Скверный анекдот
Это случилось 1 апреля то ли 1973-го, то ли 1974 года, не помню точно. Помню только, что 1 апреля в этот год пришелся на один из выходных дней, потому что именно это сыграло спасительную роль в моей тогда жизни. Она и так прыгала, как на американских горках, то вверх, то вниз. Итак, День смеха. Правда, тогда официально он еще так не назывался. Но неофициально он существовал всегда как день розыгрышей, шуток, забавных историй, анекдотов. И вот к этому дню мы подготовили телепрограмму, вернее, телеконкурс самых свежих, забавных анекдотов, причем обязательно на местную тематику. Среди многих смешных, забавных было несколько острых, явно «непроходимых». Ну например, анекдот о памятнике Ленину, рассказанный Аликом Ищановым, студентом КазГу (Казахского государственного университета). Дело в том, что памятник Ленину в Алма-Ате стоял лицом к зданию ЦК партии и спиной к городу. И естественно, люди спрашивают: «Владимир Ильич, нехорошо. Ты почему повернулся к людям задом?» На что он отвечает: «Видите ли, батенька, в свой народ я верю, а за этими, – и показывает рукой на здание ЦК, – нужен глаз да глаз». Сами понимаете, в то время такой анекдот в эфире – явная путевка в места не столь отдаленные (или в лучшем случае) в психушку. Все подобные анекдоты надо было вырезать, что я и приказал сделать своему ассистенту Фае Сивковой. Просмотрел приготовленную ею программу, вроде все в порядке. А 1 апреля – эфир. В принципе, выдать пленку в эфир – тоже дело ассистента. Но в этот день я дежурил по студии. Делать было нечего. И я поднялся в аппаратную, сел за пульт, чтобы еще раз насладиться своей работой. Все было мило, забавно, смешно. И вдруг… в кадре появляется Алик Ищанов, как призрак отца Гамлета. Сейчас он начнет рассказывать анекдот о памятнике Ленину. Это же скандал на всю республику. Фая, которой я строго-настрого приказал его вырезать, задергалась, замахала на него руками, как на исчадие ада, и только повторяла: «Не считова, не считова, не считова…» (то есть не считается).
Увы, такое случается в нашей практике. Бывает, по нескольку раз вырезаешь эпизод, а он все равно, как джинн из бутылки, выскакивает во время эфира. Чем это объяснить, не знаю. Мистика. Вот так и Алик, выскочил, как джинн, но я не дал ему раскрыть рот. Вернее, раскрыть он его успел, но так и застыл от удивления. Потому что реакция у меня сработала мгновенно. Здесь все решали доли секунды. Я выключил пленку из эфира и включил студию. А в это время в студии наша уборщица Айгуль Ахметова занималась уборкой, а конкретно в этот момент полоскала половую тряпку в ведре, естественно, в позе низкого старта, так что ее крепкий увесистый зад и мощные белые икры бывшей колхозницы оказались нацелены прямо в камеру, которая по тому же закону подлости была включена почему-то. Это была, конечно, не Мона Лиза, но все-таки лучше, чем анекдот о памятнике Ленину. Слава богу, что анекдот оказался коротким, и я снова включил пленку. Эфир программы мне пришлось заканчивать самому, потому что Фая была в отключке.
В понедельник, на летучке, главный редактор в общем похвалил программу, но все-таки заметил: «Не кажется ли вам, коллега, что шутка с м-гм-э… ну, скажем, с определенной частью женского тела, несколько вульгарна?» На что директор студии резко заметил: «Не просто вульгарна, а недопустима! Я бы сказал, это скверный анекдот, это хулиганство в эфире. И мы вас за это накажем». И наказали. Лишили премии, чему я был очень рад. Легко отделался.
