы, что и дарованное Зоной бессмертие, то…
То стоит ли гробить время жизни – пока что настоящее время настоящей жизни – на то, чтобы вновь заработать на новый, усовершенствованный Пеленгатор? Тем более что, едва его заполучив, я немедленно окажусь в положении Буриданова осла, выбирающего между двумя ослицами…
Хотя, разумеется, остается вариант с двоеженством.
Вытащить Крис, поселить в отдалении от Зоны, пусть растит малыша, пока отец семейства тяжким трудом добывает пропитание.
Вытащить Ильзу и поселить где-то в стороне, подальше от первого дома, и чередовать побывки между двумя семейными очагами…
Чем плох такой вариант будущего?
Да всем он плох…
Но все-таки вариант. И все-таки будущего.
Правда, наличие структуры под названием СДУ в этом светлом будущем не предусмотрено… СДУ мне надлежит оставить в мрачном прошлом. Ну, сколько у них бойцов? Ну, несколько десятков, ну, сотня… Большее количество нереально держать на нелегальном положении в окрестностях Зоны, не так уж густо населенных… Даже если часть боевиков легализирована – как черные сталкеры, например, – все равно больше двух сотен стволов не наберется.
По сравнению со всей массой людей, кормящихся от сокровищ Питерской Зоны, – тьфу, плюнуть и растереть. Одно лишь Управление Периметра насчитывает несколько тысяч подготовленных бойцов, не считая аналитиков, экспертов, дознавателей и прочей нестроевой братии…
За СДУ просто не брались всерьез. Терпели, проклинали, но не брались. Почему – вопрос отдельный. Что кто-то из серьезных людей курирует отмороженную структуру, сомнений нет. Даже если не брать на веру слова Чеширского, по-иному быть не может.
Возможно, во главе беспредельщиков чин с большими звездами на погонах. Или кто-то из «теневых» авторитетов. Не важно… Кем бы он ни был, правила игры нарушил грубо и нагло. И если его вычислить и сдать другим большим людям – и отморозку, и его отмороженной гвардии конец настанет очень быстро.
Придется сталкеру по прозвищу Лорд вспомнить свои навыки следователя… и задействовать свои связи в соответствующих структурах…
А пока разбираюсь с СДУ, хватит времени, чтобы поразмыслить о своих двух принцессах, заточенных в хрустальных гробах. Поразмыслить и выбрать достойнейшую. Полигамия все-таки обычай, чуждый нашему менталитету.
Продумав и распланировав свою жизнь на месяцы вперед, я зашагал веселее. Стекло громче захрустело под ногами.
И внезапно через этот хруст донесся неожиданный звук… Вообще-то достаточно заурядный, но в данных обстоятельствах все же неожиданный, ибо шагал я вдоль стены «Самсона», а из-за нее женские голоса, зовущие на помощь, звучат крайне редко: Красные мутанты безгласны, а их жертвы… в общем, тоже быстро замолкают.
Однако сомнений не было: с «Самсона» звали на помощь. Звали меня. Звала женщина.
Я ее даже увидел, подойдя поближе: лицо в небольшом окне. Окно находилось в корпусе «Самсона», ближнем к забору.
И тут я вспомнил… Подруга невезучего сталкера-новичка, отоваривавшегося у Папы Карло и потерявшего голову в столкновении с «мозгожоркой»… Ну да, точно… Если она выжила в Зоне эти несколько дней, где-то именно здесь и должна была находиться.
Увы, день выдался очень неподходящий для спасения принцесс из лап великанов, драконов, троллей и Красных мутантов. Рыцарь, увы, поиздержался, странствуя по Зоне. Ни единой гранаты, и патроны на исходе. Две предыдущие принцессы сожрали все ресурсы…
Но девица за решеткой кричала так жалобно… Хриплым, сорванным голосом, но жалобно. Она меня видела над оградой, оттого и драла глотку так отчаянно и самозабвенно. Возможно, я был первым и единственным живым человеком, увиденным ею за последние дни. И, соответственно, единственным реальным кандидатом в спасители…
Ну ладно, ладно… Будем считать, что твоя ставка на зеро сыграла. Лорд Реджинальд Великолепный идет на помощь. Скачет галопом.
Ограда была железобетонная и высокая, метра четыре с лишним. Пришлось отыскать брешь, где железобетон раскрошился, пошел глубокими трещинами, обнажив арматуру, и получилось нечто вроде лесенки. Поиски не затянулись, таких мест на ограде хватало.
С другой стороны имела место так называемая «запретка». Полоса земли шириной метров двадцать была выстлана тонкой, почти невидимой проволокой-путанкой, а за ней стояла еще одна преграда – забор из сетки-рабицы со спиралью Бруно, пущенной поверху.
Сделаны все ухищрения были для того, чтобы в былые времена несознательные труженики АО «Мясокомбинат «Самсон» не швыряли через забор – своим столь же несознательным сообщникам и пособникам – плоды своих трудов.
Но, по слухам, и в старые времена эта система безопасности срабатывала не лучшим образом. Мой отец любил рассказывать смахивающую на легенду историю о том, как он ехал – с бойцами и на служебной машине – вдоль ограды «Самсона», а из-за ограды по красивой параболе спланировала половинка свиной туши. Сообщники при виде ОМОНа в полном боевом снаряжении не рискнули объявиться, а у взвода в ближайший уик-энд состоялся спонтанный выезд на природу, на свиные шашлыки…
Ну а теперь сетка-путанка истлела, проржавела и стала тонкой и невесомой, как паутина. За ноги еще цепляла, но тут же рвалась. Сетка-рабица и колючая спираль тоже доживали свои дни уныло и бесполезно. Короче говоря, я прошел на территорию «Самсона». И оказался у стены цеха, как раз под зарешеченным окном.
Красные мутанты пока мое вторжение не обнаружили. Хотя я надеялся, что их число поуменьшилось здесь, в прилегающих к Периметру районах, трудами Клеща и других сталкеров, снабжавших сырьем НИИ им. Менгеле.
– Как тебя зовут, принцесса? – спросил я, кинув в рот черно-белую капсулу.
– Лила, – откликнулась охрипшая принцесса.
– Хорошее имя, – одобрил я. – Самое главное, редкое. И как ты туда попала, Лила?
В ответ она завела долгую балладу о том, что я и сам представлял: как она пошла с другом в Зону, как друг потерял голову…
– Нет, нет, – прервал я тоскливое песнопение девы. – Меня интересует чисто прикладной вопрос: как ты попала туда, где сейчас находишься? С какой стороны от тебя выход? Мне нужно знать самый короткий путь. Патронов осталось слишком мало, чтобы плутать и блуждать.
– Я не знаю! – откликнулась она тоскливо. – Это маленькая комнатка с окном в двери! Наверное, тут была касса… Или выдавали инструменты рабочим через это окошко… Я не знаю… Сзади!!! – вдруг заорала она как резаная.
Я обернулся прыжком, дважды нажал на спуск. Два Красных мутанта стали еще краснее – фигурально выражаясь, кровь у них, как и кровь Слизней, не сохранила нормальный человеческий цвет.
Минус два мутанта, минус два патрона… И ни одной гранаты.
На земле валялся увесистый пруток арматуры. Подобрать его, что ли, в качестве холодного оружия? Красные мутанты существа злобные, но черепушки у них не особо прочные. После короткого размышления я забраковал эту мысль. Занимать руки чревато…
– Слушай меня, Рапунцель… – начал было я.
– Чего? – не поняла девица.
– Слушай меня, Лила… – поправился я. – Сейчас попробую до тебя добраться через главный вход. Когда услышишь внутри выстрелы – подай знак. Лупи в свою дверь чем-нибудь, чтоб я слышал. Есть что-нибудь подходящее?
– Есть!
В окошке рядом с ее мордашкой образовался штык малой пехотной лопатки.
– Подойдет, – одобрил я.
– Я ею двоих этих, красных, отоварила, – похвасталась Лила. – Одного насмерть, похоже.
– Героическая ты личность… Ладно, я пошел. Готовься выдать пеленг.
Главный вход в цех искать не пришлось. Рядом, за углом, обнаружилась небольшая дверь, гостеприимно распахнутая. Перед ней громоздилась куча экскрементов – словно каждый мутант, заходя внутрь, считал своим долгом предварительно опростать кишечник. Или же, наоборот, обжирался чем-то там, в цеху, а потом выходил до ветру.
Кучу я обошел стороной, по стеночке. И оказался внутри. Здесь был… да, судя по навеки застывшему конвейеру, здесь некогда был фасовочный цех. И даже остатки продукции сохранились. Фасовали здесь тушенку, и все до единой банки несли следы зубов Красных мутантов, но содержимое им удалось выдавить лишь из некоторых банок.
А еще здесь были мутанты. Много мутантов. Настроены они были агрессивно и тут же начали атаковать. Прыгали сверху, выскакивали из засад, бросались под ноги, пытаясь не мытьем, так катаньем запустить в меня зубы… Стрелять пришлось сразу. Я вертелся, как уж на сковородке, всаживая пулю за пулей в красных тварей, но их словно не становилось меньше. Зато становилось меньше патронов…
Откуда-то слева доносился отчаянный стук – Лила колотила в дверь своей лопаткой.
Подмога пришла неожиданно. Верхняя часть огромного – от пола до потолка – мутно-серого окна цеха словно взорвалась. Обрушилась внутрь грудой звенящих осколков. Долей секунды позже на пол приземлилась знакомая плечистая фигура.
Первым делом, для подтверждения серьезности своих намерений, вновь прибывший выпустил длинную неприцельную очередь.
Грохот, визг рикошетящих пуль, уцелевшие стекла разлетались, кафель стен с треском крошился. Падая, я почувствовал, что правую щеку что-то обожгло – рикошет? осколок стекла? – разбираться было некогда, я упал, перекатился за станину какого-то агрегата. Эффект был чудодейственный в сравнении с моими скупыми одиночными выстрелами. Красные мутанты инстинктом самосохранения не обделены. И немедленно попрятались от гулявшего по цеху свинцового смерча.
– Здорово, Шмайсер! – крикнул я, дождавшись паузы в стрельбе. – Ты не мог бы пока не стрелять в ту сторону? – Я поднял автомат над головой и показал стволом, в какую именно. – Мне надо подняться во-о-он на ту антресоль.
– Не вопрос! – бодро откликнулся Шмайс. – Поднимайся!
Там действительно была какая-то кладовая с небольшим окошечком, прорезанным в двери. Или цеховая касса. И оттуда доносился металлический стук.
– Выходи, Лила! – крикнул я. – Путь свободен!
– Мне не отпереть!
– Почему?
– Тут замок запирается изнутри! И я его… в общем, он сломался!
Стрелять в дверь мне не хотелось… Этот голливудский способ неплохо срабатывает с низкоскоростными пулями. Но у меня оставались только обычные, грозящие самыми непредсказуемыми рикошетами.
По счастью, на стене неподалеку краснел пожарный щит, и все инструменты на нем сохранились в целости. Дверь на кладовой была прочная, обшитая металлом, но против лома, как всем известно, приема не придумано… в общем, как выражается Лила, дверь сломалась.
Спасенная принцесса воздержалась от рыданий на груди спасителя и прочих проявлений бурных чувств. Понимала, что ничего еще не закончилось… Что для начала нам стоит покинуть территорию «Самсона». А в идеале – Зону. И уж потом приступать к изъявлениям благодарности.
Но даже из цеха уйти без приключений не удалось…
– Как переключаются стволы на этой штуке? – спросил меня Шмайсер, когда мы Лилой спустились по лестнице.
Как-то он неуверенно возился с УОКом… И мне это не понравилось. Ладно хоть стволы были направлены вверх, а не в нашу сторону.
Оглушительно грохнуло. Сверху посыпались обломки. Над нашими головами в крыше цеха образовалась рваная дыра.
– Шмайсер… – укоризненно протянул я. – Переключатель режимов огня на «УОК-16-А2» находится слева, а то, что ты сейчас нажал, – спусковой крючок гранатомета. Давай ты больше ничего не будешь там дергать?
– Так он стрелять перестал… – попытался оправдаться Шмайсер.
– Слева! – взвизгнула спасенная Рапунцель.
Я отреагировал автоматически – вскинул ствол, нажал на спуск… «Хеклер-Кох» не выстрелил. Целую вечность я давил на спусковой крючок, словно новобранец, забывший в первом своем бою снять оружие с предохранителя. И дотянул до того, что карлик приготовился запустить зубы в мою ногу… Хрясь! – сказала малая пехотная лопатка, опустившись на красную лысую голову. Карлик забился, заверещал. Хрясь! Хрясь! – лопатка закончила работу. Боевая девчонка, однако…
– Уходим! – сказал я, закидывая за спину опустошенный автомат и доставая «Горыныч».
– Идите, – пропыхтел Шмайсер. – Я тут немного повоюю… Только покажи еще раз, как эта штука переключается…
Я показал, и УОК снова заработал – опомнившиеся мутанты выползали из своих щелей и убежищ, двигались перебежками в нашу сторону, отрезали от выхода.
Шмайсер двумя длинными очередями расчистил нам путь, и вскоре мы с Лилой оказались снаружи. Там и мне пришлось пустить в ход «Горыныч», подстрелив двух тварей, самых упорных в своем желании поживиться свежим мясом…
Наконец под подошвами вновь заскрежетало стекло. Я надеялся, что сюда мутанты не сунутся. А если сунутся, то долго не побегают босиком по острым осколкам.
За спиной, на «Самсоне», продолжал развлекаться Шмайсер. Судя по звуку, переключение на мелкокалиберный ствол он освоил самостоятельно.
– Почему он не уходит? – спросила на ходу Лила. – Окружат, набросятся все разом… и прикончат.
– Он немного бессмертный… – растолковал я.
Бежать было все труднее. Бег по стеклу вообще занятие для контуженых экстремалов, а многострадальный мой сустав уже устал возмущаться и начал потихоньку саботировать команды мозга… Отказывался сгибаться и разгибаться.
Со Стеклянного Поля мы кое-как выбрались. До Купчинской «калитки» было рукой подать, но я засомневался, стоит ли выходить там… Зашли мы слишком большой и приметной компанией. И наверняка возникнут вопросы.
А мне совсем не радость объяснять, куда я подевал целое отделение «каракалов» и их начальника. И насчет старшей научной сотрудницы НИИ ИАРОР тоже ничего пояснять не хотелось.
Я сбавил ход и растолковал Лиле суть своих сомнений. Ей было все равно, где выходить. Ей не терпелось как можно скорее покинуть Зону.
В этом наши желания совпадали. И я предложил махнуть напрямую через Периметр. Имелась неподалеку «дикая дырка». Возражений не последовало, и мы пошагали туда.
Появилась возможность потолковать об отвлеченном. О прекрасном и возвышенном.
– Ну, как тебе показалась Зона? – светски поинтересовался я. – Еще пойдешь? Вообще-то не советую. Но вынужден признать: ты фартовая. Любит таких Зона…
Когда-то таким же фартовым был розовощекий юнец с автоматом «МП-40» на шее… И Крис, моя Крис… Если эта дурочка сунется в Зону еще раз и вернется – все, пропала и подсела, Зона больше ее не отпустит.
Но я не собирался отговаривать и переубеждать Лилу. Кто я такой, чтобы спорить с судьбой?
Девушка, кстати, ходить по Зоне умела. Четко держалась в секторе три-шесть, соблюдая дистанцию и на линию огня не высовываясь. Однако оказалась не расположена к отвлеченным и светским беседам. Начала сразу о конкретном.
– Вас зовут Лорд, правда?
– Зовут, когда долго не прихожу, есть грех… – подтвердил я, вспомнив: Жига рассказывал, что девушка и ее дружок интересовались в «Борще с пампушками» именно сталкером Лордом.
Надеюсь, сейчас ее интерес получит исчерпывающие объяснения. И они меня удовлетворят.
Не то ведь я могу как Тарас Бульба: я тебя породил, в смысле, спас, я тебя и… Не люблю пустопорожнего интереса к своей особе.
«Что "и"? – спросил я сам себя. И сам себе ответил: – Да ничего… выведу и пошлю на все четыре стороны, или к папе с мамой, или откуда еще она мне на голову свалилась…»
– Герман Заславский по прозвищу Лорд? – продолжила допытываться Лила.
Я остановился. Пришлось остановиться и ей.
Туман остался за спиной, у края Стеклянного Поля. Светило солнце, и вокруг был яркий майский день, и зеленела нормальная трава, не ищущая щелки в обуви и не норовящая присосаться к коже… Над головой в зените кружил беспилотник в планирующем режиме. Тоже вполне нормальный, сделанный в кружке «Умелые руки» при конторе профессора Черного. Хотя нет, этот выглядел не так аляповато… Навострились клепать свои игрушки.
Мы стояли в паре шагов друг от друга. Лицом к лицу, и я впервые толком рассмотрел спасенную. Внимательно, профессиональным цепким взором, мысленно составляя словесный портрет.
Не красавица… Скуластенькая слишком, глаза широко расставлены… Хотя, если отмыть и вернуть на лицо макияж, кавалеры отворачиваться не будут… Но одно я мог сказать точно: с Лилой меня жизнь никогда и нигде не сталкивала. И все же тип лица казался очень знакомым… Словно я не так давно видел такую же, скуластенькую… Но не ее, не ее…
– Все правильно, – сказал я, когда пауза начала затягиваться. – Я Герман Заславский по прозвищу Лорд. А теперь рассказывай, откуда ты меня знаешь. И зачем расспрашивала обо мне в «Борще».
– Я и в «Флибустьере» расспрашивала, – сообщила Лила без тени смущения. – А в «Шанхайчик» меня не пустили, закрытый клуб, говорят. Не то бы я и там расспросила.
– Объясняй. И постарайся объяснять убедительно.
– Хотела познакомиться со знаменитым сталкером…
– Ну, приступай.
– К чему?
– К процессу знакомства. Звезды сошлись, знаменитый сталкер перед тобой… Действуй.
Смутить ее, пожалуй, было невозможно в принципе. Она отступила еще на шаг и изобразила книксен – в грязной «цифре» и с лопаткой в руке смотрелся он… черт, смотрелся он вполне уместно… Судя по пластике, Лиле доводилось всерьез заниматься танцами.
Я звякнул виртуальными шпорами и склонил голову в коротком полупоклоне.
– Герман Заславский, можно просто Лорд.
– Лилиана Муратова, можно просто Лила. В бою – Ли.
Муратова? Муратова… Вот оно что… Причудливо тасуется колода…
– Твою мать звали Ларисой, – сказал я утвердительно.
– Да. Вообще-то ее до сих пор так зовут… Вы ее помните?
Помню ли… Да я ее две ночи назад… вернее, не совсем две ночи и не совсем я… В общем, помню.
Вопрос об отце девчонки я тактично не стал поднимать. Потому что… нет, не сходится… когда мы расстались с Ларисой, она уже крутила с Пашкой Мельником, и…
И ничто бы не помешало ей крутить, будучи на втором или третьем месяце.
– Кто ж не помнит Ларису с Купчинской улицы… Первая красотка на районе была.
Я надеялся, что такой тон убережет меня от душераздирающих мексиканских признаний… На такого папашу, как я, посмотришь, да и подумаешь трижды, пока признаешься, что его дочка… Так мне по крайней мере казалось.
– Она вас тоже помнит. И не раз говорила, что жалеет, что не вы мой отец.
Ну вот… Роковое признание уже не состоится. Наверное, оно и к лучшему.
– Будем считать, что знакомство состоялось, – сказал я. – И что всем очень приятно. А теперь посмотри направо…
Мы стояли у крутого склона Периметра. Лила посмотрела, куда я указывал. Там поблескивал объектив видеокамеры, но мы сейчас находились в его мертвой зоне.
– Сейчас она отвернется. И у нас будет пять секунд, чтобы добежать вон до того водостока. И залечь там.
– До того бетонного желоба?
– До него… Готовься… Пошли!
Мы бросились вверх по склону. Таймер в голове отсчитывал секунды. Одна… Вторая… Третья… Четвертая… Есть! Мы скатились в желоб, вжались в бетонное дно.
– Теперь ползком наверх, вон до той трубы, – скомандовал я. – Ползком, я сказал! Не на четвереньках!
Она прекратила высовывать зад над краем желоба… Мы проползли с десяток метров и вновь оказались в мертвой зоне.
– Вставай, – сказал я. – Дальше нас никто не увидит…
Сглазил… Нас видели, и видели уже давно. Недаром беспилотник кружил над предзонником, как ворон над падалью. Нас ждали и встречали.
У разделительного барьера КАД стояли два микроавтобуса. Перед ними – цепочка людей с оружием, направленным на нас. Черный камуфляж, черные балаклавы… Стволы автоматов, готовые плюнуть огнем и смертью…
А в самом центре комитета по торжественной встрече стоял человек, которого я никак не рассчитывал здесь увидеть… Я вообще не думал увидеть его живым.
– Ты меня разочаровал, Лорд, – сказал Папа Карло. – Очень разочаровал… Ты угробил свой бесценный прибор и приборы своей женушки и сгубил лучших бойцов Управления, а вместо Триггера притащил из Зоны девчонку…
До пояса нас с Лилой прикрывало металлическое ограждение. Я незаметным движением вынул «Горыныч» из кобуры и подумал, какие шансы у меня пристрелить Папу и остаться живым. Получалось, что никаких. Если даже удастся скатиться с насыпи, расстреляют внизу, неторопливо, как в тире…
– Ты сильно удивишься, – сказал я, – но я побывал-таки у Триггера… Но вытащить его, как ты правильно заметил, не сумел.
Я говорил первое, что приходило в голову, пытаясь прокачать ситуацию и найти путь к спасению. Интересно, куда ведет та бетонная труба, мимо оголовка которой мы с Лилой проползли минуту назад? Этот вопрос занимал меня сейчас больше всего на свете.
Если Папа купится на мой незамысловатый блеф, понятно, что будет дальше. Предстоящие несколько часов будут очень мучительными и последними в жизни. Как у того бедолаги, чей истерзанный труп Папа выдал за свой… Но зачем он убил Шерхана, такая красивая была животина…
Я ударил Лилу левой рукой, буквально смахнув ее вниз. Одновременно вскинул «Горыныч». Увидел, как исказилось лицо Папы, как он открыл рот, пытаясь отдать команду своим бойцам, но те уже без команды вскидывали стволы…
Пуля попала старому прохиндею в левый глаз. Автоматы загрохотали, вспарывая тишину майского утра.
Я катился вниз по склону и думал: успею или нет втянуть Лилу в трубу, прежде чем эти обормоты добегут до откоса и начнут стрелять прицельно, на поражение? Мне-то что, воскресну по беде призраком Зоны, а ей рановато умирать, посмертие еще не успела заработать…
Значит, должен успеть. Значит, успею.
Февраль – апрель 2015
Назад: 5
На главную: Предисловие
