Доколумбовы плавания в Америку

Была полночь 11 октября 1492 года. Еще каких-нибудь два часа — и свершится событие, которому суждено изменить весь ход мировой истории. На кораблях никто полностью не осознавал этого, но буквально все, от адмирала до самого молодого юнги, пребывали в напряженном ожидании. Тому, кто первым увидит землю, обещана награда в десять тысяч мараведи, а теперь уже всем было ясно, что долгое плавание близится к концу… Сутки были на исходе, и в светлой звездной ночи три суденышка, подгоняемые попутным ветром, стремительно скользили вперед…".

В таком торжественно-приподнятом тоне американский историк Дж. Бейклесс описывает волнующий миг, предшествовавший открытию Америки Колумбом.

Три небольших деревянных корабля — "Санта-Мария", "Пинта" и "Нинья"— отправились в путь из порта Палое (Атлантическое побережье Испании) 3 августа 1492 года. Около 100 человек команды, самый минимум продовольствия и снаряжения. Во главе этой экспедиции стоял незаурядный человек, одержимый смелой мечтой — пересечь с востока на запад Атлантический океан и добраться до сказочно богатых царств Индии и Китая. Его звали Кристобаль Колон (испанский вариант имени Христофор Колумб). Он был уроженцем Генуи и находился в то время на испанской службе.

Два месяца тяжелейшего плавания по океанским просторам. Последний клочок суши — Канарские острова — остался за кормой ровно 33 дня назад. Казалось, морской пустыне не будет конца. На исходе были запасы продовольствия и пресной воды. Люди устали. Часами не сходивший с палубы адмирал все чаще слышал возгласы недовольства и угрозы со стороны матросов.

Но теперь самое трудное позади. Все признаки говорили о близости желанной земли: птицы, проплывающие зеленые ветки деревьев и палочки, явно оструганные рукой человека.

В ту ночь капитан Мартин Пинсон на "Пинте" шел впереди маленькой флотилии, а вахтенным на носу судна был матрос Родриго де Триана. Именно он и увидел первым землю, вернее, отблески призрачного лунного света на белых песчаных холмах. "Земля! Земля!" — закричал Родриго. И через минуту гром орудийного выстрела возвестил о том, что Америка открыта.

На всех кораблях убрали паруса и стали с нетерпением ждать рассвета. Наконец он наступил, ясный и прохладный рассвет пятницы, 12 октября 1492 года. Первые лучи солнца осветили загадочно темневшую впереди землю. "Этот остров, — напишет потом Колумб в своем дневнике, — очень большой и очень ровный, здесь много зеленых деревьев и воды, а посредине расположено большое озеро. Гор же никаких нет".

С кораблей спустили шлюпки. Ступив на берег, адмирал водрузил там королевское знамя и объявил открытую землю владением Испании.

Остров оказался обитаемым. Его населяли веселые и добродушные люди со смуглой, красноватого оттенка кожей.

"Все они, — пишет Колумб, — ходят нагие, в чем мать родила, и женщины тоже… И люди, которых я видел, были еще молоды, всем им было не более 30 лет, и сложены они были хорошо, и тела и лица у них были очень красивые, а волосы грубые, совсем как конские, и короткие… Черты лица у них правильные, выражение приветливое… Цветом же эти люди были не черные, а такие, как жители Канарских островов…"Первая встреча европейцев с американскими аборигенами. Первые, самые яркие впечатления о Новом Свете. Здесь все казалось необычным и новым: природа, растения, птицы, животные и даже люди.

Сами индейцы, если их правильно поняли, называли свой остров Гуанахани. Колумб же окрестил вновь открытую землю именем Сан-Сальвадор (Святой Спаситель). Не подлежит сомнению, что это был один из Багамских островов. Отсюда рукой подать и до Флориды, и до внушительных массивов суши Больших Антильских островов.

Открытие "Западных Индий" началось. И хотя в то знаменательное утро 12 октября 1492 года жизнь огромного Американского континента внешне ничем не была нарушена, появление трех каравелл в теплых водах у берегов Гуанахани (Сан-Сальвадора) означало, что история Америки вступила в новую, полную драматических событий эру.

Возвращение Колумба в Испанию в марте 1493 года на двух уцелевших, но сильно потрепанных кораблях превратилось в подлинный триумф великого мореплавателя. Он был осыпан многочисленными почестями и наградами королевской четы и получил твердое обещание помощи в осуществлении будущих экспедиций в "Индию".

Конечно, реальные приобретения от первого плавания были невелики: горсть жалких побрякушек из низкопробного золота, несколько полуголых туземцев, яркие перья диковинных птиц. Но было сделано главное: этот генуэзец нашел на западе, далеко за океаном, новые земли. В предвкушении будущих баснословных прибылей королевский двор и испанские толстосумы открыли адмиралу щедрый кредит.

Во втором плавании Колумба через Атлантику участвовало уже 17 кораблей и более чем 1500 человек. Были открыты новые крупные острова — Ямайка и Гаити, населенные многочисленными индейскими племенами. Однако золота, пряностей, драгоценных камней — всего, к чему так алчно стремились участники экспедиций и те, кто их финансировал, — добыть не удалось. Звезда Колумба стремительно покатилась вниз. Правда, он сумел организовать еще два похода в Западное полушарие, открыл часть Центральной Америки (Никарагуа, Коста-Рика, Панама), где (в основном у панамских индейцев) наменял значительное количество золота. Но королевский двор и спесивая испанская знать не получили главного — сокровищ китайских и индийских владык.

Великий мореплаватель умер в Испании 20 мая 1506 года в полном забвении и нищете. Современники, что нередко случается в истории, не сумели по достоинству оценить истинное значение сделанных им открытий. Да и сам он так и не понял, что обнаружил новый континент, считая до конца жизни открытые им земли Индией, а обитателей их — индийцами.

Лишь после экспедиций Бальбоа, Магеллана и Веспуччи стало очевидно, что за голубыми просторами океана лежит совершенно новая, неведомая земля. Но назовут ее Америкой (по имени Америго Веспуччи), а не Колумбией, как того требовала справедливость. Более благодарными к памяти Колумба оказались последующие поколения соотечественников. Значимость его открытий была подтверждена уже в 20—30-е годы XVI века, когда после завоевания богатых царств ацтеков и инков в Европу хлынул широкий поток американского золота и серебра. То, к чему великий мореплаватель стремился всю свою жизнь, и то, что он так упорно искал в "Западных Индиях", оказалось не утопией, не бредом безумца, а самой настоящей реальностью.

Чтут Колумба в Испании и в наши дни. Не меньшей славой окружено его имя в Латинской Америке, где одна, самая северная страна Южноамериканского континента названа в его честь Колумбией. Однако лишь в США день 12 октября отмечается как национальный праздник — день Колумба. Именем великого генуэзца здесь названы многие города, округ, гора, река, университет и бесчисленное множество улиц, кинотеатров и аптек. Итак, хотя и с некоторым опозданием, справедливость восторжествовала. Колумб получил свою долю славы и признательности от благодарного человечества, и на этом можно было бы поставить точку.

Но почти сразу же после эпохальных плаваний адмирала появились люди, оспаривавшие его право на лавровый венок первооткрывателя Америки. И с годами их число отнюдь не сокращалось, а росло. Кого только не называли предшественниками великого мореплавателя: и финикийцев, и израильтян, и греков, и римлян, и ирландцев, и арабов, и, наконец, викингов. В США споры на этой почве приобрели особо острый характер, так как там было много выходцев из Италии и Скандинавии.

В 60-х годах, после того как норвежец X. Ингстад обнаружил остатки норманнского поселения X–XI веков на северной оконечности Ньюфаундленда, широкое признание получил тот факт, что европейцы (в данном случае викинги) за 500 лет до Колумба добрались до северо-восточного побережья Америки и даже попытались там обосноваться. Аргументы были весомые, и осенью 1964 года президент США Линдон Джонсон подписал по рекомендации конгресса законопроект о ежегодном праздновании 9 октября Дня Лейфа Эйриксона. Тем самым норманн был официально признан первооткрывателем Нового Света.

Правда, сохранился и прежний праздник — День Колумба. Но случилось так, что "норманнский законопроект" был подписан 9 октября, и, значит, вопреки негодованию американцев итальянского происхождения праздник викинга Лейфа на три дня опережал праздник генуэзца Колумба. Страсти накалились до предела. 12 октября 1965 года во многих местах начались бурные демонстрации сторонников Колумба. В них участвовали американцы итальянского происхождения, протестовавшие против притязаний потомков норманнов, которые считали, что Америка была открыта именно их предком.

А все началось с того, что за два дня до праздника (Дня Колумба) в газете "Нью-Йорк тайме" не без умысла была опубликована статья о находке карты XV века с изображением части территории Северной Америки (области, названной норманнами Винланд), взбудоражившая умы итало-американцев, которые никак не хотели уступать приоритет своего Колумба.

"Ученые Йельского университета, — говорилось в статье, — сообщили сегодня утром (т. е. 10 октября 1965 года. — В. Г.) о самом поразительном картографическом открытии века — находке единственной доколумбовой географической карты тех стран Нового Света, которые были открыты в XI веке Лейфом Эйриксоном".

Рядом со статьей была помещена и сама карта. В левом верхнем углу отчетливо выделялась надпись "Винланд". Специалисты определили время создания карты — примерно 1440 год, то есть более чем за 50 лет до первого плавания Колумба к берегам Америки.

То, что для публикации этого сенсационного материала был выбран самый канун Дня Колумба, особенно возмутило итало-американцев, увидевших в этом не только открытый вызов, но и бестактность. Правда, некоторое время спустя появились серьезные сомнения в подлинности карты Винланда. Но дело было сделано, и норманнский приоритет в открытии Америки получил солидную поддержку.

Во всей этой истории, конечно, много нелепого и надуманного. Парадокс состоит в том, что сначала граждане США на школьной скамье прилежно заучивают постулат: Северную Америку открыли викинги за 500 лет до Колумба. А затем 10–15 миллионов американцев итальянского происхождения как бы забывают о смелых походах викингов в Винланд и, объявляя их всего лишь легендами, продолжают усердно чествовать своего великого соотечественника как единственного первооткрывателя Нового Света.

Но сам Колумб никогда не ступал на землю Северной Америки и даже издали не видел ее. Он открыл лишь острова в Карибском море и часть восточного побережья Центральной Америки (Гондурас, Никарагуа, Коста-Рика, Панама), да и то во время своего последнего, четвертого плавания в 1502 году.

Поэтому есть все основания считать первооткрывателем Северной Америки другого европейца— Джона Кабота из Англии. 24 июня 1497 года он высадился на мысе Болд острова Ньюфаундленд, а затем обследовал мыс Рейс того же острова. В честь этого события его именем назван пролив между полуостровом Новая Шотландия и островом Ньюфаундленд. Но пальму первенства опять получили итальянцы: Джона Кабота в действительности звали Джованни Кабото — он был итальянским моряком на английской службе.

И все же Колумб заслужил свою славу.

"Хотя Колумб никогда не видел Североамериканского континента и до конца своих дней полагал, что открыл Индию, он вместе с тем остается главной фигурой эпохи Великих географических открытий. Его заслуги перед человечеством намного выше, чем деяния викингов".

Великий генуэзец не только открыл новые, неизвестные "культурному человечеству" земли на западе, но и положил начало прочным и регулярным связям Старого и Нового Света.

Не умаляется при этом и роль викингов.

"Сегодня, — пишет известный немецкий писатель К. В. Керам, — мы можем сказать только одно: высадки викингов в Америке интересны со многих точек зрения, но они не изменили ни мировоззрения, ни экономических условий жизни как европейцев, так и коренных жителей Американского континента. Это сделал Колумб".

Мне представляется, что к самому мудрому рещению пришли отцы-попечители старинного американского города Бостона: они еще в прошлом веке установили у себя бронзовые памятники и Колумбу, и Лейфу Эйриксону.

Важно разобраться и в соотношении всех известных случаев доколумбовых плаваний в Америку с открытиями великого мореплавателя. На мой взгляд, наиболее объективно изложил эту сложнейшую проблему известный американский историк Дж. Фиске — автор фундаментальной двухтомной работы об открытии Америки. Он пишет:

"Соприкосновение между двумя мирами началось, в сущности, только в 1492 году. При этом я совсем не намерен отрицать, что случайные посетители из Старого Света могли появляться и действительно появлялись и раньше этого времени. Напротив, я склонен думать, что таких случайных посещений было больше, чем мы вообще предполагаем".

Говоря о роли открытий викингов, ходивших из своих колоний в Гренландии и Исландии к берегам Северной Америки, он отмечает:

"…Все эти древние путешествия до Колумба не имели никаких важных исторических последствий. В деле колонизации они привели только к устройству двух несчастных колоний на гренландском берегу, в других отношениях они не внесли никакого реального вклада в сокровищницу географических знаний. Они не произвели никакого влияния на умы европейцев вне Скандинавии… путешествия в Винланд были забыты к концу XIV века… Между восточной и западной половинами нашей планеты не существовало действительных сношений до великого путешествия Колумба в 1492 году".

В целом с такой оценкой можно было бы согласиться. Но не будем спешить. Позволим высказаться и одному из оппонентов Фиске — защитнику приоритета полинезийских мореплавателей в открытии Америки Ф.Куиличи. Он итальянец по происхождению, а значит, является земляком великого генуэзца.

"В Средиземном море, — пишет он в своей книге "Океан", — потомки гордых финикийцев плавали вблизи хорошо известных им берегов, и лишь изредка наиболее смелые из них пересекали все замкнутое море, совершая переход не более чем в 200 миль. Впрочем, финикийцы не часто решались уплывать далеко от берега.

Португальские мореплаватели собрали много сведений об Атлантическом океане. Но понадобилось целых 600 лет, прежде чем были открыты расположенные относительно недалеко от берегов Европы Азорские острова и остров Мадейра. Некоторые корабли добирались до африканского побережья. Однако дальше плыть они не решались — знали, что после пересечения экватора потеряют из виду Полярную звезду, а это означало бы верную гибель: безумцы-путешественники, по представлениям их современников, либо сварились бы живыми в кипящей воде океана, либо рухнули бы в пропасть, сорвавшись с края Земли.

На противоположном конце Земли китайские джонки плавали от одного острова к другому, но они никогда не упускали из поля зрения берег материка. Торговцы из Аравии и Индии совершали довольно смелые плавания, однако и они не уходили далеко в открытое море. Лишь на севере Европы викинги отваживались на походы, которые можно сравнить с походами полинезийцев…

На долю последних выпала трудная задача — вступить в борьбу один на один с Тихим океаном и одолеть его. Без карт, без более или менее совершенных приборов, ориентируясь только по звездам и уповая лишь на милость богов, они творили подлинные чудеса. Прошло добрых семь веков, прежде чем уроженец Генуи, испанский подданный по имени Христофор Колумб, на трех больших устойчивых кораблях совершил свое знаменитое путешествие, куда менее длинное и опасное, чем походы полинезийцев на утлых каноэ".

Примеров такого противоборства взглядов и мнений великое множество. Истоки всех этих споров уходят в туманную дымку веков, к тому историческому моменту, когда Колумб ступил на песчаный берег острова Гуанахани. И специалистов, и широкую публику всегда волновали два вопроса, от решения которых в ту или иную сторону существенно менялся и взгляд на историю доколумбовой Америки: откуда берет свои истоки культура местных индейцев и были ли у Колумба предшественники?

Одни авторитеты яростно отрицали любую возможность каких-либо трансокеанских контактов обитателей Американского континента с внешним миром в древности. Другие, напротив, пытались доказать, что пересечь океан для человека прошлых эпох не представляло никакого труда и поэтому все культурные достижения индейцев уходят своими корнями в цивилизации Старого Света.

С годами в этот спор оказались втянутыми не только ученые, но и дипломаты, чиновники, писатели, религиозные деятели и даже целые государства. Отстаивание национального престижа и незыблемости догматов веры, тщеславие и жажда богатства, погоня за сенсацией временами придавали полемике слишком острый характер. Однако этот полемический накал, не ослабевший вплоть до сегодняшнего дня, и служит, на мой взгляд, прекрасным доказательством большого научного и общечеловеческого значения этой темы.

Литература по доколумбовым связям, накопившаяся за прошедшие четыре столетия, огромна. Аргументация сторон зачастую весьма запутанна и малопонятна. Нередко старые, давно разоблаченные и отвергнутые наукой гипотезы приобретают благодаря усилиям заинтересованных лиц новые блестящие одежды и вновь спешат занять место в дискуссиях. Разобраться в этом море фактов без специальных навыков и подготовки далеко не просто.

Поэтому автор выражает надежду, что данная книга послужит некоторым ориентиром для читателя, интересующегося доколумбовыми контактами Старого и Нового Света.