Глава седьмая
Чужие
В первые месяцы после Катаклизма для кого-то пламя стало спасением, а кому-то принесло смерть. Слишком многие приходят на огонь, но не все из них хорошие люди. Убийцы, мародеры, каннибалы. Я успел повидать многих. Люди отчаялись и превратились в животных. Подумать только, всего лишь десять лет назад наш мир казался незыблем. До чего же мы докатились?
Автор неизвестен
– Бесполезно, – сдался Тэо. – У меня просто не хватает сил.
Его лицо блестело от пота и заострилось, стало совершенно незнакомым, надломленным. Лишь глаза цвета темного меда лихорадочно горели, отражая белое пламя.
Огромные камни, завалившие дверной проем, не сдвинулись даже на толщину волоса.
– Вижу. – Голос у Шерон охрип, так долго она тщетно пыталась докричаться до Мильвио и Лавиани. – Вижу.
Девушка села у огня, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями.
– Слушай, – Тэо присел рядом, – мы не сможем пробраться к ним. Никто не сможет. Случилось по крайней мере три обвала. Но это не значит, что все потеряно. Из зала был и другой выход. Наверняка они найдут новую дорогу.
Глаза у Шерон остались сухими.
– Пол под Лавиани провалился, Тэо. А она, при всех ее способностях, не такая ловкая, как ты. И не умеет летать.
Акробат не опустил взгляд:
– Сойка скользкая как угорь. И бывала в переделках похлеще этой. Уверен, что с ней все в порядке, если только провал сразу не ведет на ту сторону. Дай, пожалуйста, воды.
Он пил долго, затем вытер мокрые губы рукавом и предложил:
– Возле лестницы, по которой мы сюда спустились, был ход в западную часть башни. Вдруг там найдется второй путь в зал с фресками. Надо проверить.
– Да! – Шерон порывисто встала. – Так и поступим. Мы не можем уйти и оставить их, пока не испробуем все варианты.
– Тсс! – Тэо поднял руку, хмурясь. – Слышишь?
– Шаги! Шаги на лестнице! – В ее голосе послышалось облегчение. – Они сами нас нашли!
Указывающая застыла, когда в зале появились трое в засыпанной снегом одежде. Шарфы закрывали нижнюю половину их лиц.
– Ну и метет, – произнес один из гостей, оказавшийся женщиной, вооруженной коротким роговым луком. – Мир вашему очагу.
– И вам мир, – спокойно сказал им Тэо, выходя вперед и закрывая девушку.
Женщина сняла шарф, шапку. У нее были короткие соломенные волосы, неаккуратно подстриженные, липнущие к некрасивому бледному лицу. Она была чуть старше Шерон и отличалась от нее, как луна отличается от солнца.
– Я Мардж. – По выговору она казалась уроженкой Давора, слишком протяжные гласные и яркое «а». – Простите, если помешали вам и если вдруг напугали. Мы заблудились в ущельях, потеряв несколько дней. Пришлось бросить лошадей. А теперь еще буран застал нас в пути. Надеюсь, мы не очень вас стесним.
– Нисколько. – Шерон думала о костре, который разожгла. Решая, как придется выкручиваться.
– Странное у вас пламя. – Мужчина, вооруженный топором, через ремень переброшенным за спину, вышел вперед. У него были впалые щеки, казавшиеся темно-синими из-за проступающей щетины. – Что это?
– Камни Ут. Купил у одного торговца, который привез их из Черной земли. Хорошо заменяют дрова, пока не прогорят, – беззаботно ответил Тэо, сочиняя на ходу.
– Никогда не слышал. – Воин с некоторой опаской протянул к огню руки в шерстяных перчатках с обрезанными пальцами, греясь. – А я уж подумал, какая-то темная магия.
– Не мели ерунды, Квир. – Женщина сбросила свой рюкзак, положила на него лук и отстегнула с пояса деревянный футляр, в котором хранились стрелы. – Магии давно не существует.
– А хотелось бы. Достань еды, угостим хозяев.
Третий мужчина прошел мимо, не произнеся ни слова, и начал изучать каменный обвал.
– Мы слышали грохот. Крепость дрожала, точно сошла лавина. – Мардж доставала продукты, выкладывая их на расстеленную тряпицу. – Я даже испугалась, что стена рухнет. Как вас зовут?
– Я Шерон, – представилась девушка. – А это Тэо.
– Тоже убегаете от ловчих? Значит, не одним нам повезло вырваться из окружения. Куда смотрят Шестеро, раз допускают, чтобы дикари убивали почтенных и добропорядочных путников? Квира вы знаете, а этот молчун Бух-Бух. – Она махнула рукой в сторону здоровяка. – Он мой муж.
– Бух-Бух? – Тэо поднял брови.
– Это прозвище, – прогудел тот. – Я не люблю свое имя.
– Нам надо уйти. Камни завалили наших друзей. Хотим поискать, вдруг в башне есть другой ход.
– Шестеро защити! – опечалилась Мардж. – Тогда и мы поможем. Так, Квир?
Худой мужчина согласно кивнул:
– Конечно. Почему нет?
– Но я не могу просить вас…
– Глупости, Шерон. – Мардж уже раскручивала сверток, в котором оказались факелы. – Помочь попавшим в беду – это правильно.
Ее муж вернулся от завала, скинул подбитую мехом куртку, снял шапку-ушанку, и Тэо прищурился, разглядев на лысой голове татуировку каторжника. Мардж увидела его реакцию, улыбнулась, и в ее голосе послышалось неловкое извинение:
– У каждого из нас есть грехи. Но все это в прошлом. Вам не стоит опасаться.
Коридор за лестницей заканчивался тремя комнатами. Такими же пустыми и пыльными, как и все остальные помещения в башне. В самой дальней оказалась вертикальная круглая шахта, уходящая вниз.
Во мрак.
Бух-Бух швырнул в нее факел, и они проследили, как пламенный шар, освещая гладкие отполированные стены и редкие поперечные балки, становится меньше, падая все ниже и ниже, пока окончательно не превратился в оранжевую точку.
А затем и вовсе погас.
Все было ясно без слов.
Они вернулись к огню.
– Нам очень жаль, что с вашими друзьями случилась такая беда. Бух-Бух, если мы все возьмемся разбирать завал, сможем добраться?
Каторжник, уже улегшийся на плащ, приподнялся на локте и отрицательно покачал головой.
– Слишком тяжелые блоки, Мардж. Нет на свете человека, способного сдвинуть их с места. Жизнь этих людей в руках Шестерых.
– Врагу не пожелаю оказаться в такой ловушке. – Лучница печально вздохнула. – И что вы намерены делать дальше?
– Добраться до следующей башни, как рассветет и буран пройдет. – Тэо уже принял решение. – Попробуем найти дорогу оттуда.
– Не самая лучшая идея. – Квир, севший у стены, во мраке, сказал это негромко. – Говорят, внутри Тропы Любви запутанные коридоры, и заблудиться там ничего не стоит. Часть крепости спрятана глубоко в недрах гор. Не советовал бы туда лезть.
– Мы не оставим их.
– Понимаю. Но хотя бы девушку с собой не бери. Зачем рисковать двоим?
Шерон, сидевшая с отсутствующим видом, натянуто улыбнулась:
– Спасибо, господин Квир, что беспокоитесь. Но мы пойдем вместе.
Им незачем было знать, что она с каждой минутой теряла надежду.
Указывающая медленно погасила огонь, чтобы создалось впечатление, что камни прогорели. Она убрала их в сумку, легла на свою лежанку, однако уснуть так и не смогла. Новые знакомые расположились в противоположной части зала и, кажется, не представляли никакой угрозы, но Шерон все равно беспокоило такое соседство.
Тэо тоже долго не спал, она чувствовала это по его дыханию, но, когда его все же сморил сон, девушка стала размышлять о Тионе. Это было лучше, чем каждую минуту вспоминать о Лавиани и Мильвио.
Лицо великого волшебника отпечаталось в ее памяти до мельчайших деталей. Она надеялась, что тот не изменился, не превратился в дряхлого старика, в котором нельзя будет опознать первого из учеников Скованного. А еще Шерон задумалась о том, что будет, если она все-таки найдет его. Что скажет? Как убедит пойти с ней к тому, кого он давно считает мертвым? Раньше это не приходило ей в голову, потому что цель казалась недостижимой, и девушка отправилась в путешествие лишь из-за безнадежного отчаяния и своей железной воли. Она знала, что лучше умрет, чем вернется в Нимад одна.
Внезапно все ее мысли словно развеял ветер, и теперь Шерон лежала во мраке, прислушиваясь. На краткое мгновение ей почудился тихий всхлип. Пытаясь определить, откуда пришел звук, девушка осторожно села, склонив голову. Ей потребовалось довольно много времени, чтобы понять: этот всхлип она различила отнюдь не ушами, а своим даром. Где-то далеко-далеко, очень далеко спала магия, опасная для нее.
Холодеющими пальцами она подтянула к себе сумку, перебросила через плечо, осторожно встала. Посмотрела на спящих, перешагнула через укрытого курткой Тэо.
Остановилась возле лестницы, пытаясь понять направление, поднялась на несколько ступеней вверх. На улице продолжал выть ветер все еще не унявшегося снежного бурана.
Нет.
Это не там.
Указывающая вернулась назад и начала проверять комнаты.
Прикладывала ладонь к каждой холодной стене, пытаясь понять угрозу. В помещении с вертикальной шахтой она остановилась, услышала негромкие шаги, а затем на камни упал оранжевый блик маленького потайного фонарика.
– С тобой все хорошо? – спросил Квир.
– Да. Просто не спится.
– Я так и подумал. – Он поднял свой фонарь повыше, тени вокруг скакнули, запрыгали по стенам, и довольно произнес: – Сразу тебя раскусил, Шерон.
– Что? – опешила девушка.
– То, как ты на меня смотрела, как намекала. Понятно, что я тебе понравился.
– Это не так. Ты ошибся. – Указывающая шагнула вперед, но Квир стоял в дверном проеме, закрывая выход.
– Ошибся? – Он зло рассмеялся. – Я знаю. Но свое все равно возьму.
– Уйди с дороги.
– А не то что? Закричишь? Ты вроде умненькая. Думаешь, твой друг прибежит? Правильно думаешь. Прибежит. Если раньше его Бух-Бух не остановит. Убить человека довольно легко. Так что давай утром расстанемся добрыми друзьями, и у нас будет общая маленькая тайна.
– Я не стану кричать и звать на помощь. – Шерон левой рукой вытащила из ножен кинжал.
– О как, – ухмыльнулся Квир, ставя фонарь на пол. – Решила поиграть сперва? Я не против. Могу даже побить, если так уж нравится. А затем возьму с тебя немного ласки. Я слишком соскучился по женщинам в этих проклятых горах.
Он был быстрым, а она ловкой и опередила его руку на долю секунды, поднырнув под ней. Но ударить не успела и отступила назад, ощущая спиной, как жадно дышит пропасть.
Глаза Квира горели:
– Ты быстрая. Для горожанки. И, наверное, очень сладкая? Сейчас узнаю!
Он вновь бросился на нее и на этот раз перехватил руку с оружием, сжал так сильно, что кинжал со звоном упал на пол. Легко поднял девушку в воздух. Шерон почувствовала, как ноги отрываются от земли, попыталась лягнуть его, отчаянно рванулась назад, и Квир издал вопль, зашатавшись на краю ямы. Он тут же разжал пальцы, стараясь восстановить равновесие, избавившись от ее веса, тянущего его вниз, но указывающая не дала ему этого сделать.
Ее едва ли не впервые в жизни захлестнула бесконечная ярость. Из-за того, что он собирался сделать с ней. Мысли, желания, цели, мечты, память, надежды на будущее – все исчезло. Она хотела только одного – забрать его вместе с собой, раз уж больше нет никаких вариантов. Отправить на ту сторону. А потому, вцепившись обеими руками, несмотря на проснувшуюся боль в правой, отчаянно, самозабвенно, неукротимо, точно раненая загарпуненная косатка, сражающаяся с маленькой рыбацкой лодкой, рванулась назад, увлекая человека за собой.
В глубину.
Громкий вопль, ударивший в потолок, заставил Тэо мгновенно проснуться.
– Что, шаутт побери, происходит? – рявкнул Бух-Бух, приходя в себя после сна. – Зажги огонь, женщина! Живо!
Вспыхнуло, через несколько секунд занялся и зачадил факел. Сперва слабо, затем все сильнее разгораясь.
Мардж отдала его мужу, подхватила лук и пару стрел:
– Это был Квир. Где Шерон, Тэо?
– Не знаю, – встревоженно произнес тот.
– Опять идиот взялся за старое! – выругалась женщина.
Они выскочили из зала первыми, Тэо поспешил за ними, видя, что из дальней комнаты льется мягкий, пускай и тусклый свет. Но вопреки его надеждам здесь никого не было. Лишь стоял оставленный фонарь, да на полу валялся брошенный кинжал. Каторжник поднял его:
– Это девчонки. Они оба рухнули. Тьма забери Квира!
Когда Мардж резко повернулась, вскидывая лук, Тэо отпрянул назад, за стену, опередив стрелу на четверть секунды. Широкий наконечник ударил о камень, выбив искру.
Пружина пронесся по коридору, запрыгнул на лестницу, и вторая стрела, задев оперением куртку, отклонилась в сторону. Перескакивая через три ступени, он слышал ругань и топот ног за спиной.
Выскочил в галерею, на мгновение задохнувшись от холодного ветра, ударившего в лицо снежным кулаком. Взлетел на перила, изогнулся и прыгнул, на мгновение оказавшись в воздухе над пропастью. Вцепился руками в камни, подтянулся, полез по шершавой, выщербленной временем стене башни. Все выше и выше, как можно дальше от чужих глаз.
Руки без перчаток лизал холод, и пальцы, касающиеся ледяной поверхности, стыли, становились менее ловкими. В окно бойницы Тэо протиснулся с трудом, едва не застряв плечами.
Он оказался в маленькой, темной комнатке, привалился к стене, слушая шум ветра и рассерженные голоса внизу.
Его потеряли.
Сунув руки в карманы, Пружина сжался, словно замерзший воробей, пытаясь собраться с мыслями. И сам не заметил, как усталость, холод и переживания этой ночи отправили его в неспокойный сон.
Акробат открыл глаза, когда рассвело. Снег все еще шел, но падал спокойно, не тревожимый ветром. Горы казались мороком, из облаков появлялась то черная, острая грань хребта, то белая, не отличаемая от дымки поверхность ближайшего склона.
Тэо тяжело вздохнул, встал, потянулся, пытаясь пробудить застывшие от холода мышцы. Он несколько раз взмахнул руками, обернулся и застыл, глядя на того, с кем пришлось провести ночь.
Теперь в маленькую комнатку через бойницу проникал свет, и мертвец, скрючившийся в углу, стал прекрасно различим. Он умер уже давно, очень давно, одежда истлела, и через лохмотья виднелись беловатые кости и остатки темной, высохшей плоти.
Покойник, возможно, как и Пружина, пережидавший здесь непогоду, наклонился вперед, его лица видно не было, спутанные волосы оказались достаточно длинными, чтобы скрыть оскал черепа и взгляд мертвых глазниц.
Тэо грустно подумал о том, что останки оказались куда лучшим соседом, чем ночные гости. Он ощущал полнейшее бессилие оттого, что Шерон мертва. Если для Лавиани и Мильвио в нем еще сохранялась надежда, то для указывающей ее уже не нашлось.
Сейчас ему ничего не хотелось. Лишь сесть рядом с неизвестным. И… все. Но это малодушное чувство владело им недолго. Он знал, ради чего стоит жить. Если Лавиани и Мильвио живы, то им требуется его помощь. Поэтому нет времени для слабости.
Спускаясь, он несколько раз прислушивался, опасаясь засады. Перегнулся вниз, посмотрев на галерею, заметил цепочку свежих следов в ночном снегу, уводящих на восток.
Путь по лестнице пришлось преодолевать аккуратными шагами, держась рукой за стену, чтобы не заблудиться во мраке.
Оказавшись на нижней ступеньке, Тэо увидел, что слева из комнаты, где находилась шахта, все еще льется тусклый свет. Со стучащим сердцем он подошел и заглянул туда.
Мардж и Бух-Бух не потрудились забрать фонарь, и тот стоял там же, где и прежде. Масло еще оставалось, но его оказалось так мало, что огонек едва горел. Счет шел на минуты, и поэтому Пружина не стал мешкать.
К своему удивлению, он обнаружил большую часть вещей на месте, хоть и раскиданных по полу. Каторжника и его жену заинтересовали лишь деньги да сумка Мильвио. Вещи Лавиани и Тэо остались. Сумка Шерон тоже пропала, но он не знал, брала ли девушка ее с собой.
Пружина быстро сложил все, что успел, подхватил фонарь, и тот погас, стоило выйти в коридор. Обратно, к свету, циркач поднимался на ощупь.
Однажды, еще в детстве, она упала с высоты. В то время вместе с Димитром и другими мальчишками Шерон носилась по Нимаду, участвуя в играх, которые любой нормальный взрослый счел бы рискованными.
Как-то раз, когда они играли в «убеги от заблудившегося», Шерон залезла на крышу заброшенного дома. Шел мелкий дождь, черепица оказалась скользкой и, не удержавшись, будущая указывающая сорвалась.
Падение длилось краткое мгновение, но показалось ей вечностью – она видела каждую черточку, каждый полутон облаков. Чувствовала запахи так ярко, как никогда их не ощущала до этого.
Дождь и море. Соль и холод.
Дождевые капли вокруг нее двигались так же медленно, как и проползающая мимо стена дома с глазницами пустых окон. Как белое лицо Димитра, отдаляющееся от нее. Как и его рука, не успевшая схватить Шерон.
Ей было не страшно. Весело. И удивительно. В этот миг она открыла, сколь медленен мир, окружавший ее. В будущем это «замедление» повторялось не раз, спасая ее во время схваток с заблудившимися.
Ее падение частично смягчили ветви дерева, и она отделалась лишь ушибами.
Но то мгновенное падение из детства не шло ни в какое сравнение с этим. И ее тело, и ее мозг познали, что такое падать бесконечно. Когда ты находишься в ничто, когда ни руки, ни ноги не могут найти никакой опоры под собой, а ветер свистит в ушах, заглушая даже вопли Квира, падавшего рядом.
Первая поперечная балка едва не размозжила Шерон голову. Ей просто повезло не оказаться на дюйм левее. От второй она смогла уклониться, поняв, что телом можно управлять – это было похоже на то, как стоит вести себя под водой.
Квир, в отличие от нее, понять ничего не мог и был скован паническим ужасом. К тому же окружающий мир для него казался чернильным мраком, и он попросту не заметил опасность.
Он врезался в балку, раздался громкий хруст, крик оборвался, и теперь Шерон в ее падении сопровождал труп.
Через два удара сердца внизу полыхнуло алым, и она почувствовала, как чья-то невидимая рука отталкивает ее от себя, назад, вверх.
Тело покойника, не сдерживаемое никакой силой, улетело далеко вниз.
Но этой силы хватило лишь для того, чтобы замедлить падение. Стены больше не мелькали перед глазами, а едва ползли. Но все равно, когда появился пол, указывающая больно ударилась о него и тут же отскочила в сторону, шипя, точно кошка, чувствуя, как невидимый ожог охватывает сердце, пытается поработить дар.
Она отпрянула назад, все еще ошеломленная. Как можно дальше от мощного, широкого меча, находящегося в руках потемневшего, все еще облаченного в доспех скелета.
Клинок горел болезненным, алым светом, испускающим силу, от которой Шерон начало мутить. Она знала, что это такое.
Легенда.
Настоящий меч таувина, по рукоять наполненный магией великих волшебников и, возможно, последний из существующих в мире.
Меч чувствовал дар, доставшийся ей от некромантов, врагов, против которых он был когда-то выкован. Его хозяин молчал, не отдавал приказа нападать, и клинок, не имея возможности разить, делал лишь то, на что был способен, – отталкивал опасного человека прочь, чтобы защитить владельца, пускай тот мертв уже десять веков.
Именно эта защита невольно и спасла Шерон в падении.
Указывающая побежала, юркнув в первый же коридор, подталкиваемая жгучими ударами в спину, и не останавливалась до тех пор, пока алое свечение не погасло, а огонь, жегший ее изнутри, не отступил.
Только после этого девушка осознала сразу несколько вещей.
Она жива.
Находится в самом сердце Тропы Любви, куда не ступала нога человека вот уже тысячу лет.
И совершенно одна.
