Царь Николай II сидел за письменным столом в Царскосельском дворце и перебирал кипы бумаг. Письма, телеграммы и правительственные документы, ожидавшие высочайшей резолюции. Он дал указание флигель-адъютанту привести к нему посетителя в половине третьего.

Вошел старый знакомый. Элегантный, темноволосый, с холеными усами. В руках книги. Царь встал из-за стола и пошел навстречу приветливо улыбаясь:

— Как дела, доктор Хедин? Хотя и спрашивать не стоит. Я вижу сам.

— Большое спасибо, а как чувствует себя Ваше Величество?

— Лучше быть не может! Или вы считаете, что я похож на больного? — осведомился со смешком царь.

Хедин протянул Николаю свою книгу — подарочный экземпляр в русском переводе.

— Я уже видел вашу книгу, и мне доставило особое удовольствие посвящение казакам. — Царь раскрыл книгу и прочитал вслух: — «Это посвящение лишь в малой степени отражает мои дружеские чувства и огромную благодарность за Вашу дружбу, неоценимые услуги и неколебимую верность». Меня глубоко тронули ваши слова, — добавил Николай.

Они поговорили о картах и иллюстрациях к книге, о поездке императора в Индию и про статью Хедина о генерале Куропаткине для «Таймс». Свен познакомился с Куропаткиным в 1890 году в Центральной Азии. Сейчас Куропаткин командовал русской армией в войне с Японией.

Русско-японская война началась 8 февраля 1904 года после внезапного нападения японского флота на русскую военно-морскую базу Порт-Артур — арендованный у Китая единственный незамерзающий порт России на Тихом океане.

Российская империя видела в этой войне шанс укрепить свои позиции на Дальнем Востоке и взять под контроль китайские территории в Монголии и Корее. Сама мысль о возможном поражении России вызывала смех в салонах Санкт-Петербурга.

Но ко времени визита Хедина к царю война продолжалась уже девять месяцев. Обе стороны несли большие потери. Однако в Петербурге спокойно воспринимали известия с полей сражений. В Москве, где Хедин провел несколько дней, также не было заметно ни малейших признаков того, что страна участвует в самом крупном со времен наполеоновского нашествия вооруженном конфликте.

«Почему в России так благодушествуют? — задавал он вопрос в статье для «Шведской ежедневной газеты», написанной по возвращении в Швецию. — Да, потому, — отвечал самому себе Хедин, — что здесь твердо уверены в победе».

На самом деле дела у русских складывались неважно. В феврале 1905 года они проиграли крупное сражение под Мукденом в Маньчжурии. Через два месяца японцы у Цусимы разнесли переброшенный на Дальний Восток балтийский флот России.

В Швеции, так же как и в большинстве европейских стран, общественное мнение было на стороне Японии. Хедин в своих суждениях был более осмотрителен и призывал шведскую прессу не раздражать понапрасну обидчивого соседа на востоке.

Хедин не одобрял шведского, европейского и американского энтузиазма по поводу успехов японцев. Не потому, что предпочитал Россию Японии, — Свен считал, что понимает русских. Русская экспансия была вызвана стремлением выйти к морю. Россия продвигалась на юг и на восток. Куда повернут русские, если их остановят на востоке и они потеряют свой единственный незамерзающий порт на Тихом океане?

Для Хедина ответ был очевиден. Не было необходимости в особо изощренном геополитическом анализе, чтобы прийти к выводу: есть только два возможных направления, а именно — на юг и на запад. Но на юге лорд Керзон делал все возможное для того, чтобы перекрыть России выход к Индийскому океану. Таким образом, русским оставалось только одно возможное направление — на запад к Атлантике, через слабую в военном отношении Швецию.

Когда Русско-японская война закончилась так, как и опасался Хедин, то есть продвижение на восток для России было закрыто и Япония обрела статус великой азиатской державы, Хедин пришел к выводу о необходимости укреплять оборону Швеции. В своей статье в немецкой «Ди Вох» он констатировал: «Для малого государства, у которого нет силы, чтобы защитить себя, утрата независимости — лишь вопрос времени». Это довольно банальное утверждение относилось к Тибету, но также лежало в основе его воззрений на оборону Швеции.

Все внешнеполитические и военные взгляды Хедина после 1905 года вытекают из победы Японии над Россией. Хедин верил в стремление русских к Атлантике. Но в декабре 1904 года, когда Хедин разговаривал с Николаем II в Царском Селе, отношения между шведским исследователем и русским самодержцем можно было назвать идиллическими.

— Помните, — сказал царь, когда Хедин откланивался, — вы получите столько казаков, сколько вам понадобится для вашего следующего путешествия. Вне зависимости от того, что будет в России — мир или война.

Шведская «Вечерняя газета» была недалека от истины, комментируя статью Хедина в «Таймс», в которой он тепло отзывался о Куропаткине: «Доктор Хедин принадлежит к плеяде великих исследователей, но он очень чувствителен к вниманию к себе, и его сердце легко завоевать дружеским отношением».

Хедин был тщеславен, легко поддавался лести и был другом своих друзей — от русского царя до Гитлера.