В сфере охраны психического здоровья пациенты с самыми серьезными и самыми легкими расстройствами получают, как правило, самое плохое лечение. Больные первой категории зачастую страдают серьезными психическими заболеваниями и их скорее поддерживают в определенном состоянии, чем лечат. Кроме того, из-за ухудшения экономической ситуации многие из них переходят в категорию людей с более низким уровнем доходов, поэтому нередко у них просто нет доступа к качественному, но дорогостоящему лечению. У пациентов с более легкими расстройствами, напротив, больше возможностей для получения помощи, в том числе со стороны членов семьи или школьных психологов, которые при необходимости могут порекомендовать им хорошего частного психотерапевта.

Таких пациентов психологи обозначают термином YAVIS (young, attractive, verbal, intelligent and successful) – молодые, привлекательные, разговорчивые, умные и успешные. Эти качества обеспечивают пациентам самые разные социальные и психологические преимущества. Быть молодым означает, по словам одного моего коллеги, «что вы еще не испортили свою жизнь окончательно». Быть разговорчивым – значит легко обмениваться общими ценностями с друзьями и коллегами по работе, используя это свойство для повышения социального статуса. Развитый интеллект способствует достижению успехов, помогает решать задачи и даже формирует лидерские качества. Успешным людям, как правило, присуща высокая степень уверенности в себе. И наконец, как сказал Аристотель, «красота – это более убедительная рекомендация, чем любое рекомендательное письмо». Поэтому пациентов категории YAVIS хорошо принимают везде, куда бы они ни обратились за помощью, а у многих психотерапевтов загораются глаза, когда к ним приходит подобный пациент.

Однако в молодые годы выглядеть умным и очаровательным можно в двух случаях: когда жизнь складывается хорошо и когда жизнь складывается плохо. Если в жизни человека все хорошо, он может какое-то время ходить на сеансы к психологу, потому что какой-то один аспект его жизни не в порядке. Скорее всего, эта проблема будет быстро решена, и у клиента все нормализуется.

Человек, у которого жизнь складывается плохо, обращается к психологу потому, что, хотя со стороны все кажется прекрасно, на самом деле он чувствует себя ужасно, а с таким внутренним конфликтом порой не могут помочь справиться даже психотерапевты. Иногда вообще не верится, как настолько, казалось бы, совершенный человек смог прожил столь несовершенную жизнь. В итоге имидж пациента мешает человеку получить ту помощь, в которой он нуждается. Ведь он приходит на сеанс психотерапии, чтобы проанализировать негативные аспекты своей жизни, но психотерапевт не видит этого, обращая внимание только на позитивные моменты. В молодости от способности добиться успеха во многих случаях зависит само выживание. Некоторым людям удается умело скрывать свои проблемы. Они – гении самообмана.

Эмма принадлежала к числу таких людей. Она выросла в семье, принадлежащей к среднему классу. Раннее детство Эммы было счастливым и беззаботным, но затем (как бывает в семьях чаще, чем вы можете себе представить) ситуация начала стремительно ухудшаться. У отца Эммы образовалась большая задолженность по кредитной карте. Склонность матери к выпивке переросла в алкоголизм. Отец потерял работу и предпринял попытку самоубийства. Эмма вела себя в школе и с друзьями так, будто ничего не изменилось, но в глубине души она очень страдала.

Мне Эмма сразу понравилась, что совсем неудивительно, поскольку жизнерадостные люди всегда располагают к себе окружающих. Достаточно долго Эмма вела себя как обычная девушка двадцати с лишним лет: со всеми ладила, ей все удавалось, она со всем соглашалась. Наши первые сеансы тоже были достаточно приятными. Она никогда не опаздывала и часто начинала нашу встречу с вопроса о том, как у меня дела.

Но однажды Эмма перепутала время сеанса и пришла на час раньше. Я была занята с другим клиентом, так что ей пришлось целый час ждать в приемной своей очереди. Когда в конце концов Эмма зашла ко мне в кабинет, она нервно заявила:

– Я тут временно поселилась у вас в приемной. Наверное, вы думаете, что у меня серьезные проблемы.

Я улыбнулась и сказала:

– Ты сама мне расскажешь об этом.

Эмма тяжело опустилась в кресло и расплакалась. Когда она подняла голову, то уже была готова говорить. Она сказала:

– Я чувствую себя самым одиноким человеком в мире.

После этих слов она мне еще больше понравилась.

Эмма так далеко зашла в своем самообмане, что стала чувствовать себя самозванкой. Она прекрасно училась, но ощущала себя аутсайдером, которого не принимают в коллективе. Семья Эммы не имела ничего общего с тем, что рассказывали о своих семьях другие, поэтому девушка скрывала подробности своей реальной жизни. Конфликт между ее прошлым и настоящим обнаружился только у меня в кабинете, и пару лет я выслушивала истории о том, через что уже довелось пройти этой девушке и что до сих пор преследовало ее. Эмма получила диплом с отличием, но ей пришлось отказаться от шумной вечеринки, организованной по этому поводу выпускниками и их близкими. Она уехала из штата, получив хорошую работу. Я очень радовалась за Эмму, но в то же время испытывала грусть.

Через пару лет Эмма вернулась в городок, в котором училась в колледже, и наши сеансы возобновились. Теперь она стала почти осиротевшей девушкой двадцати с лишним лет, у которой была еще вся жизнь впереди. Она выглядела измученной, но у нее появились друзья.

– Нельзя выбрать семью, но можно выбирать друзей, – сказала она бодро, но все же не очень убедительно.

Друзья Эммы были очень добры и постоянно говорили ей: «Ты можешь на меня рассчитывать» и «Ты можешь быть частью моей семьи». Но только тот, кто не имеет собственной семьи, знает, что это не одно и то же. Друзья могли вести длинные беседы и давать выплакаться, но во время праздников или в трудные времена все они были со своими семьями, а Эмма оставалась одна.

В ходе одного из сеансов Эмма опустила голову на колени и почти целый час рыдала. Недавно она купила записную книжку и внесла в нее все свои контакты, но затем вдруг увидела пустую графу «В экстренных случаях позвоните, пожалуйста…». Она едва не впала в истерику, когда посмотрела на меня и сказала:

– Кто мне поможет, если я попаду в аварию? Кто позаботится обо мне, если у меня обнаружат рак?

Мне понадобилось все мое профессиональное самообладание, чтобы не воскликнуть: «Я!» Но от этого стало бы легче только мне самой. Поэтому я со всей искренностью сказала Эмме:

– Мы должны найти тебе новую семью.

К тому моменту Эмме исполнилось двадцать пять, и она уже год встречалась с одним и тем же мужчиной. Я много знала о ее карьере, но совсем мало – о ее любовных отношениях. Я слышала только «все прекрасно», «он забавный», «мы хорошо проводим время вместе». Создавалось впечатление, что молодой женщине, которая чувствует себя столь одинокой, такие отношения абсолютно не подходят или она не совсем честно описывает их, – поэтому я попросила ее рассказать больше.

В итоге я узнала, что друг Эммы не очень разговорчив, много смотрит телевизор и не любит работать. Порой он становится ревнивым и кричит на нее. Мне очень не понравилось то, что я услышала, и я сказала об этом Эмме.

– Как ты можешь быть такой амбициозной в отношении карьеры и совершенно непритязательной в отношении выбора спутника жизни? – возмутилась я.

– Мне необходима хорошая работа, чтобы выжить, – сказала она. – Но достойный спутник жизни – это нечто большее, чем то, на что я могу надеяться. Во всяком случае, это больше того, что я могу получить.

– Нет, это не так, – возразила я.

Многие клиенты с трудным семейным прошлым меньше всех знают, чего хотят от любви. Но именно этим людям следует проявлять наибольшую осмотрительность в отношениях. Именно для них жизненно важно найти достойного спутника жизни.

Эмма пришла ко мне на сеанс в понедельник. Выходные она впервые провела вместе с родителями друга. По ночам она плакала в подушку по своему бывшему парню. Это очень удивило меня, поскольку тот не сделал ее счастливой. Но я помнила также о том, что она очень любила его семью. Они проводили праздники вместе и наслаждались такими маленькими радостями, как походы в кино, ужины и чтение газет.

Я попросила Эмму больше рассказать об отношениях с семьей нынешнего партнера. Его отец был астрономом и проводил большую часть времени у телескопа, а мама постоянно сидела перед телевизором. Ни один из родителей не проявлял особого интереса ни к своему сыну, ни к Эмме. Это заставило меня задуматься.

– Эмма, ты говоришь, что нельзя выбирать семью, но можно выбирать друзей. Так это и было, когда ты взрослела. Теперь же тебе предстоит выбрать себе семью, а я вижу, что сейчас ты готова принять неправильное решение.

Глаза Эммы наполнились слезами; она перевела взгляд на окно моего кабинета.

– Я не могу требовать, чтобы родители моего друга были идеальными. Мои же не идеальны.

– Ты права. Идеальных семей не бывает. Но то, что ты плачешь после встречи с его родителями, кое о чем говорит.

– Да, я не в восторге от его родителей.

– Ты можешь и дальше привыкать жить с тем, что у тебя никогда не будет семьи, которая окружила бы тебя заботой. Если тебе удастся построить ее для своих детей, этого уже будет достаточно. Но это очень трудная задача – жить, отдавая то, чего у тебя самой никогда не будет. Когда ты найдешь достойного спутника жизни, у тебя появится второй шанс обрести семью.

Эмма начала мечтать о создании собственной семьи, любящем и талантливом муже, двух или трех детях. Она даже позволила себе помечтать о том, что родители мужа будут любить внуков и заботиться о них. Эмма представляла, как они все вместе проводят отпуск где-нибудь на морском берегу, где все три поколения будут копаться в песке.

У Эммы состоялся серьезный разговор с другом по поводу их отношений. В тридцать лет он все еще не знал, хочет ли детей, и не желал, чтобы семья мешала ему заниматься тем, что ему нравится.

Эмма порвала с ним отношения. Она обратила разрыв в шутку, сказав, что ее жизнь стала похожа на то, о чем она прочитала на сайте Onion, в статье Weekend with Boyfriend’s Parents Explains a Lot («Уик-энд с родителями парня многое объясняет»). Но я знала, что ей страшно.

В выборе семьи действительно есть что-то пугающее. Это лишено романтики и означает, что вы не просто ждете, когда появится ваша вторая половинка, а понимаете: от принимаемых вами решений зависит вся оставшаяся жизнь. Это говорит о том, что вы не забываете об одном важном факте: ваши отношения со спутником жизни должны приносить вам радость не только здесь и сейчас, но и в будущем.

Многие молодые люди двадцати с лишним лет, бесстрашно вступающие в близкие отношения, очень мало о них размышляют. Я не то чтобы радовалась тому, что Эмма боится; я знала, что страх принесет ей пользу. Он означал, что Эмма относится к любви так же серьезно, как она всегда относилась к работе.

Когда люди впервые встречаются с моими двумя детьми, они иногда восклицают: «Выбор короля!» У меня сын и дочь, а значит, если бы я была королем, у меня был бы сын, которому досталось бы в наследство королевство, и дочь, которую можно было бы выдать замуж в соседнюю страну, чтобы наладить с ней дружеские отношения. Очень непривычно думать так о детях двадцать первого столетия, которые вырастут и будут жить так, как посчитают нужным. Кроме того, у меня вызывает неприятие сама мысль о том, что свадьба дочери может стать коммерческой сделкой. Но это выражение напоминает мне о том, что на протяжении многих столетий брак заключался скорее между семьями, чем между отдельными людьми.

В наше время супружество воспринимается как союз между двумя людьми. Западная культура индивидуалистична; в ней высоко ценятся независимость и самореализация практически во всех сферах жизни. Мы отдаем преимущество правам перед обязанностями, выбору перед долгом. Это относится и к браку. За некоторыми исключениями у человека еще никогда не было такой свободы в выборе того, когда, как и с кем вступать в любовные отношения. Не подлежит сомнению и то, что во многих случаях это приводит к созданию счастливого союза, а также осознанию того, что у нас есть возможность принимать самые важные в жизни решения. С другой стороны, из-за того что индивидуальность вышла на первый план в любовных отношениях, мы забыли об одной из самых важных перспектив, открывающихся перед нами в возрасте от двадцати до тридцати лет – о возможности выбрать и создать собственную семью.

Такие клиенты, как Эмма, считают, что им не суждено быть счастливыми из-за разбитых семей. Они росли с убежденностью в том, что семья находится вне их контроля и что другим просто больше повезло. Единственное, что они могли сделать, – это искать утешения у друзей, психотерапевтов или возлюбленных или же вообще отказаться от семьи. Но молодым людям двадцати с лишним лет никто не говорит о том, что по большому счету они могут выбрать свою семью, создать ее – именно это и будет та самая семья, в которой они станут жить и от которой зависит их будущее.

Эмма переехала из нашего городка в большой город и нашла там хорошую работу. Она очень серьезно подошла к созданию семьи, поставив перед собой цель обрести такую семью, которой ей не хватало всю жизнь. Примерно три года спустя Эмма вышла замуж за человека, который дал ей тот самый второй шанс. Они с мужем счастливы и с удовольствием воспитывают маленького ребенка. Эмма пишет, что родители мужа купили квартиру в их городе, поэтому у них есть возможность присматривать за внуками и быть частью их жизни. Сестры мужа Эммы тоже живут поблизости, поэтому все они часто ужинают вместе и проводят время на берегу океана.

Теперь, как отмечает Эмма, графа для контактов на случай чрезвычайных обстоятельств уже не кажется ей слишком большой.