История трансформации мифа о Сиванму имеет прямое отношение и к одному из главных, кардинальных догматов раннего (да и более позднего) религиозного даосизма – к учению о бессмертии.

Именно с пропаганды этого учения фактически берет свое начало даосизм как религия. Горячая проповедь идей долголетия и бессмертия не только снискала даосским магам и проповедникам большую популярность в народе и позволила им заложить фундамент новой религии, но и предоставила возможность завоевать положение в обществе и добиться благосклонности императоров. Учение о бессмертии и доктрина продления жизни послужили платформой, на основе которой первые даосские проповедники стали разрабатывать догматы новой религии. Не случайно ученые, склонные резко разграничивать философский и религиозный даосизм, называют последний «сянь-даосизмом», то есть даосизмом, имеющим дело с поисками бессмертия [311].

История «сянь-даосизма» восходит по меньшей мере к III веку до н. э. Насколько можно судить по данным источников, первым, кто попался на удочку этой шарлатанской теории и захотел стать бессмертным, был всемогущий деспот Цинь Ши-хуанди, объединитель Китая и его первый император. Когда даосский маг Сюй Ши доложил императору, что где‐то в океане есть три священных острова, населенных небожителями, и что именно там можно найти чудесный эликсир, нектар богов, дарующий бессмертие, Цинь Ши-хуанди приказал немедленно снарядить экспедицию. Несколько тысяч юношей и девушек во главе с Сюй Ши были отправлены на поиски островов. Немногие из них вернулись обратно, так ничего и не добившись. Опасаясь гнева императора, Сюй Ши придумал замысловатое оправдание. Он утверждал, что нашел острова, но не мог высадиться на берег из‐за обилия акул, которые мешали подплыть к ним [929, гл. 6, 112 и 117]. Кроме Сюй Ши император отправил на поиски эликсира и трав бессмертия в океан, в горы и в другие места еще ряд магов. Все они, естественно, возвратились ни с чем, но Цинь Ши-хуанди продолжал верить в идею бессмертия. Он сурово наказывал, даже казнил неудачников (среди 460 казненных им конфуцианских ученых затесалось и несколько даосских магов [772, 99]) и продолжал поиски. Магам предоставляли много денег, они ставили различные опыты, император прислушивался к их советам, но все безрезультатно. Смерть Цинь Ши-хуанди на некоторое время оборвала официальную заботу о поисках бессмертия. Однако идея достижения бессмертия продолжала манить к себе власть имущих, как свет манит мотыльков. Первые ханьские императоры, и особенно могущественный У-ди, снова обратили свой благосклонный взор на магов. Интерес императора подогревался легендами, повествовавшими об успехах даосских чародеев, изготовлявших волшебный эликсир и возносившихся на небо. У-ди не жалел денег для даосских храмов [581, 36 – 54]. Как и Цинь Ши-хуанди, он казнил неудачников, обвиняя их в обмане и шарлатанстве, но верил в саму идею и тоже снаряжал многочисленные экспедиции.

Длинная серия неудач со временем несколько охладила интерес китайских императоров к идее бессмертия. Они постепенно перестали слепо доверять даосам; в резльтате яркая звезда «сянь-даосизма» уже в начале нашей эры несколько потускнела. Однако официальная поддержка этого направления на протяжении многих десятков, даже сотен лет сыграла свою роль и имела огромное значение для успехов религиозного даосизма в те годы, когда государственной идеологией было объявлено конфуцианство, а все остальные древние учения, казалось, были обречены. Именно поиски средств и способов достижения бессмертия, многочисленные волшебные истории и мифы о бессмертных стали основой религии, сложившейся на базе древнего философского даосизма и многочисленных народных верований.

С начала нашей эры и особенно вскоре после проникновения в Китай буддизма, у которого даосская религия заимствовала очень многое и который по праву должен считаться третьим важным источником ее, даосы от примитивных поисков островов бессмертия и волшебных эликсиров перешли к более основательной и обстоятельной разработке своего учения. Впервые мысль о принципиальной возможности долгой, даже вечной жизни была выдвинута в даосских трактатах IV – III веков до н. э. Лао-цзы в своем трактате упоминал вскользь о том, что тот, кто знает меру, может прожить очень долго и что для того, кто сумел овладеть жизнью, не существует смерти [847, § 44 и 50, стр. 28 и 30 – 31]. Аналогичные идеи в более конкретной и разработанной форме можно встретить и в «Чжуан-цзы», где говорится о том, что великие мудрецы живут подчас до тысячи лет [1011, 72], что некий Гуан Чэн-цзы прожил даже 1200 лет, так как вел размеренный образ жизни, не усложнял свою жизнь страстями, чувствами, действиями, знаниями [1011, 65]. Однако образцом долголетия в трактате выступает некий Пэн Цзу, который прожил долгую жизнь (во всяком случае, не менее 800 лет), поддерживая силы посредством специальных дыхательных и гимнастических упражнений [1011, 96]. При этом замечается, что подлинные бессмертные зерна не едят, но пьют росу и вдыхают ветер [1011, 4; 101, 137].

Эпоха Хань была временем бурного развития религиозного даосизма. Появилось множество трактатов и пособий, рассказов и рецептов, методик и вычислений, авторы которых ставили своей целью разработать принципы достижения бессмертия. Большинство этих сочинений ныне утрачено; от них остались лишь отдельные цитаты, вкрапленные в более поздние труды. Некоторые, однако, сохранились целиком, как, например, очень характерный и интересный трактат Гэ Хуна (284 – 363 годы) «Бао Пу-цзы» [846; 388]. Знакомство с ними в целом позволяет сформулировать теоретическую часть проблемы бессмертия, как ее представляли даосы.

Тело каждого человека, своеобразный микрокосм, следует уподоблять вселенной, макрокосму. И там и здесь действует множество духов, чье присутствие имеет огромное значение для нормальной жизнедеятельности организма. В теле человека активно функционируют 36 тысяч различных духов, которые подразделяются на 3 большие группы, 6 меньших, 120 отделений и т. д. Эти же 36 тысяч духов соответствуют 360 дням лунного года и разделены на 24 секции соответственно числу полумесяцев. Каждая из этих групп во главе с соответствующим «управителем» проходит по определенному «ведомству» организма человека, связана с его пятью основными внутренними органами, двенадцатью венами, многочисленными костями, мышцами и т. п. – в области анатомии у даосов были неплохие познания. Наивысшую роль в этом сонме духов играли владыки трех главных групп, соответствующих трем основным частям, на которые подразделялось тело человека (голова и руки, грудь, живот и ноги) [604, 91 – 95 и 117 – 123].

Обычный человек ничего не знает обо всех этих духах и не заботится о них. Но тот, кто хочет добиться бессмертия, должен постигнуть связи многочисленных духов с соответствующими частями человеческого тела (ведь ни один из этих 36 тысяч не толчется без дела – у каждого духа свой участок работы, свои обязанности) и, главное, уметь помешать им покинуть тело. Если самыми разнообразными средствами и методами воздействовать на духов в нужном направлении и не дать им уйти из тела, то сила духов внутри тела будет постепенно расти, а вместе с тем будет меняться и субстанция тела. Когда этот процесс зайдет достаточно далеко, именно духи станут преобладающим элементом в человеке, тело его дематериализуется и он, став бессмертным, вознесется на небо [604, 95 и сл.; 954, 129 и сл.].

Свои теоретические построения даосы щедро перемежали конкретными примерами. В качестве главных героев подобного рода чудесных историй о достижении бессмертия зачастую выступали либо древние отшельники, святые старцы, удалявшиеся от людей и тем самым как бы исчезавшие из поля зрения простых смертных, либо знаменитые даосские маги, которые в свое время прославились поисками бессмертия. Поскольку за давностью лет жизненный путь большинства этих магов – особенно тех, кто не был казнен за шарлатанство, – оказывался обычно забытым, они тоже нередко объявлялись преуспевшими в поисках бессмертия и вознесшимися на небо. Число таких «бессмертных» со временем стало достаточно внушительным. Только официальные списки, включающие жития наиболее выдающихся «бессмертных» из древних даосов, живших и действовавших до нашей эры, насчитывают десятки биографий [425; 841; 922].

Поиски бессмертия требовали от человека немалых жертв, заставляли его мобилизовать всю волю и выдержку, все способности и терпение. Тот, кто посвятил свою жизнь этому делу, должен был с юных лет отказаться от нормальной жизни с ее горестями и радостями, отрешиться от всех стремлений и страстей, во всем ограничить себя и целеустремленно двигаться только к одной великой цели. Разумеется, это было не каждому под силу. Только немногие из наиболее ревностных и старательных последователей даосизма были способны на такие жертвы. Зато именно они пользовались наибольшим уважением и почтением в среде даосов. К их словам прислушивались, их трактаты читали, их советам и предписаниям следовали в надежде хоть немного приобщиться к их «святости» и тем самым хотя бы отчасти приблизиться к высшей цели всего религиозного даосизма – к бессмертию.