Диктатор Крыма

К счастью, на моем тернистом пути в телевидении не часто, но встречались, как говаривал Иешуа в качестве одного из героев Михаила Булгакова в «Мастере и Маргарите», добрые люди. Такой была Анна Михайловна Виноградова в Управлении по производству документальных фильмов РТР. Крепкий профессионал, образованный и проницательный человек, она великолепно разбиралась в природе документальных жанров. Доброта и бескомпромиссность как-то уживались в ее натуре. С ней трудно было работать, но интересно. Она умела заинтересовать работой, буквально заряжала всех, кто с ней работал, неуемной энергией. Как пелось в песне, она «и в жизни умела руду золотую отличать от породы пустой». Однажды она мне предложила сделать фильм об одном из героев Белого движения генерале Слащеве. В наличии имелась только одна фотография Слащева. Всё! С этой фотографией я пошел в Государственный архив Российской Федерации. И эта фотография помогла мне открыть сердца многих его сотрудников. Сотрудники архива считали Слащева незаслуженно забытым героем гражданской войны. И мы вместе стали распутывать нить его жизни.

Он действительно оказался незаурядной личностью. В 26 лет окончил Императорскую академию Генерального штаба. Темой своей диссертации он избрал опыт партизанской войны 1812 года. Как же это ему пригодилось в годы гражданской войны! Подразделения, которыми он командовал в годы великой смуты, не потерпели ни одного поражения. Деникин его назначил командовать обороной Крыма. И в течение полутора лет значительно превосходящие силы Красной армии так и не смогли взять Крым. Поэтому его и называли Диктатором Крыма. Врангель втайне завидовал его славе. И, когда он сменил Деникина, он сместил Слащева. И тогда случилось то, что случилось. Постепенно, по крупицам, по редким документам, по воспоминаниям детей его сослуживцев, в чьих семьях, несмотря ни на что, бережно хранили и передавали из поколения в поколение страницы живой истории о генерале, мы восстановили боевой путь генерала. Но все равно, у нас оставалось всего три фотографии нашего героя. Две удалось раскопать в архиве. И тогда мы с моим оператором поехали в Крым. И там нам удалось пройти по Перекопу, проехать по построенной им узкоколейке, соединившей Перекоп с центром Крыма. И на одной из станций нам улыбнулась удача. Мы обнаружили фотографии строительства этой узкоколейки. Там нас чуть не арестовали. Ведь мы без разрешения снимали важный стратегический объект другого государства – независимой Украины. И только вмешательство начальника станции, кстати сберегшего эти фотографии, спасли нас от больших неприятностей, можно сказать, от межгосударственного конфликта. Но авантюристам иногда везет. В Москве мы нашли квартиру, где он был убит в 1930 году. Дело в том, что Слащеву разрешили вернуться на Родину по личному обращению Михаила Фрунзе, его злейшего врага, его противника в годы гражданской войны, к самому Ленину. И он еще почти десять лет преподавал на Высших офицерских курсах «Выстрел». Многие будущие герои Великой Отечественной были его учениками. Мы побывали на этих курсах, в аудиториях, где он читал стратегию и тактику, и даже в той аудитории, где его чуть не убил герой гражданской войны Семен Михайлович Буденный. Однажды, когда Слащев анализировал причины поражения Красной армии в войне с белополяками и пришел к выводу, что причиной поражения была бездарность командования Первой конной армии, Буденный, который был среди его слушателей, выхватил маузер и стал стрелять в Слащева буквально с трех шагов – и промахнулся. Тогда Слащев спокойно вышел из-за кафедры, подошел к Буденному и сказал: «Как вы стреляете, так вы и воевали». Вот так постепенно образ героя фильма обрастал плотью. Но за этой плотью не было души, не было нерва. И тогда нам помог Михаил Булгаков. Дело в том, что мы нашли документы, свидетельствующие, что прообразом Хлудова в пьесе Булгакова и в одноименном фильме Алова и Наумова «Бег» был Слащев. По всей вероятности, Михаил Булгаков встречался со Слащевым. Уж больно во многом пьеса и документы совпадали, и Дворжецкий гениально воплотил его на экране. Доходило до волшебства. Генерал Слащев начинал развивать в документах какую-то мысль, а Дворжецкий в «Беге» ее подхватывал и развивал дальше. Хотя он об этих документах и знать не знал. Перед ним была только ткань сценария. Но он уловил духовную суть своего героя, как будто они были близнецы-братья. И здесь наш кинопортрет Слащева получил свое завершение.

Каждый документальный фильм, во всяком случае для меня, – это путешествие за золотым руном. И когда удается его обнаружить, это великое счастье, сродни катарсису в любви. Меня часто упрекают, что я слишком люблю своих героев. А как может быть иначе. С холодным носом и не надо браться за фильм. Только любовь и неимоверный каторжный и радостный труд высекают звонкую и яркую искру искусства. А иначе получается ни уму ни сердцу, каша-размазня, серая попсятина.