Глава 35

Роджер удивленно взглянул на нее, но через секунду сделал то, что она велела, – почти так же быстро, как Джейми поднимался на верхушку холма. Для нее это будет уроком. Если они продолжат путь вместе, Гог может стать таким же безжалостным и потерянным, как Джейми.

– Джейми, Рай, вы тоже опустите капюшоны, натяните перчатки и держитесь подветренной стороны дороги, – резко распорядилась Ева.

Заскрипев кожаными доспехами, Джейми повернулся и в недоумении посмотрел на Рая.

– А вы, – продолжила Ева, взглянув на Джейми, – на этот раз будете держать свой великолепный рот закрытым, а волчьи глаза – опущенными.

– Мой – что? – Джейми провел рукой вниз по стене.

– Ваше все.

Ева отвернулась, Рай ухмыльнулся, Гог тихо усмехнулся, и это помогло преодолеть напряжение, пока, опустив на лица капюшоны, они ждали, чтобы отправиться к парому.

Дождавшись, когда следующая группа солдат, звеня железом и сталью, выгрузится с парома, они тронулись в путь. Ева чувствовала, как у нее под ногами дрожит земля, а также в дюйме позади себя ощущала сильное тело Джейми, догадывалась, как пристально он оценивает каждого проходящего мимо, и точно знала, что первый же, кто решится напасть, будет мертв еще до того, как попытается.

Пугало то, что их были сотни.

Как только прошел последний воин, все четверо быстро направились по изрытой колеями дороге к реке. Высокий хмурый паромщик с удивлением смотрел на приближающуюся группу в капюшонах, а с берега за ними наблюдал сержант с мрачным лицом и огромным животом, младший чин, носивший отличительные цвета Роберта Фицуолтера.

Ева шагнула вперед.

– Ничего не выйдет. Возвращайтесь обратно, – сказал сержант, даже не дав ей открыть рот, и повернулся к паромщику: – Отчаливайте.

Тот уже опустил было шест в воду, когда Ева, поймав его взгляд, чуть подняла палец. Это не было приказанием или запрещающим жестом, но он замер.

– Сэр, – обратилась к сержанту Ева, – мне неприятно беспокоить вас, но нам жизненно необходимо сегодня переправиться через реку.

Понадобилось несколько секунд, чтобы эта туша, затянутая в блестящую кожу, полностью развернулась, а потом, бросив пристальный подозрительный взгляд на Еву, тупо произнесла:

– Что?

– Безусловно, вы правы, сэр, – кивнула Ева, как будто услышала нечто мудрое, – именно сегодня вечером.

Попытка настроить его мысли на положительный результат не достигла цели, но основной посыл все же помог идее проникнуть в глубины его сознания, и он, нахмурившись, сказал:

– Нет, сегодня вечером нельзя. Придется вам провести ночь здесь, а чтобы не было скучно, воины с радостью помогут скрасить вам одиночество. Или, напротив, вы им… – Он расхохотался. – Возможно, удастся переправить вас утром – если, конечно, оплатите мои хлопоты.

Еве была омерзительна его самодовольная ухмылка, и, жестом указав на мужчин, чья жизнь в данный момент зависела от нее, произнесла:

– Вряд ли вы захотите, сэр, чтобы они расположились рядом с лагерем ваших воинов: лорду Роберту это страшно не понравится. И будет весьма прискорбно, если со всеми его достойными людьми произойдет какая-то неприятность.

– Что за неприятность? – Он еще сильнее нахмурился.

– Это в самом худшем случае, – беспомощно пожала она плечами.

Он прищурился, колеблясь между подозрением и полным замешательством, и снова посмотрел на странных мужчин в капюшонах, опущенных так, что не было видно лиц, и руками в перчатках державших поводья лошадей.

– В каком еще случае? Случае чего?

– Ужасной болезни, – горестно выдохнула Ева. – Так вот, это правда: все трое тяжело больны. – Жестом она указала на спутников, а потом направила палец конкретно на Джейми: – А вот у этого она распространилась повсюду, и я нисколько не преувеличиваю. – Палец в этот момент указывал на его пах, и для большей убедительности она описала круги вокруг интимного места, так что стражник в ужасе непроизвольно отступил на шаг. – Было страшно смотреть, сэр. Лучше этого не видеть. Он просто сморщился и… отвалился.

На этот раз сержант так решительно шагнул назад, что чуть не наткнулся на ограждение, а Ева, используя свое преимущество, сделала шаг вперед и продолжила, понизив голос:

– Даже монахи всполошились – вот почему я спешу доставить их в колонию прокаженных у монастыря, где принимают самых безнадежных больных.

Она не удосужилась назвать монастырь, но стражника, по-видимому, это упущение не обеспокоило.

– Боже милостивый, идите. Возьмите их. – Он щелкнул пальцами паромщику, у которого лицо стало совершенно белым. – Идите же!

Сам он старался держаться на расстоянии, решив, что лучше уж стоять в грязи на берегу, чем оказаться рядом с прокаженными. Когда Ева, Роджер и Рай проходили мимо, он окинул их внимательным взглядом, но на Джейми даже не взглянул.

Ева поблагодарила его спокойным, полным достоинства кивком и предоставила своим спутникам подняться на борт первыми. Паромщик тоже держался на расстоянии от прокаженных в капюшонах, насколько это позволяло маленькое суденышко, и они начали переправляться через реку. Четверо мужчин гребли, а лошади плыли сзади в глубокой, тихо журчащей воде.

Стоя как можно ближе к корме деревянного парома, Джейми прошептал Раю:

– Мы не можем сойти с этого парома и отправиться в гущу солдат. Лошади сами по себе привлекут их внимание. Несомненно, Фицуолтер не отдавал никаких распоряжений грабить, но армии на марше нельзя доверять.

– Во всяком случае, мы не будем.

– Значит, мы его подкупим.

От сильного ветра судно качало, с ним вместе покачивалась и Ева, а Роджеру и вовсе было нехорошо, судя по смертельной бледности лица.

– Предоставьте вести переговоры мне, – тихим голосом предложила Ева. Мужчины взглянули на нее с изумлением, но она, вытянув руку, остановила их возражения. – Я понимаю ваше нежелание делиться своими деньгами, но он, возможно, гораздо охотнее будет иметь дело со мной, чем с высоким злобным прокаженным, у которого… кое-что отвалилось.

– Сморщилось и отвалилось, – поправил ее Джейми.

– Очень печально. – Она едва заметно улыбнулась. – Такая потеря!

Рай тихо фыркнул. Покачиваясь в ритме реки, Ева легкими, неуверенными шагами подошла к краю парома.

– Уважаемый сэр, возможно ли сделать небольшой крюк?

С таким же успехом она могла спросить, не позволит ли он выколоть ему глаза. У него от изумления отвисла челюсть.

– Крюк? Вы что, свихнулись? Этот паром теперь принадлежит лорду Роберту, и если я не перевезу его людей через… – При виде серебряных монет на раскрытой ладони Евы он замолчал.

– Всего-то на несколько ярдов вниз по реке. Мне страшно даже подумать о том, что эти солдаты могут сделать с женщиной и тремя прокаженными.

– Зато я знаю, что сделают со мною: оторвут голову, – с чувством сказал паромщик, однако взгляда от монет не отрывал.

Смотрела на них и Ева.

– Но течение здесь быстрое и непредсказуемое, не так ли? Они ведь поверят, если вы заявите об этом, разве нет? И к тому же чем дальше вы увезете прокаженных, тем меньше будет опасность для людей. Даже храбрый сержант на пристани согласился с этими аргументами.

Еще до наступления сумерек они стояли в начале узкой тропинки ниже по реке, получив указания, как пройти через темнеющий лес к дороге на север и к своей новой цели – городу Грейшес-Хилл.