Орден Злато-Розового Креста был главными источником мистической мудрости для русских братьев; другой источник имел меньше организационного значения, но в духовном отношения не был слабее. Областью его деятельности была Юго-Восточная Франция — Лион, Авиньон, Монпелье.

Около 1766 года в Авиньоне бенедиктинским монахом Пернети было основано герметическое общество с масонскими обрядами, принявшее имя «Академии истинных масонов» (Асасіётіе des Vrais Masons). Через десять лет, в 1776 году, подобное же общество возникло в Монпелье под именем «Академии мудрых» (Acad6mie des Sages). Там же, в Монпелье, с 1778 года открылась и своя «Академия истинных масонов», которая вскоре стала называться Русско-шведской академией благодаря своим связям со Швецией и Россией.

В Лионе действовал врач Виллермоз, приверженец тех же идей высшей масонской мудрости, которая способна была, по его мнению, принести действительное счастье людям. Кроме Виллермоза, особым авторитетом среди членов всех этих полуалхимических и полумагических «академий» пользовались Сен-Мартен и Сведенборг.

В Россию влияние академии доходило, вероятно, двумя путями. Один вел через Швецию (так как Виллермоз был в сношениях со «Строгим наблюдением»). Другой прямо соединял Южную Францию с Россией, точнее, с Павловском. В 1776 году совершилось второе бракосочетание цесаревича. Новая супруга его Мария Федоровна привезла с собой вкусы и привычки своего сентиментально-уютного сельского гнезда. По образцу ее родного Этюпа возник в 1777 году Павловск.

Вместе с устройством и расположением построек заимствованы были, конечно, и начала духовной жизни Этюпа, в которой не малую роль играл сентиментализм; вероятно также, в Этюп проникали и настроения французских «истинных масонов». Учитель последних Сен-Мартен бывал в Этюпе. Возможно, что именно в связи с этим книгой Сен-Мартена заинтересовался (около 1777 года) близкий цесаревичу и Марии Федоровне Панин.

В 1782 году система южнофранцузских масонов получила торжественное признание. Вильгельмсбадский конвент утвердил предложенный Виллермозом «Устав вольных каменщиков» и принял его же «Благотворное Рыцарство». Московские масоны, успевшие помимо Петербурга завязать отношения с герцогом Брауншвейгским, получили в свое ведение организацию VІІІ провинции в России. Петербургские масоны обиделись и попытались обратиться прямо в Лион, системе которого подчинился герцог. Замысел, однако, не удался.

«Есть еще партия в Петербурге, — писал Трубецкой Ржевскому, — в которой и бр. Нартов, которая адресовалась было в Лион во II провинцию и искала актов и пр., но когда получили в ответ, что в России, кроме Провинциального Капителя, который в Москве, никто ничего учредить не может, то адресовались к нам».

Герцог Брауншвейгский был менее строг, чем московские розенкрейцеры, и сам направлял в Лион тех, кто искали у него масонских знаний. В 1784 году В. Н. Зиновьев, отправившись путешествовать по Западной Европе, посетил Брауншвейг и воспользовался аудиенцией у герцога, чтобы испросить его покровительства в масонстве. «Герцог Брауншвейгский снабдил меня очень важным понятием об этом ордене, — писал Зиновьев, — наделив многими рекомендательными письмами к разным его членам, рассеянным частью по Франции, частью по Италии, объяснив вместе с тем, что наиуспешнее в деле этого общества я могу преуспеть в Лионе — месте, которое было главным его центром и куда я был также рекомендован».

В Лионе Зиновьев вступил в тесную дружескую связь с Виллермозом и познакомился с Сен-Мартеном, с которым даже вместе ехал из Лиона в Париж. В 1787 году Сен-Мартен, в бытность Зиновьева в Англии, приезжал туда и виделся также с русским посланником гр. С. Р. Воронцовым. Зиновьев отнесся к Сен-Мартену почтительно, но осторожно. Гораздо более ревностно чтили учение Сен-Мартена и Сведенборга лица, близкие цесаревичу.

Друзья Павла Петровича, быть может, по прямому желанию его, во всяком случае — с его ведома — старались вступить в сношения с «истинными масонами». Кн. Н. В. Репнин дружил с магнетизером Тиманом, который вращался в среде французских «академиков», являясь как бы представителем цесаревичева круга у своих учителей, подобно тому, как представителем москвичей в Берлине был Кутузов.

В 1788 году отправлен был с каким-то служебным поручением в Южную Францию адмирал С. И. Плещеев. В дневнике его путешествия записана на отдельном листке памятка — с кем повидаться. Названы, между прочими, Виллермоз и Милане в Лионе, Сен-Мартен и Тиман в Страсбурге. Плещеев побывал в Лионе, Монпелье, Авиньоне, а на обратном пути долго гостил в Монбельяре и Этюпе (с 4 сент. 1788 года по 4 января 1789 года н. ст.). Именно из этого путешествия он и привез увлечение свое авиньонским мистическим обществом «Народа Божия» или «Нового Израиля». Кроме самого Плещеева в общество вступили кн. Н. В. Репнин, П. И. Озеров-Дерябин, А. А. и М. А. Ленивцовы.

«Новый Израиль» (хилиастическая секта, руководимая польским гр. Грабянкой) был преемником упомянутой Acaddmie des Vrais Masons в Авиньоне. Организация и ритуал этой секты совершенно неизвестны, задачи же ее видны из составленного в XIX веке «Краткого известия о новооткрывшемся обществе».

Согласно «Известию», общество Народа Божия «учреждено не человеками, а самим Богом, благоволившим открыть изволения и планы свои о нынешних последних временах людям, наименее ожидавшим тех милостей и даров, коими беспредельное милосердие Его облагодетельствовало их. Таким образом, быв избраны и учреждены самим небом, они не могут инако почитать себя, как его народом, Новым Израилем, и само небо всегда их так называет» (п. 4).

«Под словом Небо разумеют они все царствие небесное, все посредствующие существа между человеком и Богом, ангелов, архангелов и святых (кроме стихийных и астральных духов, кои сюда не входят), которые находятся в сношении с ними и сообщают им определения небесные» (п. 5).

«Сие сношение или сообщение называют они корреспонденцией с небом, которая состоит в слове или голосе ясном и внятном, как внутреннем, так и наружном, и в видениях, и откровениях пророческих» (п. 6).

Особого развития в России XVIII века секта не получила. Известную роль, однако, она играла, благодаря высокому положению своих главных приверженцев — Репнина и Плещеева, — приближенных цесаревича Павла.