1. Тайны первой женщины-фараона: ее происхождение и наречение именем

Я собираюсь рассмотреть тему, занимавшую меня больше двух десятков лет и связанную с загадками самой знаменитой и малоизвестной XVIII древнеегипетской династии, к которой, в частности, принадлежат Хатшепсут, Аменхотепы, Тутмосы, Тутанхамон, Эхнатон и Нефертити. Когда я изучала микенскую эпоху, ознаменовавшую начало этой династии, меня больше всего интересовала личность Хатшепсут. Жизнь этой женщины была настолько плотно окутана покровом тайн, что они вполне заслуживают более глубокого исследования.

Так что же известно о царице Хатшепсут? Отчего она не числилась в списках фараонов? И почему ее имя не значится на большинстве памятников?

Имя Хатшепсут всегда вызывало споры. Казалось, его намеренно и систематически стирали и сбивали со стен храмов. Да и изображения Хатшепсут были явно не по душе египтянам, потому как их тоже затирали. Будь то в Карнакском храме или в святилищах Амона – везде и всюду память о бывшей царице произвольно подвергалась незаслуженному забвению. Столь нелицеприятное отношение к Хатшепсут, возможно, объясняет то, почему в дальнейшем историки забыли включить ее в свои списки фараонов. Так, в тех же Абидосском и Саккарском списках Тутмос II следует за своим отцом Тутмосом I, а Тутмос III, соответственно, за своим отцом Тутмосом II, тогда как Хатшепсут вообще нигде не значится. В IV веке до Р.Х. историк Манетон упоминает, однако, о некоей Амемсис. Таким образом, он вышел на след Хатшепсут, хотя подлинного имени ее не знал.

В XVIII веке при раскопках в Дейр эль-Бахри были извлечены на свет Божий утварь, мумии и картуши с текстами. В текстах было вполне разборчиво обозначено имя Тутмоса III… А над первым картушем значилось другое имя – с женским окончанием… И тогда археологи Лепсиус, Уилкинсон и Шарп выдвинули по этому поводу столько гипотез, что покров тайны вокруг первой женщины-фараона сгустился еще больше, и следы ее затерялись раз и навсегда.

Но так ли уж все следы Хатшепсут были потеряны? Ведь в свое время ее изображали чуть ли не повсеместно, и уничтожить все образы первой женщины-фараона вряд ли было возможно. Так, например, в ее храме Джесер Джесеру в Дейр эль-Бахри (Западные Фивы) ее изображения сохранились на всех колоннах и стенах, и на большинстве из них она обращена лицом к богу Амону.

Хатшепсут была дочерью фараона Тутмоса I, бывшего воина, и принцессы Яхмос, дочери Аменхотепа I. У последнего, очевидно, не было сыновей, иначе его родной дочери не пришлось бы выходить замуж за его брата, как велела традиция в угоду жрецам и народу, а также ради укрепления царской линии (если только Тутмос I не доводился ему сводным братом). Поскольку Тутмос I был женат на некоей Мутнофрет, последней пришлось согласиться на развод. Но сыновей, рожденных от этого брака, отец взял на свое иждивение и с младых ногтей старался приобщить к военному делу. Только эти старания оказались тщетными: за исключением Тутмоса II другие его сыновья умерли в юности и так и не стали преемниками отца.

Аменхотеп I пользовался великой славой, потому как был сыном Яхмоса и Яхмес-Нефертари, обожествленных посмертно. Фараон Яхмос к тому же служил живым символом победы и отваги. Согласно династическому порядку, установленному Шампольоном, именно с него началась XVIII династия после смутного времени, когда в Египте обосновались захватчики с севера – гиксосы. Все годы, пока продолжалась война, эти захватчики заправляли на севере Египта, а египетские цари правили на юге страны. Отец Яхмоса выиграл не одну битву с чужеземными правителями, а сам Яхмос изгнал их далеко за пределы Египта, вернув египтянам родные земли. Потому-то народ Египта и почитал его как бога. Впрочем, его супругу, основавшую Поселение ваятелей царских гробниц и фиванский некрополь, тоже стали чтить как богиню спустя несколько лет после ее смерти.

Таким образом, при наличии обожествленных деда с бабкой и отца, всенародного любимца, Хатшепсут унаследовала власть от почившего родителя хоть и слишком рано, зато с весьма серьезными преимуществами. Она вышла замуж за своего сводного брата Тутмоса II, которого превосходила и храбростью, и честолюбием. Означенный сводный братец умер через некоторое время после того, как одна из гаремных наложниц родила от него сына – будущего Тутмоса III, который был еще совсем ребенком, когда ушел из жизни его отец. И Хатшепсут, понятно, стала регентшей.

Судя по всему, Хатшепсут связывали с отцом совершенно особые узы, тем более что, согласно легенде, Амон самолично искал самую прекрасную египтянку, чтобы соединиться с нею и произвести на свет исключительное существо – так называемую «Первую из первых», которой, оказывается, и была Хатшепсут. К тому же она и сама поддерживала этот миф.

Тем не менее Хатшепсут считала и своего биологического отца достойным высочайшего почтения. Возможно, конечно, она ревновала отца к трем его сыновьям, рожденным от брака с Мутнофрет: двое из них пользовались всяческим его благорасположением (впрочем, недолго), тогда как будущий Тутмос II, слабый здоровьем, был освобожден от строгого и сурового обучения. Но сцены охоты и рыбной ловли, вероятно, дают кое-какое представление о редких счастливых мгновениях, проведенных ею в обществе горячо любимого отца. Когда же двоих старших его сыновей не стало, быть может, Тутмос и правда всерьез задумал возвести на престол свою дочь? Да, но мыслимое ли дело, чтобы Египтом правила женщина, в то время как враги угрожали стране отовсюду – с запада, востока, юга?

Хатшепсут довольно часто изображали вместе с отцом, которого она намеревалась похоронить в гробнице, уготовленной для себя. Из пространной надписи, обнаруженной в Среднем Египте, – мы приведем ее чуть дальше - явствует, что, по признанию Хатшепсут, ее отец по собственной воле передал ей право на египетский престол. Но стоит ли безоговорочно верить тексту, составленному в то время, когда царица сама провозгласила себя фараоном, узаконив свое право на власть? Она желала, чтобы ее называли «Мааткара», «Миром и ка Ра», тем более что ей хотелось продолжать дело своего отца.

Не случайно на второй террасе собственного храма Хатшепсут не забывает увековечить память о своем земном отце Тутмосе I, хотя она и утверждает, будто была зачата в союзе Амона с ее матерью Яхмос. Тутмос I отправляется на север Египта и воздает почести всем богам. А потом представляет Хатшепсут и богам, и двору, нарекая ее своей соправительницей и дочерью-наследницей. Вслед за тем Хатшепсут получает двойную корону, Верхнего и Нижнего Египта, – символ фараона. И жрецы принимают ее наречение.

Хатшепсут всю жизнь по-настоящему боготворит отца, Тутмоса I, а вот о своем брате и супруге Тутмосе II она едва вспоминает.

Тот факт, что внук почитает деда, иногда выражается в древнеегипетских текстах в виде спорных оборотов, которые могут быть неправильно истолкованы. К примеру, Тутмос III называет Тутмоса I своим «отцом». А царедворец Инени сообщает, что он преемник своего истинного отца Тутмоса II. Таким образом, выражение «отец мой», вероятнее всего, означает некоего предка, отчима или всякого человека, внушающего почтение и любовь.

Точно так же и Тутанхамон впоследствии называл своим отцом Аменхотепа III, хотя на самом деле он был сыном Аменхотепа IV – Эхнатона. Тут прослеживается явное желание стереть нелицеприятную память об Аменхотепе IV.

Древнеегипетское понятие «отец» имеет более широкое значение, чем «отец» в прямом смысле слова. Благодаря тому же Инени мы теперь знаем, что Тутмос III был сыном Тутмоса II. Без его свидетельства, вполне заслуживающего доверия, у нас до сих пор не было бы ясности в том, какие родственные узы связывали Тутмоса I и Тутмоса III.

Не существует прямых доказательств того, что Тутмос I нарек Хатшепсут своей преемницей в ущерб сыновьям. Подобный выбор настолько противоречил бы египетским устоям, что такое даже трудно себе представить. Выходит, Хатшепсут, уже будучи нареченной фараоном, сама придумала эту историю, дабы узаконить свою роль и титул. А стало быть, тексты и изображения на стенах ее храма и святилища в Луксоре, насколько мы можем теперь судить, – всего лишь легенда.

Когда же Хатшепсут решила прибрать власть к рукам? Возможно, после того как ее супруг Тутмос II, будучи правителем Египта, оказался не способным нести на себе бремя царской власти. А может быть, еще в то время, когда она была регентшей и почувствовала, что готова взять в руки бразды правления страной. При всем том, однако, ей вовсе не хотелось отстранять от власти своего племянника Тутмоса III, хотя она явно не желала, чтобы ее запечатлевали в росписях как низшую рангом по отношению к нему. Хатшепсут дала Тутмосу III образование, достойное царевича, поручив заботам наставников, которые обучали его приемам охоты и боевым искусствам – словом, тому, чему учили всех принцев крови. В Нубии и Синае были сооружены несколько памятников во славу Тутмоса III. В Египте же Хатшепсут возводила монументы только в свою честь.

Очевидно, что Тутмос III согласился быть соправителем своей тетки, поскольку по достижении зрелого возраста ему было бы куда проще возглавить войско – и, кстати, совершить государственный переворот, если бы он перестал мириться с ролью Хатшепсут. Величайший покоритель Египта ни за что не упустил бы такую возможность. Но свидетельствами о подобных поползновениях с его стороны мы не располагаем. Вероятнее всего, царица с царевичем нуждались друг в друге, чтобы править страной. Тутмос III, скорее всего, был рад переложить на соправительницу заботу о внутренних делах, когда почувствовал, что ему достанет сил встать на защиту Египта от внешних врагов. Словом, Хатшепсут не собиралась отлучать своего племянника от власти, потому как нуждалась в его поддержке и способности в случае чего дать отпор иноземным захватчикам.

Придворные и народ смирились со столь странным положением вещей, когда у кормила власти оказались сразу два правителя, тем более что правили они исправно, – и тот факт, что во главе страны стояла женщина, никем не воспринимался как нечто из ряда вон выходящее. Высшие сановники, такие как Инени и Пеннекхебет, чьи гробницы мы вскрыли, даже увековечили в них память о Хатшепсут, словно напрочь забыв о Тутмосе III…

По изображениям на стелах, обнаруженных в ходе раскопок, удалось уточнить сведения о тех местах, где Тутмос I прославился своими ратными подвигами, а воевал он в Нубии, Судане, на территории нынешнего Ливана и в Митанни – по ту сторону Евфрата. Результаты раскопок в Ливане позволяют достаточно подробно проследить путь Тутмоса. Некоторые находки в Тель-Агре, похоже, относятся как раз к периоду его похода в Азию, состоявшемуся, по описаниям, в 30-м и 42 годах его царствования. Стан фараона тогда располагался в Аккаде и Симире. А сражался он в долине Бекаа, в частности, под Камид-эль-Лозом, близ Анджара.

Двое его сыновей, Уаджмос и Аменмос, командовавшие египетским войском, довольно скоро умерли, а участь царевича Рамоса так и осталась неизвестной. Что же до Акбет-Неферубити, которая, вероятно, была сестрой Хатшепсут, то она тоже умерла очень рано, и ее изображали крайне редко.

Я обнаружила немало свидетельств, проливающих свет на эту загадку. Согласно одной из гипотез, племянник и преемник Хатшепсут – Тутмос III – якобы хотел уничтожить всякую память о тетке потому, что должен был, соответственно, стать правопреемником своего отца Тутмоса II. Но сегодня мы вправе с полной уверенностью сказать, что упоминания о Хатшепсут были стерты большей частью уже после смерти Тутмоса III, а это в свою очередь доказывает, что он не имел к тому никакого отношения.

Царь Хоремхеб, последний фараон из XVIII династии, собственноручно уничтожил имя и образы Хатшепсут в ее собственном храме. Он и в самом деле считал, что многие фараоны были недостойны престола и что его собственное имя должно значиться в списке фараонов сразу же следом за Аменхотепом III. Точно таким же образом во исполнение его воли из упомянутого списка были исключены Эхнатон, Сменхкара, юный царь Тутанхамон и Эйе. Хоремхеб как бывший воин и полководец просто не мог допустить, чтобы страной правила царица, а не царь. Вот почему этот славный период в истории Египта надлежало предать забвению. Хоремхеб решил устранить всех, кто, по его мнению, не заслуживал права на царский престол, будь то мужчина или женщина. Выходит, он-то и был виновником ущерба, нанесенного многим сооружениям, которые служили символами величия царицы Хатшепсут.

Другие фараоны уничтожали изображения Хатшепсут по привычке – лишь ради того, чтобы присвоить себе какую-нибудь статую или рисунок. Подобные методы были в некотором роде частью древнеегипетских нравов.

Кроме того, бытовало мнение, что Тутмос III повелел разрушить две сотни сфинксов, обрамлявших аллею, которая вела к храму Хатшепсут, и рассеять обломки по всем сторонам света. Эти сфинксы из песчаника, гранита или известняка, весом больше тонны каждый, и правда располагались в разных местах, и на них не было уреев , но нет никаких доказательств того, что Тутмос приказал их разрушить, дабы предать забвению свою тетку.

Однако действительно ли он замуровал карнакские обелиски в стене? И правда ли, что Тутмос приказал разрушить Красную капеллу в том же Карнаке в отместку Хатшепсут?

Замуровывать обелиски эдакой высоты в стене – способ далеко не самый подходящий для такого случая. Было бы куда проще разнести их на куски. Что же до Красной капеллы, то Тутмос велел достроить ее и убрать, перед тем как разрушить, дабы расчистить место для святилища, более достойного Амона.

Хатшепсут довольно рано потеряла отца. Тот же готовился передать власть ее сводным братьям. Но они пали на поле брани, когда их отец был еще жив. И Хатшепсут унаследовала его престол, будучи совсем юной девочкой, почти ребенком. Важная надпись на фасаде пещерного храма Артемиды в Среднем Египте свидетельствует о ее политических устремлениях. Хатшепсут царствовала с благословения жрецов Амона и с помощью первых советников своего отца. Ей вряд ли удалось бы взойти на престол без поддержки верховных жрецов, имевших огромную власть в стране. Хатшепсут смиренно приняла роль регентши, поскольку Тутмос III был тогда еще слишком юн, чтобы царствовать. И в то время она скорее всего даже не помышляла провозглашать себя полноправным фараоном - Хатшепсут сделает это только на седьмой год своего царствования. В дополнение к вышесказанному я даже позволю себе предположить, что на церемониях Хатшепсут всегда стояла позади Тутмоса III, законного правопреемника Тутмоса II. Положение Хатшепсут – судя по текстам, надписям и настенным изображениям в нубийских храмах, второстепенное, в то время как ее племянник принимает все почести, достойные фараона, – доказывает, что она не оспаривает у него царскую власть и, вероятно, пока еще не думает претендовать на титул фараона. Точно так же она остерегается выдвигать вперед и свою дочь Нефруру, хотя той как принцессе место в первых рядах подобает вполне. Тем не менее Нефрура появилась на передних планах сразу же, как только царица Хатшепсут стала действительно полноправной правительницей.

Однако все ли верховные жрецы поддерживали Хатшепсут? Они были во всех египетских городах. Так, верховные жрецы Птаха обосновались в Мемфисе и оттуда управляли духовенством этого бога, самого главного в пантеоне древнеегипетских богов. Мин был богом Гебту, Осирис – Абидоса, а Амон – Фив. Хатшепсут преклонялась перед Амоном, считая других богов божествами второго порядка. Фиванский бог был для нее не только самым главным, но и единственным в своем роде – превыше всех остальных. Можно даже сказать, что Хатшепсут в определенном смысле была первой, кто таким образом приблизился к некоей форме монотеизма, задолго до того как тот начал мало-помалу распространяться в Египте, в частности, при Эхнатоне.

Абидосские жрецы исповедовали культ Осириса – бога мертвых, а также главного древнеегипетского бога – и в эпоху первых пирамид оспаривали пальму первенства у жрецов бога Птаха, поэтому они не могли смириться с предпочтениями Хатшепсут, преклонявшейся перед Амоном и называвшей его не иначе как своим божественным отцом. Хатшепсут пренебрегала Осирисом, которого до нее почитали все цари, и никогда не бывала в Абидосе. Так что легко представить себе, как абидосские жрецы воспринимали подобное отношение. А стало быть, не исключено, что и они приложили руку к уничтожению ее изображений.

Но обычные образы Хатшепсут, которыми мы располагаем, – на празднике «сед» (юбилее), во время ее коронации, когда она, принимая у своего отца Амона бразды правления Египтом, стоит со скрещенными на груди руками, облеченная всеми атрибутами царской власти, – столь часто встречаются, что по ним легко восстановить те, что были уничтожены ее врагами.