Глава 8
Продолжение банкета
Звонок мобильного айкома разбудил его в семь утра.
Тянуться к тумбочке было лень, и Савва пробормотал сполусонья:
– Ответь!
Его новомодный гаджет связи, оформленный под браслет с часами, выполнявший и множество других функций – от показа времени до выхода в Сеть через вай-фай, послушно выдул из кругляша часов призрачный пузырь объёмного экрана с изображением абонента. Звонил Кеша Рудницкий, приятель, с которым Савва познакомился четыре года назад на презентации инновационных технологий в сфере связи, где Иннокентий демонстрировал новый отечественный айком, а Савва был делегирован на выставку гаджетов от своего ведомства. С тех пор они встречались довольно часто и дружили, несмотря на то что Кеша был на три года моложе Бекасова.
– Пора вставать, – заявил он жизнерадостно; вихрастый, в квадратных, на пол-лица, очках, он был похож на абитуриента математического вуза, хотя на самом деле пять лет назад окончил МИФИ, а точнее – НИЯУ, как теперь назывался институт, – научно-исследовательский ядерный университет, – и в настоящее время работал в Сколково – руководил лабораторией перспективных радиофизических исследований.
Кроме того, Кеша в качестве хобби создавал теорию «фундаментального моделирования всего сущего», будучи уверенным в том, что при достаточной вычислительной мощности современных компьютеров можно смоделировать не только любой физический процесс, но и Вселенную. При этом он утверждал, что человечество живёт именно в такой Метавселенной – «смоделированной» в каком-то «божеском» суперкомпьютере, и собирался в скором времени не только доказать правильность своих выводов, но и связаться с создателями «модели». Для этого он с помощью учёных московского курчатовского ядерного центра запустил на сколковском суперкомпьютере программу, которая воспроизводила поведение двадцати миллионов галактик, заключённых в куб со стороной в два миллиарда световых лет, от Большого взрыва по сегодняшний день. Проект назвали Миллениум Эо, он был одобрен экспертным советом инновационного центра и, по утверждению Кеши, способствовал воссозданию картины «младенческого» возраста Мироздания.
Вдобавок ко всему научные интересы Кеши не заканчивались моделированием Мироздания, он конструировал какое-то устройство мгновенной связи – УМС, ласкательно – умсорик, и занимался теорией радужной гравитации, «вписывая» в неё теорию струн, теорию квантовой гравитации и общую теорию относительности, собираясь доказать существование некоего единого Замысла, который мог объединить все существующие физические теории в одну структуру.
– Сегодня воскресенье, – простонал Савва, которому пришлось лечь в третьем часу ночи после возвращения с Ямала.
– Я тебя ненадолго отвлеку, – не обратил внимания на тон приятеля Кеша. – Помнишь, я дал тебе перстень?
– Ну?
– Он с тобой?
Савва повернул голову, заметив, что жена начала ворочаться, с трудом вспомнил, о чём идёт речь.
Иннокентий давно собирался создать умсорик, опираясь на теорию упругой квантованной среды, и даже пытался доказать начальству перспективность разработки, но тему в план лаборатории не поставили, слишком много у неё оказалось недоброжелателей и скептиков, и Кеша занялся умсориком самостоятельно. Перстень, о котором он напомнил другу, являлся «индикатором вакуумных осцилляций», по-простому – маячком, отзывающимся на запуск УМСа световой вспышкой. Кеша дал его Савве месяц назад и вот решил проверить, не забыл ли майор о подарке.
– Я его не ношу на пальце… в столе лежит.
– Вытащи.
– Зачем?
– Я буду запускать умсорик. Заметишь вспышку – засеки точное время.
– А позже нельзя это сделать?
– Ты что, старик, это же эпохальное событие! Я шёл к нему десять лет! Оно ж на Нобелевку тянет!
– Выпей рассольчику, успокойся.
– Я не алкаш, – не обиделся Кеша. – Короче, вытаскивай маячок и жди. Я живу в Мытищах, ты в Видном, между нами около тридцати пяти километров, посмотрим, как быстро долетит сигнал.
Савва окончательно проснулся.
– Тут же другая аппаратура нужна. Даже если сигнал будет лететь со скоростью света, он домчится ко мне… – Савва прикинул цифры, – за одну десятитысячную долю секунды.
– Какая скорость света, о чём ты говоришь? – возмутился Кеша. – Нелинейная квантовая «расшнуровка» поляризует весь вакуум мгновенно! Даже если ты будешь жить на Марсе!
– Не буду.
– …И вообще неважно, где ты будешь, – закончил Иннокентий, пропустив мимо ушей замечание Саввы. – Хоть на другом конце света. Так что давай, не ленись, вставай и готовься. Я включусь минут через пять.
Пришлось подниматься, искать перстень и настраивать в айкоме хронометр, точно показывающий текущее время.
– Кто звонил? – сонно спросила Лилия.
– Кеша, – ответил Савва, помяв лицо руками.
Квадратик чёрного стекла на массивном циркониевом перстне вспыхнул оранжевым светом в семь часов тринадцать минут двадцать шесть секунд. И тотчас же зазвонил мобильный:
– Ну, что, загорелось?!
Савва засмеялся.
– У кого-то в заднице загорелось.
– Я серьёзно! Получил сигнал? Индикатор сработал?
– Была вспышка ровно в семь часов тринадцать минут.
Изображение головы Кеши в трёхмерном яйце мобильного телефона издало тихий вопль:
– Ура! Я гений! На моих командирских те же цифры! А эти лузеры не хотели брать мою идею в разработку! Дуралеи! Пусть теперь кусают локти! Время одиночек прошло, – передразнил он кого-то, – всё решают творческие коллективы, одна голова – это плохо… Одна голова – моя – залог успеха!
– Вообще-то голова с туловищем лучше, – осторожно возразил Савва.
Кеша снова не обратил внимания на его реплику, потряс над головой кулаком.
– Мир скоро узнает обо мне! Люська обрыдается, когда узнает, только я не прощу!
Люськой звали подругу Кеши, которая ушла от него в начале августа, не выдержав его образа жизни: если в работе Рудницкий являл собой абсолютный порядок и точность, то в личной жизни это был человек хаоса, никогда не знавший утром, где его носки, а то и трусы.
– Приезжай ко мне, я тебе кое-что покажу, – закончил изобретатель умсорика. – Заодно отпразднуем победу, шампанского выпьем. Мне Женька Шилов позвонил из Штатов, он там живёт, я и ему дал приёмник, впихнул чип умсорика в ручку-фонарик, пишет по имейлу – сработал маячок.
Савва собирался отоспаться до обеда, потом съездить к маме в Подмосковье, но горячности Кеши уступил.
– Хорошо, гений-одиночка, буду часа через два.
– Чего он от тебя хочет? – тем же сонным голосом спросила жена.
– Хочет похвастаться умсориком, он его доделал.
– Чем? – проснулась Лилия окончательно.
– Кеша создал устройство мгновенной связи, назвал его УМСом, или умсориком. Он фанат своих разработок, а похвастаться некому. Придётся ехать.
– Кофе сварить?
– Спи, я сам.
Савва посмотрел на умиротворённое лицо жены, вспомнил последнюю встречу с Викторией Шаховой, помощницей секретаря Совбеза, безумно похожей на жену почти во всех деталях, кроме цвета волос.
Встреча состоялась в гостинице Норильска «Белый медведь», построенной недавно по отечественной технологии из вспененного базальта. До этого Савва дважды беседовал с Шаховой, и оба раза – в её машине, синем «Хундае», принадлежащем местному отделению МЧС. Обсуждали причину убийства Голубенского, организацию убийства и тех, кто за ним стоит.
Савва признался, что ему сделали предложение присоединиться к команде, «радеющей за светлое будущее человечества», которую возглавляли норильские силовики, и Шахова ответила, что проблема шире, чем кажется на первый взгляд. За Фофановым стоит более мощная структура, чем ФСБ, начавшая охотиться за нефтяниками, отчего цена на нефть резко пошла вверх. На вопрос Саввы: кому это выгодно? – помощница секретаря Совбеза ответила с понимающей улыбкой:
– В первую очередь – России, у нас теперь намечается профицит бюджета. Во вторую очередь – Китаю, в третью, как ни странно, Соединённым Штатам, у которых образовался большой запас нефти в подземных нефтехранилищах. Но вообще-то проблема не упирается в экономику и финансы. Кто-то действительно хочет изменить реальность, направить человечество в космос и развить иные технологии.
– Цель благородная, – скептически скривил губы Савва, – если бы не методы её достижения. Если руководит всем не секретная государственная служба и не американское ЦРУ, то кто?
– Выясним, – коротко ответила Шахова.
Каждый раз, когда она обозначала улыбку, сердце Саввы давало сбой, до того женщина походила на жену, и он даже спросил, не имеет ли она родственницу по фамилии Калашникова; такую фамилию носила до замужества Лилия. Шахова ответила, что не имеет, и разговор на этом закончился, хотя у Саввы осталось странное ощущение, что она чего-то недоговаривает.
Спросил он «копию жены» и о том, почему она заявила Фофанову о поручении президента, якобы данном Савве, на что Шахова с той же улыбкой, от которой его продирал мороз по спине, ответила:
– Нужен был весомый довод, чтобы спасти вас от расправы, вот я его и нашла. Кстати, на эту тему мне хотелось бы с вами поговорить.
После этой встречи Фофанов и Тогоев исчезли с горизонта, прекратив вылазки на дачу Голубенского и преследование Саввы. Как оказалось впоследствии, начальник УФСБ Норильска внезапно слёг в больницу с синдромом раздвоения личности, а Тогоев улетел за границу, и след его потерялся.
В ресторане гостиницы Шахова конкретных бесед не начинала, пригласила майора к себе в номер и уже после этого завела серьёзный разговор. Первый вопрос Савву озадачил.
– Вы удовлетворены своим положением в конторе? – спросила женщина.
Савва удивился, но виду не подал.
– Этот разговор прошу начальству не передавать, – добавила она, показав красивые белые зубы.
– Я понял, – ответно улыбнулся он, с трудом отведя взгляд от полных, красивого рисунка, губ хозяйки номера. – В принципе, работа интересная…
– Да или нет?
– Да… – Он подумал, хмыкнул: – Приходится изучать естественные науки, массу материала, чтобы разбираться в поступающей информации. Я уже второй год работаю в «спирите», начинал с исследования НЛО и подводных аномальных явлений, теперь изучаю эзотерику, паранормальные процессы и пси-феномены. Почему это вас интересует? Я имею в виду – моё положение в конторе?
– Я вам говорила: проблема с ликвидацией нефтяников глубже, чем видится из начальственных кабинетов. Фофанов не успел сообщить, кто за ним стоит?
– Нет.
– Жаль, это надо знать непременно. Не хотите перейти в мою контору?
– Что? – растерялся Савва. – В вашу?!
– Совбез имеет собственную обслуживающую структуру и собственную охрану. Я аналитик, возглавляю отдел подготовки информационно-аналитических материалов о деятельности федеральных органов власти, вы начнёте работать со мной.
– Охранником? – улыбнулся он.
Шахова бросила на него красноречивый, со смешинкой в глубине, взгляд.
– Поскольку вы не из тех, кто готов отдать жизнь за ночь с женщиной, как поётся в песне, то я предлагаю вам должность начальника внутренней службы безопасности.
Савва сел прямее, ему стало жарко. Решил пошутить:
– Это что-то новое – служба внутренней безопасности Совета безопасности. Крышующая крыша…
– Речь идёт о серьёзных проблемах.
– Почему вы думаете, что я не из… тех мужчин?
Шахова рассмеялась.
– Я знаю вас лучше, чем вы себя. Пришлось изучить ваше досье, прежде чем делать предложение.
– Понятно, – пробормотал он. – Неужели не нашли компромата?
– Если бы нашли, мы с вами не увиделись бы. Что скажете?
– Не знаю… неожиданное предложение, надо поразмыслить. Странно, что Совбезу требуется собственная служба безопасности.
– Мир меняется не в лучшую сторону. Приходится заниматься и охраной сотрудников.
– Не царское это дело. Для охраны существует множество разных специальных структур.
– Иногда очень серьёзные проблемы начинаются с простой болтовни на работе. Наша система защищает страну от дестабилизации наравне с вашей конторой. На моих глазах вирус глобального контроля над умами и психикой людей всё глубже проникает в нашу жизнь и плоть, а мы ничего не можем ему противопоставить. Люди по сути стали зомби чьей-то программы контроля, неужели вы откажетесь нейтрализовать этот вирус?
Савва задумался.
– Вместе с нами, – добавила Шахова.
Савва молчал, думал.
– Вместе со мной, – с преувеличенной кокетливостью улыбнулась помощница секретаря Совета безопасности.
Савва покачал головой, пытаясь отстроиться от колдовских чар «копии жены».
– Я подумаю. Не торопите меня. Хотя уверен, что меня не отпустят.
– Пусть вас не беспокоит эта проблема. Карташову не отказывает даже президент. – Она имела в виду секретаря Совбеза. – Чаю хотите?
Он хотел сказать «нет», но сказал «да». После чего они посидели ещё четверть часа, обсуждая подробности инцидента с Голубенским, и разошлись.
На следующий день Шахова уехала, не попрощавшись, а Савва полетел на Ямал, чтобы разобраться с убийством владельца компании «Ямалнефть» Вячеслава Феллера, и только в воскресенье двадцать второго июля вернулся в Москву. Мысль о переходе в Совбез окончательно созрела ещё в аэропорту, но по телефону озвучивать её Старшинину не хотелось. Шаг был серьёзный, вёл к непредсказуемым последствиям и полковника наверняка должен был огорчить.
Савва умылся, стараясь не шуметь, сварил кофе, выпил чашку и спустился во двор дома, огороженный жильцами, чтобы на его территорию не заезжали машины с улицы. Ограда была закончена в прошлом году, и с тех пор проблем с парковкой у владельцев квартир не существовало.
* * *
Жил Кеша Рудницкий в десятом микрорайоне Мытищ, на улице Лётная. Его двухкомнатная квартира, принадлежащая ещё деду, располагалась на последнем этаже старой двадцатидвухэтажки, и с её балкона были видны трубы ТЭЦ-27 «Северная».
Савва, тепло одетый (конец июля в Москве выдался не по-летнему сырым и холодным), – оставил свой «Ягуар» во дворе дома, поднялся на двадцать второй этаж, позвонил в дверь.
– Входи, – разрешила дверь голосом хозяина, посмотрев на него глазком телекамеры.
Вопреки неказистому виду всего дома, возраст которого перевалил за три десятилетия, квартира Рудницкого представляла собой «умную жилплощадь», оборудованную по всем современным технологиям системами жизнеобеспечения. Кеша сам приложил руку к их установке, сменив интерьеры квартиры после смерти родителей, превратил спальню в рабочий кабинет, и теперь глаз гостя то и дело натыкался в прихожей и гостиной на углы подстраивающейся к эмоциям жильца мебели, на огни подсветки, на узор меняющего рисунок плит пола и на выбегающих из-под плинтусов, диванов, столов и шкафов металлических «насекомых» – роботов-уборщиков.
– Кеша, – окликнул физика Савва, не решаясь снять обувь. – Они не кусаются?
Стены прихожей посмотрели на него недовольно. Квартирная автоматика была настроена только на голос владельца и на громкий голос гостя отреагировала как собака, готовая защитить хозяина.
– Проходи, я в кабинете, – ответил Рудницкий. – Тапочки тебе подадут.
Савва посмотрел на шестинога величиной с кулак, похожего на паука и черепашку одновременно. Он тоже жил в квартире с удобствами, но таких роботов не имел.
– Тапки.
Механизм затрясся, молнией метнулся к шкафчику с обувью, выхватил тапки и поставил перед гостем.
– Молодец!
Механизм снова затрясся и юркнул куда-то, как самый настоящий паук или таракан.
Савва снял куртку, нацепил тапки, прошлёпал в спальню, превращённую Кешей в нечто напоминающее телемастерскую и компьютерный терминал.
Хозяин, в красной майке с изображением телебашни и надписью МТС, в шортах и меховых тапках, взмахнул рукой.
В комнате зазвучал марш победителей:
– Та-а, да-да-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та, да-а-да-а-да-да-да-дам!
Хлопнула пробка, вылетая из бутылки шампанского.
Небритый по крайней мере трое суток Кеша налил вино в бокалы.
– За победу!
– Я за рулём.
– Ничего, у тебя ксива чекиста, не остановят.
Они чокнулись.
Кеша в три глотка осушил бокал. Савва сделал глоток, поискал глазами место, где можно было бы сесть, и Рудницкий смахнул рукой с диванчика груду дисков и прозрачных коробок.
– Садись!
– Ну и где твой умсорик?
– Любуйся! – Кеша театральным жестом показал на конструкцию на столе, напоминающую изваяние скульптора-модерниста. – Фрактальная композиция «заворот кишок», объёмная реализация взаимодействий квантонов пространства. Генератор – вот этот ёжик внутри – сферически поляризует вакуум, который, насколько тебе известно, не есть пустота, а упругая квантованная среда, заполненная безмассовыми частицами – квантонами.
– Опусти подробности, – попросил Савва, благожелательно глядя на взволнованного изобретателя. – Ты уверен, что твоя рация передаёт сигнал мгновенно?
– Не передаёт – поляризует вакуум.
– Не уточняй.
– Уверен! Но это пока только первая демонстрация генератора. Он создаёт сферическую волну, которая пронзила нас, город, всю Землю и, возможно, Солнечную систему. А нужна векторная поляризация, и я уже работаю над фокусирующей системой, которая создаст самоподдерживающийся солитон.
– Фанатик! Говорю же – не уточняй, в отличие от тебя я не кандидат наук, а простой выпускник радиотехнического вуза, нашедший себя в контрразведке. С твоим УМСом всё понятно… если он работает.
– Не сомневайся! Маячок же сработал?
– Что ты собираешься делать дальше?
– Тестировать генератор.
– Как? Чтобы проверить его характеристики, нужно по крайней мере отправить маячок в космос, на Луну или подальше, на Марс.
– Согласен, нужны эксперименты. – Кеша налил себе ещё бокал шампанского, глаза его заблестели. – С Луной проще, Вовка Толпегов работает на космодроме Восточный, откуда сейчас наши начинают летать на Луну, я ему отдам маячок, он передаст кому-нибудь из космонавтов. А с Марсом сложнее. У тебя нет связей в Роскосмосе?
Савва покачал головой, забавляясь горячностью приятеля.
– Как мёд, так и ложкой. В Роскосмосе у меня никого, но у моего начальника Старшины дочка работает в центре подготовки космонавтов в Звёздном.
– Это здорово! – обрадовался Рудницкий. – Пусть поучаствует в процессе, родина его… и её не забудет. Но главное не в этом.
– Есть ещё и главное?
– Умсорик позволит доказать мою теорию.
– Каким образом?
– Ты же помнишь, с чего всё начиналось?
Савва сделал глоток шампанского; брют он не любил, как не любил всё кислое, но терпел.
– Ты в детстве начитался фантастики…
– Ерунда, хотя и сейчас почитываю, Головачёва уважаю, интересные идеи иногда предлагает, но идею о моделированных мирах подал ещё Платон, а философ Ник Бостром из Оксфорда лет пятнадцать назад заявил, что наши потомки смогут моделировать реальность. Вот я и зацепился, начал искать инфу, а теперь могу утверждать, что мы живём в смоделированной реальности.
– Докажи.
– Ты же не физик.
– Надеюсь, пойму, если обойдёшься без формул.
– Ну, хорошо, я начинал с расчётов сильного ядерного взаимодействия, ещё не забыл, что это такое?
– Одна из фундаментальных сил природы наряду с тремя другими – слабым ядерным взаимодействием, гравитацией и электромагнетизмом.
– Хорошая память, – похвалил Савву Кеша. – Так вот, сильное ядерное взаимодействие объединяет элементарные частицы – кварки и глюоны, и для моделирования процессов нужны супермощные компы. Таких на Земле пока мало. Но они появятся, и мы сможем смоделировать не только физические процессы, но и всю реальность.
Савва сморщился, поставил бокал на пол.
– Кислятина… это когда ещё будет.
– Мощность компов увеличивается вдвое за три года, так что ждать недолго. Но опять же не это главное. Я уверен, что наш мир также кем-то смоделирован.
– Интересно, как ты это заметил? – скептически хмыкнул Савва. – Если мир смоделирован, то и ты тоже?
– Хороший вопрос, – восхитился Кеша. – Креативно мыслишь, майор. Все мои оппоненты задавали мне этот вопрос. Но модель потому и модель, что работает до какого-то предела точности, допуская погрешность. Вот я и взялся искать ту погрешность, так сказать, дефект первого рода.
Савва дотянулся до вазы с печеньем, взял парочку, подумав, что за руль ему теперь садиться нельзя. Если только он не просидит у приятеля часа два.
– Нашёл?
– Элементарно, Ватсон! Следи за мыслью гения! Единственный способ моделирования чего угодно – использовать объёмную сетку, которая делит пространство на крошечные клетки. Чем меньше клетка, тем модель точнее отражает реальные характеристики объекта. Но если моделирование определённого объёма производится на сетке с конечным шагом, по законам квантовой механики…
Савва потерял нить размышлений Кеши.
– Короче.
– При достаточно большой энергии частиц на ускорителе можно увидеть структуру решётки. Понимаешь? То есть – искусственную базу модели, которая и есть искомый дефект!
– Сетка?
– Именно!
– Как же ты её увидел? В бинокль?
Кеша на шутку не отреагировал.
– Не я – учёные, работающие на БАКе. Хотя они и не поняли, что обнаружили. Искали бозон Хиггса, описали эффекты, и я всё понял. Если бы сетки не было, частицы после взаимодействия с мишенью ускорителя равномерно распределились бы по всем направлениям, а они тяготеют к определённым осям! Понимаешь? Это означает, что наша Вселенная действительно построена по сетке! Она – сложнейшая модель в каком-то фундаментальном компьютере, и сейчас, возможно, кто-то из создателей модели слушает наш с тобой разговор.
– Бог, – пошутил Савва, настроенный несерьёзно. Хотя ему нет-нет да и вспоминался разговор с Фофановым.
– Бога нет, – отмахнулся Иннокентий. – Творцы Мироздания – есть. Мне тоже было бы интересно запустить множество вселенных, меняя в них различные параметры. Наши создатели занимаются тем же, но в других масштабах.
Савва сунул в рот печенюшку.
– При чём тут твой умсорик?
– При том, что устройство можно использовать для определения шага сетки. Оно поляризует вакуум одномоментно, и при достаточном количестве маячков можно будет рассчитать резонансы ячеек сетки.
– Сколько же надо маячков?
Кеша слегка опечалился.
– Хотя бы пару миллионов… в разных концах Галактики.
Савва присвистнул, хохотнул.
– Ну, это мы с тобой не поимеем и через тысячу лет.
– Да понимаю, хотя и на трёх-четырёх можно будет грубо оценить эффект. Зато УМС можно будет использовать для связи, сигнал не поглощается никаким материалом. Да и энергии надо – крохи. Может, хотя бы за это Нобелевку дадут? К кому обратиться, не посоветуешь?
Савва съел ещё одну печенюшку.
– К руководству МТС.
– Почему к ним?
– Потому что там работают креативные люди, они наверняка схватятся за реализацию мгновенной связи.
– А если предложить военным, в Минобороны? Поможешь?
– Предложить можно, только, боюсь, тебя заграбастают из Сколково в какую-нибудь секретную военную лабораторию и заставят пахать там до скончания века под подписку о невыезде и гарантиях сохранения гостайны.
– Да ладно, не те времена.
– Времена, может, и не те, сгустил я краски, однако с такими вещами не шутят. Ты же знаешь, нет такой идеи, какую нельзя было бы превратить в оружие.
– Значит, МТС?
– Это навскидку, надо подумать.
В прихожей вдруг раздался звонок.
Савва посмотрел на разрумянившееся лицо Кеши.
– Кого-нибудь ждёшь?
– Да нет, ни с кем не договаривался.
– Кто это может быть?
– Если бы свои позвонили, домовой уже сообщил бы – кто. Сейчас посмотрим.
Савва остановил приятеля.
– Сам открою, не спеши.
Он подошёл к двери, на панельке домофона загорелось изображение гостя. Сердце ёкнуло. На площадке перед дверью квартиры стояла Виктория Шахова, помощница секретаря Совбеза собственной персоной. На этот раз на ней был модный плащик серебристого цвета, играющий перламутром, почти не скрывающий фигуру, и великолепные ножки в туфлях на высоких каблучках. В руках она держала знакомую сумочку. Рядом больше никого не было, хотя как она прошла в подъезд, минуя охранника, было непонятно.
– Вика…
– Кто? – поинтересовался Кеша.
– Знакомая… в Норильске познакомились.
– Открывай.
Савва ткнул кнопочку замковой консоли, компьютер открыл дверь.
– Здравствуйте, – сказала гостья грудным контральто, окидывая Савву взглядом, глянула на выглядывающего из-за его плеча обалдевшего Кешу. – Господин Рудницкий?
– Он…
– Разрешите войти?
Савва молча отступил в сторону.
Шахова вошла в прихожую, по-хозяйски огляделась, задержала взгляд на Кеше, и тот инстинктивно подсмыкнул шорты.
– Проходите… э-э…
– Виктория. Ваш друг меня знает.
– Позвольте, я помогу… – Кеша отодвинул дверцу шкафа, достал вешалку.
Савва отобрал у него вешалку, принял плащик гостьи, отметив краем глаза красоту платья под ним и достоинства фигуры – высокую грудь и тонкую талию.
– Проходите.
Гостья вошла в гостиную, внимательно посмотрела на стол, на котором сверкала пирамидка УМСа и шампанское.
– Празднуете?
– Д-да… нет, это устройство…
– Я знаю.
Кеша ошеломлённо оглянулся на не менее ошеломлённого Савву, тот пожал плечами.
– Нам всё объяснят, не так ли?
– Разумеется. Разрешите сесть?
Кеша опомнился, смахнул с дивана оставшиеся там журналы и диски, сделал широкий жест.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Шампанского?
– Мотив?
– Мы проэкспериментировали с… – Кеша встретил взгляд Саввы, замялся.
– Это перспективное устройство связи, – пришёл Савва ему на помощь. – Только что проверили. Выпьете с нами?
– Не откажусь.
Кеша сбегал на кухню за бокалом, Савва налил шампанского, передал бокал гостье. Она пригубила напиток, посмотрела на бутылку.
– Брют… чуть кислее, чем надо.
– Чего вы хотите от испанского «Де шарни»? – пожал плечами Савва.
– А я люблю кислое, – объявил Кеша, разглядывая гостью хмельными глазами.
– Каждому своё, – улыбнулась Шахова, не обращая внимания на взгляды конструктора.
Савва промолчал, ожидая, что будет дальше. Внезапное появление помощницы секретаря Совбеза не укладывалось ни в какие схемы, поэтому не стоило спрашивать, по какой причине Виктория Шахова решила посетить изобретателя умсорика.
Кеша боком обошёл его, рухнул на диван рядом с Саввой.
– Дай мне по морде!
– Зачем? – озадачился майор.
– Чтоб я проснулся.
– Вы же знаете, что не спите, – с лёгкой укоризной сказала Шахова. – У вас очень мощный интеллект, попробуйте угадать, где я работаю.
Кеша глянул на бокал в руке, встал, налил шампанского, выпил, снова рухнул на диван так, что застонали пружины.
– Вы мне льстите.
– Не имею привычки.
– Вы не пришелец. – Кеша хохотнул. – Пришельцы такими красивыми не бывают. А так как вы познакомились с Саввой в Норильске, куда он летал по делам службы, то вы тоже из какой-то спецконторы. Но не из ФСБ. Министерство обороны? – Кеша наморщил лоб. – Не похоже. Разве что Следственный комитет? В крайнем случае – Совбез.
Глаза Шаховой стали больше, в них отразилось если и не восхищение, то уважение. Она сделала глоток шампанского, закинула ногу на ногу; ноги у неё были длинные, чистых линий, от них невозможно было отвести глаз.
– Браво, Иннокентий Леонтьевич, быстро ориентируетесь, мы не ошиблись в ваших аналитических способностях. Поэтому сразу перейду к делу. Переходите к нам на работу. Ваш друг майор Бекасов тоже получил такое предложение и поможет вам сделать этот шаг. Не так ли, Савва Миронович?
Савва сделал крупный глоток, досчитал до пяти.
– Я ещё не решил…
– Ой ли? – покачала пальчиком Шахова. – А мне почему-то кажется, что решили.
– Вы о чём?! – очнулся Кеша, переводя взгляд с одного на другую. – О каком переходе речь?! Я же работаю в Сколково, начальник отдела…
– Мы знаем. У нас вы тоже будете заведовать отделом, только возможностей работать с потоками информации у вас будет больше, и заниматься конструированием устройств мгновенной связи вы сможете без оглядки на начальственный окрик. И проблемами космологии и моделирования.
Кеша осоловело почесал лоб, на сводя остановившегося взгляда с лица гостьи, пожевал губами.
– Я в шоке… простите. Куда вы меня приглашаете? В Следственный комитет?
– В Совет безопасности при президенте Российской Федерации.
Кеша засмеялся… и умолк.
– Шутите.
– Ничуть.
– Это правда, – кивнул Савва. – Мне тоже поступило предложение работать в Совбезе.
– Кем?
– Начальником их внутренней службы безопасности.
– А я…
– Будете работать начальником отдела стратегического анализа. Сможете довести до конца вашу работу с моделированием вселенных.
– Откуда вы… знаете? О моделировании?
– Служба такая. – Шахова допила шампанское. – Процесс перехода не продлится больше двух-трёх дней, мы позаботимся об этом. Но решать надо поскорее, время не ждёт, у нас масса дел.
– Каких?
– Он расскажет, – кивнула на Савву гостья. – К тому же у вас в скором времени могут возникнуть проблемы с личной защитой, и только мы сможем вас оградить от них.
– Не понимаю…
Шахова встала.
– Нам очень нужен специалист вашего уровня. Как говорится – фигура влияния. У вас будет всё для работы и для реализации всех ваших идей. В бытовом плане вы не проиграете, наоборот, только выиграете. В случае нужды мы дадим вам охрану.
Кеша сделал пренебрежительный жест.
– Вот ещё!
– Вы согласны?
Кеша покосился на Савву.
– Нет… простите. Шило на мыло не меняют.
– Это правильно, – улыбнулась гостья. – Хотя мы предлагаем вам не шило и не мыло. Надеюсь, вы согласитесь. Жду вашего звонка, парни. Была рада знакомству.
Она пошла к двери.
Савва вскочил, подал ей плащ.
– Я думал, что вы обо мне забыли.
– Напрасно, я человек слова. Обсудите предложение, нам действительно нужны такие специалисты, как вы. К тому же есть другие аргументы перейти к нам, господа из той конторы, которая вышла на вас в лице Фофанова, не успокоятся. Вы докладывали Старшинину о встрече с полковником?
– Ещё нет.
– Не докладывайте, ему знать об этом не нужно. – Женщина посмотрела на Кешу, на лице которого было написано недоверие и жадное любопытство. – До свидания, Иннокентий Леонтьевич. Надеюсь, мы встретимся вскоре.
– Вас проводить? – сказал Савва.
– Не нужно, меня ждут. – Шахова вышла, не оглянувшись.
Савва закрыл за ней дверь, оглянулся на Кешу.
– С ума сойти! – криво улыбнулся приятель. – Какая же она красивая! Кстати, на твою жену похожа.
Копия! – хотел сказать Савва, но передумал.
– Пошли, обсудим.
Они вернулись в гостиную, налили в бокалы шампанского, Савва поднял свой.
– За успех безнадёжного дела?
Кеша воздел руки к потолку, выдул бокал, постоял с поднятыми руками, словно хотел обнять пустоту. Со вздохом опустил руки.
– Она безумно красивая! Но я к ним не пойду. У меня всё в шоколаде, работать никто не мешает, и подотчётен я только директору центра.
Савва рассмеялся, хотя в душу заполз червячок ревности. Помощница секретаря Совбеза действительно была очень красивой женщиной и безумно напоминала ему Лилию, поэтому обсуждать её облик не хотелось, и вообще заводить разговоры о сходстве не хотелось. Было в этом сходстве что-то неестественное, чему он никак не мог найти объяснение.
– Значит, откажешься?
– А ты?
Савва сел, глядя на пирамидку умсорика, ощущая лёгкую эйфорию.
– Наверно, пойду. Там другая перспектива… другие возможности.
Кеша вдруг опечалился.
– Хотя работать в Совбезе, наверно, престижно… С другой стороны, уходить из Сколково нет смысла, я там привык… и ребята хорошие.
– И компьютер мощный.
– Именно что.
Просто для тебя ещё не пришла пора перемен, подумал Савва, вспоминая походку Шаховой и сравнивая её с походкой Лилии. Обе женщины действительно были похожи, как родные сёстры-близняшки, но одна была пусть и постарше, но вызывающе женственна, чего нельзя было не заметить. Как там говорил поэт?
…что есть красота?
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота?
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Савва разлил по бокалам остатки шампанского.
– За огонь!
Кеша поднял свой бокал, хотя вряд ли понял, что имеет в виду приятель.
