Улочки деревни Меркит в верхнем течении Яркенд-дарьи были полны народа. Люди с любопытством смотрели на восьмерку верблюдов, со спокойной важностью вышагивавших через деревню. Передовой верблюд был самый представительный: крупный, сильный и белый, на шее побрякивали колокольчики.

На пятом верблюде между горбами уютно устроился Свен Хедин, первый европеец в Мерките.

— Они никогда не вернутся обратно, — зловеще выкрикнул из толпы какой-то местный Нострадамус.

— Верблюды слишком перегружены, они не смогут идти по глубокому песку, — провозгласил другой умник.

Было десятое апреля 1895 года, наступала весна, пригревало солнце, деревья начали зеленеть. Поля вокруг Меркита были засажены и политы, пели птицы. С отъезда Хедина из Кашгара в феврале прошло почти два месяца, то есть намного больше, чем он запланировал. Очень много времени ушло на то, чтобы найти восемь хороших верблюдов за приемлемую цену. Ислам-бай в итоге купил их в Яркенде, заплатив за каждого по сто двадцать крон (шесть тысяч крон сегодня).

Пока помощники покупали верблюдов, Хедин осматривал окрестности и слушал рассказы местных крестьян о заброшенных древних городах в пустыне Такла-Макан. Там, рассказывали ему, лежат груды золота и серебра, но если кто-то пытается взять сокровища, то его навсегда забирает колдовство пустыни. Это была довольно популярная в местных деревнях история. Прежде Хедину доводилось читать ее в «Путешествиях Марко Поло». Так что рассказу было по меньшей мере шестьсот пятьдесят лет.

Кроме Ислам-бая, он нанял еще трех помощников — погонщиков верблюдов: Магомет-шаха, пятидесяти пяти лет, с окладистой седой бородой, Касим-ахуна, сорока восьми лет, и Джолчи из Меркита, которого пришлось нанять из-за того, что Иоганн стушевался. Хедин глубоко презирал его за слабость и трусость.

«Святой Иоганн возвращается, я не буду по нему скучать. Как ему не хватает мужества без колебаний предать себя воле Господа, какая огромная разница с моим верным мусульманином Ислам-баем!» — записал Хедин в дневнике.

Из-за того что Иоганн дезертировал в последний момент, его преемника выбирали без должной тщательности. На первый взгляд Джолчи подходил для работы: каждый год он уезжал в пустыню искать золото, у него даже было прозвище Джолчи-проводник. Но скоро, хотя и слишком поздно, выяснилось, что о нем ходит дурная слава. Выбор Джолчи едва не стал роковым.

Первый день они ехали на восток до появления дюн. Затем повернули на северо-восток в направлении горного массива Мазартаг. Никто не знал точно, но идол Хедина Пржевальский считал, что Мазартаг простирается через всю пустыню в юго-восточном направлении до Хотандарьи, и так положил его на своей карте.

Хедин считал, что сможет пересечь пустыню вдоль пологого склона Мазартага. Он надеялся найти там источники и твердую почву, а не песок, а возможно, даже и остатки древних городов.

Он подремывал и фантазировал, покачиваясь на спине верблюда.