В настоящее время большая часть немцев и гостей Германии предпочитают попадать к Экстернштайну через лес. Здесь, в этом царстве спокойствия, есть свои «властелины», одним из которых является могучий старый дуб.

Для древних германцев дуб был особым деревом, а лес особой стихией. Тацит описывал обряд инициации, когда германских юношей, которых должны были принять в племя, посылали в лес, чтобы испытать их храбрость. По большому счету дуб значился на особом счету не только у германцев, но и у кельтов. Из католической житийной литературы до нас дошло описание того, как святой Бонифаций во время своих миссионерских путешествий срубил святыню германцев, расположенную на севере Гессена, близ города Гайсмар, так называемый «Дуб Донара». Эта история имела две трактовки. С одной стороны, она говорила о бесстрашии, которым обладали миссионеры раннего Средневековья. С другой стороны, она свидетельствовала о бесцеремонности католических монахов, занимавшихся обращением германцев в христианство.

Надо отметить, что некоторые из исследователей выводили слово «друид» от греческого «drys», что означало именно «дуб». Вывод отнюдь не бесспорный, однако эпоха друидов закончилась именно тогда, когда в Европе стали вырубаться дубовые рощи.

С нескольких сторон скалы Экстернштайна плотно охватывают склоны Тевтобургского леса. У каждого из этих мест есть свое название. На северо-западе к Экстернштайну подходит склон Беренштайн («медвежий камень»), а на юго-востоке — Кникенхаген («сломанная изгородь»). Между склонами этого лесного массива проходит долина Вимбеке, по которой течет небольшая речка, превращающаяся благодаря запруде близ Экстернштайна в небольшое озерцо. Вплоть до самой низины склоны возвышенностей укутаны в леса. Чтобы попасть к скалам, волей-неволей приходится прогуляться по этим чащам. Лишь небольшое пространство, расположенное к северо-востоку от Экстернштайна, занимают луга. Впрочем, еще несколько веков назад склон Кникенхаген выглядел совершенно иначе. На рисунках XVIII века можно заметить, что возвышенность за утесами Экстернштайна фактически была покрыта лишь небольшими деревьями. На гравюрах, сделанных за столетие до этого, вокруг Экстернштайна вообще не изображено никаких деревьев — они виднеются лишь на самой вершине Кникенхагена. Судя по всему, в позднее Средневековье Экстернштайн был открыт почти со всех сторон. Более ранних изображений Экстернштайна до нас не дошло, а потому ориентироваться можно только на письменные источники. В документе 1093 года говорилось о том, что скалы были расположены «in vicino nemore», то есть «по соседству с лесом», «рядом с рощей». Кроме этого, из более древних источников известно, что когда римские армии достигли Варуса в начале нашей эры, то окрестности Тевтобургского леса представляли собой непролазные чащи. Хотя из тех времен не сохранилось никаких указаний относительно самого Экстернштайна.

Посреди леса, на гребне Кникенхагена, расположена скала Фалькенштайн («соколиная скала»), которая возвышается над всеми окрестностями. С нее открывается прекрасный вид на Экстернштайн, позволяющий увидеть этот комплекс издали. На Фалькенштайн можно подняться по идущей от самого подножия скалы расселине. В самом низу расселина слишком тесная, но человеку, имеющему хоть какой-то опыт скалолаза, не составит проблем вскарабкаться по ней наверх. Впрочем, этого не стоит делать вечером и тем более ночью. В расселине даже в солнечный день царит полумрак. На вершине Фалькенштайна находится несколько «оборудованных» обзорных пунктов. Это углубленные со временем ниши, которые достаточно глубоки, чтобы в них можно было сесть, как в некоторое подобие «каменных кресел». Эти седалища были изучены в апреле 1998 года. Искусствовед Ульрих Нидхорн после их изучения пришел к выводу, что речь идет о естественной эрозии скал. Однако в давние времена эти удобные для наблюдения сооружения были обработаны каменными инструментами. Показательно, что при исследовании «каменных кресел» не было найдено никаких следов обработки металлическими приспособлениями. Это позволило говорить о том, что сооружения на вершине Фалькенштайна датировались эпохой неолита, то есть возникли по меньшей мере за тысячу лет до нашей эры. Ульрих Нидхорн при помощи современных технологий сделал латексные отпечатки «каменных кресел», которые были детально изучены в лаборатории. Именно так были обнаружены следы воздействия каменными зубилами.

Об искусственном происхождении этих наблюдательных пунктов говорит также тот факт, что они находятся фактически на одном уровне. Профессор Вольфхардт Шлоссер, астроном из университета Бохума, после подсчетов и изысканий пришел к выводу, что подобных «наблюдательных пунктов» должно быть по меньшей мере четыре штуки.

Они должны были быть ориентированы на места захода и восхода солнца во время зимнего солнцестояния. То, что каждый из этих наблюдательных пунктов был парным и пара «кресел» располагалась всего лишь в нескольких метрах друг от друга, позволило Ульриху Нидхорну предположить, что одно «кресло» предназначалось для учителя, другое — для ученика. Во времена, когда европейцы не знали календарного летоисчисления, наблюдение за астрономическими объектами было очень важным для определения времени года и момента наступления нового года. Существование «астрономических культов» позволяло жителям Древней Европы определять циклы хозяйственной жизни, например время начала посева или вязки домашних животных, чтобы детеныши не появлялись на свет во время зимних холодов.

В той части, где склон Кникенхагена резко идет вниз и начинается долина Вимбеке, буквально из земли возникает песчаник. Поначалу этот камень не очень сильно виднеется над травой, однако внезапно он устремляется ввысь пятью могучими скалами, которые и известны всему миру под именем Экстернштайн. Если смотреть на них с востока, то эти скалы не кажутся чем-то единым, скорее они напоминают зубцы гор, которые когда-то были сокрушены природой или человеком. Но на самом деле Экстернштайн — это могущественная скальная порода, которая вздыбилась в самом центре Тевтобургского леса. Горные зубцы тянутся один за другим в юго-восточном направлении. Фалькенштайн не относится к Экстернштайну. «Соколиная скала» принадлежит к другой группе скал, которая показалась из земли всего лишь на несколько метров. Поскольку в настоящий момент все склоны Кникенхагена покрытым лесом, то эти небольшие камни (если не брать в расчет сам Фалькенштайн) фактически не видны.

В бытность геологическая активность в этих краях была очень бурной. Это привело к тому, что на небольшой территории возникли три гряды гор: Рейнская, которая идет параллельно долине Рейна; Герцинийская, которая тянется вдоль северной граница Гарца; и Эггийская, поднимающаяся с севера на юг, параллельно горам Эгге. Тевтобургский лес раскинулся в направлении Герцинийской гряды скал. Экстернштайн расположен в юго-восточной части этого некогда дремучего леса. Если пройти несколько километров от Экстернштайна на юго-восток, то можно увидеть горы Эгге, которые северным окончанием примыкают к Тевтобургскому лесу.

Общие черты ландшафту Тевтобургского леса придают три параллельно идущие друг другу гряды гор. Каждая из них имеет свою «геологическую историю». Расположенные на северо-востоке горы преимущественно состоят из ракушечника. Еще одна цепь идет по южному краю лесного массива. К центральной гряде относятся Экстернштайн, Кникенхаген, Беренштайн.

Это не самые высокие горы, однако именно Экстернштайн вздымается над землей фактически без плавных переходов. Все эти объекты в основном состоят из песчаника, одного из самых распространенных материалов на кряже Оснинг.

Если смотреть на скалы Экстернштайна с северо-востока, то обнаружится, что взор был устремлен на самом деле на их центральную часть. Дело в том, что сразу же за скалами следует резкий спуск, который длится почти 20 метров. То, что с северо-востока казалось подножием скалы, при взгляде с юго-запада окажется ее серединой. Внезапно вырвавшиеся из почвы эти скалы во многих местах выветрены, тем более что песчаник не слишком устойчив к воздействию погоды и ее перепадов.

Обычно скалы Экстернштайна принято нумеровать от озера в направлении склонов Кникенхагена, то есть справа налево.

Свой рассказ мы начнем со скалы, которая в данной нумерации является пятой. По сути, она является самой высокой из всех скал Экстернштайна. Она более известна под названием «скала с мужской головой». Справа к ней примыкает утес с так называемым «шатающимся камнем» на вершине. Он четвертый по счету.

В первой половине дня свет падает на эти скалы с юго-восточной стороны, что позволяет отчетливо разглядеть вертикальные трещины и борозды, которые покрывают пятую скалу Экстернштайна с низа до самого верха. Это «свидетели» геологического времени, когда здесь плескалось море, которое на протяжении тысячелетий гнало свои волны на эти камни. К полудню тени вертикальных расселин становятся настолько четкими, что кажется, будто бы четвертая скала состоит из нескольких частей. Игра света и тени издавна позволяет заметить в скалах Экстернштайна причудливые изображения людей и животных. В большинстве случаев — это только фантазии. Но поскольку именно это обстоятельство привлекает множество туристов в Экстернштайн, то остановимся на нем поподробнее. В средней части пятой скалы можно увидеть мужское лицо. Тело «мужчины» почти соответствует человеческим пропорциям, так как к подножию сужается. В данном случае голова находится на самой вершине. Взор «мужчины» направлен налево, голова повернута в профиль. Отчетливо видны его глазные впадины и ноздри. Над не очень высоким лбом нависает участок скалы, напоминающий причудливую шапку с двумя отростками-выступами.

Голова «мужчины» обращена на юго-восток и смотрит вдаль, будто бы это был стражник, который охраняет древнюю святыню. В его профиле читается строгость, и даже некоторая напряженность.

Рот «мужчины» слегка приоткрыт — по данной причине некоторые из исследователей Экстернштайна называют эту фигуру «зовущим», что придает ей некоторое осмысленное значение. От подбородка до макушки голова имеет в размере приблизительно 6,5 метра. Вертикальные складки, которые за тысячелетия в камне проделала текущая вода, обнаруживаются как ниже подбородка, так и на головном уборе, но отнюдь не на «мужском лице». Они прерываются столь резко, что невольно возникает мысль об его искусственном возникновении. Версия о том, что уровень воды в некогда существовавшем доисторическом море резко упал, отнюдь не объясняет, почему лицо выглядит пористым, а нижние камни в некоторых местах в буквальном смысле слова отполированы. В 1988 году упоминавшийся нами выше искусствовед Ульрих Нидхорн смог при помощи пожарных лестниц подняться на достаточную высоту, чтобы вблизи разглядеть «мужское лицо». Его вердикт был следующим: песчаник обрабатывали подобием примитивных щипцов.

В правой части пятой скалы можно найти еще одно человеческое «изваяние». Оно поменьше ростом, чем «мужчина», и занимает приблизительно половину этой части утеса. Некоторые из посетителей с хорошей фантазией угадывают в этой фигуре «женщину». Она облачена в юбку, а длинные волосы ниспадают с ее головы. «Женщина», подобно «мужчине», повернута к зрителям профилем и также смотрит в левую сторону. На уровне «бедра» четко выступает «рука», облаченная в широкий рукав. По большому счету никто бы не воспринимал пятую скалу как фигуры «мужчины» и «женщины», если бы в скалах не читались их лица. Можно было бы посчитать, что в данной ситуаций в качестве скульптора выступила сама природа. Однако последние исследования указывают на то, что природе, возможно, «помогли». Изучая увеличенные изображения «мужского» и «женского» лица, немецкая исследовательница Элизабет Нойман-Гудрун пришла к выводу, что в этих частях скал имелись следы человеческой деятельности. Однако одежду и вихры «молодой жрицы» (именно так исследовательница именует фигуру «женщины») являлись результатом воздействия природных сил. В данном случае делалось предположение, что в далекой древности люди, заметив в трещинах и расщелинах скал человеческие фигуры, придали им еще большее сходство с собой. Сразу же отметим, что эта версия не является бесспорной.

Если говорить о скале с «качающимся камнем» (в предыдущей главе приведено несколько легенд о ней), то она является природным феноменом. Конечно же, люди изначально предполагали, что странный камень был кем-то занесен или закинут на верхушку четвертой скалы Экстернштайна.

Однако появление «шатающегося камня», скорее всего, является результатом многовекового выветривания мягкого песчаника.

Противники данной версии утверждают, что четвертая скала была фактически со всех сторон закрыта от ветров, а сам «качающийся камень» располагался не настолько высоко, чтобы подвергнуться столь сильному воздействию выветривания. В данном случае можно предположить, что скалы Экстернштайна не были однородным песчаником. «Качающийся камень» был более твердым по своей породе и соединялся с основной скалой более мягким природным материалом, который и стал «жертвой» ветров.

Для меня лично до сих пор остается загадкой, почему скалы Экстернштайна, которые как отдельные объекты можно разобрать только, если смотреть на них с северо-востока, нумеруются справа налево. В любом случае этой традиции уже около 200 лет. Каждая из пяти отдельно стоящих скал имеет свое собственное имя. Эти пять скал, которые с правой стороны ограничены озером, возникшим в запруженной долине Вимбеке, а с левой стороны склонами Кникенхагена, и именуются Экстернштайном. Попытка некоторых исследователей назвать комплекс во множественном числе — Экстернштайны — в корне не верна хотя бы потому, что каждый из утесов отнюдь не «безымянный», а название Экстернштайн применяется к ним только вкупе как к природно-историческому комплексу.

Для того чтобы облегчить нашу дальнейшую «прогулку» у Экстернштайна, охарактеризуем каждую из скал. На первой скале находится барельеф «Снятие с Креста», а также в ней расположена пещера с тремя помещениями. На вершине этой скалы находится выровненная смотровая площадка. С обратной стороны скалы находится еще несколько помещений-гротов. С данной стороны скала не менее причудлива, чем скалы с «мужчиной» и «женщиной». Чтобы попасть на смотровую площадку, гостю Экстернштайна придется долгое время подниматься по узкой лестнице, которая на манер «серпантинной дороги» опоясала первую скалу с нескольких сторон. У ее подножия находится так называемый «каменный гроб» (или «каменная гробница»). Обычно первый утес Экстернштайна называется «скалой гротов».

Вторая скала приобрела название «скала-башня». На ее вершине находится несколько искусственных углублений. Несколькими метрами ниже, но все-таки выше центральной части скалы находится разрушенное помещение, которое, как предполагается, в языческие времена служило для «астрономических культов», а затем было приспособлено для христианских обрядов. Данное помещение известно как «высотная камера». У подножия «скалы-башни» находится упоминавшаяся нами ранее так называемая кафедра или «трибуна».

Третья скала Экстернштайна называется «лестничной скалой», так как только отсюда по мостику можно дойти до «высотной» «скалы-башни».

На мостик можно попасть лишь через лестницу, построенную на «фронтоне» скалы. В «лестничной скале» сохранились остатки разрушенного помещения, о предназначении которого в прошлом до сих пор ведутся горячие споры. У подножия третьего утеса Экстернштайна располагается «заседательная скамья», выдолбленная прямо в горной породе. Между третьей и четвертой скалой находится дорожка, по которой можно попасть на другую сторону Экстернштайна.

Четвертая скала примечательна сразу же несколькими объектами. Во-первых, на ее северо-восточной стороне можно увидеть некое подобие фигуры распятого человека. На другой стороне скалы можно увидеть еще несколько фигур. Однако свое название этот утес получил за покачивающийся валун, находящийся на его вершине, — «качающийся камень». В итоге громада известна как «скала качающегося камня». Пятую скалу мы уже описали. В силу того, что в ней читаются изображения мужчины и женщины, а ее верхушка напоминает лицо мужчины, то ее обычно называют «скалой с мужской головой» или просто «скалой с головой».

Пять скал Экстернштайна не являются единственными возвышенностями в этих краях, в юго-восточном направлении тянутся еще несколько «номерных» холмов и утесов, однако только Фалькенштайн — «соколиная скала» (одиннадцатая по счету) представляет интерес для исследователей.

В первую очередь она обязана этим вниманием своим «каменным креслам», хотя и остальные пять (с шестой по десятую) небольших каменных возвышенностей хранят на себе следы деятельности человека.

Они еще ждут своего исследователя. В рамках данной книги нас в первую очередь интересуют «классические» пять скал Экстернштайна, на которых мы и остановим свое внимание.

Вторая скала Экстернштайна действительно очень напоминает башню. Причем башню, чей верх очень сильно пострадал от взрыва. О том, что вершина второй скалы некогда была разрушена, говорит тот факт, что на ней отсутствуют характерные для всей скалы борозды и трещины. Когда тени падают на нее, то это становится очевидным. Сейчас очень сложно предполагать, как она выглядела изначально.

Правая сторона «скалы-башни», обращенная на северо-запад, почти постоянно погружена в тень.

Эту тень разрывает лишь свет, который идет из «высотной камеры». При этом само устройство палаты, которое идет несколько наискосок, указывает, что некогда здесь находился ведущий вниз ход, вероятно, оборудованный лестницей. У основания «скалы-башни» стоит «кафедра», которая представляет собой площадку, возвышающуюся над уровнем земли приблизительно на два метра. К ней ведут несколько узких ступеней. Местоположение «кафедры» невольно наводит на мысль о том, что сама скала была предназначена исключительно для того, чтобы от ее подножия произносили речи. Впрочем, до сих пор остается загадкой, произносили ли когда-нибудь с этой «трибуны» воззвания в действительности. Нас больше должна интересовать все-таки «высотная камера». Между двумя скалами (второй и третьей) проложен изогнутый деревянный мостик. Его форма была предопределена тем, что вход в «высотную камеру» находится приблизительно метром выше, чем верхушка «лестничной скалы». Проходя по мосту, можно обнаружить, что некогда «высотная камера» (в результате разрушения) потеряла часть стен и потолка. Сама лестница, ведущая на вершину третьей скалы, была заложена достаточно давно. Первые письменные упоминания о ней датируются 1627 годом. Кроме этого, на половине подъема на скалу можно обнаружить надпись, которая гласит: «В 1600 году в этом месте завтракал граф Арнольд фон Бентхайм». Между тем гравюры того времени не содержат в себе никаких намеков на то, что между скалами был перекинут изогнутый мост. То есть сам собой напрашивается вывод о том, что разрушение «высотной камеры» произошло во времена Средневековья, причем после этого мост, ведший к ней, был также разрушен.

Если говорить о названиях двух скал («скала-башня» и «лестничная башня»), то они как нельзя лучше подходят для этих утесов. Третья скала выглядит приземистой и крепкой, опутанной лестницей, в то время как вторая подобно сказочной башне стремится вверх и будто бы пытается оторваться от земли.

Если задачей «лестничной башни» было обеспечить проход на соседнюю скалу, то «башня» была явно предназначена, чтобы созерцать небо, устремлять свой взор вдаль.

Уровень земли у этих башен (впрочем, как и у всего Экстернштайна) находился значительно выше. Он понизился после того, как здесь в 1930-е годы была осуществлена целая серия раскопок. Впрочем, рассчитывать на какие-то уникальные находки в данном случае было бы ошибочным. Дело в том, что территория, прилегающая к Экстернштайну, на протяжении веков не раз перекапывалась. В XVII веке здесь велись активные строительные работы, которые являлись частью «романтических преобразований», начатых в здешних краях по инициативе княгини Паулины. В частности, перед Экстернштайном должна была возникнуть гостиница, построенная в псевдоготическом стиле. Кроме этого, строительные работы проводились в XIX веке, когда местные власти укрепляли проходившую близ скал дорогу. Уже в силу этого можно было предполагать, что культурные слои были перемешаны, а часть потенциально ценных находок уже находилась либо в чьих-то коллекциях, либо (что более вероятно) была выброшена вместе со строительным мусором.

Впрочем, итоги археологических раскопок оказались не настолько безнадежными, как предполагалось вначале, и даже в чем-то впечатляющими. После того как немецкие археологи сняли пять перемешанных между собой пластов, они вышли на культурный слой, который относился к каролингскому времени, то есть эпохе христианизации Германии. Здесь были найдены обломки керамики. Когда раскопки продолжились, то перед «скалой-башней» была обнаружена насыпь из светлого песка, в котором были найдены остатки нескольких кострищ и очагов. При этом к самой скале вело некое подобие засыпанной шахты, где попеременно следовали странные слои. Юлиус Андрее предположил, что в бытность здесь проводились похоронные обряды. Тела покойных сжигались, а пепел засыпался в найденную им шахту. Кроме этого было обнаружено, что если провести прямую из окна «высотной камеры» на точку захода солнца в момент летнего солнцестояния, то она как раз указывала бы на местоположение найденной шахты. Собственно, эта находка претендовала на серьезное открытие, однако раскопки так и не были завершены (более подробно об этом сюжете во второй части книги). Кроме этого в 1948 году происходит в высшей мере подозрительное событие — раскоп, который уже сам по себе являлся археологическим памятником, фактически уничтожается. То, что от него остается, не менее срочно заваливается привезенной землей.

Первый утес, «скала гротов», представляет собой куб из песчаника. Однако при ближайшем рассмотрении можно обнаружить, что куб на самом деле расколот несколькими мощными расселинами. Традиционные для Экстернштайна борозды и трещины покрывают «скалу гротов» не самым равномерным образом. Здесь как нигде видно невооруженным глазом вмешательство человека в творение природы. Обзорная площадка, огороженная перилами, на верхушке первой скалы относится по времени своего создания к XVII веку, когда графы Липпские вели активные строительные работы в окрестностях. Львиная доля изменений в «скале гротов» приписывается графу Адольфу, в чьем владении находились скалы с 1653 по 1666 год. Уже в конце XVIII века Экстернштайн был местом для загородных прогулок, куда в основном прибывали отдыхающие в Бад-Пирмонте. Нередко на скалы даже поднимались женщины, что для тех времен отнюдь не было само собой разумеющимся явлением.

Судя по тому, что расколотая скала имеет на своей вершине несколько ровных площадок, которые отстоят друг от друга на расстоянии вытянутой руки, можно предположить, что она активно использовалась людьми с древних времен. Но наиболее активно человек вторгся в нижнюю часть утеса. Именно здесь находится барельеф «Снятие с Креста». Можно допустить, что для его создания пришлось подсыпать землю к подножию скалы. Непосредственно за барельефом находится целая система гротов. Вход в них находится в левой стороны от «Снятия с Креста». Это небольшой проход в пещеры, который со временем был обработан человеком. Но при этом большую часть гротов создала сама природа. Совершенно иную картину мы видим в помещении, вход в которое расположен справа от барельефа. Оно является собой абсолютно правильную комнатку с прямыми углами — явное творение человека. Это помещение находится не за барельефом, а тянется к краю скалы, который обычно скрыт в тени. При этом вторая пещера значительно больше первой. Обе они между собой связаны проходом.

Если в случае с пятой скалой вмешательство человека было почти незаметным, то на первой скале оно сразу же бросается в глаза. Барельеф «Снятие с Креста» буквально вбит вглубь скалы. Видно, что для его создания от скалы пришлось отбить огромный кусок. Впрочем, скульпторам, чьи имена так и остались неизвестными, удалось создать великолепный рельеф в романском стиле. Чем больше изучаешь это произведение искусства, тем больше восхищаешься им.

Впрочем, вырванный из скалы кусок внешне напоминает незаживающую рану, что несколько портит ощущение от средневекового творения.

В этом заключается главное различие между «фигурами» Экстернштайна и барельефом «Снятие с Креста».

Когда отроги Кникенхагена спускаются в долину Вимбеке, здесь возникает искусственное озеро, которое раскинулось по северо-западному краю «скалы гротов». Под водой от взгляда скрывается не только сама долина, но подножие первой скалы Экстернштайна. Здесь первая скала почти вертикально возносится ввысь. Квадрат «скалы гротов» отражается в неподвижной воде. Если приглядеться повнимательнее к кромке воды, то можно заметить вход в небольшую пещеру. Вокруг нее камень специфического красного цвета, такой цвет он принимает после сильных пожаров. Следы огня мы можем найти и в так называемом «купольном гроте», который размещается в северо-западной части первой скалы Экстернштайна. Наверное, в данной скале это — самое маленькое внутреннее помещение. Все стены вплоть до потолка хранят на себе отпечатки огня. Два соседних грота явно были когда-то обработаны металлическими инструментами, а потому на них следы пожарища заметить много сложнее. Если учесть, что при температуре свыше 230 °C минерал гётит, который является продуктом выветривания песчаника, превращается в кроваво-красный гематит, то цвет обожженных камней не должен никого удивлять. При помощи последних методов исследования можно установить, в какое время произошла данная реакция, то есть узнать приблизительную дату большого пожара. Пробы, взятые профессором Вольфхардтом Шлоссером, показали, что огонь в купольном гроте и соседних помещениях бушевал приблизительно в первом тысячелетии до нашей эры. По большому счету уже один этот факт является подтверждением того, что Экстернштайн был заселен в самые древние времена. После повторной проверки, осуществленной специалистами из института Макса Планка (Гейдельберг), было однозначно установлено, что огонь горел именно в пещерах. Обращает на себя внимание одно обстоятельство, что «купольный грот», после того как в нем горел часто сильный огонь, фактически не подвергался обработке инструментом. А это значило, что его оставили в том виде, в каком он был еще до наступления железного века. Не исключено, что в какой-то момент люди оставили Экстернштайн, найдя для себя новое убежище.

Прогулка по Экстернштайну была бы немыслима без посещения «высотной камеры», которая находится в «скале-башне». Первое, что бросается в глаза при посещении этого объекта, — сводчатая ниша, расположенная приблизительно посередине северо-восточной стены «палаты». Сохранившаяся часть утеса, в которую вделана эта ниша, нередко называется «головой скалы» (не путать со «скалой с мужской головой»).

Полукруглая арка, в форме которой сделана ниша, сразу же наводит на мысль о церковном убранстве, а именно аспидах в романском стиле. По этой причине предполагается, что ниша с расположенным в ней небольшим алтарем является по своему предназначению небольшой капеллой, которая была создана приблизительно во времена Крестовых походов. Действительно, средневековые источники упоминают «верхний алтарь» в Экстернштайне. На первый взгляд алтарь кажется установленным в нишу. На самом деле он является ее частью. Этот тонкое, напоминающее колонну сооружение представляет собой единое монолитное творение, которое связано не только с нишей, но и со всей «скалой-башней». При этом алтарь действительно кажется слишком утонченным, слишком маленьким. Хотя можно предположить, что во времена Средневековья на него водружалась каменная плита, которая могла полностью заполнить собой центральную часть ниши. История сохранила для нас упоминания именно об алтарях подобного стиля. Так, например, в Корбирском псалтыре, который датируется 800–810 годами нашей эры, есть иллюстрация, которая изображает двух склонившихся над алтарем святых. Над ними простирает свои крылья ангел. По своему стилю алтарь, изображенный в псалтыре, если и не является точной копией алтаря в Экстернштайне, то весьма его напоминает. Этим сходства не ограничиваются. Если в Экстернштайне мы имеем полукруглую арочную нишу, то на иллюстрации в роли арки выступают крылья ангела, переходящие в спины склонившихся святых.

Более того, при соотнесении пропорций иллюстрации из древнего псалтыря и ниши из Экстернштайна можно обнаружить, что светящийся лик ангела совпадает с круглым отверстием, пробитым в задней стене ниши.

Кроме этого можно провести параллели между алтарем в Экстернштайне и алтарями каролингской эпохи, которые также не являлись сложносоставными сооружениями. В V–IX веках (эпоха правления Меровингов и Каролингов) алтари создавались весьма утонченной формы. Обычно они выдалбливались из цельного куска камня, при этом алтарь как бы опирался на четыре колонны. Подобный алтарь до сих пор можно увидеть в крипте церкви Сен-Мартен в Тарасконе. Поэтому нельзя исключать вероятности того, что алтарь был высечен уже во время христианизации Германии. Герман Хамельман писал в 1564 году, что «Карл Великий сделал из языческого идола в Эльстерштайне посвященный Господу алтарь, который был украшен изображениями апостолов». Это подтверждается сказаниями, которые говорят о создании капеллы уже во времена раннего Средневековья.

Если внимательно изучить «высотную камеру», то можно обнаружить, что она отнюдь не ориентирована на стороны света — она простирается с юго-запада на северо-восток. Уже одно это обстоятельство должно было бы насторожить, так как христианская капелла должна была создаваться со строгой ориентацией на Восток. При создании схемы «высотной камеры» обнаруживается, что это помещение не имеет ни одной параллельной стены.

Даже боковые стенки арочной ниши не параллельны друг другу, а ее задняя стена расположена по отношению к ним отнюдь не перпендикулярно. На некоторых фото отчетливо видно, что боковые стены как бы сходятся в перспективе в некой точке.

В настоящий момент даже с некой долей условности нельзя предположить, как выглядела «высотная камера» изначально. Рассматривая нишу, можно обнаружить, что на ее правой стороне имеется характерный выступ, будто бы здесь некогда существовала боковая стена. На левой стороне ниши виднеется еще более тонкий выступ, который мог быть частью арки входа в это помещение.

Если смотреть на вершину «скалы-башни» снаружи, то можно обнаружить, что ниже и выше «высотной камеры» находятся огромные зияющие пустоты. Если учесть фактуру песчаника в этих местах, то становится очевидным, что эти разрушения датируются уже историческим временем. Но более точная датировка в настоящий момент невозможна. Однако можно выдвинуть гипотезу о том, что появление выбоин в скале и исчезновение правой стены «высотной камеры» произошло в одно и то же время.

Кроме этого на самой вершине четвертой скалы Экстернштайна видны следы человеческого вмешательства. Вероятно, во времена Средневековья (или раньше) здесь была деревянная крыша, которая держалась на поперечной балке (в стенах отчетливо видны дыры для столбов). То есть изначально «высотная камера» не являлась полуоткрытым помещением, а имела вокруг себя изрядную массу песчаника. Версию о том, что разрушение «высотной камеры» и вершины «скалы-башни» произошло естественным путем, надо сразу же отбросить. Ни одни из скал никогда не разрушались подобным образом силами природы, тем более в тектонически спокойной Северо-Западной Европе.

К слову сказать, почти повсеместно в Экстернштайне можно найти отметины от клиньев, которые, судя по всему, вбивали в скалы, чтобы разрушить некоторые из объектов. В левой части этой башни даже видны три ступени, которые, согласно сказаниям, приведенным ранее, возникли в скалах «чудесным образом». При изучении этих ступеней ученые пришли к выводу, что они были созданы уже во времена Средневековья, то есть приблизительно в то время, когда «высотная камера» превратилась в христианскую капеллу.

На создание «высотной камеры» в дохристианское время указывает не только сама ориентация помещения на северо-восток (точка восхождения солнца в момент летнего солнцестояния), но и направление круглого «окна», которое было пробито в задней стене ниши. Как уже говорилось выше, боковые стены ниши не являются параллельными друг другу — они сходятся в некой точке.

То же самое можно сказать об отверстии, расположенном непосредственно над алтарем. Оно являет собой часть конуса, который расширяется внутрь помещения, то есть внешний диаметр отверстия меньше внутреннего.

Опять же данный конус должен был замкнуться где-то в районе горизонта. В данной ситуации у ученых была возможность провести мысленную ось этого конуса, то есть узнать место, куда точно должно было указывать круглое отверстие. Вольфхардт Шлоссер провел все необходимые для этого замеры и установил, что окно указывает в точку, где должно было всходить солнце в момент летнего солнцестояния: 48° от точки севера к востоку.

Поскольку со временем возникают некоторые изменения в точке восхождения солнца, то можно на основании астрономических данных установить, когда стали совершаться астрономические замеры в Экстернштайне. Однако остается вопрос, в какой момент делались замеры: когда первые лучи солнца только пробивались сквозь отверстие и падали на противоположную стену «высотной камеры», либо когда на стене отражался полный круг, либо лучи восходящего солнца исчезали из отверстия в нише. Так, например, в ирландской «коридорной гробнице» Нью-Грейндж, которая датируется 5-м тысячелетием до нашей эры, при восходе солнца в момент зимнего солнцестояния лучи света только некоторое время пробираются по изогнутому ходу, чтобы лишь на короткий миг появиться в сердце доисторического святилища. Поскольку диаметры отверстия в задней стене ниши являются не идеально круглыми, то необходимо делать поправку приблизительно на 0,3. В данном случае ситуация выглядит следующим образом. В приведенной ниже таблице отображены данные по моменту появления первых лучей солнца через отверстие в нише, появление полного круга (среднее значение), а также исчезновения лучей.

Из этой таблицы следует, что астрономические измерения в Экстернштайне начались проводиться либо с 1800 года до нашей эры (самая ранняя дата), либо в самом начале нашей эры (самая поздняя дата). В любом случае отверстие в нише было проделано задолго до того момента, когда началась христианизация Германии.

Солнечные лучи, которые, проходя через отверстие в нише, попадают на противоположную стену, привлекали внимание не только древних германцев, наблюдавших за календарными циклами, но и современников.

Сейчас в «высотной камере» по пути следования этого луча света можно обнаружить огромное количество надписей, оставленных посетителями Экстернштайна в самые различные времена.

Вот каракулями написано, что в 1996 году скалы посещали некие Памела и Анжела. Из граффити можно узнать, что 3 мая 1995 года здесь находился какой-то Дирк Хусбер. А вот надпись, сделанная Донатой. Она предпочитала черный фломастер. Некие надписи и вовсе безымянные: «Я был здесь 21.10.96». Рано или поздно граффити посетителей конца XX — начала XXI века исчезнут, чего нельзя сказать про автографы людей века XIX. Те подходили к делу более обстоятельно. В дело, как правило, пускался молоток, долото или резец. Люди прошлого не стеснялись оставлять своё полное имя. Не исключено, что эту во многом варварскую традицию заложил в 1600 году граф Бентхайм, который непременно хотел оставить в истории сведения о том, что он принимал завтрак в Экстернштайне.

В 1964 году местный священник Карл Хублов не один раз наблюдал за перемещением светового диска по стене. Он решил запечатлеть на множестве фотографий процесс, когда свет проходил по «высотной камере». На некоторых отпечатках сохранилось изображение «мужского лица». Наверное, это самое убедительное из всех природных изваяний Экстернштайна. Оно находится на северо-западной стене «высотной камеры». Как и во многих других случаях, изначально в качестве «скульптора» в Экстернштайне выступила сама природа. В восточной части стены располагается подобие колонны, где, собственно, и было высечено лицо. Оно весьма выразительное. Лоб изборожден морщинами, брови сурово сдвинуты, переходя в мощный мясистый нос. Из глубоких глазниц на посетителей устремлен недовольный взгляд. Ноздри раздуты. Широкий рот приоткрыт в безгласном окрике. По щекам проходят глубокие складки, что придает облику каменного человека некую глубокую осмысленность. Кажется, он гневно кричит на неразумных туристов, оставляющих надписи на стенах культовых скал.

Исследование лица каменного человека показало, что оно подвергалось воздействию несколько раз в различные времена. Так, например, одна сторона лица обработана более тщательно, нежели другая. Один искусствовед писал о нем как об «Атланте, чьи изваяния были характерны для эпохи Возрождения». Действительно, аналогия кажется уместной, так как если предположить, что колонна должна была символизировать человеческую фигуру, то она получается подпирающей своды «высотной камеры». Высказывалось несколько версий относительно времени возникновения этого выразительного рельефа. Одни исследователи указывали на эпоху барокко, другие — на время пребывания кельтов в окрестностях Тевтобургского леса. В самом деле, в древней кельтской культуре была широко распространена традиция изготовления масок. Но почти на всех их лица были утонченными. Кельтские маски характеризовались легкостью, почти музыкальностью линий, что не имеет ничего общего с грубоватыми чертами лица каменного человека. Оно кажется самой сутью камня: массивное, тяжелое. Герхардт Тиггелькамп пытался провести аналогии с римскими украшениями сточных желобов. В нашей ситуации нет никакого смысла украшать внутреннее пространство помещения, которое имело явно ритуальное предназначение. В пользу эпохи Возрождения говорят многие факты. И не только Атланты, использовавшиеся в роли «держателей» балконов и сводов. Во-первых, именно в это время лицу пытались придать некую элементальную выразительность, для чего использовались различные проявления природных стихий.

Во-вторых, именно в это время изображению людей стали «приоткрывать» рот. В данном случае каменный человек, точнее, его лицо должно было стать украшением не слишком ровной колонны, в которой отсутствовало несколько крупных кусков.

В пользу этой версии говорит также то обстоятельство, что в кельтскую эпоху солнце всходило на половину и даже на целый градус севернее, а потому лицо было бы просто-напросто не освещено. Если бы его не было видно в тени, то не было никакого смысла его высекать. Ведь оно приобретает свою исключительную выразительность только тогда, когда на нем играют тени. Впрочем, предположение с возникновением каменного человека в эпоху Ренессанса и барокко не очень стыкуется с ранними изображениями Экстернштайна, на которых не изображено моста между второй и третьей скалами. Если не было моста, то возникает вопрос, как сюда попадал каменотес, а также те люди, ради которых украшалась не слишком ровная колонна. Однако это не исключает вероятности того, что к XVII–XVIII векам мост разрушился, а новый так и не был построен.