Тогда в Китае царили Восемь Тигров. Именно они верховодили в Пурпурном Запретном городе. Так именовался дворцовый квартал Пекина, обнесенный крепостной стеной. В начале XVI столетия Тигров страшно боялись. Особенно одного — Главного. Именно он пять лет — с года Коровы до года Лошади (1505–1510) — правил огромной страной. Великой державой Востока. Процветающим государством Средневековья, простиравшимся от маньчжурских лесов до вьетнамских гор, от океана до Тибета. В империи Мин насчитывалось два миллиона солдат, до полутора тысяч городов и около 200 миллионов жителей. Со всех ее концов в столицу стекались богатства. И Тигры хватали все что можно: серебро, золото, самоцветы и антикварные ценности. Львиную долю «по праву» забирал себе Главный Тигр. За пять лет в его «лапах» скопились несметные сокровища. Когда он наконец попался в капкан, даже видавшие виды «охотники» остолбенели. В кладовых этого человека хранилось более двух тысяч тонн серебра и золота в слитках, не считая великого множества драгоценных камней и золотых изделий.

Кто же он такой? Император? Его брат? Князь из правящего рода Чжу? Нет. Он был всего лишь евнухом — одним из дворцовых скопцов. Его звали Лю Цзинь. Начинал он во дворце Хоучжао — наследника престола. Сделался его главным евнухом, любимцем и доверенным лицом. Вскоре господин взошел на трон под девизом правления Чжэндэ (1505–1521, посмертное имя У-цзун). Вот тогда-то и начался стремительный взлет карьеры Лю Цзиня.

Новый император Хоучжао тяготился государственными делами, и «сердобольный» фаворит «освободил» своего господина от этих скучных забот. Сын Неба предавался развлечениям и удовольствиям, а за него все в стране вершил «верный раб». Причем временщик пользовался полным доверием властелина. Лю Цзинь стал как бы «теневым императором» — фактически хозяином Китая. А еще — крайне необходимым для государя человеком. Если он хотя бы день не появлялся пред очами Сына Неба, тот посылал за ним. И вскоре фаворит уже ежедневно е утра до ночи проводил время в покоях монарха. Все государственные дела проходили через руки Лю Цзиня. Более того, свое исключительное право на доступ к императору он превратил в источник баснословных доходов. За возможность быть представленным Сыну Неба он брал с чиновников, как правило, тысячу золотых ляновых слитков, с сановников — четыре-пять тысяч, а с крупных провинциальных бюрократов — даже 20 тысяч драгоценных слитков. Вокруг него сложилась мощная клика собратьев-евнухов — любителей власти и богатства. Ма Юнчэн, Гао Фэн и Гу Даюн — их да еще пятерых скопцов во главе с самим Лю Цзинем современники и окрестили Восемью Тиграми. Тигры и остальные приспешники Лю Цзиня, прежде всего его родственники, лихорадочно набивали карманы.

Главный Тигр был крайне резок, злопамятен, подозрителен и скор на расправу. С теми, кого считал своими скрытыми недоброжелателями, — очень жесток. Опасаясь мести Лю Цзиня, провинциальные чиновники предпочитали попросту откупаться от него. Практика вызова местной номенклатуры ко двору, по сути, стала механизмом перекачки части наворованных ею денег в подвалы главного императорского евнуха. «Не сосчитать взяток, полученных им отовсюду!» — сообщает источник. Между тем даже свою невероятную продажность Главный Тигр превратил в средство избавления от тех, в ком не был уверен, а заодно придания себе ореола неподкупного слуги государства. Подношения сомнительных лиц становились для них западней. С попавшимися в этот капкан Лю Цзинь был беспощаден — арестовывал, бросал в тюрьму, доводил до смерти, а ценности передавал в казначейство. Пусть все видят: Лю Цзинь бескорыстен и честен! За крупную мзду Главный Тигр присваивал аристократические титулы, отнимая их у «упрямцев», отказывавшихся приносить ему богатые дары. Никаких норм и правил для него не существовало.

Лю Цзиня окружала беспардонная лесть. Жаждущие преуспеть или удержаться на своих постах должны были его всячески восхвалять. При дворе и по службе быстро продвигались лишь те, кто пресмыкался перед фаворитом. А потому процветали подхалимы, приспособленцы, лицемеры, беспринципные карьеристы, бездари и ловкие царедворцы.

Главного Тигра боялись. Стоило кому-то его разгневать, и неосторожному — будь он даже крупным сановником — грозила опасность. Почуя ее, старались сразу же уйти в отставку и уехать на родину. Подальше от столицы! Можно было попасть в немилость из-за собственного бескорыстия. Честность подозрительна! В период господства Восьми Тигров императорские указы нередко издавались без ведома самого Сына Неба. Лю Цзинь спокойно фабриковал подложные эдикты, частенько устраняя с их помощью своих врагов, строптивых и добросовестных чиновников. Этих последних, особенно провинциалов, Лю Цзинь терпеть не мог.

Обретя власть, которая росла с каждым месяцем, Главный Тигр стал выживать со службы порядочных людей. Делал им гадости. Запугивал. Посылал анонимные письма с требованием убираться подобру-поздорову. Столь «тонкий» намек чаще всего действовал безотказно, и предупрежденный отбывал восвояси. Если упрямец не понимал проявленной о нем «заботы», события принимали иной оборот. Страшна была расправа с тем, кто резко и открыто выступал против наглого выскочки. Кто обличал грязные дела Восьми Тигров и их окружения. Для начала на таких несгибаемых низвергали потоки клеветы. За обвинением следовали разбирательство, арест и допросы. Причем непокорных не просто отправляли в отставку, но при этом еще «исключали из списков», что означало изгнание из благородного сословия в простолюдины. Мало того, таким правдолюбцам надевали на шею позорную и тяжелую деревянную колодку — кангу и с таким «украшением» заставляли целыми днями стоять у ворот их ведомств. Затем «виновных» выдворяли со службы и навсегда лишали права занимать чиновные должности. Плохо приходилось и тем «гордецам» и «недоумкам», которые, получив посты, не преподнесли временщику «положенных подарков». Тяжела была участь тех, кто не желал участвовать в махинациях Лю Цзиня и его клики. Кто не брал взяток. Кто не плясал под дудку фаворита. Как правило, их по подложным императорским указам бросали за решетку, увольняли со службы, направляли на границу — в ссылку, лишали имущества.

Первыми, кто бросил вызов Лю Цзиню, были ученые. Члены императорской Академии Ханьлинь не захотели становиться на колени перед фаворитом. Тот отплатил лютой ненавистью. Временщик то обвинял их в том, что ученые не знают жизни, то обходил с положенным повышением в чине, а то и вовсе удалял из столицы и отправлял в Нанкин. Из-за того что члены Ханьлинь с самого начала пренебрежительно отнеслись к Лю Цзиню, он одно время даже намеревался перевести академию в провинцию, то есть изгнать академиков из Пекина, удалить от императора. Борьба ученых и евнухов за власть резко обострилась в 1507–1508 годах. Против господства кастратов в правительстве выступили многие видные сановники. Большинство жителей Пекина ненавидели зарвавшихся дворцовых прислужников и поддерживали их противников. Ханьлиньцы и оппозиционные сановники в письменных докладах императору и устно клеймили засилье Восьми Тигров. Лю Цзинь решил нанести упреждающий удар и только ждал повода. Вскоре он появился. Однажды, когда Сын Неба выезжал из дворца, ему подбросили жалобу на евнухов. Этот малозначительный инцидент был раздут до уровня бунта или заговора. Собрали придворных чиновников. Заставили их пасть на колени. Доверенные временщика и прочих Тигров ходили меж ними и отбирали наиболее откровенных противников клики. Таких оказалось триста человек. Их увели в дворцовую темницу. Начались допросы и пытки. От тяжелых тюремных условий и истязаний многие из арестованных умерли. Теперь Лю Цзинь видел перед собой только склоненные головы.

В борьбе против своих тайных и явных противников Лю Цзинь не останавливался даже перед массовыми расправами. Так, в декабре года Дракона (1508) были разжалованы в простолюдины и сосланы в войска 675 чиновников. Среди них находились и главы ряда ведомств. Всего за пять лет своего правления Главный Тигр арестовал 899 сановников и чиновников. На многих из них наложил крупные штрафы. Любимец императора стал объектом всеобщей ненависти, источником бед и страха, язвой на теле государства. В конце концов всемогущий фаворит решил, что для него ничего невозможного нет. Вот тогда-то и вознамерился он стать наследником не имевшего сыновей императора, а после и совсем убрать его с дороги.

Однако самому превратиться в Сына Неба — значит основать новую династию, то есть отнять власть у старой династии Мин. А это гигантски разросшийся клан царствующего дома Чжу, где было тридцать удельных князей, до трех тысяч титулованных и около четырех тысяч нетитулованных особ. У подавляющего большинства из них имелись свои телохранители, стражи и слуги. Без боя эта орава престол узурпатору отдавать Не хотела! Значит, исход дела должны были решить мечи! А потому надо вооружаться! И Лю Цзинь начал тайно готовиться к схватке, накапливая в своих кладовых оружие и доспехи.

Главный Тигр любил оружие. Не расставался с зимним круглым веером, украшенным мехом бобра. В этом опахале имелись два скрытых ножна, а в каждом — по тонкому кинжалу. С таким снаряжением Главный Тигр ежедневно приходил в личные покои императора. Зачем? Опасался покушения на себя? Намеревался убить Хоучжао?

В годы Змеи и Лошади (1509–1510) ситуация в стране обострилась. Режим, установленный Восемью Тиграми, действовал на пределе своих возможностей. И вот тут-то и произошли три события, ослабившие и расшатавшие власть Главного Тигра. Во-первых, сорвалось устранение одного из главных евнухов — Чжан Юна, коего Лю Цзинь считал ненадежным. После этой неудачи Главный Тигр обрел в лице Чжан Юна сильного и ловкого врага. Во-вторых, в год Лошади вспыхнул вооруженный мятеж в Нинся, семена которого посеял сам фаворит.

В свое время Лю Цзинь наложил лапу на пограничные районы и расположенные там военные поселения. Приказал перемерить их земли и собрать недоимки по налогам. Желая выслужиться, его посланцы завысили данные о площади таких земель, а затем стали взимать налог с несуществующих полей.

«Жить людям стало невозможно… Люди негодовали, и начались смуты», — свидетельствует источник. Творимый произвол ослабил оборону государства от «варваров». Во главе недовольных встали князь Аньхуа (Чжу Фан) и военачальник Хэ Дин. Подняв вооруженное восстание в войсках, находившихся в Нинся, князь выпустил воззвание и распространил его по всей стране. В этом манифесте он перечислял преступления Лю Цзиня и призывал всех выступить против беззаконного и продажного временщика.

На подавление волнений Главный Тигр двинул армию. Дабы удалить своего врага из пределов императорского дворца, Лю Цзинь добился назначения Чжан Юна на должность командующего войсками в Нинся. Расчет был прост. Если борьба с мятежниками затянется или будет неудачной, карьера соперника окажется под ударом. Тогда его ждет наказание. Если же новоиспеченному военачальнику улыбнется удача и он подавит бунт, то это пойдет только на пользу Главному Тигру. Чжан Юн обезвредит врагов Лю Цзиня и тем самым вызовет на себя гнев всех недовольных фаворитом, поссорится с оппозицией. По тем же соображениям вместе с Чжан Юном в Нинся послали недавно уволенного и только что восстановленного в должности столичного инспектора, талантливого и авторитетного чиновника Ян Ицина. Собратья по несчастью вдали от осведомителей евнуха быстро нашли общий язык и решили свергнуть врага любой ценой. Заговорщикам повезло. Мятеж в Нинся захлебнулся. Часть военачальников и сановников в тех местах не примкнула к восстанию и сумела оказать сопротивление. Через восемнадцать дней после начала выступления князь Аньхуа был разбит, схвачен и казнен. В плен попали многие из его родственников, сторонников и подчиненных.

Победитель Чжан Юн приближался к столице. Ему готовилась торжественная встреча. Триумфатор становился крайне опасным соперником. И вот тут-то очень некстати умер старший брат временщика. Это был третий удар для Главного Тигра. Назначенные на пятнадцатый день восьмого месяца года Лошади похороны с их жестким, неукоснительно соблюдаемым ритуалом по рукам и ногам связали Лю Цзиня. Понимая, что в день погребения он будет предельно уязвим, фаворит просил императора отложить появление победителя в Пекине на два дня. К этому сроку он надеялся либо захватить власть в столице, либо успеть парализовать силы, находящиеся в распоряжении ЧжанЮна. Траурная церемония проходила в крайне напряженной обстановке. Накануне Лю Цзинь выставил мощную охрану и стянул в Пекин все верные ему воинские части.

Однако, разгадав план противника, Чжан Юн вступил в город именно пятнадцатого числа и потому смог опередить своего врага. Император встретил процессию у ворот Дунхоумэнь и дал в честь триумфатора парадный обед, который продолжался допоздна. В эту ночь Лю Цзинь ушел к себе раньше обычного. Главный Тигр был спокоен и уверен в себе. Ему и в голову не приходило, что на него будет поставлен смертельный капкан. В полночь Чжан Юн достал обличительный доклад и стал говорить о том, что именно Лю Цзинь — виновник драматических событий в Нинся. Подвыпивший и не в меру развеселившийся Сын Неба поначалу пытался уйти от острой темы, но вскоре понял, в чем дело. Речь шла о его свержении или о превращении в марионетку фаворита. Посерьезнев и поразмыслив, повелитель согласился с Чжан Юном. Новые союзники решили действовать быстро.

Дворцовой страже было приказано арестовать Лю Цзиня. Водяные часы показывали третью стражу — наступил «час тигра», или время с трех до пяти часов ночи. Главный Тигр крепко спал. Солдаты, выломав двери, ворвались в резиденцию евнуха. Испуганный Лю Цзинь поспешно выбежал во двор, но был схвачен. Его отвели во дворцовую тюрьму. Словно об этом писал великий поэт Средневековья Ду Фу (712–770):

Вначале Сын Неба не намеревался казнить Лю Цзиня. Однако монарх переменил свое решение, как только узнал, что именно нашли в его подвалах. А нашли там несметные богатства! Одни только драгоценные камни едва умещались в емкостях, равных двадцати литрам! Сверх того было конфисковано пятьсот золотых сосудов для супа, два комплекта золотых лат, три тысячи золотых крючков-застежек для халатов, свыше четырех тысяч яшмовых поясов! Здесь же обнаружили вещи сугубо императорского достоинства. Четыре золотых дракона — эмблемы власти Сына Неба и восемь императорских парадных одеяний! Временщик основательно готовился к своему восшествию на престол! А тут еще оказалось, что кладовые набиты оружием и боевым снаряжением. Хранились здесь и пятьсот специальных пластинок — пропусков во дворец и особые дощечки для нанесения на них императорских указов. Такого рода запасы подтвердили самые худшие подозрения о замыслах их хозяина.

Император впал в ярость. В страшном гневе он завопил: «Лю Цзинь действительно изменник!» Хоучжао приказал бросить в темницу не только своего бывшего любимца, но и остальных семерых Тигров.

Лю Цзиня обвинили более чем в тридцати преступлениях. После допроса император повелел больше не докладывать о бывшем наперснике. В том же августе года Лошади Лю Цзинь взошел на плаху. Его четвертовали на городском рынке. «Тигриную» голову выставили на всеобщее обозрение — в клети на столбе. По окончании следствия обвинения выдвинули против шести евнухов. Их, а также пятнадцать родственников фаворита приговорили к отсечению головы. Семь крупных сановников «исключили из списков» и разжаловали в простолюдины. Остальные члены клики Лю Цзиня вышли сухими из воды.

Теплая и ясная осень оказалась богатой на расправы. Вслед за Лю Цзинем шесть Тигров один за другим понуро взошли на эшафот. Седьмой Тигр — правая рука временщика Чжан Цай умер в тюрьме и был четвертован посмертно. Двадцать три раза собирались пекинцы на рыночной площади. Тридцать один раз поднимал здоровенный палач тяжелый двуручный меч на потеху толпе…

После казни Лю Цзиня любители поэзии декламировали стихи Ду Фу: