Глава 5
Социально-экономическое состояние Халифата в VIII – XII веках
Арабские завоевания сыграли важную объединяющую роль в социально-экономической жизни вошедших в состав исламской империи стран Востока. Политическое объединение разрозненных в прошлом областей и стран повлекло за собой образование единой экономической общности и способствовало, по крайней мере на первом этапе, значительному развитию производительных сил. Это объединение привело к широкому экономическому и культурному общению регионов, различавшихся как уровнями экономического развития, так и традиционными формами жизни, а также видами производимой сельскохозяйственной и ремесленной продукции, открыло большие возможности для обмена опытом и повсеместно способствовало развитию земледелия, ремесла и торговли.
Арабские завоевания происходили в двух формах: бедуинской миграции и военной колонизации. Бедуины не получили права селиться на обрабатываемых землях, ибо завоеватели понимали, что это привело бы к разрушению экономики страны. Весьма часто сами племенные вожди, когда они получали поместья в награду за подвиги в войне, отказывались от земли, ибо не хотели обеспечивать ее обработку. На протяжении некоторого времени племена еще продолжали кочевать на тех землях, которые по характеру местности оставались свободными и не культивировались, что обеспечивало взаимовыгодный обмен между земледельцами и кочевниками-скотоводами.
Как и до арабского завоевания, главной отраслью производства оставалось основанное на искусственном орошении земледелие. Исламский средневековый мир расположен в субтропической зоне, и жизнь в безводных пустынях и степях имела свою специфику. Земледелие, основанное на ирригации, достигло наибольшего развития в Ираке, особенно в его нижней части (Саваде), и в Египте, вдоль Нила, особенно в его дельте. Нил в Египте и Евфрат с Тигром в Месопотамии благодаря разветвленной системе искусственного орошения давали возможность собирать два урожая в год. Проблема воды была жизненно важной, и жители стран Востока задолго до возникновения ислама сумели развить широкую сеть каналов и знали машины для подъема воды на необходимый для орошения уровень. Обычай диктовал справедливое распределение воды, и государство оказывало поддержку общественным работам для содержания системы орошения на должном уровне, не прекращавшимся даже во время войн и восстаний.
Способы обработки земли были достаточно примитивными. Для выращивания огородных и садовых культур использовалась лопата, а на полях – легкий средиземноморский плуг. Практиковалась очередность в высевании культур на полях, чему порой мешала частая смена землепользователей из-за ежегодного перераспределения земли между членами общины. Как в больших земельных владениях, так и в малых способ обработки земли был одинаков. Существовали и ветряные, и водяные мельницы.
Ко времени прихода к власти Аббасидов оросительная система во всех областях Халифата, особенно в Ираке, пришла в упадок, и первые аббасидские правители направили немалые усилия на улучшение системы искусственного орошения, строительство каналов, плотин, водохранилищ, шлюзов и гидравлических колес, движимых рабочим скотом.
Основными культурами в сельском хозяйстве были зерновые: пшеница – главный продукт питания людей и ячмень – основной корм для животных. В садах и на огородах выращивались овощи всех видов, бобовые растения и специи, культивировались все виды фруктовых деревьев, а на границе с пустыней – финиковые пальмы. Большое распространение получило выращивание винограда и слив. Были также большие плантации сахарного тростника, а из технических культур – хлопка и льна. Из отдаленных областей Азии на Ближний Восток были занесены разнообразные виды цитрусовых. О том, какое значение придавалось сельскому хозяйству в странах арабского Востока, свидетельствует специальная литература. Одним из трудов подобного рода было сочинение иракца Ибн Вахшии (IX век) «Китаб аль-фалаха ан-набатия» («Набатейское сельское хозяйство»), посвященное сельскому хозяйству Месопотамии. В этом трактате сочетались сведения, почерпнутые автором из народных обычаев земледельческого труда и позаимствованные из древних источников. Аналогичные сочинения появлялись также в Иране, Андалусии и даже в Йемене, что свидетельствует об особом интересе богатых людей к эксплуатации их поместий и разведению загородных садов. В этих трактатах исламские авторы продолжали традиции древних писателей Греции и стран Востока.
По мусульманским представлениям землей владеет Аллах. Она как бы дается в дар тем, кто ее обрабатывает и пользуется ее плодами. Поэтому арабы-завоеватели сохранили в покоренных провинциях былые формы собственности, и старые владельцы земли получили право пользоваться принадлежавшими им в прошлом земельными участками при условии, что они будут их обрабатывать и исправно платить налоги.
Конфискации в пользу казны подлежали лишь бывшие владения византийских императоров и членов правящей в Византии династии, земли погибших во время войны противников завоевателей, а также выморочные земли, оказавшиеся бесхозными в результате бегства их владельцев. Эти земли считались собственностью государства – «савафи». Часть земель переходила в собственность халифа и членов его рода, а также мусульманской знати, имевшей особые заслуги в служении новой вере или отличившейся в ходе священной войны.
Из казенных земель государство жаловало частным лицам наделы в форме отдельных селений или даже целых районов с жившими на этих землях крестьянами во временное или пожизненное пользование с обязательством нести военную службу. Это было условное частное землевладение – «икта». Понятие «икта» иногда сближают с европейским феодальным пожалованием и переводят как «феодальное поместье или лен». Но вернее будет переводить «икта» как «передача прав на присвоение части налогов с данного селения или района», то есть поземельного налога – «хараджа».
Таким образом, пожалование «икта» официально не меняло положение крестьянина, который, как и прежде, должен был платить налоги либо правительственным сборщикам, либо владельцу «икта» – «мукта». Передача права на собирание налогов («икта аль-истиглал») практиковалась в центральных областях Халифата при Аббасидах и позднее, в период господства Бувайхидов и Сельджукидов.
В результате поземельный налог, который служивый человек взимал с определенной земли в свою пользу, превратился в феодальную ренту. Новый владелец («мукта») нес ответственность за обработку полученных владений («катиа», мн. «катаи»). «Икта» предоставлялась либо на время службы, либо пожизненно. Благодаря обычаю наследования должностей «икта» со временем стала фактически передаваться по наследству.
При Аббасидах государственная собственность на землю преобладала в центральных областях Халифата, в первую очередь в Ираке и в Египте, где имелись крупные оросительные системы. Налоги с земель «савафи» собирались специальными сборщиками и частично шли в казну. Таким образом, крупное феодальное землевладение в Халифате сочеталось с мелким крестьянским землепользованием.
Существовали также земли, находившиеся в частном владении («мульк»). Это были земли халифа и членов его рода, а также высокопоставленных персон, получавших поместья в собственность за заслуги в «священной войне» или в поддержке правящей династии. Частное землевладение было широко распространено в восточных областях Халифата, в первую очередь в провинциях Ирана. Владельцы «мульков» могли свою землю продавать, дарить, передавать по наследству. Земли «мульк» обрабатывались издольщиками. Крупные землевладельцы, собственники «мульков» и владельцы «иктас», сдавали землю в аренду феллахам-крестьянам либо на условиях издольщины («музараа»), либо, чаще, уплаты в денежной форме. В зависимости от природных условий рента иногда достигала размеров половины урожая.
Существовали и другие типы соглашения между землевладельцами и арендаторами. На землях с плантациями из фруктовых деревьев, требующими искусственного орошения («мусакат»), доход делился пополам между землевладельцем и арендатором. Существовала также форма «мугараса», при которой арендатор разводил фруктовый сад и отдавал владельцу половину урожая.
Трудно выявить соотношение больших и малых земельных владений, но социальная иерархия, несомненно, существовала. Наравне с крупными поместьями на протяжении всей средневековой истории существовали небольшие земельные владения, часто принадлежавшие горожанам в прилегавших к городу районах. Теоретически ислам не признавал никаких привилегий за вычетом тех, которыми пользовалась родня Пророка – Алиды и Аббасиды. Все мусульмане считались равными, что должно было укрепить чувство солидарности между верующими подобно тому, какое в доисламский период существовало между всеми членами племени.
В исторических хрониках нашло отражение враждебное отношение крестьян-феллахов к владельцам больших поместий. Однако следует отметить, что труд в сельской местности, за вычетом некоторых областей (например, Нижнего Ирака), был свободным и рабы использовались главным образом в домашнем хозяйстве, а на сельскохозяйственных работах рабский труд использовался мало. Как правило, на землях всех категорий землевладельцы не вели своего господского барщинного зернового хозяйства, а взимали феодальную ренту, продуктовую или денежную, с пользователей земельными участками.
В отличие от Европы, владельцы пожалованных угодий в странах мусульманского Востока жили в городах, а не в усадьбах своих поместий. Поэтому не выделялись особые земли, которые образовывали бы собственное владение помещика и обрабатывались бы барщинным трудом. Непосредственной связи между землевладельцами и держателями земли не было, и ренту, в основном денежную, собирали для владельцев специальные чиновники, сборщики налогов, о произволе которых свидетельствуют средневековые историки.
Следует особо отметить, что в отличие от раннесредневековой Европы в странах Халифата феодальные поместья никогда не играли решающей роли в экономической жизни государства. При скудости культивируемых земель город с его ремеслами и торговлей был главным источником доходов казны, а поскольку денежная оплата была обычной формой вознаграждения за военную и гражданскую службу, халиф постоянно нуждался в средствах для содержания чиновников и солдат-наемников.
Значительная часть земельного фонда Халифата находилась в руках различных религиозных учреждений: мечетей, медресе, благотворительных организаций, а позднее – суфийских братств. Имущество религиозно-благотворительных учреждений не отчуждалось, поэтому, стремясь обезопасить свои владения от посягательств властей или избавиться от непосильных налогов, многие владельцы земель передавали их в вакф, то есть завещали для религиозно-благотворительных целей.
Владельцы вакфов или вакуфного имущества продолжали пользоваться завещанными землями и обязаны были отдавать лишь часть своих доходов в пользу того или иного религиозного учреждения. Так они защищали себя и своих наследников от феодального произвола и одновременно выражали свои религиозные чувства.
Со временем имущество, переданное под покровительство религиозных учреждений, разрослось, и вакфы приняли форму огромных ведомств, что привело к серьезным изменениям в социальной жизни общества. Появился значительный слой людей, живших за счет вакуфного имущества. Этих людей объединяла общая забота о сохранении их коллективной собственности. Поэтому руководители религиозных учреждений искали защиты у военачальников наемной гвардии и поддерживали тех ее лидеров, которые им покровительствовали.
В свою очередь, многие военачальники, стремясь заручиться поддержкой обладавших авторитетом в среде простонародья религиозных руководителей, покровительствовали им в надежде на их помощь в борьбе за власть с другими военными группировками и чиновничеством. В результате по мере развития феодальных отношений зажиточные горожане оказывались все менее защищенными от произвола военщины, а союз военных и религиозных руководителей становился все более прочным. Этот союз сыграл весьма отрицательную роль в культурной и экономической жизни мусульманского мира в период позднего Средневековья.
Со всех земель со времени арабского завоевания взимался поземельный налог – «харадж». Земли, находившиеся во владении членов семьи Аббасидов, земли «катаи» и вакуфные земли налогом в казну не облагались. Все, что владелец собирал с арендаторов, превращалось в ренту в его пользу либо в пользу религиозных учреждений. На государственных землях «харадж» собирался с крестьян специальными сборщиками. Все категории собственности мусульман, включая земли икта, облагались налогом «ушр» (десятина). Разница между размером «хараджа» и «ушра» образовывала феодальную ренту и составляла чистый доход владельцев икта – мукта.
Система налогообложения, видоизменявшаяся в зависимости от местных условий, была главным свидетельством подчиненного положения иноверцев в мусульманском государстве. В некоторых областях, например в Сирии, налог на иноверцев первоначально взимался со всей общины в размере установленной завоевателями суммы, которую собирали сами жители, и сборщиков не интересовало, с кого какая часть налогов причиталась.
Все иноверцы платили подушный налог «за покровительство» («джизью»), который всегда взимался в денежном выражении. Первоначально «харадж» и «джизью» рассматривали как единую, собираемую с иноверцев подать. Со времен Омейядов «джизью» собирали только с иноверцев, а «харадж» продолжали взимать и с вновь обращенных в ислам. Во многих провинциях Халифата (в Иране, Ираке и в несколько иной форме в Египте) земли оставались хараджными и при Аббасидах вне зависимости от того, кто на них жил – мусульмане или иноверцы. Поскольку вся община несла коллективную ответственность за собранную сумму, по меньшей мере за поземельный налог, то получалось, что обращение отдельных лиц в ислам в обложении налогом не предусматривалось и вновь обращенные уплачивали «харадж» наравне с немусульманами. Это толкало жителей к бегству в города Ирака и Египта, где они фигурировали уже как мусульмане, что приводило к быстрой урбанизации провинций и наносило ущерб как земледелию, так и казне.
Создавшаяся ситуация вынудила администрацию проводить на практике различие между налогом на землю, взимаемым в зависимости от религиозной принадлежности, и подушным налогом, который в случае обращения заменялся «закатом», что способствовало переходу в ислам целых сельских общин. В городах «обращение» носило более индивидуальный характер.
В отличие от Западной Европы, в средневековом мусульманском мире почти вся экономическая и культурная жизнь была сосредоточена в городе. В городах обитали халифы и султаны, а также провинциальные наместники и военачальники, отсюда велось управление империей, рассылались сборщики налогов, и сюда стекались все богатства.
Степень урбанизации в разных провинциях Халифата была различна. Мусульманское законодательство не знало города как некой автономной административной единицы. Хотя город часто располагался на месте селения или города поздней Античности (например, Багдад возник вблизи древнего Ктесифона), в нем не сохранялись индивидуальные особенности его предшественника. В отличие от городов-коммун Центральной Италии XI – XII веков, располагавших известной независимостью в рамках слабоцентрализованного европейского государства, мусульманский город не обладал никакой автономией. Мусульманское государство было слишком сильным и централизованным, чтобы город мог добиться какой-либо самостоятельности. Существенным препятствием для этого служило и то обстоятельство, что город был местопребыванием феодального правителя, в то время как в Европе бароны и рыцари жили в своих поместьях и замках.
Большинство арабов-завоевателей осело в городах, мало кто из них предпочел жизнь в сельской местности. Гарнизонные лагеря завоевателей (Куфа, Басра, Фустат, Кайраван и др.) довольно быстро превратились в большие города, причем изначально их правители стремились отделить арабов-завоевателей от местных жителей и этим обеспечить большую надежность военной оккупации.
Значительная часть жителей городов (за исключением Багдада) обитала в них еще до прихода арабов-завоевателей. Однако вскоре туда устремилось местное сельское население, которое привлекала возможность трудиться, обслуживая придворных и армию в качестве ремесленников и торговцев, и перспектива обогащения за счет разных видов деловой активности. Это привело к культурному взаимовлиянию, и вскоре пришельцы усвоили местные культурные традиции, а аборигены овладели языком завоевателей и стали принимать участие не только в общей экономической, но и в культурной жизни. Бедуины Аравии, принадлежавшие раньше к разным племенам, стали смешиваться с горожанами и перенимать их образ жизни.
В результате к VIII веку племенные традиции в среде арабов-горожан из реального культурного фактора превратились в далекие от социальной действительности сентиментальные воспоминания, в то время как традиции коренного населения все более воспринимались арабами-завоевателями. Одним словом, шел процесс взаимной культурной ассимиляции пришельцев и местного населения. Обе категории сближались, хотя религиозный барьер еще долго служил разъединяющим фактором. Дамаск при Омейядах и Багдад в VIII – X веках, равно как и Каир в XI веке, по культурной жизни и деловой активности смело могли соперничать с Константинополем и намного превосходили современные им европейские столицы.
Социально-экономическая структура города и сельских поселений сильно различалась. В областях, подвергшихся интенсивной урбанизации, владельцами сельских поместий были горожане, снабжавшие город сельскохозяйственной продукцией. Для отдельных горожан, равно как и для государства в целом, земля оставалась важным источником богатства, и преуспевающие купцы стремились вкладывать в нее свои доходы.
В VIII – XII веках в городах процветали традиционные для стран Ближнего и Среднего Востока ремесленные промыслы. Каждая из провинций славилась своими особыми ремесленными изделиями, и между ними был налажен широкий обмен. Существовало различие между свободными ремесленниками и государственной промышленностью, особенно в Египте, где на протяжении всей истории страны государство сохраняло контроль над ремеслами и торговлей. Под контролем государства находилось производство оружия и военных кораблей. Свободные ремесленники обязаны были поставлять государству всю или часть производимой ими продукции. В других областях Халифата деятельность ремесленников носила более свободный характер, но и в этом случае государство вело над ремесленным производством неусыпное наблюдение.
Особое развитие в странах мусульманского Востока получило текстильное производство: прядение, изготовление тканей из льна, хлопка, шелка и шерсти. Сирийские ремесленники специализировались на изготовлении тканей из шелка, ремесленники городов Египта и иранской провинции Фарс славились своими льняными тканями. Производство шелковых тканей получило повсеместное развитие также и в иранских городах Хузистана и Фарса, особенно в Ширазе, Исфахане и Рее, причем ремесленники этих городов изготовляли также превосходные шерстяные ткани и ковры, а производство хлопчатобумажной материи получило широкое распространение на востоке империи в городах Мерв, Нишапур и Кабул. Во всех городах Халифата выделывались тонкие и прочные сукна. О высоком качестве работы мусульманских мастеров свидетельствует тот факт, что арабские названия многих сортов тканей и изделий из них проникли в европейские языки.
Текстиль был не единственной развитой областью ремесленного производства: ювелирное ремесло было развито во всех провинциях Халифата. В разных городах Халифата изготовлялись превосходные кожевенные товары, седла, украшенные дорогими тканями, металлическими бляхами и даже драгоценными камнями. Сирийские ремесленники славились во всем мире пришедшим из Индии искусством изготовления особенно прочных сортов стали. Они делали знаменитые дамасские мечи и кинжалы, щиты, кольчуги, панцири и шлемы, а также различные виды металлической посуды: чаши, кувшины и блюда с дорогой инкрустацией. Города Фарса были знамениты парфюмерными изделиями (изготовлением благовоний, цветочных эссенций, масел и мыла).
В начале IX века новшеством явилось производство бумаги. Это искусство было завезено около 800 года из Китая в Самарканд и в середине IX века утвердилось в городах Ирака, Сирии, а позднее и Египта, вытеснив папирус, выделкой которого славились египетские мастера. Производство бумаги быстро распространилось по странам Средиземноморья и достигло Западной Европы.
На протяжении многих столетий технология ремесленных производств почти не изменялась. В Средние века, как и в древности, традиции ремесленного производства передавались из поколения в поколение, что и обеспечивало сохранность навыков. Каждый ремесленник работал в окружении учеников и подмастерьев.
Многочисленные свободные ремесленники разных специальностей сами распоряжались своей продукцией и продавали свои изделия на местных рынках. Однако в некоторых отраслях ремесла сложилась сложная иерархия. Так, богатые, торговавшие тканями купцы («баззаз») нанимали ткачей и прядильщиков и организовывали торговлю, а конкретным сбытом их продукции занимались мелкие торговцы, а иногда и рабы.
Ближний Восток не слишком богат минеральными ресурсами, востребованными в Средневековье, но для потребностей человека их в основном было достаточно. Железная руда встречалась реже, чем медная, и необходимое для производства оружия железо приходилось частично ввозить в центральные области Халифата. Серебро добывалось в Центральной Азии и в Иране, а идущее на чеканку монет золото – в Нубии. Добыча золота и чеканка монеты были государственной монополией. Восточный Иран и Северная Индия были богаты драгоценными камнями. В каменоломнях Ирака находился в изобилии и добывался необходимый для строительства материал, а в Иране широко использовался кирпич. Египет располагал большими залежами квасцов, идущих на производство красок и составлявших одну из важных статей египетского экспорта. Жемчуг вылавливался со дна Персидского залива, кораллы добывались в Красном море. Разработки соляных месторождений интенсивно велись в Египте, причем на многих этапах средневековой истории добыча соли и ее продажа за пределы страны составляли государственную монополию.
Возникновение единого исламского государства способствовало образованию общего внутреннего рынка, простиравшегося от Испании на западе и до западных границ Индии на востоке. Купеческие караваны двигались по всей этой огромной территории, не встречая на пути таможенных барьеров или каких-либо иных препятствий. Лишь с IX века, по мере распада Халифата на отдельные независимые области со своими правящими династиями, начали возникать некоторые трудности для осуществления международных и внутренних коммерческих предприятий.
Законность доходов от торговли никогда не ставилась под сомнение в исламе. Ведь многие сподвижники Пророка были торговцами, да и сам Пророк принимал участие в торговых операциях. Правда, особенно ревностные в вере, склонные к аскетизму люди задумывались над вопросом о пределах дозволенного в обретении материальных благ путем торговли, но для большинства мусульман торговля, как и всякое профессиональное занятие, никогда не считалась чуждым правоверию. На всех этапах истории Халифата, особенно начиная с IX века, торговля повсеместно процветала в исламском мире.
Арабские завоевания привели к некоторому изменению направления торговли сельскохозяйственными продуктами, и если прежде продукты питания направлялись из Египта в Константинополь, то теперь их отправляли в священные города Аравии или в соседние области империи. Таким образом, сельское хозяйство не пострадало от изменения политической карты Ближнего и Среднего Востока.
Широкие торговые отношения между провинциями Халифата и интенсивный культурный обмен привели к росту старых и образованию новых, лежавших на торговых путях, центров товарного производства и торговли – больших городов с сотнями тысяч жителей, по своим размерам намного превосходивших средневековые города Европы. Крупнейшими среди них были в Ираке – Багдад, Куфа и Басра, в Сирии – Дамаск и Антиохия, в Египте – Фустат и Александрия, в Северной Африке – Кайраван и Фес, в Иране – Шираз, Исфахан, Рей, в Хорасане – Нишапур и Мерв, в Мавераннахре – Самарканд и Бухара.
С ростом внутренней и международной торговли купец становится все более важной и заметной фигурой в жизни города. Ему противостояло хищное и безответственное сословие чиновников и наемников-гвардейцев, военачальники которых, иногда в союзе с духовенством – знатоками юридических наук и мусульманского права, – все более оттесняли на второй план торговую аристократию. Любопытно, что в средневековых хрониках жизнеописания улемов, чиновников и военачальников занимают значительное место, в то время как биографии крупных торговцев встречаются довольно редко. Тем не менее именно расцвет торговых отношений оказал решающее влияние на экономическое развитие стран Халифата до его распада в конце IX и в начале X века, и масштабы торговых сделок в мусульманском государстве на много превосходили торговые операции в средневековой Европе.
Существовали какие-то корпоративные формы организации. Торговцы находились под государственным контролем, подобно гильдиям позднесредневековой Европы, и их ассоциации играли существенную роль в общественной и частной жизни своих членов. Позднее некоторые такие ассоциации стали облекаться в религиозную форму суфийских братств, что позволяло им противостоять враждебным силам, готовым посягнуть на их имущество и саму жизнь. Торговцы гордились принадлежностью к определенной корпорации. При уплате налогов военной администрации эти ремесленные и торговые корпорации могли совместно противостоять феодальному произволу. Члены ремесленно-торгового объединения («синф») коллективно выплачивали налоги, а при собирании их устанавливали справедливые, равные для всех правила. В них шла какая-то совместная культурная жизнь с праздниками, шествиями и молениями.
Были специальные, назначавшиеся полицией и исполнявшие свои обязанности под наблюдением судей (кади) чиновники, которые несли ответственность за соблюдение правил торговли. Первоначально их именовали «главами рынка». Со временем их функции расширились и их стали называть «мухтасибами», то есть чиновниками, ответственными за «хисба» (букв. «счет, расчет» и «воздаяние на небесах»), то есть обязанными поощрять «хорошее» и препятствовать совершению «дурного». Они должны были следить за соблюдением всех правил общественной морали, профессиональной этики и за поведением мусульман. Им вменялось в обязанность контролировать правильность мер и весов, дабы уберечь потребителей от обмана, а в голодное время – от незаконного повышения цен. В XI веке на арабском Востоке появились специальные руководства, определявшие функции «мухтасибов».
В среде торговцев четко различались два слоя: мелкие торговцы и купцы («таджир», мн. «туджар»), занимавшиеся крупной коммерцией. Все ввозимые иноземные товары размещались в специальных складах, «фундуках», и после уплаты пошлины государству передавались для продажи в руки местных мелких торговцев. Крупным купцам обычно не разрешалось самостоятельно выходить на внутренний рынок.
Через области Халифата проходили международные трансконтинентальные торговые пути, соединявшие страны Средиземноморья и Южной Европы с Индией и Дальним Востоком. На этих путях были расположены большие города, служившие перевалочными и обменными пунктами для крупной оптовой торговли. К сожалению, о масштабах торговых операций мы можем судить лишь косвенно и главным образом по данным из обширной географической литературы и из многочисленных полуфольклорных описаний дальних заморских путешествий. При Аббасидах одним из главных центров международной торговли был Багдад, уступивший в XI веке пальму первенства Каиру.
Большое развитие в Халифате получила морская торговля. Главными портами для заморских торговых операций служили Басра и Сираф. Торговые корабли отправлялись из Басры (точнее, из басрийского порта Убуллы) в Персидский залив или из Сирафа с заходом в Оман и Аден на побережье Аравии к берегам Восточной Африки и к острову Занзибар. Двигаясь на восток, они достигали Индии, Малайи, островов Индонезии и Китая (Кантон). Со своей стороны индийские и китайские купцы время от времени посещали порты Халифата, а чаще прибывали на Цейлон или к портам Малайского архипелага, где встречались с мусульманскими купцами и обменивались с ними товарами. После беспорядков в Китае в конце IX века, сопровождавшихся мусульманскими погромами в Кантоне, эти промежуточные места встречи стали играть важную роль.
Торговля со странами Европы приняла широкие размеры лишь с XI века, а торговле с Византией постоянно препятствовали войны. Тем не менее торговые операции с Византией не прекращались никогда. Существовали и широкие торговые связи с хазарами (в столице которых Итиле находилась мусульманская колония), тюркскими кочевниками и Русью. Привозимые в Багдад заморские товары частично раскупались халифом и придворной аристократией, но большая их часть отправлялась в порты Сирии и Египта и предназначалась для продажи в христианские страны Средиземноморья, а остальные шли по суше и морем в Константинополь, а оттуда развозились по странам Восточной Европы и в византийскую Италию. Часть товаров перевозили по суше в города Мавераннахра, знаменитого центра международной торговли, и далее по шелковому пути в Китай. Из Европы в мусульманские страны ввозились изделия из кожи, пушнина, лесоматериалы для кораблестроения, железо для изготовления оружия. По Индийскому океану также доставлялось тиковое и каштановое дерево, использовавшееся при строительстве кораблей, а из Африки – особенно ценные породы дерева и слоновая кость. Процветала и работорговля. Рабов привозили из Черной Африки, особенно с острова Занзибар, Восточной Европы и тюркской Центральной Азии. Не последнюю роль в торговле живым товаром играли венецианские работорговцы.
Европа ввозила из стран исламского мира не только предметы роскоши, специи и продукты питания (например, финики и соль), но и товары, необходимые для фабричного производства, например квасцы из Египта. Как для европейских, так и для мусульманских купцов смысл торговли состоял в игре на различии цен в странах Востока и Запада. Проблемы завоевания рынков или конкуренции в Средние века не было. Баланс импорта и экспорта товаров постоянно сохранялся, и все расчеты велись в наличных деньгах.
В торговле мусульманского Востока участвовали купцы всех религиозных и национальных групп: мусульмане, христиане, евреи и зороастрийцы. Так, в торговых операциях в Индийском океане ведущая роль принадлежала персам и арабам, а за пределами Индийского океана доминировали евреи и христиане, перевозившие свои товары на кораблях мусульман. Торговля со странами Запада по традиции находилась в основном в руках южноитальянских и венецианских купцов и евреев из Испании и Южной Франции, прославившихся своей предприимчивостью. Обширные сведения о еврейской торговле между странами Запада и Востока содержатся в материалах каирской генизы (места хранения в синагоге священных и иных документов).
В X – XI веках отсутствие прочной власти в Халифате и войны в его восточных провинциях, а также торговая политика Фатимидов и усиление итальянских городов способствовали изменению торговых путей в Индийском океане. Важным центром на пути между Красным и Средиземным морями стал Йемен. Торговые пути с Южной Италией проходили через Магриб, а еще с VIII – IX веков – через Испанию. Через Испанию везли главным образом наиболее ценные предметы и продукты небольшого веса: специи (особенно перец), благовония, наркотические вещества, драгоценные камни и жемчуг, а также привозимые из Китая тонкие ткани из шелка.
Во время Крестовых походов торговлю по Средиземному морю контролировали в основном христианские купцы, а с Африкой и Азией вплоть до португальских открытий – мусульманские. Операции совершались в Египте, который служил перевалочным пунктом для товаров, и в Сирии, причем мусульманские и еврейские купцы держали в своих руках торговлю Азии со странами Средиземного моря.
Ремесленники и торговцы одной профессии обычно располагались, как и в европейских городах, в отдельном квартале, причем средневековый мусульманский город развивался как конгломерат закрытых, а порой даже враждебных друг другу районов, иногда разделенных стенами с запиравшимися на ночь воротами, а иногда пустошами или руинами разрушенных сооружений.
Некоторые кварталы заселялись по национальному или религиозному признаку. Например, квартал аль-Карх в Багдаде был населен почти только шиитами. Исключение составляли поставщики предметов питания, которые проживали в больших городах во всех кварталах. В центре города, близ большой мечети, обычно располагались поставщики текстильных товаров с центральными складами, большими лавками и крытым базаром. Тут же обычно сидели менялы и золотых дел мастера. Около городских ворот находились рынки для торговли с кочевниками, а также «фундуки» или караван-сараи для хранения товаров и торговли с иноземными купцами.
По обе стороны улиц обычно сооружались дома без окон, в которых горожане держали свою собственность, здесь же находились их семьи. Обитателей дома нельзя было увидеть снаружи, единственная открытая для воздуха его часть была обращена во внутренний дворик или к проходу на крышу, где жители проводили жаркие южные ночи.
Разумеется, в каждом городе были какие-то формы хозяйственной администрации, в функции которой входило наблюдение за исправностью проезжих дорог, источниками водоснабжения и очистки города от мусора. Была и полиция, которая наблюдала за благонравием горожан, порядком и охраняла покой жителей.
Богатый горожанин жил в окружении большого количества слуг и имел одного или нескольких невольников. Рабы в основном использовались для домашних услуг в качестве ремесленников, но почти никогда не работали в сельском хозяйстве. Арабский средневековый фольклор полон рассказов о нерадивости рабов и их своенравии, к которому хозяева часто относились с известной долей юмора. На службе у халифа или иных высокопоставленных персон они могли достичь высокого положения. Именно так происходило со многими тюркскими и африканскими рабами, из которых комплектовались отряды придворной гвардии. Иногда их назначали управляющими имениями, а иногда их судьба складывалась трагично: их кастрировали и помещали евнухами в гаремы. Дети от рабынь-наложниц и их хозяев обычно получали свободу, так же как и сами рабыни после смерти их господ.
Смешанные браки и внебрачные отношения рабовладельцев с их рабынями, возможно, объясняют сравнительно слабое распространение расовых предрассудков в средневековом исламском обществе, да и сами халифы часто были плодами подобных связей.
