Незадолго до своей смерти писатель Иван Сергеевич Тургенев (1818 – 1883) нашел утешение в размышлении над красотой русского языка – «великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Нельзя верить, что такой язык не был дан великому народу!».

Столетием раньше Тургенева знаменитый ученый Михаил Ломоносов (1711 – 1765) превозносил русский язык в еще более высоком стиле: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что гишпанским языком – с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелями, италианским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие гишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италианского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка».

Этот русский язык, столь высоко оцененный Тургеневым и Ломоносовым, каким он был в раннем Средневековье? Любой современный язык – продукт долгой эволюции; в определенном смысле каждое поколение говорит на своем собственном языке. Различия между веками, конечно, еще более заметны. Язык Ломоносова казался устаревшим современникам Тургенева, многое в языке Тургенева кажется старомодным нам.

Различия между русским языком времен Ломоносова – восемнадцатый век, – и времен митрополита Илариона – одиннадцатый век, – естественно, даже более значительны, чем между языком Ломоносова и Тургенева. Однако стиль Илариона уже сложен и гармоничен, поэтому мы уверенно можем сказать, что славянский русский язык его времени, в свою очередь, являлся продуктом долгой эволюции.

Иларион был образованным монахом, его «Слово о законе и благодати» – образец литературного русского стиля своего времени. Разговорный язык – живой русский язык простых людей киевского периода – мы находим в эпических поэмах, и прежде всего в прекрасном «Слове о полку Игореве» конца двенадцатого столетия. Взятые вместе, эти два документа Древней Руси – проповедь Илариона и «Слово» – убедительно свидетельствуют о зрелости, достигнутой языком уже за семь столетий до Ломоносова.

С момента введения христианства на Руси русский язык подвергся сильному воздействию так называемого «церковнославянского», языка церковной службы и религиозных книг. Церковные книги были сначала переведены на славянский св. Кириллом и Мефодием во время их моравской миссии (863 – 885 гг.). Хотя филологи все еще спорят о природе славянского языка, на котором говорили и писали «славянские апостолы», можно уверенно утверждать, что основой для них послужил македонский диалект. Во время пребывания в Моравии их язык, несомненно, испытал влияние западного славянского диалекта, а затем, после переезда последователей Кирилла и Мефодия в Болгарию, как еще один элемент в древний церковнославянский вошел болгарский язык.

В целом церковнославянский сыграл в развитии русского литературного языка роль, подобную роли латинского в формировании французского и роли французского в формировании английского языка. Различие в том, что болгарский и русский – языки одной семьи, а в девятом веке сходство между отдельными славянскими языками, несомненно, было более значительным, чем сейчас. Связь, таким образом, между двумя этими языками была куда более тесной, чем между латинским и кельтским или между французским и англосаксонским. Не боясь преувеличения, можно сказать, что церковнославянский составлял в веках и составляет по сей день основу русского литературного языка.

Но, несмотря на близкое родство церковнославянского и древнерусского языков, в них существовали также определенные различия. Для первого были характерны носовые звуки, подобные французским on и еп. В древнерусском, по крайней мере с десятого столетия, не было носовых гласных. Другим фонетическим различием являлась русская тенденция относительно сонорности: так, вместо церковнославянских сочетаний ра, ла и тому подобных в русском находим оро, оло и т. д. В результате: церковнославянская брада – в русском борода, глава – голова.

Современный русский язык – это один из трех языков восточнославянской группы, другие два – белорусский и украинский. Разделение восточнославянской группы на эти три языка было результатом длительного процесса, определяющим фактором которого явились политические и культурные различия – различия, выступившие на первый план во время монгольского периода (с тринадцатого по пятнадцатое столетие). До этого на Руси было два основных фонологических района: южнорусская и северорусская группы диалектов. Внутри первой развились украинский и белорусский языки и южное великорусское наречие, внутри второй – северное великорусское наречие. Последние два соединились и образовали основу великорусского языка, теперь известного как просто русский.

Как известно, с незапамятных времен русские жили в тесном контакте с различными персидскими и тюркскими племенами. Поэтому абсолютно естественно, что в русском лексиконе должны быть персидские и тюркские слова. Количество тюркских заимствований, как и монгольских терминов, заметно увеличилось после монгольского нашествия тринадцатого века, но некоторые вошли в русский язык еще в киевский период и даже ранее.

Кроме этого русский лексикон того периода содержал слова, заимствованные из разных европейских языков: греческого, латинского, норвежского и немецкого. Эти заимствования отражают различные стадии торговых и культурных взаимоотношений между Русью и ее соседями.

Русские получили из Болгарии так называемую «кириллицу» – алфавит, который с того времени используется в России с некоторыми изменениями. Поскольку носовые звуки давно исчезли из русского языка, буквы, обозначающие их, постепенно перестали употребляться.

В начале восемнадцатого века, при Петре Великом, русским буквам придали своего рода латинизированную форму, которая стала известна как «светский алфавит»; старый церковнославянский алфавит, однако, продолжали использовать в религиозных книгах. После революции 1917 г. «светский» алфавит еще больше упростили, исключив несколько устаревших букв. В киевский период, конечно, все книги были рукописными. До четырнадцатого столетия на Руси использовали шрифт устав, а с четырнадцатого века появилась его упрощенная форма полуустав. В неофициальном письме он скоро уступил место скорописи. В секретной переписке использовали различные формы тайнописи. До монгольского периода все книги писали на пергаменте, в четырнадцатом веке стали использовать бумагу и затем постепенно полностью на нее перешли.

Пергамент был очень дорогим, а письмо уставом медленным. Изготовление книги, даже нескольких копий или единственной копии, требовало больших расходов. В определенном смысле книги были роскошью. Тем не менее Древняя Русь располагала большим количеством книг. Несмотря на частые пожары и полное уничтожение книг во время войн, особенно в течение монгольского нашествия, сохранилось более пятисот манускриптов и тысяча грамот и документов, написанных в период с одиннадцатого по четырнадцатое столетие, в основном в монастырских библиотеках. Кроме этого много книг киевского периода известны в поздних списках. Общее количество дошедших до нас рукописных книг, написанных и переписанных на Руси с одиннадцатого по семнадцатый век, равняется примерно пятидесяти тысячам.