Пять лет спустя
– Папуля! – радостно завизжала Мария и запрыгала на месте, прижимая к груди сумочку. – Божтымой! Какая классная! Спасибо, папуля, спасибо тебе! Спасибо, спасибо, спасибо!
Биш заулыбался и поднял ее на руки.
– Не за что, моя хорошая.
Мария бросилась к радостной Джен и, хихикая, повалила ее на диван. Рэйчел тоже рассмеялась. Со слюнявчиком, надетым поверх черной шелковой блузки, она покачивалась туда-сюда и баюкала младшую сестренку Марии.
Елка в доме у Питера была громадной. («Разумеется, – говорила Рэйчел. – У нас столько внуков, что Рождество должно быть сказочным».)
– Теперь твоя очередь, папа-мишка, – пошутила я, вручив Питеру его подарок.
В тот день Питер, нахлобучив праздничную шляпу, играл роль Санта-Клауса и раздавал всем подарки.
– Ой, ну не нужно было ничего мне покупать, – вздохнул он, но упаковку развернул. Это была виниловая пластинка с песнями Джонни Кэша. – Где вы ее нашли?..
Мы с Калебом обменялись довольными улыбками, и я прижалась спиной к его груди. Тут пришла Эйва и забралась ко мне на колени.
– Я ее выбирала, дедуль, – сообщила она.
Я убрала волосы ей за ухо, и малышка, гордая своим подарком, улыбнулась.
Эйве было четыре с половиной. Она была папиной дочкой, да и внешне – вылитый Калеб (пускай он и твердил, что она моя копия).
Он перетащил ее к себе на колени и мягко шепнул на ухо:
– Помнишь, Эйва, с маминым животиком нужно быть очень осторожной? Хорошо, зайка? – Он провел ладонью по моему круглому животу. Эйва повторила за ним.
– Хорошо, я буду осторожно, – прошептала она зачарованно, словно узнала секрет.
Эйва Винифред Джейкобсон. Мы назвали малышку в честь бабушки, которая долго плакала после ее рождения. Дяди, тети и бабушки с дедушками иногда звали ее Винни.
– Все со мной хорошо, – уверила я Эйву. – Твой папуля просто любит волноваться.
Продолжая гладить меня по животу, Калеб улыбнулся.
– Папуля и правда любит волноваться, – сказал он Эйве. – Но вот тебе же нравится, когда папочка за тебя волнуется, правда, девочка моя?
Я закусила губу. Обожаю, когда он так ее называет.
Малыш начал толкаться, и Калеб прижал ладонь сильнее.
– Чувствуешь, Эйва? – Он подвинул ее ладошку, и дочка радостно запищала.
Я поманила Марию. Та села рядом и, взяв Эйву к себе на колени, прижала пальцы к моему животу.
– Ой! – Мария широко улыбнулась. – Круто, тетя Мэгз.
Так оно и было. Я склонилась к Калебу и, когда он поцеловал меня в лоб, невольно закрыла глаза.
– Поскорее бы мой двоюродный братик уже появился, – с трепетом прошептала Мария.
Я почувствовала, как он снова толкается – сильнее и сильнее, и согласилась. Я стала ужасно большой, и время для родов почти пришло.
Совсем скоро мы увидим малыша Родни.
