Глава 7
Я проснулась от шипения углей, которые Яозу увлеченно заливал водой из ручья.
— Вот, держи, — ачжосси пихнул в мою сторону тощую сумку, — понесешь.
В накрывших лес сумерках я сонно огляделась, приходя в себя. Тело болело, как если бы мне всыпали с десяток ударов палками, в голове царила каша, но больше всего беспокоили ладони. Их жгло и покалывало от неприятного зуда.
Взглянув на ладони, я даже прищурилась, опасаясь, что крадущаяся тьма и моя впечатлительность сыграли злую шутку. На суставах пальцев и на ладонях виднелись ссадины и ожоги, как если бы я голыми руками ломала горящие ветки и бревна.
— Ой. — Вздох вышел сам собой.
Дже Хён не должен был реагировать, но он обернулся, перестав складывать что-то в свою сумку. Подойдя ко мне, хозяин бесцеремонно перехватил мои запястья, не давая возможности спрятать руки за спину.
— Мелкая, какая же ты неуклюжая, — вздохнул он и кивнул на ручей.
Хмурясь, я направилась к воде, а Дже Хён на секунду замешкался, разыскивая в сумке кусок полотна. У самой кромки стекающего по камням ручья дракон велел сесть и самолично обмыл мои ладони из студеного родника.
— Совсем неосторожная Тиоли, — пробормотал Дже Хён, перевязывая мои руки разорванной на полоски тканью. — Неосторожная мелкая.
Мне хотелось горестно кивнуть и заверить, что такого не повторится, но я, как завороженная, следила за действиями Дже Хёна, неосознанно любуясь его широкими ладонями с длинными пальцами. Даже дышала через раз, безропотно принимая заботу.
Но я не могла не отметить, что в сравнении с моментом на охоте он старался почти меня не касаться. Это не причиняло боль, но сильно расстраивало.
Интересно, смогу ли я когда-нибудь доверять этому человеку? И будет ли он сам доверять мне?
— Я не знаю, как и что тебе нужно объяснять, так что постарайся больше не использовать свой дар, пока не узнаешь, как им пользоваться, — шепнул Дже Хён и криво усмехнулся. — И повязки не подпали, а то ожоги будут хуже, чем эта.
— Это случайно вышло… — стараясь оправдаться, промямлила я. — Я не хотела…
— Все равно, — пожал плечами дракон и встал.
Вздохнув, я тоже поднялась, не зная, что делать. Яозу шагнул ко мне и, косясь на Дже Хёна, сунул в руки деревянную миску, полную травяного супа с кусочками мяса:
— Поешь, дочка, дорога дальняя…
Я благодарно поклонилась ачжосси и приняла еду. Первая ложка жидкого, но сытного супа вселила надежду на то, что все не так плохо, как кажется. Посматривая на то, как дракон перебирает вещи в сумке, а Яозу складывает пожитки в узел, я быстро вычерпала похлебку.
— Дже Хён, помоги-ка! — позвал ачжосси, подступая к небольшому плоскому камню за шалашиком. — Надо кое-что спрятать, чтоб никто не утащил…
Дракон легко поддел пальцами камень с одной стороны, открывая его как дверцу. Под камнем обнаружилась глубокая выемка в земле, куда Яозу затолкал узел.
— Так-то оно вернее, — пристукнув по камню ногой, промолвил он.
— Идем? — уточнил Дже Хён, и Яозу кивнул, а мне не оставалось ничего, кроме как поднять с земли сумку и пристроиться в хвост дракону.
Мы спустились с уступа и двинулись в противоположную сторону от той части леса, где охотились на кабана. Деревья здесь росли гуще, так что если бы кто-то следил за нами, то потерял бы из виду всего за несколько минут. Яозу уверенно прокладывал дорогу, даже не глядя под ноги. Складывалось впечатление, что он видит какую-то тропу; но мы ее рассмотреть не способны.
Я за уверенным шагом ачжосси и Дже Хёна не поспевала, все время отставая на десяток метров. Заметив это, хозяин тоже притормозил.
— Бодрее переставляй ноги, мелкая, — рыкнул он, но совсем не напугал меня тоном.
За эти дни я научилась не только читать мимику Дже Хёна, но и определять, когда он злится, а когда просто хочет казаться злым. Так что я ни капельки не испугалась, но постаралась идти быстрее.
«Подбодрив» меня, дракон догнал Яозу и пошел рядом с ним.
— Где ты нашел эту девочку, Дже Хён? — стараясь говорить так, чтобы я не услышала, спросил тот. — Я никак не ожидал увидеть подле тебя огненную.
— Яозуши, я хотел бы попросить вас… — начал дракон так же тихо.
Ачжосси его перебил:
— Ответь старику.
Дже Хён вздохнул:
— А как, вы думали, я собирался попасть к Хадже?
Мужчина покивал и вновь спросил:
— Хадже ведь оторвут тебе голову за нее, ты хоть знаешь об этом?
Дже Хён непринужденно пожал плечами и ничего не ответил.
— Дже Хён, я тебя знаю давно, но ты сейчас делаешь глупость. И из-за этой огненной у тебя будут огромные проблемы.
— Яозуши… — прошептал дракон, но мужчина недовольно замотал головой.
— Я видел браслет… — Мужчина вздохнул. — Я мало знаю, но не нужно играть в игры с Хадже, Дже Хён. Это опасно. Их много. Их будет куда больше. И тебя ничто не защитит.
— Яозуши, я знаю, что делаю, — уверенно заметил Дже Хён. — Не волнуйтесь.
— Я на это надеюсь, — вздохнул ачжосси снова. — Я на это надеюсь.
Мне хотелось добавить, что я тоже очень надеюсь на то, что Дже Хён не будет делать ничего опрометчивого. Но я не посмела вмешаться в разговор мужчин.
Почему это для меня важно? Просто потому, что я не хочу его смерти. Дракон, если не считать мелочей, относился ко мне хорошо, а такие хозяева встречаются редко.
* * *
Поднявшись на холм, мы оглядели раскинувшуюся внизу долину: узкая, изрезанная жадными корнями гор полоска земли, протянувшаяся с северо-востока на юг. И именно ее нам предстояло пройти сейчас, пока солнце еще не взошло, а все вокруг укутано сиреневой предрассветной дымкой.
Один край долины занимал жидкий туман, клубившийся над низиной, куда сползались несколько ручьев с ближайших гор. С другой стороны теснились пять шатров, вокруг которых полыхали костры. Всмотревшись, я пересчитала людей возле огня.
— Двадцать, — озвучил мои подсчеты Яозу, — не так и много. Нам, главное, незаметно мимо проскользнуть.
Дже Хён, о чем-то задумавшись, тихо зашипел, привлекая наше внимание. Не выдержав странного поведения дракона, ачжосси спросил:
— В чем дело, Дже Хён?
— Если бы меня не лишили сил, то можно было бы просто наслать на них дождь…
Я, оценив затею, покивала сама себе. Дождь затушит костры и заставит людей потерять бдительность. Под шелест капель мы сможем проскользнуть мимо незамеченными.
— А другого пути нет? — уточнил Дже Хён на всякий случай.
— Нет, равнинники, видно, тоже это прознали, раз заняли именно эту долину, — покачал головой Яозу. — Справа острые камни и коварные скалы, пройти там ой как сложно! А слева слишком уж открытый участок, даже деревьев нет, а горы те я не знаю.
— Опасно идти вот так, — задумался дракон, — нас могут заметить.
— А почему бы не скрыться в тумане, господин, — я не могла дальше молчать, но, произнеся это, тут же склонила голову, выказывая свое уважение.
— Хм… — пробормотал ачжосси.
— Можно перетянуть туман поближе и пройти под его прикрытием, — воспрянул духом Дже Хён.
Дальше я могла только смотреть и наблюдать за его действиями. Он не делал никаких киношных жестов, даже руками не двигал, а только смотрел на туман, гипнотизируя его взглядом. Я уже решила, что ничего не получится, но потом серые клочья дернулись, как снимающиеся с якорей корабли, и начали медленно двигаться по долине, подползая все ближе и ближе к лагерю.
— Садитесь, — довольно хмыкнул дракон и сам уселся на ближайший камень, — ждать придется долго.
Яозу кивнул и опустился на землю, внимательно следя за долиной. Мне тоже хотелось дать отдых ногам, но без разрешения я не смела этого сделать и поэтому измотанной куклой со стеклянными глазами замерла в шаге позади Дже Хёна.
— Сядь, — обернувшись ко мне, простонал он, закатывая глаза.
Вот! За маленькую оплошность с именем наказал, а теперь повел себя так, будто сейчас мне можно было нарушить правила. Не поймешь его…
В таких ситуациях мама тяжело вздыхала и с усталостью произносила:
— Мужчины! И они еще заявляют нам о логике? Да их поведение порой не поддается никакой логике. Из-за холодного супа готовы учинить скандал, а сами используют стул вместо вешалки, а носки разбрасывают по всей квартире.
Я улыбнулась, вспомнив один такой разговор.
Над городом царила беспросветная ночь, даже в нашем дворе словно сгустилась сама мгла: звезд на небе видно не было, а лампочка в фонаре предательски перегорела. Тем не менее в нашей квартире никто не спал и не дрожал под одеялом от страха. Да и кто бы смог уснуть там, где собралось на квадратный метр больше людей, чем в любой другой день?
Больше всех переживала, конечно, мама, размещая гостей, приехавших на свадьбу моей кузины. У нас, как у самых удобных родственников, дядя поселил целую толпу родни жениха: ни много ни мало девять человек, из которых пятеро — мужчины. Мама, узнав такую новость, долго молчала, а потом еще дольше звонила дяде, чтобы с ним поругаться, но ничего поделать уже не смогла.
А когда наутро после приезда она увидела, во что превратилась наша гостиная, то долго задумчиво пила кофе на кухне, подливая в него коньяк.
В три часа ночи, когда уже отгремели салюты и последний кусок торта был сложен в переполненные желудки, на кухне собрались все женщины семьи, чтобы всласть поперемывать кости своим благоверным, тем самым спасая их от солей в будущем. Я в такие моменты забивалась в уголок гобеленового диванчика и, грея руки о чашку с ароматным чаем, слушала оживленные споры, дебаты и задушевные монологи. Всегда казалось забавным, что взрослые так отчаянно стараются переплюнуть друг друга по части неприспособленности или безалаберности своих половинок, но после этого непременно спешат домой, чтобы накормить детей и вылить пару ведер помоев, но уже на подруг-болтушек.
Единственной женщиной, которая в моих глазах выделялась на общем фоне, была тетя. Она, как и я, только наблюдала за происходящим, будто смотрела не самую занимательную, но популярную передачу по телевизору.
Картинка, всплывшая перед внутренним взором, была такой яркой и заманчивой, что, кажется, я даже почувствовала аромат свежих пряников из плетенки в центре стола. Утерев непрошеные слезы, я вновь взглянула на туман, вздохнула и села возле дракона.
Туман крался к лагерю медленно, то вырастая дальним от нас краем и заползая вверх на гору, то вытягивая длинные щупальца ближе к нам, почти доставая до вершины холма. В лагере пока никто не заметил перемен, часовые — вяло прогуливались между шатрами.
— Интересно, сколько всего в лагере людей? — вдруг спросил Яозу. — Может, удастся избавиться от них…
При последней фразе он задумчиво глянул на Дже Хёна, но тот, похоже, не разделял устремлений ачжосси.
— Как только туман подберется к кострам, идем вниз, — распорядился дракон.
Мы встали и приготовились.
— Только не бегом, — предупредил Дже Хён, и я тут же покраснела, сообразив, что именно так собиралась спускаться с холма. — Туман — не дождь. Он скроет нас, но в такой маленькой долине любой звук может привлечь внимание.
Усвоив наставление, я кивнула, а Яозу лишь отмахнулся со словами:
— Главное — на ту сторону перебраться поскорее, в скалах тропка есть… Как раз рассветет, северяне за нами не поспеют. Там ход надо знать, так просто не пробраться.
Дракон кивнул, а мне, как и прежде, захотелось вцепиться в его пояс и не отпускать.
Спуск начинали медленно, стараясь не привлекать внимания, петляя между деревьями и кустами. Туман хоть и был жидковат, но поднимался высоко, с лихвой укрывая в себе не только меня, но и долговязого Дже Хёна.
Первым шел Яозу, я старалась не отставать, с волнением следя за мелькающим в клочьях тумана хвостиком на его макушке. Ачжосси шагал так быстро, что время от времени приходилось даже бежать, а если я отставала, то в спину подталкивал идущий сзади Дже Хён.
— Иди, — каждый раз твердил он, — давай, мелкая, переставляй ноги.
А я даже дышала с трудом от волнения и страха. Здесь ведь не город, где мы каким-то образом отделались от преследования, затерявшись среди улочек и домов. В скалах тоже была возможность унести ноги без потерь, но не здесь, на открытой площадке шириной не больше сотни метров.
Под ногами пронзительно квакнула лягушка, и я перепуганно замерла на месте. Когда ждешь нападения, и не такое напугает.
— Чего ты? — Дже Хён ткнул меня в спину. — Иди.
Я выдохнула, кивнула и сделала несколько шагов вперед, чтобы прийти в себя. Нога увязла в чем-то странном, как в болотном бочаге, а когда я попыталась высвободить ее, то туфля слетела и попала чуть пониже спины ачжосси.
В ужасе я зажала себе рот рукой и оглянулась на хозяина.
— Мелкая! — одними губами, но очень эмоционально произнес дракон, и мне захотелось спрятаться и не попадаться больше ему на глаза.
Развернувшись обратно, я встретилась с недовольным взглядом ачжосси и тут же едва слышно взмолилась:
— Простите меня, Яозуши.
Мужчина покачал головой и потопал дальше, а я задумалась над тем, как добраться до туфли. Ковылять по мокрой земле в одном носке хотелось меньше всего. Потом же у меня не будет возможности его просушить!..
— Мелкая, шевелись, — прошипел у меня за спиной Дже Хён.
— Моя туфля, — печально промямлила я.
Он рыкнул, но не обошел и не подал мне пропажу, а просто, обхватив рукой за талию и приподняв, переставил на два метра вперед. Нащупывая обувку и натягивая ее на ногу, я быстро-быстро пробормотала:
— Спасибо большое, господин.
— Иди, — хмуро напомнил он, и я поскорее последовала за далековато отошедшим ачжосси и с облегчением отметила, что впереди начали вырастать из тумана очертания скал.
«Совсем чуть-чуть осталось!» — радостно подумала и понадеялась, что больше ничего не произойдет.
Теперь я куда спокойнее семенила за Яозу, посматривая в сторону лагеря, время от времени замирая, если туман подбрасывал шутку воображению и придавал камням причудливые формы.
— Иди. — Похоже, только Дже Хёна нервировало то, что мы еще не достигли подножия горы. — Иди и перестань оглядываться.
— Но почему? — Вопрос я задала по инерции, снова забыв, что не должна разговаривать с драконом.
— Потому что сюда направляются воины из лагеря, а туман я не буду удерживать вечно.
Понятливо икнув, я едва ли не побежала вперед. И тут же споткнулась, наступив на скользкий от росы камень. Замахав руками, пытаясь выровняться, я завалилась назад и с негромким, но показавшимся мне оглушительным хлопком растянулась на земле.
«Ты идиотка!» — завопила я про себя, но вслух не позволила даже звуку вырваться через сжатые губы.
— Мелкая… — обреченно простонал Дже Хён, вздергивая меня на ноги за ворот многострадальной чогори. — Аккуратнее же.
Оглядываясь куда-то назад и чуть влево, дракон так и вел меня дальше за ворот, чтобы удостовериться, видимо, что я не свалюсь еще раз.
Яозу, не заметивший моего падения, нырнул за валуны, разыскивая нужную дорогу. Когда мы оказались на тропе, Дже Хён перестал меня придерживать, только каждую секунду подталкивал в спину.
— Быстрее, быстрее же, — почти рычал он мне в макушку, а я мечтала испариться с его пути.
По камням не поскачешь, особенно когда подошвы туфель мокрые. Я все время поскальзывалась и с писком съезжала на шаг назад, краснея и задыхаясь от того, что грудь Дже Хёна служит мне преградой от падения.
— Шагай, шагай, — сопел дракон, подталкивая все чаще и больнее.
И когда уже я хотела взмолиться и попросить дракона не торопиться, позади раздались пока спокойные и далекие голоса. Слов я не разобрала, слишком большое расстояние разделяло нас и солдат, но интонацию распознала и без очередного рыка Дже Хёна припустила вперед, не чувствуя ни ног, ни усталости, ни скользких подошв.
— Всегда бы так, — хмыкнул дракон, не отставая от меня.
Мы в считаные секунды нагнали Яозу и маленьким отрядом рванули вверх по узкой тропке. Мне хотелось поменяться местами с Дже Хёном, но хозяин только недовольно зыркнул в ответ на мою попытку пропустить его вперед.
— Еще немного — и можно идти спокойно, — задыхаясь, протараторил ачжосси, и я благодарно выдохнула.
— Иди. — Дракон опять пихнул меня ладонью, я развернулась, собираясь попросить о передышке, и с тихим хрустом моя нога ушла в землю. Непроизвольно взвизгнув и тут же прижав ладонь к губам, я попыталась вытащить застрявшую ступню.
— Ащщ! — зашипел Дже Хён, раньше нас с Яозу услышав, что мой вопль привлек внимание в лагере. Перепутать его со звериным не смог бы и простак.
— Простите, — прошептала я, мечтая умереть на месте, а не чувствовать на себе вспыхивающий взгляд дракона. На миг он изменился, вытянувшись вверх и нависнув надо мной. С перепугу мне почудилось, что дракон стал больше, чем я видела раньше. Но заверещать вновь Дже Хён мне не дал — успокоившись и приняв человеческий облик, хозяин бесцеремонно перехватил меня поперек туловища и, зажав под мышкой, как большой сверток, поволок вверх за Яозу.
В долине слышались крики, лагерь ожил в считаные секунды, и отряд вооруженных мужчин, бряцая доспехами, уже спешил вверх по склону вслед за нами.
— Ничего, тут недалеко, — обернулся к нам Яозу, — сейчас свернем… Не найдут!
И не обманул: шагов через двадцать мы спустились в малозаметную, особенно в утренних сумерках, расщелину, лишь казавшуюся небольшой. Пара метров — и мы очутились в широкой пещере с неровным потолком.
Освобожденная от необходимости самостоятельно переставлять ноги, я кругила головой, осматриваясь. Сообщать Дже Хёну о том, что меня уже можно поставить, хотелось все меньше. Он не выказывал неудобства от моего веса, а ехать, даже в неловкой позе, все же лучше, чем терпеть тычки в спину.
Пещера оказалась сквозным проходом в скале, запутанным настолько, что без ачжосси мы могли бы и не найти дороги. Выход с другой стороны был и шире, и приметней, но нас никто у него не ждал, а голоса преследователей едва доносились.
— Все, теперь спокойно можно идти, не боясь, — пробубнил себе под нос Яозу и улыбнулся. — Я-то не прочь с равнинниками встретиться, но раз тебе, Дже Хён, это не по нраву…
К моему разочарованию, дракон вспомнил обо мне и отпустил, но не успела я и шагу ступить, как поняла, что яма не прошла даром. Пока дракон меня нес и пока мы спешили скрыться от преследователей, нога не давала о себе знать. Но теперь стало ясно, что я ее подвернула.
Мой болезненный вздох привлек внимание мужчин, а гримаса рассказала больше, чем слова.
— Мелкая… — шумно выдохнул Дже Хён.
Он уже собирался меня отчитать, но Яозу перебил дракона, попытавшись сгладить напряжение:
— Спустимся, и я поведу такими тропами, что ни с кем встретиться нам больше не грозит. Можно не спешить. И тропки там ровненькие… Идти легко будет.
По лицу хозяина я видела, что его такой ответ не успокоил, он хмуро косился на мою ногу, а я, не в состоянии ничего с собой поделать, поджимала конечность, стараясь при этом не упасть.
— Садись. — Дже Хён кивнул на ближайший плоский камень, и я с облегчением к нему поскакала, радуясь, что мне в сумку Яозу не насовал ничего грохочущего.
Надеясь отдохнуть, я просто плюхнулась на камень и замерла, прикрыв глаза. Легче не стало, но хотя бы не приходилось опираться на больную ногу.
Дракон сбросил на землю свою сумку и присел передо мной на корточки. Я нахмурилась и попыталась отвернуться, но меня безжалостно сцапали за коленки и не дали совершить сей правильный маневр. Дальше произошло что-то абсолютно невозможное и возмутительное: Дже Хён, пусть и аккуратно, высвободил мою ступню из туфли и стащил носок, после чего принялся осматривать начавшие опухать суставы. Яозу смутился и отвернулся, делая вид, что его очень занимают заросли у входа в пещеру. Я краснела и бледнела, пока Дже Хён довольно больно тискал мою ногу. Он то поворачивал стопу немного вправо, то влево, то принимался осторожно массировать мышцы, а от его пальцев распространялась приятная прохлада.
— Ничего страшного, — подняв голову и посмотрев мне в глаза, сказал он, а я сидела, прикусив губу, краснея от стыда и сдерживая всхлипы.
Манипуляции привели к тому, что нога заболела еще больше. Заметив мое перекошенное лицо, Дже Хён обреченно вздохнул и произнес:
— Скоро все пройдет, а с болью мы что-нибудь придумаем.
Я сидела, размышляя о боли и о самой ситуации, при этом стараясь скрыть взгляд от дракона, чтобы он не заметил, насколько я поражена. Впервые за все время он не злился, не язвил и не разговаривал, как с глупой девчонкой. Раньше все казалось, что признание меня как живого и думающего человека — лучшее, что я могу получить от дракона. Но сейчас Дже Хён не просто говорил со мной, он был мягок и добр, а проскользнувшие в его голосе утешающие нотки произвели в моей голове действие, рядом с которым взрыв атомной бомбы — фокусы из чемоданчика маленького химика. Захотелось потрогать его лоб, отодвинув в сторону челку, и спросить, здоров ли он.
Не зная о моих мыслях, Дже Хён осторожно растирал ступню, но я при этом совсем не чувствовала тепла, только холод. Сначала он показался мне неприятным, но когда нога перестала пульсировать болью, то я с благодарностью улыбнулась ему. Холод унес не только боль, но и все ощущения в стопе. Натянув обратно носок и приладив на место еле надевшуюся туфлю, дракон поднялся и повернулся ко мне спиной:
— Обними меня за шею.
В очередной раз за последние десять минут выпав в осадок, я замотала головой, чувствуя, как протестует во мне взращенная Киао часть сознания.
Нельзя делать ничего подобного! Непозволительно, чтобы хозяин нес ноби на спине. Нельзя!
— Давай же, дочка, нужно идти, — подбодрил меня Яозу, забрасывая на плечо сумку Дже Хёна.
Вздохнув и взмолившись, чтобы нога перестала болеть как можно скорее, я с опаской обняла дракона за шею. А через мгновение взлетела в воздух и ахнула, не ожидав от него такой прыти.
— Пошли, — скомандовал ачжосси и уверенно ступил на очередную, только ему ведомую тропку.
Через час, когда муки совести оказались засунуты поглубже, я начала получать даже некоторое удовольствие от путешествия.
«Кони-верблюды… — сонно думала я, позволяя усталости завладевать телом. — Мужская шея — лучшее средство передвижения!»
Окончательно расхрабрившись, я устроила голову на плечо Дже Хёну и погрузилась в полудремотное состояние, стараясь при этом не уснуть.
Вид вокруг мало менялся: скалы, лес, небо и палящее в макушку солнце. Передышки казались короткими и однообразными: укромное местечко среди скал или под деревом, несколько томительных и неприятных минут в кустиках по нужде, перекус закопченным над костром темным мясом кабана с припасенными Яозу водорослями или травяной похлебкой, сготовленной здесь же, на крошечном костерке, и вновь в дорогу.
Дже Хён нес меня, придерживая ладонями под коленки, а я старалась не концентрироваться на не самой удобной позе и необходимости обнимать мужчину за шею. Причин для этого было много, и главной я, после продолжительной борьбы, могла назвать внутренний конфликт с собой. Мне одновременно очень хотелось избавить спину дракона от своего присутствия, ведь рано или поздно я таки сгорю от стыда, и при этом не менее сильно было желание отодвинуть ворот его рубашки и пристроить заледеневшие ладошки прямо на теплую кожу.
«Держи себя в руках, — повторяла я себе поминутно, пытаясь побороть просыпающееся нахальство. — Не смей!»
Почему этот человек заставил проснуться тот характер, который окружающие и обстоятельства вытравливали из меня эти годы? Как так вышло, что рядом с Дже Хёном во мне все чаще говорит непосредственная и не терпящая правил Таня?
Желая отвлечься, я вспоминала моменты из прошлого, когда нарушала эти самые правила или делала что-то не принятое у обычных девчонок моего возраста.
Особенно сильно в память врезалось одно утро, такое давнее теперь, будто с ним меня разделяли не годы и жизни, а целые столетия.
«Хотя так ведь оно и есть, если разобраться», — позволила я себе смешок над ситуацией.
Это был тот самый год, когда я поняла, что родители начали отдаляться друг от друга. Но если с отцом наши отношения не изменились: он всегда четко разграничивал меня и маму и не переносил проблемы с женой на дочь, то такого нельзя было сказать о родительнице. К маме стали чаще наведываться подруги, с которыми она вела сложные задушевные беседы под бутылочку-другую вина. При этом папа появляться дома стал ближе к ночи, и я очень переживала, думая, что он завел себе новую «маму». Но, оказалось, все было не так киношно и противно, как рисовало мне воображение: он просто работал больше, чем раньше, заглушая этим проблемы.
Так бывает. У одних обезболивающим служит алкоголь, у других — новые отношения, а отец просто выбрал то, что ему оказалось ближе и важнее. Неудивительно, что при разваливающейся семье его дела шли в гору.
Дни в компании мамы плохо влияли на душевное спокойствие, и все чаще мне хотелось хоть немного побыть рядом с папой. И я напросилась на выходные с ним на рыбалку.
Эти два дня я помнила как сказку, как лучшее время с ним наедине.
Как человек азартный, но не глупый, папа предпочитал рыбалку в местах, где улов гарантирован, а поэтому мы поехали в специальную зону, организованную рыболовным хозяйством. Там предстояло заплатить за въезд и за улов, но работало интересное и в чем-то привлекательное правило: женщин пускали бесплатно. Правда, любительниц резиновых сапог и сидения на одном месте я почти не заметила.
Рыбалка — не место для задушевных бесед, но они нам были и не нужны. Что может быть лучше времени, просто проведенного вместе? Устав пялиться на воду, я гуляла среди запруд с фотоаппаратом, знакомилась с рыбаками и слушала их рассказы. Уставшие от однообразия мужчины были рады поболтать и заодно передать со мной, как с маленьким почтальоном, послания соседям.
Вздохнув, я плотнее обхватила шею дракона и огляделась, желая найти хоть что-то примечательное в природе, но в очертаниях камней не видела сейчас смешных или страшных рожиц, а духи гор в присутствии Яозу попрятались.
Но даже в этом однообразии и невыразительности я умудрилась отыскать кое-что позволившее порадоваться. А еще, не скрывая это от себя, я признала, что сильно изменилась за последние дни. И дело было даже не в том, как часто я вспоминала свое прошлое. Изменилось само мое отношение к жизни. Радовалась ли я чему-то прежде? Да. Еде, если та была вовремя. Лишнему часу сна, если такой случался. Минувшей меня простуде. Но никогда такой банальной и ничего не значащей мелочи, как вид вокруг.
Зачем безвольной кукле какой-то вид? Зачем ей радоваться солнышку? Зачем рассматривать причудливый изгиб дерева? Зачем любоваться отражением неба в стремительной ленте ручья? Зачем желать человеческого тепла? И зачем мечтать о чем-то? Раньше я не стала бы даже задавать себе эти вопросы, а теперь вертела головой по сторонам, напоминая себе закрывать рот и не выдавать восторженных воплей.
По крайней мере, эти мысли отвлекали меня от раздумий над глупыми желаниями, что радовало еще больше. Пусть уж лучше я буду выглядеть глупой и странной, чем наживу еще одно подозрение от Дже Хёна.
Мой носильщик тем временем никак не реагировал на мое присутствие у себя на закорках, вселяя надежду, что я еще долго смогу пользоваться таким удобным способом передвижения. Особенно учитывая, что даже со мной на спине дракон шел в гору по крутой и осыпающейся тропе увереннее, чем я сама. Дже Хён даже за кусты и камни не придерживался в особо трудных местах, хотя Яозу частенько подстраховывался.
Как и обещал ачжосси, мы не встречались ни с кем из людей, но при этом наше продвижение на северо-запад больше напоминало хождение кругами. У меня складывалось впечатление, что если бы не необходимость пройти через горы незамеченными, мы потратили бы вдвое меньше времени. Но я, следуя принятому плану, все мысли, выводы и замечания держала при себе, хотя очень хотела их высказать. Дже Хён определенно плохо влиял на меня, хоть я и старалась все держать под контролем, забивая голову не такими полезными, но подходящими к случаю размышлениями.
Например, о том, что даже очень скромный человек, имея возможность выражать свои мысли и эмоции не стесняясь, однажды почувствует себя свободнее, в то время как любой другой, кто может получить наказание за малейшее неповиновение, рано или поздно приучится контролировать свои действия вне зависимости от характера.
Каждый наш новый день проходил однообразно. Яозу уверенно шагал вперед, Дже Хён следовал за ним, а я рюкзачком висела у дракона за плечами. Пейзаж почти не менялся, так что я или крутила головой по сторонам, выискивая что-нибудь интересное, или преспокойно спала, наверстывая бессонные ночи.
Об этих самых ночах вспоминать было неуютно и немножко стыдно.
Как только солнце начинало скатываться за горы, мужчины устраивали привал и разводили костер. От меня никто ничего не требовал, разве что не мешаться под ногами. А это я с превеликим удовольствием выполняла, прячась под покрывалом с головой и сонно наблюдая в щелочку за происходящим.
В один из таких вечеров я уснула, даже не поев, и разбудил меня Дже Хён, решив пересадить поближе к огню. А я почему-то решила, что сплю… И позволила себе сначала прислониться к дракону плечом, чтобы не заваливаться набок.
Проснулась я уже глубокой ночью, долго лежала, приходя в себя. И мигом вытянулась в струнку, осознавая, что сплю, положив голову дракону на колени. А он будто и не замечает этого, преспокойно беседуя с Яозу.
Встать и пересесть я тогда побоялась, не представляя, как буду наутро смотреть Дже Хёну в глаза. Он же сделал вид, будто ничего необычного не произошло.
Как и через несколько дней, когда утром я, мечтая о посещении кустиков, тем не менее смирно лежала, боясь даже дышать глубоко, а в голове роились и плодились довольно грубые словечки.
А как еще можно реагировать на ситуацию, когда оказывается, что всю ночь тебе тепло было не от костра, а от спящего рядом дракона, на которого в беспамятстве глупая ноби еще и ногу умудрилась забросить. И дракон этот, вот гадость, не отодвинулся, а аккуратно прикрыл обоих одеялом, подсунув руку мне под голову вместо подушки.
Мои размышления прервало громкое покашливание ачжосси.
— Дже Хён, пойдем дальше или здесь останемся? — Яозу осмотрелся, оценивая небольшую и удобную полянку, окруженную с одной стороны деревьями, а с другой закрытую скалой. — Стемнеет еще не скоро, но до ночи мы к границе все равно не доберемся.
— Что ж, останемся здесь, — кивнул Дже Хён, оценивая выбор ачжосси.
Несмотря на то что дракон стоял на месте и идти уже никуда не собирался, меня опустить на землю он и не подумал.
Я еще на второй день заметила, что Дже Хён не воспринимает мой вес как какую-то нагрузку, словно не девушку на себе несет, а обычную сумку. Вот и теперь он спокойно обошел полянку по кругу и замер в центре, подставляя лицо солнечным лучам.
Яозу пробормотал что-то неразборчивое и, торопливо сбросив на землю сумки, скрылся в лесу, оставляя нас одних. Я проводила его взглядом, а потом обратилась к Хёну:
— Опусти меня, пожалуйста.
Теперь я не позволяла себе путаться и соблюдала установленное драконом правило, хотя зачем оное было нужно, так ответа и не нашла. При Яозу я старалась вообще говорить поменьше, лишь благодарила за еду, но чаще просто низко кланялась, принимая свою плошку. Наедине же позволяла себе обращаться к дракону на «ты», но такие моменты случались достаточно редко, чтобы я могла как-то переживать из-за неправильности ситуации.
Молодой человек опустил меня на ноги аккуратно, как важный и ценный груз. Будто я была не человеком, а дорогой фарфоровой чашкой в резной деревянной шкатулке.
Осмотревшись, я было поковыляла к ближайшему камню, но Дже Хён не дал мне и пары шагов сделать спокойно — поднял и перенес, укоризненно сопя себе под нос про «глупую мелкую». Я едва удержалась от смешка: это ворчание напоминало привычку Яозу. Ачжосси постоянно что-то бормотал, будто разговаривая с кем-то в своей голове. Видно, несколько дней рядом с ним не прошли для дракона даром, и он перенял эту странную повадку.
Сев на камень, я вытянула ноги и немного по ним постучала кулачками, разминая мышцы.
— Болит? — уточнил Дже Хён, присаживаясь передо мной на корточки.
— Почти нет, — выпалила я.
Дракон пожал плечами, принимая ответ, и задал новый вопрос. Здесь уже мне пришлось краснеть и признаваться в том, что уединиться мне надо. Вот только отделаться от Дже Хёна и в этот раз не удалось.
Даже по такой малости, как посещение зарослей в одиночестве, меня не отпускали пройти на своих ногах больше десяти метров, отчего обыденная и понятная процедура превращалась в мой кошмар.
— Я сама, — попыталась воспротивиться я. — Нога уже почти не болит, не нужно меня нести.
Кто бы меня слушал?
Дже Хён и не делал этого, просто пожал плечами, поднял на руки и понес. Опять.
Язык мой враг мой. Иногда он успевает что-нибудь ляпнуть до того, как голова оценит фразу. Вот и теперь, краснея и бледнея, я выпалила, желая пошутить:
— Я же привыкну, что ты меня на руках все время носишь. Отвыкну ноги переставлять!
Договорив, я тут же зажмурилась, понимая, что сделала очередную глупость.
«Ой, дурочка! — обреченно взвыла я про себя. — Это ж надо было такое ляпнуть?!»
Вряд ли Дже Хён знает такое слово, как эксцентричность, так что за свое поведение я могу получить по полной.
— Мелкая, не наглей, — на удивление миролюбиво соизволил ответить он.
Не получив ожидаемого выговора, я, кажется, потеряла остатки разума, потому что только так можно объяснить, зачем я спросила:
— И что? И все? Ругаться не будешь?
— А надо? — уточнил Дже Хён, предоставляя мне на обозрение самое невероятное зрелище: равнодушный и усталый дракон.
— Как бы… Да, — решила я идти до конца.
— Потом как-нибудь, — не поддался на провокацию Дже Хён.
— Ты такой спокойный, — освобождение выдохнула я, когда он поставил меня на землю. — Непривычно.
Он пожал плечами и ушел, давая мне возможность подумать о жизни, сидя на корточках.
Нога и правда почти не болела. На каждом привале Дже Хён снова и снова прикасался к ней, передавая новую порцию холода. Видимо, он знал, что делает, потому что отек спал быстрее, чем я думала, только синяк остался и небольшая боль при ходьбе.
На полянку вернулась сама, поймав недовольный взгляд дракона:
— Тиоли! — рыкнул он. — Я что сказал?
— Да не болит почти, — постаралась я оправдаться.
Дже Хён то ли не поверил, то ли имел на это свое мнение, но до облюбованного камня меня опять донесли.
— Яозуши долго нет, — желая перевести тему, пробормотала я.
— Он ушел посмотреть, что нас ждет впереди, — просветил дракон. — Завтра мы будем у границы с землями Хадже и там с Яозу распростимся. Ему нечего делать у огненных.
— А как она выглядит? Граница, — пользуясь тем, что Дже Хён казался если не добрым, то терпеливым, задала я вопрос.
— Обычные люди видят там скалы, — не задумываясь, ответил дракон, — и эти скалы вызывают у них тревогу, так что по своей воле никто туда не отправляется. Знающие обходят стороной, а несведущие сочиняют сказки про горы, населенные злыми духами.
— А что увидим мы?
— Я тоже увижу скалы, а вот ты сможешь разглядеть среди них дорогу.
Вот, значит, как? Ох, только бы не спугнуть словоохотливость дракона…
— И что будет дальше? Тебе не страшно?
— Скорее всего далеко мы не уйдем, нас встретят…
В его голосе была пустота, словно он и сам не представлял, чего ждать.
И кто из нас двоих еще безголовый? Я? Или все-таки он?
— Не думай слишком много, — усмехнулся Дже Хён, возвращая себе привычное поведение. Если он собирался поиздеваться, то ничего не вышло. Заметив его кривую уверенную усмешку, я успокоилась, а не разозлилась.
— Почему же?
— Да незачем. Через несколько дней ты сможешь вновь стать частью клана, пусть сейчас и не понимаешь важности этого.
Он прав, я не понимаю.
— Они тебя пропустят?
— Надеюсь, но тебе придется мне в этом помочь, — снова ухмыльнулся Дже Хён.
— Услуга?
Я спросила и сама себе не поверила. Не может быть он честен. Зачем ему так поступать? Он мог бы просто заставить. Зачем просить, да еще обнадеживать свободой?
— Почему ты собираешься меня отпустить?
— А зачем ты мне? — резонно ответил дракон. — Ган Ён не держат ноби, да еще из огненных. Если только я не хочу затеять войну кланов!
— Продай, — предложила я и сама же вздохнула.
— Зачем? — удивился он. — Своему клану ты нужнее, там ведь может быть твоя родня.
— Ты потратил на меня деньги…
— Тиоли, я купил не тебя, а возможность вернуться домой, призрачный шанс…
Я покачала головой и посмотрела в сторону. Странный он все-таки.
Озвучивать свои мысли не хотелось, но наш разговор зашел слишком далеко, чтобы останавливаться.
— Но зачем тебе это? Ты ведь, если разобраться, делаешь добро своим врагам, — попыталась сформулировать свое непонимание я. — Помогаешь Хадже.
Вспомнилась стычка в Кенджу, тогда Дже Хён вел себя в отношении моих как бы сородичей иначе. Похоже, дракон заметил что-то в выражении моего лица, потому что пожал плечами и заметил:
— Это совсем другое дело. Тогда у меня не было выбора. Или я, или меня. Но злодеем я никогда не был, особенно в отношении женщин.
Я не просила его оправдываться, он сам перевел разговор в это русло, а меня уже понесло, захотелось разобраться во всем до конца:
— А если меня не признают?
Такое ведь тоже могло случиться.
— Что, если Хадже не признают меня своей? Что, если они не захотят с тобой разговаривать?
— Это мы узнаем завтра, — спокойно отозвался он. — Если ты сможешь пройти, то не признать тебя клан уже будет не вправе. А за своих… Особенно женщин с даром… Думаю, пропустить меня и при этом не убить будет малой платой.
Я понадеялась на правоту Дже Хёна, ведь даже он, дракон, знал Хадже лучше меня.
— А почему… «особенно с даром»? — Знала, что задавать этот вопрос не стоит, но все же спросила. Интуиция подсказывала, что ответ будет довольно обыденным и простым, но чем-то неприятным.
Всплыли в памяти школьные уроки биологии с занятиями по генетике: фасоль, горох и комолые коровы. Сейчас окажется, что я очень ценный кадр для своего клана.
— Не знаю, — расстраивая меня, пожал плечами дракон, — но не раз слышал что-то подобное.
Получается, до поры до времени я ограждена от ответа на этот вопрос. Нехорошо, но явно лучше, чем сразу узнать, что ждет в клане. Вряд ли воссоединение закончится для меня чем-то приятным. В конце концов, перестав быть рабыней, если хозяин меня не обманывает, я не стану свободной, а лишь превращусь в зависимую от кого-то другого. Так какая разница?
Вернулся Яозу и принялся разводить костер, но дракон его остановил:
— Не нужно.
Мы с ачжосси вопросительно уставились на Дже Хёна, а он лишь бросил короткое, но понятное:
— Близко. Они почувствуют.
Больше дракон ничего не сказал, поднялся и ушел, кивнув ачжосси. Я было хотела последовать за ним, чтобы задать еще пару вопросов, но меня остановил Яозу, окликнув:
— Не ходи за ним, дочка, не нужно. Чем ближе Ким Дже Хён к дому, тем тяжелее у него на душе. Ему нужно побыть в одиночестве. Не ходи.
Я послушалась, поклонилась мужчине, принимая совет, и вернулась к своему камню, но издали все равно еще долго наблюдала за тем, как дракон поднимается на гребень скалы, откуда хорошо были видны окрестности.
О чем он думал в эти минуты, в то время как я думала о нем?
С какой-то необъяснимой грустью пришлось признать, что вряд ли Дже Хён думал обо мне.
Что он видел там, вдали? Родной дом? Семью?
Ради возвращения к ним он готов был рискнуть жизнью. Жизнью, в которой скоро не будет места девушке-ноби.
