Глава 12
Женщина перевела взгляд на него, а руки мои неспешно, чтобы не привлекать внимания резкими движениями, изготовились к стрельбе за долю секунды до того, как в ладони впечатались холодные рукояти пистолетов.
Выстрелы прогремели резко и неожиданно. С трех шагов не промахнуться, стреляю в головы, не люблю неспортивных подстав с бронежилетами, что вообще-то нечестно.
Автоматчики рухнули с размозженными черепами, старший вскрикнул:
– Ты что делаешь!
– Тружусь, – ответил я, – как пчелка-трутень. Или шершень.
Выстрелы из двух пистолетов грянули, как один. В его почти медном лбу возникла широкая дыра от двух пуль, темно-красная струя выплеснулась мощно и коротко.
Женщина с двумя старшими дочками дернулась, все повернулись в мою сторону, только младшей все фиолетово, играет с зеленым, как жабка, зайчиком.
Я сказал уже резко:
– Всем не двигаться! Можете пока почитать книжки.
Дверь распахнулась, я выстрелил в возникшего в коридоре мужика с автоматом наперевес, подбежал ближе, быстро-быстро сканируя взглядом стену и потолок.
В коридоре две бегущие голубые тени, ближе к распахнутой двери остановились и начали быстро обмениваться условными знаками спецназа.
Я сдвоил кулаки и дважды выстрелил сквозь пенопластовую стену, а затем, высунувшись из дверного проема в коридор, добавил по контрольному в головы. У одного через плечо подсумок с гранатами, я торопливо ухватил, какие тяжелые, и, вернувшись в комнату, захлопнул за собой дверь.
Все четверо смотрят на меня вытаращенными глазами, только у женщины на лице испуг, а в глазах ее старшей дочери лютая радость и свирепость.
– Там их много! – крикнула она.
– Уже меньше, – ответил я.
– Как ты пронес пистолеты?
– Вручили на входе, – сообщил я. – Для красоты.
В сумке гранаты мощные, раньше такие назывались противотанковыми, но сейчас не всякую пехоту свалит, если та в защитных костюмах эпохи хай-тека.
Выглянув в окно, отметил, что у подъезда остановился роскошный лимузин, но там уже заволновались, услышав выстрелы, шофер выскочил и распахнул дверцу, глядя с ожиданием на входную дверь.
Оглянувшись на выход в коридор, я выдернул кольцо из одной гранаты, потом из другой, просчитал до трех и бросил обе, целясь в капот автомобиля. Успел заметить, как из здания выскочили трое, один из них солидный господин в сером костюме, двое парней с автоматами.
Досмотреть не успел, чувство опасности остро кольнуло сзади в шею. Развернувшись, открыл огонь по двери, как раз начала распахиваться, там двое с короткоствольными автоматами, тут же задергались под ударами тяжелых пуль.
– Оставайтесь на месте, – велел я женщинам. – Лучше спрячьтесь вон за тем диваном!.. Там на столике журналы мод.
Ответить не успели, я выскочил в коридор, уже зная, что там никого, пробежал до лестницы. Внизу крики и ругань, швырнул через перила одну за другой две гранаты, не забыв выдернуть кольца, а когда грохнуло, сбежал на полпролета вниз, выстрелил несколько раз во все, что движется, шевелится и может шевельнуться.
Не успел вслушаться, как сзади прогрохотала очередь, пули с визгом прошли над головой и покрошили стену.
Я пригнулся еще сильнее, что-то идет не так, хреновый из меня тактик, про стратега вообще лучше молчать, меня все-таки зажали, что хреново, их пятеро или даже больше профессионалов, все с автоматами, а бьют точнее и дальше, чем мои пистолеты. И тут уж количество пуль роли не играет…
Я вздохнул, сосредоточился, лестничную площадку помню хорошо, а она шагах в десяти отсюда… Сцепив челюсти, переход ударит, помню, я вообразил портал, вдвинулся, как только тот возник.
Передо мной шагах в пяти спины пятерых орлов, скорчились за парапетом, один в костюме элитного телохранителя как раз говорил в приказном тоне:
– Громобой, выдвигайся вдоль стены. Да, мы ждем его здесь.
Чем-то я себя выдал, тенью или запахом, двое начали оборачиваться, а я, все еще ускоренный, хоть и слабый, как полуутопшая мышь, выставил перед собой пистолеты и нажал на скобы.
Тяжелые пули с магниевыми наконечниками разнесли им головы, словно стреляю в упор по переспелым арбузам. Оставшиеся трое развернулись как ужаленные.
Я стрелял и стрелял, но один успел выпустить очередь, целясь в меня, однако моя пуля ударила ему в горло на долю секунды раньше, а над моей головой вжикнуло, даже волосы дернуло, будто пытается стричь неумелый парикмахер.
Перепрыгнув через их тела, я ринулся вдоль коридора. С той стороны стук подошв, я выстрелил в тот момент, когда из-за поворота только начал появляться мужчина с автоматом в руках, и обе пули ударили ему в грудь.
Третью я засадил в череп, толкнул дверь знакомой комнаты и вбежал… едва не напоровшись на очередь из автомата в руках Леонтии. Она держит его неумело, но со злой решимостью в лице, взвинченная и злая, как кобра.
– Ты чего? – вскрикнул я. – Я же сказал, посидите, книжки почитайте… Вон журналы мод… или только порнуху смотришь?
Средняя дочь слабо нявкнула из своего угла:
– Что там?..
– Посидите еще малость, – сказал я. – Этот этаж чист. Пройдусь до низу и вернусь за вами.
Из-за дивана приподнялась голова их матери, было видно по ее движениям, что нажимает на макушки средней и младшенькой, не давая им подняться.
– А что… там?
– Там? – удивился я. – Там ничего. Ничего интересного, в смысле. Суета сует, как говорят философы, но им лишь бы поговорить.
Старшая сказала быстро:
– Думаешь справиться со всеми?
– Одной левой, – заверил я и добавил: – ногой. Ждите! И не высовывайтесь.
Закрыв за собой дверь, я спустился на этаж ниже, из-за балюстрады доносятся злые голоса и команды, а у меня только три гранаты, выдернул из одной чеку, швырнул через голову, не глядя, через пять секунд внизу грохнул взрыв, раздались крики и стоны раненых.
Не желая рисковать, я бегом поднялся наверх, в коридоре трупы в лужах крови, на стене красные потеки, дверь прострелена в полудюжине мест.
В комнате из-за спинки дивана поднялись две головы с вытаращенными глазами, я сказал натужно бодро:
– Все, выходим!.. Держитесь за моей широкой спиной ботана. Интеллигенция на марше…
Женщина ухватила младшую на руки, старшая крепко держит среднюю, спросила быстро:
– Что, они все…
– Может, – ответил я, – и не все. Потому не отставайте.
За стенами чисто, только на третьем этаже увидел две притаившиеся синеватые тени, тщательно прицелился и выстрелил трижды, вогнав шесть пуль и добавив по две уже в упавшие на пол.
Старшая дочь вытаращила глаза.
– Зачем?
– Не люблю соперников на ваше внимание, – сообщил я скромно.
Она выпалила:
– Это их повар и его помощник!
– А-а-а, – сказал я, – вот чего прячутся. Хороший повар?
– Не очень…
– Тогда не жалко, – ответил я. – Эволюция совершенствуется методом отбора лучших.
Она искривила губы.
– Это вы лучший?
Я сказал веско:
– Нужна тотальная зачистка, дабы не. А то как бы!.. Потому и вот. Да и вообще… не отставать, не играть по дороге, куклу не ронять, она деньги стоит.
Пахнуло холодом, я замедлил шаг, всматриваясь и вслушиваясь, не сразу ощутил, что засада вон там, за массивным барьером, такой не прострелить, даже намека на голубизну нет, только чувство острой опасности с той стороны.
Я оглянулся на женщин, трое смотрят вытаращенными глазами, старшая зажимает рот средней, только младшая продолжает играть с мимикристым зайчиком.
– Тихо, – шепнул и приложил палец к губам, все-таки женщины, могут не понять, это не истерики закатывать на кухне. – Пригнуться…
Две последние гранаты я вытащил с сожалением, лучше бы еще десяток, но, выдернув чеку, бросил гранату через барьер и тут же открыл огонь по выскакивающим из-за барьера боевикам.
Там грохнуло, раздался дикий крик умирающего, кто-то да выскочить не успел, вверх взлетел клок окровавленного мяса и шлепнулся под ноги старшей дочери. Вместо того чтобы отпрыгнуть, она со злостью отшвырнула его пинком.
Мать расширенными глазами смотрит на боевика, что распластался в луже крови, тяжело дышит, рука тянется к автомату, но старшенькая, опередив меня, сбежала вниз и с силой ударила носком изящной туфли в лицо.
– Ну что, – прошипела она люто, – что теперь скажешь, говно? Что ты мне предлагал, помнишь?.. Так сдохни же, тварь…
Я поспешно выстрелил ему в голову, Леонтия в ярости оглянулась.
– Ты чего?
– Нехорошо, – сказал я с упреком, – когда девушка из приличной семьи себя так ведет. Спроси у мамы. Правда, госпожа?
Ее мать судорожно закивала, обеими руками прижимает к себе обеих младших дочерей. Я знаком велел всем чуть задержаться, выглянул.
Перед домом горит лимузин, четыре трупа, в том числе и тот, что в сером костюме. Хотя нет, один из телохранителей еще жив, стонет и тянет дрожащими пальцами пистолет из как бы скрытой кобуры.
Я узнал вожака, крикнул:
– Ты так и не понял, что я за…
Он прохрипел:
– Да, ты круче…
– Перестань, – сказал я. – И будешь жить.
Он прохрипел:
– Это не жизнь…
Он сжал пальцы на рукояти, я посмотрел на медленно поднимающийся ствол и выстрелил раненому в голову.
Леонтия посмотрела на меня злыми глазами.
– Еще воинский салют отдай!..
– Он заслужил, – согласился я и, выпрямившись, торжественно поднес ладонь с вытянутыми пальцами к виску, а потом, подумав, выбросил вперед кулак на тот случай, если он бандеровец.
– Но пасаран!
Она прошипела:
– Ну ты и придурок!..
Я спросил непонимающе:
– Значит, на иррумацию нечего и рассчитывать?
Она задохнулась от ярости. Глаза стали, как два факела в руках Таис Афонской, которыми подожгла не то Парфенон, не то Персеполис.
– Ты свинья! Чего ты вдруг нагло решил, что откажу тебе в интимном интиме?
– Да я вот такой старомодный, – пробормотал я, – всего боюсь…
Автомобиль Ульяны все там же на безопасной дистанции, я помахал рукой, он развернулся настолько быстро, словно Ульяна не снимает подошву с педали газа, авто понесся в нашу сторону, как огромный стриж.
Ульяна выскочила с распростертыми объятиями, Леонтия с воплем бросилась ей на шею, обнялись. Младшая дочка вдруг заревела, средняя тоже подошла к Ульяне и обняла ее сбоку.
Я оглянулся на мать, она так и не выпускает младшенькую с рук, а та не выпускает уродливого зайчика.
– Ну все-все!.. – сказал я бодро. – Мне нужно вернуться к обеду. Если «Карпаты» начнут громить «Буковину», а я не увижу такого счастья, не прощу ни себе, ни вам такой потери.
