Глава 24
Тьмутаракань
Переселение в другое человеческое тело, возможно, является одним из самых древних человеческих суеверий, глубоко вошедших в легенды, мифы, фольклор и мечты многих народов мира. В каждой стране есть истории о духах, ангелах и драконах, способных по собственной воле входить в человека и выходить из него.
Савва где-то читал, что очевидцы таких явлений умели входить в трансовое состояние, при котором сознание покидает тело и может свободно путешествовать в пространстве и даже видеть собственное тело со стороны, после чего и начинались описываемые ими внетелесные переживания. Самые драматичные из них были связаны с околосмертными впечатлениями тех, кто был объявлен мёртвым, но таинственным образом вернулся «с того света». Савва слышал об этом, но сам не переживал ничего подобного. И вот ему предоставили шанс «посмотреть на тот свет чужими глазами» и оценить его реальность.
Сначала он упал в бездну мрака!
Падение было недолгим, мрак по сторонам превратился в мчащиеся навстречу световые полосы, и спустя несколько мгновений этот немыслимо быстрый огненный тоннель вынес его внутрь мерцающего светового пузыря, напоминающего пещеру, заполненную светящимся туманом.
Тени заплясали вокруг, похожие на более тёмные дымные струи. На тело и голову обрушился целый каскад странных звуков и ощущений. Казалось, в каждый нерв, в каждую клеточку тела вонзились тонюсенькие иголочки, порождая волны сотрясений мышц всего тела, заставляя его шевелиться в поисках более комфортного состояния.
Мысли растеклись по всему объёму пещеры, потом собрались в один узел, и на Савву обрушился водопад знаний, которых он никогда не получал в жизни.
Чувства смешались.
Голову объяло нежгучее пламя, по спине, по груди, ногам, побежали струи мурашек.
Туман в пещере распался на клочья и пропал. Вокруг проступили ячеистые, светящиеся изнутри, янтарные стены помещения в форме купола.
Савва лежал, одетый в необычный перистый халат, на мягком лежаке, поднятом под углом в сорок пять градусов.
Напротив лежака на мозаичном полу стояли двое мужчин и молча разглядывали лежащего, с любопытством и настороженностью. Один был одет в странный комбинезон, отсвечивающий жемчугом, вздувающийся пузырями на предплечьях и на бёдрах, словно под материалом скрывались гипертрофированно накачанные мышцы. Второй носил нечто вроде римской тоги золотистого цвета, разрисованной ползущими по материалу светящимися спиралями и символами. У обоих были бледные, почти белые вытянутые лица с большими, широко расставленными глазами, у первого – фиолетовыми, у второго – янтарными, прямые носы, узкие подбородки и широкие скулы. Причёска первого напоминала рыцарский шлем со множеством выступов, у второго волосы поднимались серебристо сверкающим высоким ёжиком.
Несомненно, это были люди, но с массой мелких отличий и деталей, не сразу бросавшихся в глаза.
Водопад информации в голове Саввы осел пеной струек понимания. Он осознал себя сапиенсом по имени Делл, хотя и не потерял свою личностную идентичность как майор Савва Бекасов.
– Архангел… – выговорил он непослушными губами, глядя на серебристоголового.
Губы, глаза, лицо мужчины текуче изменились, изобразив целый букет оттенков чувств, главными из которых были участие и приветливость.
– Узнал.
– А меня помнишь? – так же многодиапазонно и текуче улыбнулся его сосед.
– Эппл… Беспут.
Мужчины засмеялись.
– Ну, а себя ты кем ощущаешь?
Савва прислушался к бегающим по телу токам, к пульсации крови-энергии в голове. Осторожно сел на лежаке, внезапно превратившемся в кресло.
– Я… Савва… Бекасов…
Шевелившийся под черепом «крот» второго «я» – Делла попытался стиснуть «я» Саввы невидимыми лапами, они схватились как борцы на татами, пытаясь подмять друг друга, но Савва оказался сильнее, «загнал «крота» в угол», погрозил пальцем: не шуми! ничего дурного я не сделаю!
Стоящие напротив поняли причину его короткого молчания.
– Савва? Или Делл?
– Савва, – проворчал он.
Шлемоволосый посмотрел на спутника.
– Кажется, ты в нём не ошибся.
– Прими совет, дружище, – сказал серебристоголовый. – Побыстрее разберись с генетической информацией Делла, чтобы не получить шок и не реагировать на наш мир как на причуды больного воображения. Мир Царцаха пространственно богаче и намного шире любых человеческих фантазий.
– Разберусь, – пообещал Савва, начиная осваивать чужое тело: подвигал руками, ногами, напряг мышцы, – тело понравилось, достаточно мускулистое, подвижное, сильное, хотя и с некоторыми странностями (иногда казалось, что у него не две руки, а две с половиной), – встал. – Где я?
– Тьмутаракань, – сыграл гамму улыбок Беспут, получивший это имя-прозвище ещё в молодости как сокращение двух слов: Бесстрашный Путешественник (память Делла сама выдала эту информацию, подчиняясь воле «наездника»).
Вспомнил Савва, мгновением позже, и значение слова Тьмутаракань. Вообще хозяева этого мира разговаривали на русском языке, но с необычным акцентом, образовывающим ореол «дополнительных» звуков и интонаций.
– Пограничная застава Царцаха, – добавил путешественник. – Пришлось бежать подальше от ищеек Следственного Комитета Службы Защиты.
Савва осторожно прошёлся по рифлёно-мозаичному полу, ощущая подошвами босых ног (пять пальцев, ногти, сорок третий размер, ничего лишнего) тёплую шелковистость материала. Поискал глазами тапочки, машинально, не думая о последствиях, и на ногах тотчас же сформировались из воздуха сандалеты, похожие на арабскую обувь с загнутыми носами.
Память Делла услужливо подсказала название обуви – домоступы и смысл процесса, сводящийся к слову «мыследел».
– Ох ты! – пробормотал он.
– Привыкай, – сказал Архангел, по непрерывно текучему лицу которого промелькнул каскад намёков на улыбку. – Наш мир имеет нецелочисленное количество измерений, больше трёх, но меньше четырёх, возможны необычные для вашего чувственного опыта и зрения эффекты.
– Я уже понял.
Привлекло сияние ячеистых стен помещения.
– Золото? – кивнул Савва на выпуклые края геометрически правильных шестиугольников.
– Янтарин, – качнул головой Беспут-Эппл. – В отличие от ваших ценностных ориентиров, у нас золото не в чести. Лёгкие металлы гораздо дороже – бериллий, алюминий, титан, хотя они имеют немного другие названия. Причём в чистом виде они не используются, можно изготовить любую вещь из керамитов.
– Нанотехнологии…
– Мимания.
– Как?
– Микроманипуляции. Другое название этих технологий – БОГ.
Савва кивнул. Аббревиатура БОГ означала – «без ограничений».
Из ячейки стены напротив Саввы высунулся на мгновение перламутровый шарик на тонком усике, похожий на человеческий глаз, спрятался в ячейку обратно.
Савва с любопытством оглядел ячейку, мигнувшую оранжевым лучиком. «Глаз» являлся одним из датчиков полностью автоматизированной системы обслуживания помещений и строений заставы вообще, но к ним надо ещё было привыкать. Психика гостя адаптировалась под непрерывное шевеление и мерцание интерьера медленно, то и дело напоминая гостю, что он – существо из другой реальности, причём – игровой.
– Есть хочешь? – спросил Архангел, наблюдая за ним.
Савва прислушался к телу хозяина-носителя.
– Пить…
– Я подготовлю рум отдыха, – сказал Беспут, делая шаг к стене и растворяясь в ней без следа.
Савва посмотрел на стену, размывшуюся на секунду в дымно-шерстистую пелену и тут же восстановившую рисунок ячей.
– Волшебство…
– Трансформ.
Архангел протянул руку к стене, вынул из неё прозрачный стакан с какой-то жидкостью, протянул Савве.
– Слэш, успокаивает.
Савва напился, бросил стакан в стену, и тот исчез.
– Где мы?
– Это операционный бокс, мы поместили тебя сюда на всякий случай, во избежание негативных последствий переселения. Не у всех переселенцев реакция на этот процесс спокойная.
– Были прецеденты?
– Не со мной, но были.
– Значит, я могу выйти отсюда?
– Ты не в изоляторе, придётся выходить в любом случае.
– Тогда вперёд.
– Уник.
– Что?
– На тебе сейчас автэк, иными словами – больничный халат с кучей датчиков состояния, надо переодеться.
– Как?
– Посоветуйся с Деллом.
Савва покопался в чужой памяти, постепенно обретая свободу действий. Хозяин не мешал, излучая дружеские чувства. Савва успокоил разбежавшиеся мысли, замер под оценивающим взглядом Архангела, провёл рукой по халату на груди, и автэк упал к его ногам грудой перьев, меняя цвет и форму, пенясь, как шапка мыльной пены в ванне.
Из-под кресла метнулось серебристое щупальце, ухватило «шапку пены» и убрало под кресло. Оно же вынесло объёмный пузырь ртути – по первому впечатлению, протянуло Савве. Руководствуясь подсказками Делла, он не слишком ловко начал навешивать на себя «ртуть», и бликующий жидким металлом свёрток сам собой развернулся по его фигуре ажурно-блестящим комбинезоном, плотно обтянувшим торс и плечи и свободно обнявшим ноги странными ребристыми «штанами».
Стена бокса выдавилась светящимся всплеском, вылепила из себя фигуру человека, превратившуюся в Беспута. Увидев «жидкометаллическую скульптуру» Саввы, он выдал каскад тающих полуулыбок, весело воздел руки к потолку.
– Мы прогрессируем?
Савва смутился, «вспомнил» особенности надетого костюма, небрежно похлопал себя по плечам, по животу, и уник, будучи универсальным трансформером, выдал одну из модных комбинаций одежды для мужского населения Царцаха – деловой слип, представляющий собой, на взгляд гостя, генеральский мундир с эполетами пополам с чешуйчатой кожей змеи и элементами циркового трико.
– Так лучше?
– О! – в один голос проговорили сапиенсы.
– Показывайте заставу.
Архангел сделал приглашающий жест, и в ячеистой стене бокса протаял фигурный проём выхода.
Савва смело шагнул в проём, углубился в коридор с «дышащими» стенами, который вывел всех троих в зал, уже знакомый Деллу как рум управления пограничной заставой, но совершенно не знакомый гостю.
Правда, особого впечатления на Савву ни зал, ни весь комплекс строений заставы не произвели. Во-первых, он понимал функциональное назначение форта, хотя пограничные заставы России, с которыми он был знаком, значительно отличались от царцахских. Во-вторых, память Делла успела провзаимодействовать с сознанием «наездника», и он знал, с чем имеет дело.
Весь комплекс состоял из шести строений разной формы, объединённых в пятиконечную звезду с центральным «штабом» и обнесённых мощной стеной с бойницами, напоминающей кремлёвскую.
Пять островерхих башен высились по углам пятиугольника. Шестая башня, высотой с десятиэтажный жилой дом где-нибудь на окраине Москвы, представляла собой красивый сросток кристаллов, который венчала «корона» верхнего сторожевого поста, оборудованного аппаратурой контроля за прилегающей к заставе территорией.
Из пяти краевых башен три являлись, по сути, ангарами для роботехники, летающей и бегающей, в одном из двух оставшихся располагалась энергостанция, в последней – бытовые комнаты и столовая.
Центральная башня вмещала комплекс Умника, зал управления, линию доставки, оружейную палату и спальни для пограничников.
Обслуживали весь комплекс заставы всего пять сапиенсов, из которых только командир отряда был из касты второго уровня – эрудированных, остальные пограничники – здесь их называли совершенно по-русски – крепостными, входили в низшую касту сервов.
Савва с интересом осмотрел все помещения форта, хотел было ознакомиться с оружейной палатой, но туда его не пустили.
– Нужен приказ о допуске, – заупрямился командир заставы по имени Стас; впоследствии оказалось, что это имя представляет собой аббревиатуру из двух слов: Старый Служака.
– Позже, – пообещал Архангел, не отходивший от Саввы-Делла ни на шаг. Было видно, что он присматривается к его поведению и анализирует соответствие своих впечатлений от действий Саввы на Земле.
Однако больше всего Савву поразила «горная» местность вокруг Тьмутаракани.
Ландшафт напомнил ему внутренности пористой губки, сплетённой из жил, кристаллов и морских полипов, образующих слоистые стенки ячеек-пор. Застава располагалась в одной из таких ячеек с довольно ровным дном площадью около двух квадратных километров, и к ней можно было приблизиться только сверху, из «космоса», сквозь дыру в сплошных зарослях Великого Мха.
Солнца с поверхности заставы – сапиенсы назвали его светозаром – практически никогда не было видно, и этот край, удалённый от Царцаха на пять тысяч лиг, или на двадцать пять тысяч километров, Савва невольно сравнил с российским Заполярьем, где по полгода не бывает видно солнца.
Удивляло, что суточные колебания света в этом мире не отличались от земных, хотя сапиенсы жили не на поверхности вращавшейся вокруг своей оси планеты, как Земля. Местное светило в центре гигантской пустоты, почти сравнимой по размерам с межгалактическим войдом земной Вселенной, не являлось звездой в полном смысле этого слова, а представляло собой очаг «горения времени», процесс которого шёл с периодическим затуханием. Поэтому здесь не существовало времён года, зато существовали времена суток, состоящих из минут и секунд, равных земным, а также утро, день, вечер и ночь. Не было только природных явлений, таких как приливы и отливы в водоёмах Земли, ураганы, тайфуны и грозы. Их заменяли орканы – воздуходувы, то есть потоки воздуха, выдуваемые из пор между жилами Великого Мха, землетрясения (точнее – мохотрясения), порождаемые оседанием жил и стеблей в глубинах Великого Мха, и электрические бури.
Два дня Савва потратил на изучение окружающего заставу ландшафта и даже прогулялся в сопровождении старожилов-пограничников по лабиринтам ближайших к Тьмутаракани Мёртвых Столбов. Именно оттуда, из пещер и проходов между «жилистыми» скалами, вылезали орды орков, намеревающихся напасть на Царцах и захватить как можно больше пленных, в основном – женщин, и тогда пограничники активировали весь свой боевой арсенал, отражали нападение и ждали, когда из метрополии прибудет помощь.
На третий день возбуждение переселенца немного спало, он освоился со своим положением и потребовал от хозяев объяснить ему цель переселения.
Собрались в центральном посту форта, кольцевой экран которого жил своей жизнью, показывая проходы в лабиринтах Мхов и опасные пещеры. За самыми обыкновенными пультами (такие существовали в центрах управления производствами и на Земле) сидели двое крепостных, одетых в зелёные с синим уники – чисто киборги, как называл их про себя Савва. Командир пограничников Стас в это время совершал облёт близлежащих Столбов, следуя много сот лет назад написанным инструкциям. Застава давно перестала играть роль передового защитного форта, однако её обитатели исправно несли свою службу, забытые теми, кто обязан был контролировать границы мира.
Савва оглядел собравшихся заговорщиков. Всего присутствовало пять сапиенсов, не считая Делла, носителя Саввы: Айбиэм (Айсберг Был Его Матерью) – телохранитель Архангела-Амазона, он сам, Беспут, деловар Сената по имени Вистрон и бывший сослуживец Делла, боевой мастер Коттин, массивный, чернолицый, обладавший впечатляющей мускулатурой и сверкающими льдом глазами. Савва уже знал, что мускулатуру в мире Царцаха можно было вырастить за пару сеансов биотрансляции, но, по отзывам самого Делла, Коттин всерьёз занимался спортом и поддерживал физическую форму без анаболиков.
– Где Кеша? – вспомнил Савва о своём приятеле; он задавал этот вопрос сразу после переселения, ему ответили, что Рудницкого благополучно пересадили в псисферу одного из соратников Архангела – учёного, и Савва успокоился, в суете и заботах забыв о Кеше.
По чрезвычайно подвижному лицу Архангела пробежала тень.
– Он пока не адаптировался.
– Не понял? – удивился Савва. – Что это значит?
– Он… нервничает.
– Требует относиться к нему как к гению, – добавил Эппл-Беспут с осуждением и одновременно с сожалением.
Савва помрачнел, отмахнулся от очереди орбов, к которым уже начал привыкать как к детали пейзажа.
– С ним это бывает. Я поговорю с Рудницким.
– Было бы здорово, если бы ты его успокоил, мы не хотим ограничивать его свободу.
– Где он?
– В Подцахье, в доме носителя. Мы можем доставить его сюда.
– Не нужно, это приведёт его в ярость, а когда Иннокентий возбуждён, разумные доводы на него не действуют.
Присутствующие обменялись говорящими взглядами.
Поначалу Савва думал, что родичи Архангела общаются между собой мысленно, однако ошибся, мыслесвязь в мире Царцаха по каким-то чисто физическим причинам была невозможна, они говорили так же, как говорят люди, хотя зачастую лица сапиенсов отражали их мысли так эмоционально, что слова не требовались.
– Ещё вопрос: эта программа… ангела-хранителя… Виктория Шахова… осталась в Москве?
Новый обмен взглядами, отражавший череду эмоциональных откликов, главными из которых были смущение и сожаление.
– Я не стал сообщать сразу… – огорчённо и с большой долей вины сказал Архангел. – Программа свёрнута.
– Прекрасно, она сделала своё дело. Значит, Виктория вернулась?
– Можно сказать и так. Файл программы хранится у меня на хроностопе.
– Где?
– Вы называете такие носители информации флэшками.
– Его… файл… можно восстановить? Вернуть физический облик?
Архангел озадаченно посмотрел на Беспута.
– Без проблем, – пожал плечами путешественник, – но зачем тебе это?
Савва сдержал резкий ответ. Тоска по Лилии вспыхнула вдруг с такой силой, что он едва не застонал.
– Мне… не хотелось бы… объяснять.
– Виктория – материальная копия твоей подруги.
– Что?!
– Ты этого не знал? – удивился Беспут. – Я имел в виду, что Архи скопировал физический облик защитной программы с облика ВерЛюбы, подруги Делла. Мог бы заглянуть в его память.
Ошеломлённый известием Савва пожевал губами, не сразу приходя в себя.
– Я не хотел копаться в личном…
«Благодарю», – пробился в сознание бестелесный голос Делла.
– Ты её увидишь, – добавил Беспут. – Она член нашей команды и скоро присоединится к нам.
– Не надо! – вырвалось у Саввы. Он поймал взгляд серебристоголового, выражавший колебания и сомнения, понял, о чём думает главный инициатор его появления в мире Царцаха, постарался вернуть себе уверенный вид. – Извините, я просто взволнован. Виктория похожа на мою жену, Лилию…
– Это была моя задумка, – огорчённо признался Архангел, – не совсем правильная, как оказалось, прости меня. Вернуть твою жену в полном физическом варианте я не смогу, носитель будет похож, но не идентичен, особенно – в области психики и памяти.
– Не надо… никого… возвращать. Я бы хотел встретиться… с Шаховой.
– Мне кажется, это можно устроить, – сказал путешественник. – Мы можем переселить её к ВерЛюбе, если она, конечно, позволит. Делл, как ты думаешь?
Савва дал волю носителю.
– Не знаю, – ответил Делл, – возникнет непредсказуемая ситуация.
Савва его понял. Сапиенс подумал о возможности конфликта между ним и гостем, поскольку обоим нравилась одна и та же женщина. И ещё неизвестно, как бы себя повела ВерЛюба, кому отдала бы предпочтение.
– Вопрос закрыт, – сжал зубы Савва. – Что ещё вы хотели мне сказать?
На лицах присутствующих снова отразилась гамма чувств, переживаемых ими на уровнях глубинной психики.
– Вас стёрли, – виновато произнёс негроид Коттин.
– В каком смысле? – не понял Савва.
– В прямом, – сказал Беспут.
– Команда Виктории успела переправить вас к нам, но не смогла уберечь ваши носители. Отряд СНОС уничтожил катер вместе с вашими телами.
Савва сглотнул, посмотрел на Архангела, но в глазах сапиенса не было улыбки, только сожаление, печаль и сочувствие.
– Вот, значит, как…
– Мы не успели усилить программу защиты, прости.
– Значит, я не смогу вернуться?
– Почему? Сможешь… в другое тело.
Савва бледно усмехнулся.
– Очень оптимистично. Кеша знает, что потерял… носителя?
– Ещё нет.
– Вас ожидает ураган чувств.
– Мы понимаем. Но, может быть, он не захочет возвращаться?
– И жить всё время в чужом теле?
– Можно предложить ему биос.
– Что?
– Искусственное тело, ни в чём не уступающее живорождённому. Да и тебе тоже.
– Спасибо, я подумаю. Но вернёмся в тему. Ради чего вы меня выдернули из моей реальности?
– Кое-что тебе уже сообщила Виктория, – сказал Архангел. – Ваша земная жизнь представляет собой сложную программу, которую мы можем корректировать. Но в последнее время этот процесс из-за вмешательства оператора Самсунга…
– Самого Совершенства, – криво усмехнулся Савва.
– Так он себя величает, – ответно усмехнулся Архангел. – Да и родовое имя тоже претендует на генетическую особенность линии. Самсунг – это аббревиатура…
– Самый Совершенный Ум…
Архангел сокрушённо поиграл лицом.
– Извини, иногда я забываю, что Делл уже сообщил тебе детали нашего мироустройства. Итак, обещаю не отвлекаться. Да, мы можем корректировать земную…
– Минуту! – поднял палец Савва; его вдруг обдало жаром от пришедшей на ум мысли. – Если вы можете корректировать события в нашей реальности… нельзя ли вернуться во времени назад и не допустить гибели мой жены?
По лицам присутствующих пробежали резонансы чувственных переживаний.
Беспут покачал головой.
– Время – заданный параметр для вашей метавселенной, его нельзя отмотать назад и поменять базовые условия программы, иначе начнутся сбои и разрывы игрового объёма. К тому же любое вмешательство в базовые принципы игры пресекается Умником.
Савва кивнул.
Умником сапиенсы называли БСМ – Большую Счётную Машину, а по сути – глобальную компьютерную сеть Царцаха, которая и поддерживала игру.
– Значит, Лилию мы не спасём.
Архангел красноречиво развёл руками.
– Может быть, для людей мы и ангелы… равно как и бесы… но не боги, свободно меняющие физические и этические законы.
– Зачем я вам нужен?
– Самсунг решил не только откорректировать движение вашей цивилизации к совершенству, но изменить те самые базовые установки, на основе которых творец игры…
– Империл?
– Император Иллюзий… да… на основе которых Империл создал игровой объём, то есть вашу метареальность, что и доказал ваш гениальный приятель. Надо остановить Самсунга. Или в крайнем случае ограничить. Иначе ваш разум ждёт чёрная дыра деградации и всеобщего уничтожения.
– Остановить… ну, разумеется, это единственное решение. Почему же вы сами не можете остановить его?
Лицо Архангела стало удручённо-сконфуженным.
– Если быть предельно откровенным, население Царцаха потеряло двигающую вперёд пассионарность. Мы живём по инерции. Никто не хочет исследовать Вселенную. Во главу угла поставлены принципы получения удовольствий, что отразилось и на вашей реальности: «бери от жизни всё!» – и развлечений. Но это отдельная тема для беседы. Мы хотим просить тебя помочь ограничить Самсунга… вашими, человеческими, методами.
– Почему именно меня?
– Потому что ты профессионал-воин, у нас таких мало, а те, кто ещё остался, не сочувствуют нам.
Савва помолчал, краем глаза ловя прогуливающегося по залу кота, у которого менялось количество ног и форма тела. Известие о собственной гибели (потеря тела по сути и означала гибель личности) его не особенно расстроило. Он был готов к такому повороту событий, хотя и не стремился умереть «смертью храбрых». И даже невозможность вернуться в родное тело и в родную среду не привела к шоку и не обескуражила. Это можно было пережить. Но вот жить как раз и не хотелось после гибели жены, и не было видно ни одной женщины, которая бы её заменила.
– Ты один? – посмотрел он на собеседника.
– Что? – не понял Архангел.
– У тебя есть любимая женщина?
Сапиенсы обменялись озадаченными взглядами.
– Мы не живём с женщинами ради потомства…
– Я не об этом. У тебя есть любимая женщина?
По лицу Архангела метнулись вибрации разнообразных эмоциональных состояний от смущения и недоумения до упрёка и укоризны.
– В общем-то… нет.
– Я так и думал. Нет смысла продолжать выяснение ваших жизненных принципов, вы не знаете, что такое – смерть любимого человека.
– Ты… отказываешься?
Савва мрачно усмехнулся, убеждаясь в правильности своей оценки «неполноценности ангелов». Они жили и относились к близким иначе.
– Пока думаю. У этого вашего соперника есть команда соратников? Телохранители? Связи в спецслужбах?
– Есть, – подтвердил Беспут.
– Как вы собирались добиваться цели? Самсунга нужно либо уговорить, либо изолировать, либо вообще убить.
– Уговорить не удастся, – сказал Архангел. – Я пытался.
– Изолировать, наверно, тоже не получится, – добавил Коттин.
– Убить?
– Это совершенно крайняя мера… – начал Вистрон.
– Но вы хотите остаться живыми? Или будете прятаться на заставе всю оставшуюся жизнь?
Компания «поговорила» между собой вибрацией лиц.
– Понимаешь, никто из нас не пойдёт на…
– На мокрое дело.
– Н-ну да… Во-вторых, Самсунга прикрывает Служба Защиты с огромным ресурсом. У нас такого нет. Нейтрализовать же всю Службу…
– Нереально! – закончил Беспут.
– Прекрасно! Вы затеваете заведомо безнадёжное дело и верите в успех?
– Мы надеемся на тебя, – с неожиданной робостью проговорил Беспут. – Ведь ты поможешь?
И Савва не смог найти возражений в ответ на эти слова, полные ожиданий, надежды и веры.
