«Хлестаков» в роли дипкурьера

Работая в тот день в Архиве внешней политики Российской империи с документами по истории русско-французских отношений в XVIII веке, я, признаться, менее всего думал о Николае Васильевиче Гоголе и его литературном «крестнике» – Иване Александровиче Хлестакове. Все мое внимание было сосредоточено на изучении переписки русского посланника во Франции И. М. Симолина с вице-канцлером графом И. А. Остерманом за 1789 год.

Однако неожиданно попавшийся среди прочих бумаг документ под благозвучным названием «канцелярская цидула» на некоторое время отвлек меня от темы исследования, дав лишний раз убедиться в бессмертии Хлестакова как явления русской жизни. Во всяком случае, найденный мною документ неопровержимо свидетельствовал о том, что «Хлестаков» успешно дурачил простодушных провинциальных чиновников еще за сорок семь лет до своего литературного рождения (1836 год) и даже за двадцать лет до рождения самого Николая Васильевича (1809 год). К тому же, если верить документу, в роли простака, снабдившего деньгами авантюриста, выступил не созданный воображением писателя некий дремучий городничий заштатного российского городка, а реально существовавший, весьма просвещенный и многоопытный дипломат, представлявший интересы императрицы Екатерины II в вольном городе Гданьске (Данциге).

Вспомнив о том, кто подсказал Гоголю сюжет «Ревизора», я поймал себя на мысли: а ну как этот документ в свое время попался на глаза коллежскому секретарю (впоследствии титулярному советнику) Александру Сергеевичу Пушкину. Ведь хорошо известно, что по окончании Царскосельского лицея в 1817 году он был причислен к Министерству иностранных дел и посещал некоторое время Московский главный архив МИД Российской империи (нынешний АВПРИ)…

Перед тем как представить читателю сам документ, считаю необходимым сказать несколько слов о русских дипломатических курьерах в XVIII веке, так как именно в таковом качестве выступил безымянный авантюрист, о котором пойдет речь в публикуемой ниже канцелярской цидуле из Коллегии иностранных дел, разосланной, кстати, в назидание во все российские посольства в европейских столицах.

Как правило, доставка дипломатической почты в царствование Елизаветы Петровны и Екатерины II доверялась гвардейским унтер-офицерам из дворянских, в том числе аристократических, семей. По большей части они были лично известны императрице, не говоря уже о вице-канцлере и других руководителях Коллегии иностранных дел. Любопытно отметить, что таковым курьером был в свое время сержант лейб-гвардии Семеновского полка Денис Иванович Фонвизин, будущий знаменитый писатель.

О том, какое значение придавалось службе курьеров, можно судить хотя бы по циркулярному письму вице-канцлера графа И. А. Остермана российскому посланнику во Франции И. М. Симолину от 19 января 1789 года.

«…В предупреждение могущих быть остановок от приключающихся иногда на дороге болезней курьерам, – писал вице-канцлер, – получил я высочайшее повеление предписать Вашему Превосходительству, что если курьер российский, отсюда или от которой либо миссии нашей отправленный, дорогою занеможет и принужден будет остановиться в месте вашего пребывания или поблизости к оному, вы, милостивый государь мой, как скоро о том сведаете, приказали немедленно отобрать порученные ему пакеты, и для доставления их куда следует нарядить от себя нарочного из куриеров или канцелярских служителей при вас находящихся, давая о том мне знать…» В Коллегии иностранных дел всегда знали, где находится тот или иной курьер и когда его можно ждать обратно с посольскими шифрованными депешами. Все было расписано буквально по дням. Так, например, путь из Санкт-Петербурга до Парижа курьер преодолевал за 10 – 12 дней, в зависимости от погодных условий. Всем курьерам выдавались точно определенные суммы денег, достаточные для их поездки в оба конца. Казалось бы, существовавший в этом деле строгий порядок сам по себе исключал какие-то недоразумения и тем более злоупотребления. Ан нет!

И вот «Хлестаков» успешно выдал себя за дипломатического курьера…

Обратимся к обнаруженному документу:

Посланною из сей Коллегии Циркулярною Канцелярскою Цидулою от 31-го мая 1779 года предписано было всем обретающимся при чужестранных Дворах здешним Министрам и Резидентам, дабы они приезжающих к ним отсюда и из других мест куриерам не делали никаких от себя выдач денег, разве по действительному испытанию востребует того какой-либо непредвиденный чрезвычайный случай, по которому инако в самой службе Ея Императорскаго Величества остановка последовать могла, а чтоб и в сем неожиданном случае Ассигнаций и Векселей на имя Коллегии отнюдь от себя не давали, но по щетам своим ожидали бы отсюда переводу денег, о том предписано было циркулярными цидулами от 16-го февраля 1776-го году, а как ныне получено здесь известие, что некий обманщик подложным письмом Графа Милорадовича, в проезд свой чрез Гданск назвал себя куриером и офицером Российской службы и предъявляя, будто отправлен ко Двору с важнейшими Депешами, но утратил в Дороге пашпорт свой, требовал у находящегося тамо нашего Поверенного в делах на продолжение пути своего денег и нового паспорта, которые и получил, то Коллегия за нужно почитает при уведомлении о сем приключении всех при Иностранных Дворах находящихся Ея Императорскаго Величества поверенных особ вновь подтвердить им вышеозначенные прежние свои предписания, с тем дабы подобным самозванцам, буде бы к ним явились, отнюдь не подавали веры, да и вообще никого из проезжающих под именем куриеров здешних без точных доказательств о истине предъявляемого ими, ни паспортами, ни деньгами не снабдевали.

Такая вот история случилась в мае 1779 года в вольном городе Гданьске.