Чакалык — город на юго-западной окраине пустыни Лоб. К югу от него начинаются горы, подымающиеся все выше к тибетским нагорьям.

Хедин приехал в Чакалык 8 апреля. Это было первое относительно большое поселение за полтора года, в котором он оказался. Он отвык от скопления людей и очень смущался, когда его разглядывали незнакомцы.

Ислам-бай устроил базовый лагерь в караван-сарае рядом с резиденцией китайского губернатора. Караван-сарай был маловат, так что спали даже в кладовке. Хедину поставили юрту во дворе рядом с ручейком. Он наслаждался удобствами и покоем и отсыпался.

По возвращении он вновь увидел казаков Сиркина и Чернова. Дело в том, что десятью месяцами раньше они получили приказ военного министерства вернуться в Кашгар: в Центральной Азии было неспокойно и военное министерство считало, что все военнослужащие должны быть на своих постах. Хедин, по-настоящему привязавшийся к надежным и исполнительным казакам, имел свою точку зрения на приказ министерства. Он пожаловался царю. Николай II прочитал письмо, и последовал контрприказ: Сиркина и Чернова отправили обратно через Восточный Туркестан в помощь шведскому исследователю.

Казаки были дисциплинированны, инициативны и значительно умнее прочих слуг Хедина, интересовавшихся по большей части охотой, едой и сном. Они хорошо помогали в научной работе. Кроме того, с ними просто было приятно поговорить в свободные минуты. Добрые отношения Хедина с казаками не нравились Ислам-баю. Он считал, что казаки оттесняют его от Хедина. Закончилось все тем, что Исламбай попросил отпустить его домой. Возможно, он надеялся, что Свен начнет его уговаривать остаться, но тот с легкостью согласился. С Ислам-баем Хедин отослал в Кашгар все археологические, геологические и зоологические материалы, фотографии, рисунки, записные книжки, карты и оснащение, которое не должно было пригодиться на Тибете.

Особое поручение было дано казакам-бурятам Шагдуру и Чердону. Свен отправил их в город Карашар в нескольких десятках километров от Корлы. Они должны были найти там говорящего на тибетском наречии монгольского ламу и купить полный набор монгольского джентльмена: одежду, сумки, кухонную утварь и все прочее.

Хедин хотел пробраться в священный город Лхаса, резиденцию далай-ламы, закрытую для европейцев. Свен собирался переодеться в монгольского паломника и отправиться в Лхасу с Шагдуром и Чердоном. Пока Шагдур и Чердон ездили в Карашар, Ислам-бай покупал вьючных животных и провизию для поездки на Тибет. Сиркин помогал Хедину в фотолаборатории копировать карты. К этому времени Свен начертил более семисот карт и считал необходимым снять копии. Один комплект он хотел взять с собой.

Четвертого мая прибыл почтовый посыльный из Кашгара и привез письма Хедину. Ему писали Николай II, Оскар II, семья, Норденшёльд, Петровский, Скотт-Келти, Эммануэль Нобель. В свою очередь Свен отправил письмо лорду Керзону, вице-королю Индии, с просьбой об открытом кредите в Ладаке, куда он намеревался попасть после перехода через Тибет. Свен уже ощущал нехватку денег, но рассчитывал с легкостью удовлетворить своих кредиторов позже, когда потекут рекой гонорары за книги о его приключениях.

Письма Керзону и королю Оскару с просьбой наградить Ислам-бая еще одной золотой медалью он отправил с Исламбаем в Кашгар. Ислам-бай плакал, расставаясь со своим господином. Хедин был сдержан. Он записал в дневнике: «С отъездом Ислам-бая я буду чувствовать пустоту и вместе с тем и облегчение. Он совершенно не сочетается с казаками, не далее как вчера вечером они опять сцепились, и мне пришлось их мирить».

Хедин ждал возвращения Шагдура и Чердона. Они приехали 14 мая, привезли все необходимое, а заодно и настоящего монгольского ламу по имени Гелинг в красном халате с желтым кушаком и в китайской шапке. Он бывал прежде в Лхасе и говорил по-тибетски.

Шагдур соврал ламе, что предстоит повести трех бурятов в Лхасу. То, что одним из бурятов будет переодетый Свен Хедин, лама, разумеется, не знал.

Кроме Шагдура и Чердона со Свеном отправились Ёрдек и торговец из Карашара. То, что оба рассказали Хедину, не самым лучшим образом характеризовало Исламбая. Ёрдека Ислам-бай грозился убить, а торговец поведал, что он одолжил Ислам-баю крупную сумму денег, а когда попросил вернуть долг, тот отказался платить. Оказалось, что человек, которому Хедин безгранично доверял пять лет, не только регулярно присваивал деньги Свена, но и постоянно обманывал людей, с которыми имел дело как караванщик. Прежде, когда Ислам-бай был рядом, никто не отваживался сказать Хедину правду о нем.

Хедин ни разу не заподозрил Ислам-бая. Он постоянно награждал своего, как он думал, верного слугу за экономию денег и ему же он доверил сопровождать бесценный груз — результаты своих исследований — в Кашгар. Но, как бы то ни было, неприятную правду пришлось признать.

Хедин, не откладывая, написал письмо Петровскому, в котором рассказал о проступках Ислам-бая. Он попросил консула задержать Ислам-бая, когда тот приедет в Кашгар, и посадить в тюрьму. Свен послал письмо с почтовым курьером, который, как он надеялся, опередит обманщика. По мнению казаков, Ислам-баю, который был русским подданным, светила Сибирь. Но эта перспектива ничуть не поколебала решимость Хедина предать дело огласке. Как обычно, он находил в плохом и хорошее:

— Чем бы ни закончилась история с этим пройдохой, это будет отличная глава для моей книги.

Через три дня после возвращения Шагдура и Чердона, 17 мая 1901 года, он отправился в дорогу. Незадолго до отъезда у них появился еще один спутник — Молла-шах. Несколько лет назад он уже ездил через Тибет в Ладак вместе с Литлдейлом. Хедин с удовольствием принял опытного спутника.