Глава 1
Интродукция

Ицах отодвинулся назад и вниз, покрываясь туманной вуалью. Стало видно, что он располагается на колоссальной, прозрачно-голубой, вспыхивающей опаловыми искрами сфере. Примерно так бы выглядел земной остров посреди океана, будь сама Земля сплошной водяной каплей. Кое-где на дымчато-размытой поверхности сферы виднелись сложнейшие материальные образования, состоящие из пересечений разных геометрических форм, и громадные горные массивы неопределённых очертаний.

На горизонте сферы, называемой Метцах, появился серебристо-чёрный паучок, превратился в сверкающую драгоценными камнями многолучевую «морскую звезду».

Гость, наблюдавший трансформацию пейзажа, сосредоточился на «звезде» и оказался внутри неё. Это был замок Независимого Оператора метареальностей по имени Диаблинга, пригласившего в гости коллегу по иезоду контроля Гиперсети по имени Ювинга. Оба исполняли обязанности контролёров одного из уровней Гиперсети, хотя давно догадались, что являются «живыми» программами, подчинёнными замыслу Создателя, но приняли условия Игры и с удовольствием корректировали метажизнь реальностей нижних уровней, образующих систему инвариантов сущего. На их деятельность было наложено ограничение в виде префактического принципа обратной связи, что делало их зависимыми от воли Господина, называемого Выразителем Несогласия с Первозамыслом, но они были вполне самостоятельны в вопросах решения судеб нижних слоёв Гиперсети и довольствовались этим.

Разумеется, Ювингу ждали, иначе защитные системы замка Диаблинги не пропустили бы гостя, несмотря на его статус. Поэтому вышел он из «струны» виртуального движения непосредственно в главном гостевом зале замка, своеобразной гостиной, существующей одновременно в разных пространственных измерениях Метцаха. Эта гостиная служила также и модулем иезода, откуда оператор Диаблинга забавлялся тем, что «гонял» по границам метареальности ниже уровнем операторов этой реальности, заставляя их устранять возникающие спонтанно дисгармонии, бифуркации, неустойчивости и волеизъявления психики существ, обитающих в метареальности.

Гость с любопытством осмотрел гостиную, которая в настоящий момент представляла собой великолепный каньон, по дну которого извивалась голубая лента реки. Солнце стояло достаточно высоко, и величественные слоистые стены каньона были видны на всю его глубину, до галечных речных берегов.

С одного из склонов каньона посыпался на дно поток камней, порождая дробное гулкое эхо.

Кто-то засмеялся.

Ювинга оглянулся.

На соседней скале стоял хозяин замка, похожий на ожившую металлическую статую, и смотрел на гостя. Оба они – с виду люди с текучей – в пределах формы человеческого тела – наружностью, были похожи друг на друга впечатляющей мускулатурой и классическими, геометрически правильными абрисами лиц, но если Диаблинга не имел волос на лобастой голове и предпочитал коричнево-чёрную гамму внешней одежды, по сути – лучистой энергетической субстанции, то на голове Ювинги красовалась замысловатая причёска из серебристых волос, и он больше тяготел к золотисто-оранжево-красной цветовой гамме.

– Земля? – повёл подбородком гость на склоны каньона.

– Шестая метареальность, – кивнул Диаблинга.

Разговаривали они мысленно, хотя генерируемые ими мыслеформы звучали в сфере мыслеобмена как произнесённые вслух.

Каньон исчез. Зал гостиной замкнулся гнутыми, ребристыми, ажурными стенами, купол потолка засветился опаловым свечением, посреди зала соткалась из воздуха необычной формы конструкция – кожистое яйцо, обвитое спиралями выпуклых геометрических узоров и лепестков с нишами. Это была проекция иезода контроля, хотя сам иезод находился в миллионах лиг отсюда, на поверхности мира Ювинги – Ицаха.

Вокруг яйца одно за другим выскочили из пятнистого, зелёного с чёрным, пола кресла, столик из прозрачного материала, напоминающего искрящийся хрусталь, на столик опустилось блюдо с напитками и фруктами, многие из которых напоминали земные.

– Присядем, – пригласил гостя хозяин.

Кресла скользнули к ним, бережно приняли седоков.

Ювинга налил себе в кристаллический бокал фантоника: сосуд наполнился фиолетовой искрящейся пеной. Диаблинга предпочёл тёмно-рубиновый слэш, вскипающий дымными фонтанчиками.

– Слушаю тебя, брат, – сказал гость, поднимая бокал. – Надеюсь, ты оторвал меня от важных дел не ради философской беседы о смысле жизни?

– Смысл жизни мне недоступен, – усмехнулся Диаблинга, пригубливая свой напиток и цокая языком. – Превосходный вкус! Хотя и смысл смерти мне не понятен в абсолюте. Наш Создатель явно сам не знал, что такое смерть – наказание, возмездие или награда. Как ты думаешь, он карает нас или добивается справедливости? В то время как мы служим Его замыслу верой и правдой.

– Нас карают только те боги, которым мы поклоняемся.

– Но ведь кара и награда – не одно и то же?

– Всё в мире относительно, – пожал плечами Ювинга, – смерть в том числе. Но я просил бы перейти к делу, у меня действительно мало времени.

– У кого его много? Разве что у Вечности. Но ты прав, нет смысла философствовать накануне очередной бифуркации в Гиперсети. А она грядёт.

Ювинга тоже сделал глоток. Во рту зашипело, струя щекотливого сотрясения пронзила пищевод, разбрызгивая нашатырную свежесть со вкусом ягод таманика по всем сосудам. Захотелось бросить вызов кому-нибудь, и в особенности – Господину, опиравшемуся больше не на разум и знания, а на страсти и эмоции. Но Ювинга сдержал порыв, хотя подумал, что когда-нибудь он не устоит перед соблазном восстать.

– Есть предпосылки?

– Я их вижу.

– Уровень?

– Шестой, Метагалактика в периоде интенсивного аллогенеза, жёлтая звезда Солнце в периоде обслуживания социума на планете Земля. Ты давно туда не заглядывал?

– Два сезона точно.

– Обрати внимание. Социум кипит, войны сотрясают не только пространство, но и психику, коллективное бессознательное разрывается на фрагменты, что усугубляет процесс сильнейшей стагнации исторической памяти. Но меня больше интересует самое большое государство Земли – Россия.

– Чем же?

– Русский этнос больше всех настроен на создание сильных операторов, Персон Воли и Фигур Влияния, и есть признаки того, что такой оператор вот-вот появится.

– Почему это тебя взволновало?

– Не то чтобы уж, но игровая программа любого уровня не должна бунтовать, исполняя команды оператора высшего уровня, в данном случае – моего ставленника.

– Для тебя это проблема?

– Ты же знаешь моё отношение к проблемам.

– Если проблему можно разрешить, не стоит о ней беспокоиться, так?

– Если она неразрешима, беспокоиться о ней бессмысленно. – Диаблинга сделал большой глоток, зажмурился, передёрнул плечами. – Пробивает насквозь, однако… Короче, я подумываю об активации СККО и спуске программы в нижние уровни Сети.

– Разве ты её не запустил? – с недоверием поднял бровь Ювинга.

– Я запустил ПСП. Но ты же знаешь, игровую зону Земли корректируют операторы пятого уровня, а у них возник спор. Один стоит за слабый императив, оставляющий шанс естественному развитию событий, второй за более жёсткий вариант.

– Насколько мне известно, ПСП на земном уровне уже работает. Медицина, культура, язык – упрощаются, ТВ, Интернет, гаджет-технологии – усложняются, что способствует контролю. Чего ты хочешь ещё?

– Ускорить процесс развития человечества. Лучшие умы, к счастью, не дотягивающие до уровня Фигур Влияния, уже создали своё игровое пространство – Интернет, слабенькое подобие наших игровых пространств, на очереди нанотехнологии, которые открывают возможность селективно воздействовать на определённые этнические группы, климатическое оружие, геофизическое воздействие, но этого мало, нужен толчок, который ускорил бы прогресс, – Диаблинга допил слэш, глаза его почернели, – а вместе с ним и завершил бы процесс глобального управления цивилизацией.

– Как ты собираешься это сделать?

– Скину оператору земного иезода корректирующую программу, начну с ликвидации зависимости человечества от природных ресурсов – нефти, газа, каменного угля. Пора переводить энергетику на уровень термояда. Жаль, что мы не можем вмешаться в жизнь нижних слоёв Сети персонально и вынуждены корректировать реальность с помощью подконтрольных систем – вещей, самих людей, технологий, социальных революций. А так было бы славно – спуститься вниз и навести порядок! Нет же, и над нами, как дамоклов меч, висит Искон!

– Протокол ограничений создан не нами.

– Абсолютно ненужная вещь!

– Иначе мы наломали бы дров, – покачал головой Ювинга.

– С благими намерениями? – надменно выпрямился Диаблинга.

– Ты забыл, чем устлана дорога в ад?

– Эта формулировка не для нас.

– Для всех живущих. Прими дружеский совет: проконсультируйся с тем, кто стоит над нами. Я чувствую дискомфорт в ситуации, но не понимаю, насколько велика угроза коррекции. Кто из операторов земной метареальности жаждет ускорить процесс? Самсунг или Амазон?

– Первый. – Диаблинга скривил губы. – Само Совершенство… как он себя величает. – Оператор Метцаха медленно выдохнул, глаза его начали светиться. – Впрочем, второй недалеко ушёл, называя себя Архангелом, целуй его душу!

Ювинга улыбнулся.

– Знали бы они, на каком уровне обитают Ангелы. У твоего Совершенства есть игровой оператор?

– Конечно, есть, полковник Петров, Главное управление МВД России. Самсунг трусоват, несмотря на жёсткую риторику, в земную зону не полезет, спустит матрицу ПСП. Уже спустил.

– Я плохо знаю особенности земной игровой зоны, однако… не торопишься ли ты?

– Возможно, я и в самом деле перегибаю палку, как выражаются русские на Земле, но уверен, что оценил ситуацию верно. Мне не нужна Фигура Влияния в России, способная изменить всю игровую конфигурацию их уровня.

– Насколько мне известно, гиперслой Земли был создан как испытательный полигон именно для исследования вариантов взаимодействия волевых операторов. Почему ты опасаешься появления ещё одного?

– Волевых операторов там достаточно: политиков, бандитов, террористов, убийц, – но все они легко поддаются контролю и манипулированию, а Персона Воли с экстравозможностями вряд ли потерпит контроль.

Ювинга допил тоник, не меняя выражения лица.

– Тебе говорили, что ты – копия Господина?

– В каком смысле? – Диаблинга пришёл в себя, хотя глаза оператора ещё продолжали шататься.

– Он тоже не терпит Персон Воли, не поддающихся контролю. Возможно, именно поэтому люди Земли называют его дьяволом.

Диаблинга пренебрежительно покачал пальцем.

– Оценки подпрограмм меня не волнуют. Хотя хочется услышать совет друга: какую дополнительную ПСП спустить в иезод земного контроля? Мягкую или жёсткую? Нейтрализовать угрозу волевой опухоли или посмотреть, что сделает Самсунг?

Ювинга положил в рот ломтик хамсы.

– Я не люблю давать советы, брат. У тех, кто им следует, появляется возможность обвинить дающего в ошибке. Я уже дал совет – найди консультанта поопытней. Но на твоём месте я бы не торопился с коррекцией земной реальности. Во всяком случае – до появления Фигуры Влияния.

– Будет поздно.

– Не знаю. Дай свободу Самсунгу, он ответит за всё.

Диаблинга рывком поднялся – текучий жидкий металл внутри фигуры человека, исчез и появился через несколько мгновений, уже определённой формы, с лицом телесного цвета и проваливающимися «внутрь себя» глазами. Но стыла в них не обида или неприязненное высокомерие, а задумчивость.

– Благодарю за советы, брат.

Зал приёма гостей снова превратился в каньон, уходивший, казалось, в бесконечность. Над ним пролетела птица, почти не шевеля роскошными огромными крыльями. С небес донёсся орлиный клёкот.

Ювинга встал, дружески протянул руку коллеге, кинул взгляд на птицу и усилием мысли воспарил над скалами, вылетел за пределы гостиной. Ещё раз, более внимательно, оглядел фрактально-безукоризненную «медузу» владений Диаблинги. Однако на этот раз она показалась ему мрачновато-зловещей, источающей флюиды угрозы и недовольства. Впечатление было такое, будто в замок вселилась некая сущность, которой не нравилась нерешительность хозяина, ищущего оправдания своей активности в нижних слоях Гиперсети. И, возможно, это было следствие посещения Метцаха самим Господином, остро реагирующим на поведение созданных им подпрограмм – живых обитателей метареальностей.

Вокруг тела Ювинги соткалось полупрозрачное облако несущего модуля, замок Диаблинги отодвинулся, превратился в паучка на безмерной сфере Метцаха. Затем сфера иной реальности, в которой источником энергии являлся процесс инфляционного расширения времени, повернулась и прыгнула навстречу, всасывая в себя модуль с пассажиром, и Ювинга оказался над немыслимо сложным городом со множеством вычурных башен. Это было место обитания Ювинги, живущего в реальности гораздо более высокого порядка, нежели земная метареальность, хотя и его вселенная не была абсолютно независимой, представляя собой один из слоёв Гиперсети.

Сосредоточившись на цели перехода, он заставил модуль двигаться быстрее и в состоянии «луча света» пересёк Ицах, пока не вонзился в свой замок, не менее совершенный и красивый, чем «медуза» Диаблинги.

Зал для приёма гостей был наполнен полутьмой и невидимым кипением тонких энергий, создающих впечатление таинственного многомерного бытия, доступного лишь существам с таким же многомерным восприятием. Под давлением мысли хозяина это невидимое нечто всколыхнулось и породило сияющую даль, почти мгновенно распавшуюся на удивительный мирный ландшафт: зелёные кущи, цветущие луга, величественные реки, цепи гор с белыми сверкающими вершинами, синее небо и две округлых глыбы в его глубине – спутники планеты, давшей материнскую – первородную матрицу для программирования Гиперсети.

Над зелёным ковром лесов возник невесомый золотистый мост, уходящий на горизонте в небесные пространства. По нему мчались странные экипажи наподобие того, что принёс Ювингу к дому, хотя пассажиров внутри полупрозрачных стремительных капсул видно не было.

Ювинга, склонив голову к плечу, полюбовался пейзажем, движением бровей убрал его, возвращая залу прежний вид, и подошёл к опрокинутой ажурной чаше, внутри которой тлел клочок тумана; это была проекция кокона иезода контроля, отличавшаяся от той, что стояла в гостиной Диаблинги, только формой. Оба могли оперировать программами подконтрольных уровней Сети, не перемещаясь в операционную зону самого иезода, называемую Всевидящим Оком.

«Откройся!» – мысленно приказал Ювинга.

Светящийся клуб тумана в коконе проекции вскипел, за несколько мгновений соткал из ничего трон контроля, и Ювинга занял его, привычно терпя прикосновения эффекторов, одевающих тело и голову в гиперслой игровой консоли. Ювинга почувствовал себя впаянным, как пчела в янтарь, в сферу непреодолимой силы, способной творить чудеса.

Кольцо тумана перед ним превратилось в разворачивающийся тоннель, в который он выпал вместе с троном управления, и спустя мгновение оператор вылетел из тоннеля в бесконечное пространство, пронизанное красивой светящейся вуалью. Это была сетчато-волокнистая структура Метавселенной, давшей приют цивилизации шестого уровня – человеческой, обитавшей на планете Земля.

Мысль Ювинги оживила Метавселенную, по сути представлявшую собой виртуальную игровую реальность Гиперсети. Спирали и волокна гигантской системы, состоящие из галактик и звёзд, поплыли навстречу. Одна из них заняла всю видимую полусферу перед глазами оператора, начала увеличиваться, распадаться на скопления галактик, пока не осталась одна галактика – Млечный Путь, названная так людьми, обитателями планеты, двигающейся по орбите вокруг жёлтой Звезды – Солнца.

Вид галактики подействовал на Ювингу завораживающе. Большим эстетом он себя не считал, но потратил не одну минуту на чуть ли не мистически-восторженное созерцание многорукавной звёздной системы, подумав, что Создатель Гиперсети всё же обладал талантом художника, создав такие совершенные с эстетической точки зрения объекты.

Галактика помчалась навстречу, распадаясь на звёзды, пока перед взором оператора не возникла звезда, вокруг которой поплыли шарики планет и хвосты астероидов. Ювинга нашёл Землю, «прыгнул» к ней, привычно развернул планету в «бабочку», одно крыло которой представляло поверхность Земли со всеми материками и океанами, второе – развёртку внутреннего строения планеты.

Первое крыло ринулось навстречу, расползаясь пятнами зелени, морской сини и коричневых горных цепей.

Ювинга окинул взглядом застывшие в воздухе самолёты, остановившиеся потоки машин на дорогах и улицах городов, толпы пешеходов. Так выглядело игровое пространство метареальности, поддерживаемое базовой программой развития Гиперсети. Ювинга находился вне этого пространства и не зависел от него, поэтому мог свободно останавливать время Земли – всю программу – и вообще выключать терминал управления. Хотя жители Земли эти остановки не ощущали, подчиняясь законам метареальности. Лишь редкие личности с большим метафизическим потенциалом осознавали своё положение и могли вмешиваться в программу – те, кого Диаблинга называл Персонами Воли и Фигурами Влияния. Тогда возникали локальные трансфузии – разрывы реальности, которые надо было «сшивать», чтобы уровень Сети не разрушался полностью. И занимались этим Высшие Геймеры – одиннадцать сущностей в иезоде контроля, старшими среди которых были Диаблинга и Ювинга.

Поскольку он давно не интересовался программой шестого уровня, на изучение ситуации на Земле и, в частности, в России пришлось потратить какое-то время.

Ювинга пропустил через сознание поток информации, сосредоточился на выявленных фигурах роста, способных преодолеть программный барьер, задумчиво пролистал их персональные характеристики.

Таких людей было немного, всего пять, причём во властных структурах России они не засветились, все занимали довольно скромные служебные должности в производственных центрах и узлах обслуживания программы. Но потенциал их был велик.

Ювинга пробежался по другим континентам Земли, отмечая «пси-опухоли» критических отклонений, и спустился в иезод пятого уровня, операторы которого непосредственно вели программу шестого слоя – вместе с Землёй.

В коконе управления иезода сидели три оператора.

Ювинга выбрал того, чьё имя звучало как Амазон – Арбитр-Мажор Зоны, хотя отзывался он и на короткое Архангел, несмотря на столь многозначительный псевдоним. Вряд ли Архангел понимал, что он тоже контролируется операторами выше уровнем, зато вполне мог вмешиваться в игровую программу, создающую Вселенную людей.

Внедрившись в его психику, Ювинга полистал «файлы» памяти оператора, занятые информацией о поддержке пассионарности России, поразмышлял над его планами и решил слегка подкорректировать их. Захотелось подтолкнуть несколько «пси-опухолей» русского этноса к самореализации, они вполне были готовы подняться выше своего уровня и стать Фигурами Влияния. Личностные параметры некоторых подпрограмм «светились» в диапазоне «божественных заповедей» и выглядели симпатично. Ювинга не прочь сам был бы иметь таких друзей.

Решено, подумал он, мимолётно представив озабоченную физиономию Диаблинги и улыбнувшись, посмотрим, что получится…