96

С другой стороны, поражение в борьбе за Нобелевскую премию парадоксальным образом может поспособствовать репутации Вентера. Поражение подчеркнет его статус аутсайдера (что лишь расположит к нему многих) и даст историкам повод для многолетнего спора, сделав Вентера центральной (возможно, и самой трагической) фигурой в истории проекта «Геном человека».

Имя Уотсона не так уж часто всплывало в дискуссиях по поводу Нобелевской премии, но он, пожалуй, ее заслуживает, хотя бы за то, что убедил Конгресс – как и большинство генетиков в США – дать шанс генетическому секвенированию. Однако недавние бестактные высказывания Уотсона, особенно его пренебрежительные комментарии об интеллекте африканцев, могут перечеркнуть все его шансы на премию. Извините меня за эти слова, но возможно Нобелевский комитет не будет выдавать премий, связанных с проектом «Геном человека», пока Уотсон не умрет.

Если же Нобелевская премия все же достанется Уотсону или ее выиграет Салстон, то они догонят пока единственного двукратного обладателя премии по физиологии и медицине – Фредерика Сенгера. (Джон Салстон получил свою премию в 2002 году за работы с геномом червя). Впрочем, Салстон, как и Уотсон, уже успел впутаться в неприятную историю. Когда в 2010 году арестовали основателя WikiLeaks Джулиан Ассанж – будучи обвиненным в сексуальных домогательствах, находясь на родине Нобеля, в Швеции – Салстон предложил несколько тысяч фунтов, чтобы освободить журналиста под залог. Похоже, что заинтересованность Салстона в существовании свободного и беспрепятственного потока информации не ограничивается стенами лаборатории.