Русские волонтеры вступили в бой, когда силы англичан уже многократно увеличились: британская армия на юге Африки насчитывала теперь сто двадцать тысяч человек против семнадцати тысяч воюющих буров. Вновь прибывшие английские части были одеты в форму цвета хаки и прекрасно вооружены. Бурские командо и отряды волонтеров все чаще отступали, несли тяжелые потери, но и этими малыми силами они сковывали огромную армию врага.

На бивуаках буры, пыхтя своими короткими трубками-«носогрейками», часто спрашивали наших волонтеров:

— Когда же царь русский заступится за наш народ?

— Скоро, — смущенно отвечали русские, — а пока вот нас прислал.

Среди бойцов-буров то и дело проносился фантастический слух, будто Россия вторглась в Индию и скоро англичане уберутся из Трансвааля. Наивные фермеры предпочитали верить в несбыточное, нежели принять горькую правду: великие державы предали их.

И тем не менее буры особенно ценили помощь русских волонтеров и медиков. Один из добровольцев получил даже почетное воинское звание фехт-генерала — боевого генерала Трансвааля и Оранжевой. Подполковник в отставке Евгений Яковлевич Максимов, участник походов в Туркестан и Абиссинию, приехал на войну как корреспондент нескольких столичных газет. Изучив положение на фронте, он счел своим долгом отправить несколько зашифрованных сообщений в Генеральный штаб. Максимов прекрасно понимал, что в войне наступил роковой перелом, что без помощи европейских государств бурские республики обречены. На встрече с президентами Трансвааля и Оранжевой республики Максимов настоятельно рекомендовал отправить депутацию в Европу.

— Помните, как в Евангелии сказано: просите и дано будет вам, — убеждал русский офицер. — Поезжайте первым делом к царю, потом в Берлин, Париж и Гаагу…

И действительно, посланцы бурских республик отправились в столицы европейских государств, увы, безрезультатно.

В это время погиб командир «Иностранного легиона», сборного отряда европейских волонтеров, французский полковник Морейль. Максимову предложили возглавить это формирование. После того как «Иностранный легион» потерял много бойцов и раскололся на мелкие отряды, Максимов принял командование крупным голландским корпусом. Эти подразделения участвовали во многих сражениях, опыт и решительность русского командира часто обеспечивали успех.

В марте 1900 года, трезво оценив обстановку, тот же Максимов посоветовал Крюгеру начать с англичанами мирные переговоры. Это был его последний совет — в конце апреля Максимов был тяжело ранен. Звание фехт-генерала русский подполковник получил уже перед отправкой на родину. Этот отважный офицер, когда ему было уже за пятьдесят, добровольно участвовал в Русско-японской войне, командовал батальоном и погиб в бою под Мукденом.

В конце войны численность британской армии возросла до двухсот сорока тысяч. В тяжелых кровопролитных боях получили ранения многие наши волонтеры, в их числе Н. И. Гучков. После сдачи Претории армия буров перестала существовать, но партизанская война продолжалась. Один из летучих отрядов возглавил капитан Ганецкий. Другой партизанский командир — подпоручик Покровский погиб в неравном бою. Наши волонтеры продолжали сражаться самоотверженно, в партизанских отрядах погибли или умерли от ран российские офицеры-добровольцы фон Строльман, Дуплов, Стессель, Петров.

После возвращения в Россию санитарных отрядов с партизанами остались российские врачи фон Ренненкампф (он лечил самого президента Крюгера) и Кухаренко; военврач Кухаренко был захвачен в плен англичанами, но и в плену по просьбе британского командования продолжал оказывать помощь больным и раненым обеих воюющих сторон. Кстати, российские врачи были единственными, кто лечил и кафров, конечно, вне лазаретов, почти тайком, где-нибудь на задворках.