Глава 10. Мене, Мене, Текел, Упарсин

В то самое время, когда Навуходоносор II создавал империю и систему международного равновесия, родился Кир, будущий царь персов и завоеватель Передней Азии. Его рождение, детство, юность, воцарение на персидском престоле и завоевание им Мидии окутаны плотным туманом легенд. Наиболее известной из них является та, которую привел отец истории Геродот. Ее содержание вкратце таково.

У мидийского царя Астиага (585–550 гг.) была дочь Мандана. Маги предсказали, что рожденный ею сын свергнет Астиага и покорит всю Азию. Напуганный Астиаг решил обмануть судьбу и выдал Мандану замуж за своего клиента, персидского царька Камбиза, будучи уверенным, что завоеватель Азии никак не может родиться среди персов. Мандана родила сына, названного Киром, и маги повторили Астиагу свое предсказание. Тогда Астиаг приказал вельможе Гарпагу тайно убить внука. Но Гарпаг не захотел лично обагрять свои руки кровью младенца и доверил это дело царскому пастуху Митрадату. Тот же, узнав, кто такой Кир, подменил его своим мертворожденным сыном. Митрадат и его жена Спако вырастили и воспитали Кира как своего сына.

Когда Киру исполнилось 10 лет, мальчишки во время игры избрали его царем. Однако один из них, сын знатного мидянина Артембара, не захотел подчиняться сыну простого пастуха. Тогда Кир велел отхлестать ослушника бичом. За этот проступок Кира привели к царю Астиагу, его господину, и тут выяснилось, что он сын Манданы и внук Астиага. Маги успокоили царя, заявив, что предсказание сбылось: Кира, мол, уже избрали на царство, и его нечего больше опасаться. Астиаг оставил внука у себя, но Гарпага, не выполнившего царский приказ, жестоко наказал. Он велел тайно убить его сыновей и их мясом накормил ничего не подозревавшего отца.

Шли годы. Кир вырос и в 558 г., после смерти своего отца Камбиза, занял персидский престол. Персы с трудом переносили иго мидян, и Гарпаг, жаждавший мести, подговорил Кира поднять восстание против Астиага. С этого времени история Кира перестает быть только легендарной. Мы уже знаем, что восстание началось в 553 г., а закончилось в 550 г. полной победой Кира и завоеванием им Мидии. Затем в 547–546 гг. персы покорили Лидию. Возникла могучая и воинственная Персидская держава. Теперь жертвой ее экспансии предстояло стать Вавилону.

Кир не торопился наносить решительный удар. Он стремился овладеть Вавилоном без серьезных боев. С конца 40–х годов персы начали захват внешних владений Вавилона, постепенно отрезая его от остального мира. Одновременно многочисленные агенты успешно вели пропаганду в пользу Кира в самой Вавилонии. Вавилонская олигархия нуждалась в сильной власти, способной обеспечить ее классовое господство. Вместе с тем, не желая поступаться своими привилегиями, она яростно сопротивлялась попыткам Набонида и Валтасара установить царскую диктатуру. Поэтому олигархи все больше склоняются к мысли, что необходимую им сильную власть с сохранением всех их привилегий способен обеспечить только Кир.

Они рассуждали так. Кир располагает войском, равного которому нет в мире. Он и его персы — варвары, не искушенные прелестями цивилизации. А что, если предоставить Киру вавилонскую корону на соответствующих, разумеется, условиях? Ведь за великую честь стать законным царем священного Вавилона этот дикарь будет свято блюсти права и привилегии вавилонского гражданства и наводить тот «порядок», который нужен олигархии. Не удастся ли наконец таким путем разрешить дилемму, не дававшую покоя верхам вавилонского общества? Так в головах некоторых представителей вавилонской олигархии зрела мысль об измене родине. Одних толкала на это ненависть к Набониду и Валтасару, других — надежда избежать тяжелой и кровопролитной войны, третьих прельщали посулы персидских лазутчиков.

А что думали на этот счет рядовые вавилоняне? Да ничего не думали. Поглощенные будничными делами, нескончаемыми заботами о завтрашнем дне, задавленные нищетой и беспросветным трудом, они мало интересовались судьбами империи, от которой не видели ничего, кроме гнета и нужды. За такую родину жертвовать жизнью никому не хотелось.

Не все ли равно было земледельцу, садоводу, пахарю или опутанному долгами мелкому хозяйчику кому платить ренту и проценты — своему вавилонскому или чужому персидскому господину. Среди широких слоев вавилонского народа преобладали равнодушие к судьбам родины и политический индифферентизм. А у многих даже брезжила надежда, внушаемая персидскими эмиссарами, что Кир — добрый царь и при нем жить станет легче.

С особой силой упования на Кира и персов пробудились среди вавилонских рабов — пленников. Они стремились к свободе и возвращению на родину, связывая свои мечты с Киром, который, по их мнению, покончит с распутным Вавилоном.

Набонид и Валтасар в борьбе с персами могли рассчитывать на единственную силу — халдейское воинство: ему победа Кира грозила потерей всех привилегий, которыми оно пользовалось при царях — халдеях. Однако это воинство представляло слабую опору. Его экономическая база — мелкое и среднее землевладение — была подорвана. Численность халдеев, способных нести военную службу, резко сократилась.

Короче говоря, Вавилонию, богатейшую страну мира с многочисленным населением, фактически некому было защищать. Ее способность к сопротивлению оказалась подорванной изнутри. Вавилон созрел для падения, и никакие укрепления не могли спасти его от персов.

Завладев всеми вавилонскими провинциями, персы стояли у рубежей страны. На их сторону перешли некоторые вавилонские наместники, ненавидевшие Набонида и Валтасара. В их числе находился Угбару (Гобрий), наместник страны Гутиум, лежавшей на границе с Мидией. Его измена позволила Киру вплотную подойти к Мидийской стене, преграждавшей персам путь в глубь Вавилонии. Не рискуя штурмовать эту мощную линию укреплений, Кир готовился обойти ее с флангов. Здесь ему мешала река Гинд (Дияла), которая в случае неудачного исхода сражения, находясь в тылу у персов, помешала бы их отступлению. Весь 540–й год Кир занимался укрощением этой реки, о чем рассказывает Геродот:

«Когда Кир в походе на Вавилон достиг судоходной реки Гинд… и пытался перейти ее, одна из его священных белых лошадей отважно бросилась в реку, стремясь переплыть ее, но река поглотила и унесла ее. Кир сильно вознегодовал на реку за такое насилие и пригрозил сделать ее настолько незначительной чтобы впредь ее могли переходить и женщины, не замочив себе колен. Произнеся эту угрозу, он приостановил поход на Вавилон, разделил свое войско на две части и расположил его длинными рядами по обоим берегам реки. Он отмерил на обоих берегах Гинда шнуром в различных направлениях по сто восемьдесят канав, отвел каждому отряду его место и приказал копать. Хотя эту работу производило большое число людей, на выполнение ее ушло все лето. Когда Кир наказал реку Гинд, разделив ее на триста шестьдесят каналов, и когда наступила следующая весна, он пошел на Вавилон» [этот рассказ может показаться сказкой, но не следует торопиться с выводами. Для современников Кира наказание реки было вполне осмысленной мерой, даже если оставить в стороне чисто военные соображения. Точно так же другой персидский царь, Ксеркс, в 480 г. во время похода на Грецию разгневался на морской пролив Геллеспонт (Дарданеллы) за то, что буря разметала наплавной мост. Он приказал высечь море плетьми и бросить в его воды цепи, а затем, испугавшись, стал задабривать то же море дарами. И никому из людей того времени, ни персам, ни грекам, действия Ксеркса не казались нелепыми].

Приготовления Кира не являлись секретом для вавилонян, и царь Набонид принимал меры для отражения врага. Прежде всего он пытался поднять моральный дух войска и народа. По этому случаю празднование Нового года в Вавилоне в апреле 539 г. было отмечено столь грандиозным пиршеством, что упоминание о нем попало в хронику. Солдатам и горожанам раздали большое количество вина из царских запасов. Набонид посетил Эсагилу, оплот своих политических противников, и в святилище Этурка — ламма «взял руку бога Бэла», т. е. был переизбран царем на следующий год. По его приказу Вавилон запасался продовольствием и готовился к осаде. Чтобы не распылять силы, Набонид не стал ставить гарнизоны в прочих городах и, на случай вторжения персов, велел вывезти из них в Вавилон самое ценное — истуканы их богов. Эта мера осуществлялась вплоть до последних чисел сентября 539 г. В Вавилон прибыли идолы из Киша, Хурсаг — каламмы, Марада и других городов. Набонид хотел внушить вавилонянам мысль о необходимости сражаться до последнего вздоха. Однако Барсиппа, Сиппар и Кута, крупнейшие после Вавилона города страны, наотрез отказались прислать своих богов в столицу. Их жители ясно дали понять Набониду, что не желают ради него жертвовать своими домами и жизнями, что вообще не считают Кира врагом и не хотят воевать с ним. Вавилонский тыл полностью разложился, и в это время Кир перешел в наступление.

Все внимание Набонида было приковано к восточному флангу Мидийской стены. С армией он стоял лагерем у города Описа, прикрывая переправы через Тигр. Но Кир перехитрил его. Как только закончился паводок на реках Вавилонии, в 20–х числах сентября, он неожиданно обошел Мидийскую стену с запада. В руках персов очутились головные сооружения канала Паллукат; дорога на Вавилон была открыта. Посланный Киром корпус Угбару, наместника страны Гутиум, осадил город, в котором находился сильный гарнизон во главе с царевичем Валтасаром. Сам же Кир ударил по армии Набонида с тыла. В самом конце сентября произошло сражение при Описе. Вавилонская армия потерпела сокрушительное поражение. Персы овладели ее лагерем и сожгли его. Набонид бежал. Но путь в Вавилон, окруженный персами, был для него уже закрыт, и он укрылся в Барсиппе.

О дальнейших событиях Геродот повествует так: «Когда Кир подошел близко к городу (Вавилону — В. Б.), вавилоняне дали ему сражение, но потерпели поражение и были оттеснены в город. Так как они еще раньше знали Кира как человека беспокойного и видели, что он нападает без разбору на все народы, то они запаслись провиантом на долгие годы. Поэтому они не обращали никакого внимания на осаду. Между тем Кир испытывал затруднения: времени уходило много, а дело нисколько не двигалось вперед. То ли ему посоветовал кто—то в его трудном положении, то ли он сам понял, что ему нужно делать, только Кир поступил так. Часть войска он поставил у того места реки, где она входит в город, а другую часть расположил позади города, где река выходит из него, приказав войску вступить в город по руслу реки, когда увидят, что оно станет проходимым. Так он распределил части войска и такой отдал приказ, а сам с неспособными к сражению воинами отступил. Прибыв к озеру (выкопанному царицей Нитокрис, т. е. к каналу Паллукат — В. Б.), Кир проделал с рекой и озером то же самое, что прежде сделала вавилонская царица. С помощью канала он отвел реку в озеро, превратившееся было в болото, и, когда река спала, старое русло ее стало проходимым. Когда река Евфрат убыла настолько, что не доставала человеку до середины бедра, персы, поставленные вдоль реки, по ее руслу вступили в Вавилон. Если бы вавилоняне заранее знали или как—нибудь заметили, что было сделано Киром, они позволили бы персам войти в город, а потом жестоко истребили бы их. Для этого им оставалось лишь запереть все ворота, которые вели к реке, а самим занять набережные, тянувшиеся вдоль берегов реки. Они захватили бы персов, как рыбу в верше. Теперь же персы предстали перед ними неожиданно. Как рассказывают тамошние жители, из—за обширности города вавилоняне, проживавшие в центре, не знали о том, что жители окраин уже взяты в плен. По случаю праздника они в это время танцевали, веселились, пока, наконец, не узнали с полной достоверностью о случившемся. Так был взят Вавилон в первый раз».

Этот рассказ основан на том, что Геродоту сообщили сами вавилоняне, внуки и правнуки тех, кто был очевидцем вступления персов в Вавилон. Вероятно, известная доля вымысла здесь есть, но есть и истина. Кстати сказать, отвести воды Евфрата не представляло особого труда: для этого нужно было лишь открыть шлюзы канала Паллукат, что Кир и сделал, по словам Геродота. Вавилонская хроника молчит о подробностях событий. В ней сказано только, что 10 октября 539 г. персам без боя сдался Сиппар, а 12 октября 539 г. войска Угбару, наместника страны Гутиум, без боя вступили в Вавилон. Царевич Валтасар, пировавший в это время во дворце, был захвачен персами врасплох и убит. В пятой главе книги пророка Даниила так описывается пир Валтасара:

«Валтасар царь сделал большой пир для тысячи вельмож своих и среди тысячи пил вино. Вкусив вина, Валтасар приказал принести золотые и серебряные сосуды, которые Навуходоносор, отец его, вынес из дворца Иерусалима, чтобы пили из них царь и вельможи его, жены и наложницы. Тогда принесли золотые сосуды, которые были взяты из дворца дома божия в Иерусалиме, и пили из них царь и вельможи его, жены и наложницы. Пили вино и славили идолов, золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных.

В это время вышли персты человеческой руки и написали против лампады на извести стены царского дворца, и царь видел кисть руки, которая писала. Тогда царь изменился в лице своем, и мысли его смутили его, и связи чресл ослабели, и колени его стали биться одно о другое. Сильно закричал царь, чтобы привели обаятелей, халдеев и гадателей. Начал говорить царь и сказал мудрецам вавилонским: «Кто из людей прочитает это написанное и объяснит мне значение, тот будет облачен в пурпур, и золотая цепь будет на шее его, и будет он третьим властелином в царстве». Тогда вошли все царские мудрецы, но не могли прочитать написанное и объяснить значение его царю. Тогда царь Валтасар очень встревожился, и вид лица его изменился на нем, и вельможи его смутились…»

В пиршественную залу вошла царица — мать Нитокрис, которая посоветовала Валтасару обратиться к Даниилу. Привели Даниила. Валтасар обещал облачить его в пурпур, надеть на шею ему золотую цепь и сделать его третьим властелином в царстве, т. е. соправителем Набонида и Валтасара, если он прочтет и растолкует надпись. Даниил от почестей отказался, но надпись объяснил. Напомнив Валтасару беззакония, творимые Навуходоносором (т. е. Набонидом), и его собственную гордыню, а также осквернение сосудов из иерусалимского храма, Даниил продолжал:

«…За это и послана от бога кисть руки, и начертано это писание. И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин. Вот и значение этих слов: мене — исчислил бог царство твое и положил конец ему; текел — ты взвешен на весах и найден очень легким; перес — разделено царство твое и дано мидянам и персам». Тогда по повелению Валтасара облачили Даниила в пурпур и возложили золотую цепь на шею его, и провозгласили его третьим властелином в царстве. В ту же самую ночь Валтасар, царь халдейский, был убит».

Сказочный, аллегорический характер повествования, конечно, не вызывает сомнений, но сказка сказке рознь. По сути дела здесь нет никаких конкретных фактов, связанных с падением Вавилона и гибелью Валтасара, ибо автора интересовали не сами факты, а глубокий историко — философский смысл происшедшего. Этой цели и подчинены изумительные по силе, образности и поэтичности, особенно в арамейском оригинале, фабула и форма этой главы книги Даниила. Весь рассказ пронизан мыслью об обреченности Вавилона, Валтасара и его власти. Она точно и ярко выражена в словах «мене, мене, текел, упарсин» (по—арамейски они значат: «исчислен, исчислен, взвешен и разделен»). Вавилону пришел конец. Это по — своему понял и донес до нас пророк Даниил.

Итак, 12 октября 539 г. персы вступили в Вавилон. В официальной вавилонской историографии дело было изображено так, будто вообще никакой войны с Киром не было, а если и имели место отдельные инциденты вроде битвы при Описе, то в них повинен был только Набонид, но никак не Вавилон. Кир охотно принял эту версию вавилонской олигархии, ибо она вполне отвечала его интересам, и постарался подкрепить ее делами.

Угбару, наместник Гутиума, командовавший персидскими войсками, вступившими в Вавилон, немедленно принял меры по предотвращению в городе резни и грабежей. В хронике говорится: «До конца месяца (ташриту, т. е. до 26 октября 539 г.) щиты страны Гутиум окружали ворота Эсагилы. Ничье оружие не было положено в Эсагиле и святилищах, и ритуал не был нарушен». Набонид, узнав о падении Вавилона и гибели Валтасара, покинул Барсиппу, вернулся в Вавилон и добровольно сдался в плен. Он понял, что дальнейшее сопротивление бессмысленно. В это же время завоеватели вкупе с вавилонскими олигархами сумели обработать общественное мнение и подготовить Киру торжественную встречу в Вавилоне, благо в столице не было недостатка в зеваках, падких до зрелищ и дарового угощения. «3 арахсамну (29 октября 539 г.), — продолжает хроника, — Кир вступил в Вавилон. (Улицы) перед ним были устланы ветвями. Мир в городе был установлен. Кир объявил мир всему Вавилону».

Началось установление новой персидской власти. Кир назначил сатрапом (по — вавилонски bel — pahati — «областеначальник») Вавилона и Заречья, т. е. всей Нововавилонской империи, знатного перса Гаубару — ву, которого вавилоняне звали Губару, а греки — Гобрием. Губару же, в свою очередь, назначил власти в Вавилоне. Пленный Набонид без лишнего шума был отправлен в почетную ссылку в отдаленную Караманию на востоке Ирана, где и окончил свои дни. Кир никакого зла лично к нему не питал. Далее в хронике отмечено: «Ночью 11 арахсамну (6 ноября». 539 г.) умер Угбару», наместник страны Гутиум и завоеватель Вавилона. «[27 аддару (20 марта 538 г.)] умерла [супруга] царя; с 27 аддару по 3 нисану (с 20 по 26 марта 538 г.) в стране Аккад [был] траур, все люди обрили себе головы». Здесь речь идет о кончине царицы Нитокрис, вдовы Навуходоносора II и Набонида, которая пользовалась у вавилонян большой популярностью. И Кир весьма тактично разрешил торжественно похоронить ее и справить по ней семидневный траур. У Геродота приведен анекдот, связанный с кончиной Нитокрис и ходивший среди вавилонян два десятилетия спустя, при персидском царе Дарии:

«Та же царица (Нитокрис — В. Б.) придумала следующую хитрость. Над теми из городских ворот, через которые народ ходил чаше всего, она поставила для себя гробницу выше самих ворот, а на гробнице начертала такую надпись: «Если кто—либо из следующих за мною царей будет нуждаться в деньгах, то пусть откроет гробницу и возьмет оттуда денег, сколько захочет. Если же он не будет нуждаться, то ни под каким видом не должен открывать гробницу — пользы от этого ему не будет». Эта гробница оставалась нетронутой до времени царствования Дария. Дарию же показалось нелепым не пользоваться этими воротами и не взять лежащих в гробнице денег, хотя они сами на то напрашивались. Воротами он не пользовался вовсе, потому что труп был бы над его головой во время проезда через ворота. Он открыл гробницу, но денег в ней не нашел, а нашел труп и надпись, гласящую: «Если бы ты не был ненасытен к деньгам и не преисполнен низкого корыстолюбия, то не открывал бы гробниц мертвецов». Такова, по рассказам, была эта царица».

Как уже говорилось, вавилонская олигархия отстаивала принцип выборности царя. Кир сделал вид, что готов удовлетворить ее желание. Он не принял титул царя Вавилона, и вавилонский престол после низложения Набонида до ближайшего Нового года формально оставался вакантным. Вавилонские деловые документы в это время датировались «годом начала царствования Кира, царя стран». 4 нисану следующего года (27 марта 538 г), на другой день после окончания траура по царице Нитокрис, началось празднование Нового года и состоялись выборы царя Вавилона. Им был избран с соблюдением всех тонкостей ритуала Камбиз, старший сын и наследник Кира. Таким образом, Вавилон получил собственного царя, подчиненного, однако Киру. В связи с этим Новый год получил официальное наименование: «1–й год Камбиза, царя Вавилона, когда Кир, его отец, — царь стран».

Примерно в это время появился политический памфлет, написанный в художественной форме по — вавилонски и для вавилонян представителями вавилонской олигархии, — «Поэма о Набониде». В ней в резко отрицательных тонах расписывались «безобразия», творимые Набонидом во время своего царствования, а в конце воздавалась хвала Киру и Камбизу, которые по воле бога Мардука освободили Вавилон от злодеев Набонида и Валтасара и покарали их приспешников. Это была олигархически — проперсидская оценка событий, усиленно внушавшаяся вавилонским обывателям.

Кира вполне устраивала такая пропаганда в его пользу. Но, уступая олигархии по форме, он исподволь проводил собственную линию в отношении Вавилона. Прежде всего он сохранил над ним свою верховную власть. Юрисдикция Камбиза как царя Вавилона была ограничена территорией страны Аккад, т. е. вавилонского города — государства. На всей остальной территории Вавилонской империи, в том числе в городах Уруке, Ниппуре и Уре, признавалась юрисдикция только Кира, царя стран, и его сатрапа Губару. Камбиз был чисто декоративной фигурой на вавилонском престоле. Сам он не относился к вавилонской короне всерьез и не считал нужным скрывать это. Подобное положение сохранялось в течение 10 месяцев, после чего Камбиз, которому надоело ломать комедию, сложил с себя, а Кир принял титул «царя Вавилона» и год соответственно был переименован в «1–й год Кира, царя Вавилона, царя стран». Ни о какой, выборности царя в Вавилоне теперь не могло быть и речи. Олигархии пришлось проглотить эту горькую пилюлю. Более того, в это время появился еще один документ, написанный по — вавилонски и для вавилонян, на этот раз официальный, — «Манифест Кира». Составили его тоже проперсидски настроенные олигархи, хотя некоторые положения, выдвинутые в нем, едва ли пришлись им по душе.

В довольно пространном предисловии «Манифеста» снова живописуются «безобразия» Набонида и обиды, которые он причинил богу Мардуку, храму Эсагиле и Вавилону. Когда терпение бога Мардука иссякло, он отыскал Кира, царя Аншана (т. е. Персиды), вручил ему власть над народами и, наконец, вверил его заботам Вавилон, народ которого встречал его с великой радостью как избавителя от нечестивого царя Набонида. В конце «Манифеста» помещена молитва к вавилонским богам о ниспослании благополучия Киру и его сыну и наследнику Камбизу. В этом обрамлении помещен собственно текст манифеста, написанный от лица Кира.

Он открывается полной титулатурой Кира, составленной на вавилонский лад: «Я — Кир, царь множеств, царь великий, царь могучий, царь Вавилона, царь Шумера и Аккада, царь четырех стран света, сын Камбиза, царя великого, царя Аншана, потомок Шишпиша, царя великого, царя Аншана, вечное царственное семя, правление которого любят боги Бэл и Набу, владычество которого приятно для их сердечной радости». Читая эту титулатуру, можно подумать (не будь генеалогии), что Кир вовсе не перс и не иноземный завоеватель, а самый что ни на есть прирожденный вавилонский царь. Эту мысль и стремились внушить вавилонянам авторы «Манифеста».

Затем в «Манифесте» от лица Кира говорится, как его многочисленные войска мирно вступили в Вавилон (все детали, зазорные для вавилонян, конечно, опущены). После этого следует перечисление мероприятий, осуществленных Киром, которые полностью подтверждаются другими источниками. Кир претендовал на роль царя — освободителя, и он выполнил свои обещания, данные покорившимся его власти народам. Случай в истории исключительный, но вполне объяснимый. Стремясь к мировому владычеству, Кир хорошо понимал, что при помощи одного персидского войска только насилием ему этой цели не достичь. Он понимал также, что страны древней цивилизации, ставшие объектом персидских завоеваний, поражены смертельным недугом и готовы видеть в нем своего спасителя и исцелителя. Кир умело использовал это обстоятельство, чем и объясняются как его поразительные военные успехи, так и репутация «отца» и «освободителя», которая закрепилась за ним в памяти не только персов, но и покоренных им народов, в том числе вавилонян, греков и иудеев.

Кир в «Манифесте» говорил: «От [……] до Ашшура и Суз, Агаде, Эшнунны, Замбана, Метурну, до пределов страны Кути, городов [по ту сторону] Тигра, жилища которых были основаны в глубокой древности, богов, живших в них, я вернул на их места и устроил их вечные жилища. Я собрал всех их людей и вернул в их селения. И богов Шумера и Аккада, которых Набонид во гневе владыки богов перенес в Вавилон, по приказанию бога Мардука, великого господина, я благополучно поместил в их чертоги, жилище радости сердца».

Осуществление этой меры, имевшей первостепенное значение для судеб создаваемой им Персидской империи, Кир начал тотчас же после завоевания Вавилона. «С кислиму по аддару — месяц (с 25 ноября 539 г. по 23 марта 538 г.) боги страны Аккад, которых Набонид свез в Вавилон, вернулись в свои резиденции», — сообщает вавилонская хроника. Этот шаг вызвал всеобщее одобрение вавилонян. Он символизировал возврат к миру и привычному порядку, а кроме того, послужил поводом для нескончаемых религиозных церемоний и праздников по случаю проводов из Вавилона и встречи в соответствующих городах возвращавшихся богов.

Но под шумок этих торжеств Кир выполнил свое обещание вавилонским пленникам — рабам: он даровал им свободу и право вернуться на родину. Это была вторая горькая пилюля, которую пришлось проглотить вавилонской олигархии, но перечить Киру она не посмела. Более того, в «Манифесте», как мы только что видели, освобождение пленников было объявлено осуществлением воли бога Мардука.

Кир понимал, что далеко не все пленники смогут и пожелают вернуться на родину, что многие из них останутся в Вавилонии, где они родились и обжились. Но теперь они стали не рабами, а свободными людьми, обязанными свободой Киру. Так и случилось. В Вавилонии осталось много евреев, сирийцев и других бывших пленников, ставших опорой персидского владычества в стране.

Вавилонянам Кир обещал избавление от ига Набонида и его клевретов. За словами последовали дела. Ликвидация режима Набонида прежде всего коснулась вопросов религии. Здесь Кир предоставил олигархии полную свободу действий. От имени Кира храмы, перестроенные Набонидом, сносились и возводились заново в том виде, в каком они были при Навуходоносоре II. Одновременно восстанавливался прежний ритуал богослужения.

Гораздо осторожнее поступал Кир в отношении отдельных лиц, связанных с Набонидом и Валтасаром. Официально на их головы сыпались проклятия и угрозы суровой кары, но на деле никаких репрессий не последовало. Кир ограничился тем, что убрал из государственного аппарата наиболее одиозные фигуры, причем сделал это скорее в угоду их политическим противникам, чем в собственных интересах: оставшись без хозяев, эти люди готовы были служить кому угодно, в том числе и персам. Кир вообще избегал без особой надобности вмешиваться во внутренние вавилонские дела. В административном аппарате, особенно на постах городских магистратов, остались в основном те же лица, что и при Набониде. Кир сохранил введенные Набонидом должности царских кураторов при храмах и даже не сменил назначенных им на эти посты сановников. Персов в государственном аппарате Вавилонии при Кире и Камбизе насчитывалось очень мало. Даже служащие личного хозяйства царя и царевича Камбиза в Вавилонии были вавилонянами, а не персами.

Несмотря на то, что никаких репрессий в Вавилонии не произошло, на первых порах официальные громы и молнии нагнали на сторонников Набонида и Валтасара порядочно страха. В этом отношении характерна история, приключившаяся с нашим старым знакомым Итти — Мардук — балату, сыном Набу — аххе — иддина, потомка Эгиби.

Связи дома Эгиби с прежней династией, и особенно с царевичем Валтасаром, были известны всему Вавилону, и Итти — Мардук — балату изрядно струсил, когда Вавилоном завладели персы. Весной 538 г. в сопровождении нескольких клиентов он отправился вслед за двором Кира в Мидию вымаливать себе прощение. Итти — Мардук — балату не был уверен в успехе своего путешествия и, оставляя хозяйство семьи на свою жену Нупту, как истый сын Вавилона принял меры, чтобы его смерть от руки персидских дикарей не нанесла дому Эгиби непоправимого ущерба. Он отправился в путь с небольшими деньгами, чтобы не потерять их много в случае беды. Однако его опасения оказались преувеличенными. Никто не собирался карать его смертью, но зато персидские сановники были совсем не такими дикарями, как это ему представлялось: они непрерывно тянули с него деньги. Опытный банкир, отлично знавший двор Набонида и Валтасара, сразу сообразил, что к чему, но своими деньгами все же не рисковал. Вместо того чтобы запросить деньги из дому, он занимал их у знакомых вавилонян, тоже оказавшихся в Мидии. Расчет был простой: если все обойдется благополучно, то он без труда расплатится с кредиторами (если, конечно, те останутся живы) в Вавилоне, а иметь при себе много собственных денег — опасно, так как персы, прельстясь ими, могут лишить его жизни. Свыше двух лет провел Итти — Мардук — балату в Мидии и только летом 536 г., добившись амнистии, вернулся в Вавилон. Позже он еще не раз ездил в Иран (например, в 533 и 523 гг.), но уже по делам, не опасаясь за свою голову.

Деловая жизнь Вавилона не испытала никаких потрясений от персидского завоевания. Наоборот, установление мира и включение Вавилонской империи на правах личной унии в состав громадной Персидской державы дали новый толчок экономическому оживлению. Вавилон стал, наряду с Персеполем, Сузами и Экбатанами, одной из четырех столиц персидского царя и пожинал от этого обильные плоды. Казалось, расчет вавилонской олигархии на Кира оправдался с лихвой. Однако идиллия длилась недолго: после пира неминуемо следует похмелье. Персидская знать, опьяненная легкими победами и баснословными богатствами, попавшими в ее руки, очень скоро вкусила блага цивилизации и не собиралась в угоду вавилонским толстосумам довольствоваться малым. Ее аппетиты росли, и покоренные народы, в том числе и вавилоняне, скоро почувствовали это на себе.

В 530 г. Кир погиб во время похода в Среднюю Азию против массагетов — персы впервые столкнулись с народом, который не желал быть покоренным, и потерпели поражение. Камбиз, старший сын Кира, вступив на персидский престол, наследовал также титул царя Вавилона. Ни о каких выборах вавилонского царя никто даже не заикнулся. Камбиз не обладал политическим тактом отца и вообще не считал нужным маскировать персидское господство. Недаром покоренные называли его «деспотом», а не «отцом», как Кира.

В 525 г. персы двинулись против Египта, единственной великой державы Ближнего Востока, сохранявшей независимость. По приказу Камбиза в поход отправилось и вавилонское ополчение. Персы завоевали Египет в короткий срок. Но это был последний крупный успех персов. Среди покоренных народов нарастало глухое недовольство. В самой Персии началось брожение, вызванное как тяготами военной службы, так и деспотизмом царской власти. И вот 11 марта 522 г. в Персии произошел переворот. Некий маг Гаумата (он же Смердис) выдал себя за Бардию, младшего сына Кира, тайно убитого по приказу Камбиза, и захватил персидский престол. Камбиз с армией тотчас же двинулся из Египта в Персию, но по пути погиб при загадочных обстоятельствах. Он якобы упал с лошади и напоролся на собственный кинжал. Тайной окутана и личность Гауматы: не исключено, что он на самом деле был Бардией, а не самозванцем.

В Вавилоне Бардию, или Барзию, признали царем сразу же, как пришла весть о перевороте, хотя Камбиз тогда был еще жив. Так же быстро и легко Бардию признали остальные покоренные народы. Это объясняется во многом непопулярностью Камбиза и тем, что Бардия немедленно после захвата власти разослал по всем странам указ об освобождении подданных на три года от военной службы. Но 29 сентября 522 г. Бардия — Гаумата был убит персидскими аристократами, которые избрали царем одного из участников заговора, Дария, сына Гистаспа, принадлежавшего к царскому роду Ахеменидов. Немедленно многие народы Персидской империи, включая самих персов, восстали против Дария, на стороне которого остались только персидская аристократия и армия. Началась длительная гражданская война.

Вавилон восстал при первом же известии об убийстве Барзии. Датировки деловых документов показывают, что еще 20 сентября 522 г. вавилоняне признавали царем Вавилона Барзию, а уже через четыре дня после его убийства царем у них был Навуходоносор III — самый ранний из известных документ, датированный по нему, составлен 3 октября 522 г. О вавилонском восстании существует два рассказа: один, основанный на устных преданиях вавилонян, принадлежит Геродоту; другой, подтверждаемый датировками вавилонских документов, содержится в Бехистунской надписи самого царя Дария.

Рассказ Геродота вкратце таков. Как только маг — самозванец Смердис (Гаумата) захватил власть в Персии, вавилоняне начали готовиться к восстанию и неизбежно связанной с ним осаде Вавилона персами. Чтобы сберечь на возможно более долгий срок запасы провианта, они сами перебили всех своих женщин, кроме матерей и жен. Восстание вспыхнуло сразу же после убийства Смердиса и воцарения Дария. Персы не замедлили осадить Вавилон. Чувствуя себя в полной безопасности, вавилоняне с высоты своих стен дразнили их: «Зачем, персы, вы праздно сидите здесь и не уходите? Ведь вы овладеете нами лишь тогда, когда ожеребится мул!»

Так прошли год и семь месяцев. Дарий не мог взять Вавилон. Но на 20–м месяце осады у Зопира, сына Мегабиза, одного из семи персов, участвовавших в убийстве Смердиса, неожиданно ожеребилась мулица. Зопир вспомнил издевательства вавилонян и решил, что теперь Вавилон должен пасть. Он отрезал себе нос, уши, остриг волосы в кружок, исполосовал свое тело бичом и в таком виде предстал перед Дарием. Тот ужаснулся, но Зопир успокоил царя и изложил ему свой план взятия Вавилона. Договорившись с Дарием о деталях, он приступил к делу.

Под видом перебежчика, которого якобы изуродовал Дарий, Зопир проник в Вавилон. На народном собрании он поведал вавилонянам свою вымышленную историю и умолял их дать ему возможность отомстить Дарию. Вавилоняне поверили ему и поручили командование отрядом. Как и было заранее условлено с Дарием, Зопир сделал три вылазки и перебил крупные отряды персидских вспомогательных войск. Тогда восхищенные вавилоняне поручили ему главное командование и оборону стен. В это время, на 57–й день после «измены» Зопира, Дарий начал общий штурм Вавилона. Воспользовавшись тем, что внимание вавилонян отвлечено сражением, Зопир открыл Киссийские ворота (Ворота бога Забабы) и Ворота бога Бэла (Ворота Гишшу), через которые персы ворвались в город. Вавилон пал.

Дарий велел срыть стены и снять ворота Вавилона. По его приказу 3000 самых знатных вавилонян повесили на кольях. Остальных он простил и даже прислал им 50 000 женщин из других стран взамен перебитых ими в начале осады, чтобы у них было потомство. Зопира за его заслуги осыпали неслыханными почестями. Дарий предоставил ему в пожизненное управление Вавилонию, освободив от уплаты дани.

Рассказ самого царя Дария не столь романтичен, но зато более достоверен. Вавилоняне сразу же после убийства Гауматы провозгласили царем некоего Нидинту — Бэла, сына Анири, который выдавал себя за Навуходоносора, сына царя Набонида. Следовательно, они действительно, как утверждает Геродот, заранее подготовились к восстанию. Судя по сохранившимся документам, вавилоняне датировали по «году начала царствования Навуходоносора (III), царя Вавилона», с 3 октября по 8 декабря 522 г.

Подавив восстание в Эламе, Дарий двинулся на Вавилон. 13 декабря 522 г. он разбил вавилонян на Тигре, а 18 декабря — у города Зазанну на Евфрате, после чего овладел Вавилоном. Нидинту — Бэл (Навуходоносор III) попал в плен и был казнен. С 22 декабря 522 г. вавилонские документы датировались уже по Дарию, царю Вавилона, царю стран.

Пока Дарий вел борьбу с мятежниками в других концах огромной империи, в Вавилонии началось новое восстание. Армянин Араха, сын Халдита, тоже выдавая себя за Навуходоносора, сына царя Набонида, поднял мятеж в местности Дубала на юге страны и был принят в Вавилоне. Деловые документы показывают следующую картину: с 22 декабря 522 г. по 8 сентября 521 г. они датировались по Дарию, но уже с 25 августа 521 г. появились датировки по Навуходоносору (IV), царю Вавилона. Дарий послал против Вавилона войско во главе с персом Виндафарной. Последний известный документ, датированный по Навуходоносору IV, относится к 3 ноября 521 г., а 27 ноября Виндафарна одержал над вавилонянами полную победу. Самозванца Араху — Навуходоносора IV и его сподвижников повесили на кольях, о чем сообщает и Геродот. Восстание в Вавилоне было подавлено. Первый известный документ, датированный после этих событий по Дарию, составлен 25 декабря 521 г.

Итак, в некоторых важных деталях оба рассказа совпадают. Совпадает, в частности, и продолжительность восстаний: по Геродоту — 22 месяца, по Дарию и вавилонским деловым документам между воцарением Гауматы и полным подавлением восстания Вавилона прошло тоже около 22 месяцев. Характерно другое: Геродот ничего не знает о том, что было не одно, а два восстания; в его рассказе вавилонские цари — самозванцы вообще не упоминаются. И это понятно: для вавилонян, как показывают датировки документов, Навуходоносор III (Нидинту — Бэл) и Навуходоносор IV (Араха) являлись одним и тем же лицом. Поэтому у Навуходоносора IV не было «года начала царствования», а только 1–й год, а у Навуходоносора III — наоборот, так как он не дожил до Нового года. Иначе говоря, рядовые вавилоняне почти ничего не знали о своем царе и даже не подозревали, что у них под одним и тем же именем царствовали два разных человека, которые никакой реальной роли не играли.

Восстания организовала вавилонская олигархия, разочаровавшаяся в персах. Она давно желала иметь на престоле безликих марионеток, которых она и нашла в лице самозванцев. Но ей, кроме того, надо было привлечь к восстанию народ, прежде всего халдейских воинов. По этой причине самозванцы и приняли имя Навуходоносора, сына Набонида, причем остается неизвестным, существовало ли вообще такое лицо в действительности или же оно просто было выдумано олигархами, чтобы увлечь за собой народ знаменем старой халдейской династии. Иными словами говоря, идея — фикс вавилонской олигархии — выборность царя — стала настолько непопулярной, что о ней нельзя было даже говорить открыто. А это свидетельствует о том, что вавилонский античный город — государство умер и все попытки гальванизировать его труп были обречены на провал.

Ну а как жили и что делали в это беспокойное время рядовые вавилонские граждане? Персидского завоевания в 539 г. многие из них даже не заметили. Для обывателей оно запечатлелось лишь цепью празднеств, устроенных сначала Набонидом и Валтасаром, а затем Киром, во время которых произошли какие—то перемены, никак не отразившиеся на жизни города. Теперь же Вавилону пришлось испытать настоящую войну с грабежами, конфискациями и репрессиями, последовавшими за поражением. События 539 г. не оставили никаких следов в деловых документах, зато в 522–521 гг. такие следы налицо, но они говорят не о патриотическом подъеме, а о стремлении извлечь выгоду из переполоха и уберечь себя и свое имущество.

По авторитетному свидетельству Александра Дюма, осенью 1648 г. во время Фронды, накануне осады Парижа королевскими войсками, между шевалье д’Артаньяном, лейтенантом королевских мушкетеров, и Мадлен Тюркен, хозяйкой гостиницы «Козочка» на Тиктонской улице, состоялся следующий разговор:

— Любезная мадам Тюркен, — сказал д’Артаньян, — если у вас есть деньги, закопайте их поскорее; если есть драгоценности, припрячьте их немедленно; если есть должники, выжмите из них деньги; если есть кредиторы, не платите им.

— Почему так? — спросила Мадлен.

— Потому что Париж будет превращен в груду пепла, подобно Вавилону, о котором вы, должно быть, слышали.

Трудно сказать, какое разрушение Вавилона имел в виду д’Артаньян и что слышала об этом прекрасная Мадлен, но он советовал ей поступить именно так, как вели себя в 522 г. до н. э. в аналогичной ситуации многие вавилоняне.

Итти — Мардук — балату, сын Набу — аххе — иддина, потомка Эгиби, поздней осенью 523 г. находился где—то в Иране (видимо, в Эламе). Здесь 29 ноября 523 г. ему удалось купить у местных жителей за 2 2/3 мины (842 г) серебра двух рабынь — ковровшиц, которых звали Кардара и Патиза. Время было тревожное, и бывалый делец почувствовал, что следует ожидать крупных потрясений. И действительно, вскоре Барзия захватил персидский престол. А Итти — Мардук — балату в это время в Вавилоне занимал деньги, где только мог. Так, у некоего Мардук — шум — уцура, сына Аплы, потомка Бэл — этеру, он лично и через подставных лиц в короткий срок получил ряд займов на общую сумму 24 1/2 мины (12,353 кг) серебра. Итти — Мардук — балату рассчитывал на то, что кредиторы могут погибнуть и их деньги останутся у него.

Но осенью 522 г. стало ясно, что вавилонское восстание обречено и что после его поражения неизбежно последуют грабежи и конфискации. Тогда Итти — Мардук — балату начал лихорадочно прятать свои деньги, размещать их мелкими вкладами по различным банкирским конторам, желая свести к минимуму неминуемые потери после захвата Вавилона персами. Ему удалось спасти деньги, но не жизнь. В декабре 522 г. Итти — Мардук — балату, его брат Иддин — Набу, его кредитор Мардук — шум — уцур и многие другие вавилоняне погибли. Персы убили их не столько как мятежников, сколько за то, что они слыли богатыми людьми.

В числе пострадавших была и семья Илута — бани, халдейская по происхождению. Два ее члена — Ширикту — Мардук и его сын Набу — буллитсу — либо пали на поле боя, либо окончили жизнь на колу в конце 521 г. Их родственник Мушезиб — Бэл уцелел, но оказался разоренным. Во время военных действий его имения сильно пострадали. Финиковые пальмы и фруктовые деревья были вырублены, вместо них пришлось сеять ячмень, что привело к резкому падению размеров ренты. 24 ноября 522 г., накануне разгрома первого восстания, Мушезиб — Бэл, опасаясь конфискаций, перевел на имя своей жены Амти — Сутити одно из имений и рабыню. Так вели себя многие вавилонские граждане в годину потрясений.

Утвердив свою власть над империей Ахеменидов, Дарий провел ряд важных реформ, которые затронули и Вавилонию. Всю территорию своего государства он разделил на 20 провинций — сатрапий, наложив на каждую из них постоянную дань определенного размера. Целостность Вавилонской империи, сохраняемая при Кире и Камбизе, была ликвидирована. Вавилония вместе с Ассирией составила IX сатрапию, обязанную ежегодно платить персидскому царю дань в 1000 талантов (30,3 т) серебра и 500 мальчиков — евнухов. Все Заречье было отторгнуто от Вавилона и вместе с Кипром вошло в V сатрапию, платившую 360 талантов (10,908 т) серебра дани в год. Наконец, арабов, некогда покоренных Набонидом и теперь освобожденных от власти Вавилона, обязали ежегодно приносить персидскому царю в виде дара 1000 талантов (30,3 т) ладана.

У Дария было намерение увезти палладий Вавилона — золотой истукан бога Бэла — и тем самым лишить Вавилон государственного существования. Но он все же отказался от этой мысли, принял титул царя Вавилона и сохранил фикцию вавилонской автономии. Это, однако, не мешало ему открыто пренебрегать вавилонской религией и богом Мардуком. В Вавилонии Дарий демонстративно не признавал никаких богов, кроме иранского верховного бога Ахурамазды. Между тем в Египте в качестве фараона Дарий принял египетское тронное имя и оказывал официальные почести египетским богам.

В свою очередь, и вавилоняне платили Дарию плохо скрываемой антипатией. У них, как и других подданных Персидской империи, этот царь получил прозвище «торгаша». О его корыстолюбии и алчности к деньгам ходили анекдоты, с одним из которых — о гробнице царицы Нитокрис — читатели уже знакомы. Такую репутацию Дарию создали, несомненно, его финансовые реформы, наложившие на Вавилонию и другие сатрапии впервые за все годы персидского владычества тяжелую регулярную дань, к чему вавилоняне не привыкли.

Персы провели крупные конфискации земель у вавилонских граждан. Часть их была роздана персидским аристократам, офицерам и чиновникам. С этого времени в Вавилонии появилось персидское землевладение. Так, персидский полковник Багасару стал владельцем части имения семьи Эгиби на канале Тупашу, в связи с чем все имение получило название Бит — раб — кацир («Дом полковника»). Мардук — нацир — апли, ставший главой семьи Эгиби после гибели своего отца Итти — Мардук — балату, сумел приобрести покровителя в лице этого перса и с его помощью уберечься от дальнейших потерь.

Другая часть конфискованных земель была использована для наделения держателей, обязанных нести военную службу. В зависимости от рода службы эти держания назывались «дом лука», «дом коня», «дом колесницы». Держатели рекрутировались как из вавилонян, так и из иноземцев, проживавших в Вавилонии, бывших вавилонских пленников. Обычно вместо несения службы они платили налоги или выставляли заместителей. За счет держателей возникла и окрепла новая прослойка средних землевладельцев, начавшая теснить коренных вавилонян и халдеев. Одним из таких новых землевладельцев был Шаттинну сын Балатсу, потомка Бэл — яу, судя по фамилии («Господь — Яхве»), вавилонизированный еврей. При Кире и Камбизе он был скромным жителем города Барсиппы, а при Дарий стал быстро богатеть. В короткий срок он скупил у разорившихся вавилонян не менее семи имений и превратился в состоятельного землевладельца.

Такие люди, как Шаттинну, не связанные с вавилонскими традициями и обязанные своим благополучием Дарию, становятся опорой персидского господства в Вавилонии. Напротив, коренным вавилонянам и халдеям Дарий не доверял. Страну наводняли шпионы и сыщики, зорко следившие за населением.

Помимо уплаты дани, вавилоняне обязаны были нести военную службу. Состоятельные люди от нее откупались, нанимая заместителей. Так, например, в 517 г. поступил Мардук — нацир — апли, глава дома Эгиби, которому предстояло отправиться в качестве колесничего на подавление восстания в Эламе. Но прочим вавилонянам приходилось служить. Вавилонские солдаты гибли во славу персидского царя царей в Эламе и Индии, во Фракии и в скифских степях Причерноморья, под стенами Милета и на поле Марафона — словом, везде, где Дарий вел войны. А их хозяйства в это время приходили в упадок.

Но самым тяжелым ударом для Вавилонии была инфляция — падение курса серебра, которое с особой силой дало себя знать в царствование Дария (522–486 гг.), когда цены по сравнению с ценами середины VI в. выросли в среднем в 2–3 раза. Инфляция подорвала доверие к денежному богатству. Особенно сильно она ударила по купцам, банкирам, домовладельцам, храмовым пребендариям, ремесленникам, рабовладельцам, сдававшим рабов внаем или отпускавшим их на оброк, т. е. по всем, кто получал доходы в денежной форме. В лучшем положении оказались землевладельцы, получавшие доход натурой. Доходность товарного земледелия не только не упала, но даже поднялась, поскольку цены на земледельческие продукты росли в первую очередь. В то же время цены на землю оставались стабильными. Поэтому процесс мобилизации земельной собственности чрезвычайно ускорился: стало выгоднее вкладывать деньги в землю.

Инфляция явилась неизбежным результатом социально — экономического развития Вавилонии. Как и везде, она была порождена относительным сокращением товарной и увеличением денежной массы в обращении в результате роста непроизводительных затрат, т. е. роста паразитического потребления. Инфляция нарастала постепенно по мере выделения богатой паразитической верхушки общества, тратившей бешеные деньги на роскошь. Персидское завоевание чрезвычайно ускорило и обострило этот процесс. В руках персов оказалась колоссальная добыча, награбленная в завоеванных странах. Они получали громадную дань с покоренных народов. Часть этих богатств и виде слитков золота и серебра оседала в царских сокровищницах Суз, Персеполя и Экбатан, но немалая доля перепадала персидским аристократам, чиновникам и солдатам. И персы не стеснялись в тратах. Они быстро привыкли к роскоши и научились сорить деньгами, легко им доставшимися. В обращении оказалось слишком много денег, тогда как производство товаров падало из—за разорения персидских подданных в результате грабежей и насилий, чинимых завоевателями. Это и привело к стремительному росту цен при Дарии.

Инфляция в сочетании с другими причинами нанесла вавилонскому гражданству смертельный удар. Кризис вавилонского античного общества усилился. То же самое происходило и в прочих странах древней цивилизации, ставших персидскими сатрапиями. Персы были бессильны возродить и упрочить античный строй. Более того, превратившись в паразитов и став нахлебниками на шее покоренных народов, они только усилили развал и хаос на одряхлевшем античном Востоке, особенно в Вавилонии. Вавилонская олигархия, возлагавшая надежды на персов, просчиталась и на этот раз жестоко и непоправимо.

Дряхлость античного Востока и бессилие Персидской империи стали очевидными, когда они столкнулись с поднимавшимся античным Западом в лице полисов Эллады. Греки по сравнению с вавилонянами, египтянами, финикиянами и сирийцами были отсталым варварским народом. Но греческое общество только что пережило революцию, которая привела к победе античного строя, того самого, который на Востоке вступил в стадию кризиса. Греческое общество было здоровым и полным сил, когда в первой половине V в. до н. э. ему пришлось вступить в борьбу с Персидской империей. На полях Марафона и Платеи, в водах Саламииа, Микале и Эвримедонта эллины наголову разгромили полчища персидских царей Дария и Ксеркса и изгнали их со своей земли.

Поражения персов послужили сигналом к восстаниям покоренных народов. В 486–484 гг. восстал Египет. Его примеру последовал Вавилон, где в августе 484 г. появился Бэл — шиманни, претендовавший на титул «царя Вавилона, царя стран», т. е. на титул персидского великого царя. Персы легко подавили этот мятеж. В ноябре 486 г. скончался царь Дарий, и на персидский престол вступил его сын Ксеркс (486–465 гг.). Расправившись с восстанием в Египте, он начал готовить грандиозный поход против Эллады. В это время, осенью 482 г., Вавилон снова поднял восстание и провозгласил царем некоего Шамаш — эрибу, сумевшего продержаться около двух месяцев. Восстание было подавлено без особого труда. А затем последовала расправа не столько с повстанцами, сколько с самим Вавилоном. Ксеркс увез из Эсагилы золотой истукан бога Бэла, палладий Вавилона. Вавилонское царство, основанное в 1894 г. до н. э. аморейским вождем Сумуа — бумом, прекратило свое существование, и на этот раз окончательно.

Вавилонское гражданство было ликвидировано. Вавилоняне лишились своих земель. Их конфисковали и раздали персам. Вавилония стала рядовой персидской сатрапией, а ее жители — подданными и данниками персидского царя, обрабатывавшими в качестве арендаторов и батраков земли персидских землевладельцев. Вавилонская олигархия, непосредственная виновница этой катастрофы, сама погибла под пятой завоевателей.

Вавилон, лишившийся своей государственности и автономии, продолжал оставаться большим городом. Время от времени в нем жили персидские цари. Но город хирел, угасал, терял былое экономическое значение. В V–III вв. до н. э. на первое место в Вавилонии выдвинулись города Ниппур и Урук, сохранившие свой статус городов — государств и свое гражданство.

В 324 г. до н. э. закончился поход Александра Македонского. Великий завоеватель прибыл в Вавилон, который он избрал столицей своей колоссальной державы. Казалось, древнему городу предстоял новый небывалый расцвет. Но летом 323 г. Александр умер в царском дворце, построенном еще Навуходоносором II. Началась борьба диадохов, во время которой Вавилон неоднократно переходил из рук в руки и подвергался опустошению. В 312 г. в Вавилонии утвердился Селевк, один из диадохов, создавший обширную монархию в Передней Азии. Однако столицами его державы стали вновь основанные эллинистические города Селевкия на Тигре (на месте Описа) и Антиохия на Оронте (в Сирии), а не Вавилон.

Вавилон тоже превратился в эллинизированный город и даже завел у себя греческий театр, но это не спасло его от упадка. Селевкия скоро затмила его, и часть вавилонян, наиболее активная и богатая, переселилась туда. В 129 г. до н. э. Вавилонию завоевали парфяне, которые в 126 г. до н. э. разгромили и сожгли Вавилон за его эллинистические симпатии. От этого погрома древний город уже не смог оправиться. Он пустел, жители покидали его, и к началу нашей эры от него остались одни руины. В первые века нашей эры на месте Вавилона существовало небольшое поселение иудеев и сирийских христиан, которые показывали путешественникам руины дворца Навуходоносора II, остатки Вавилонской башни, ров львиный и «пещь огненную». Затем и эти следы затянуло землей. От Вавилона остались одни холмы, в которых в средние века арабы добывали кирпич для строительства Багдада и других соседних городов и селений.

Так незаметно исчезли с лица земли Вавилон и вавилоняне, и только археологические раскопки и упорный труд нескольких поколений ученых — ассириологов в XIX–XX вв. позволили шаг за шагом восстановить историю этого замечательного народа, прямого наследника шумерийцев, создателей древнейшей на земле цивилизации, ровесницы египетской.