Вне равновесия
В первых двух главах я привел очень поверхностный обзор экономики финансов. В детализированном виде эта история выглядит куда более захватывающей, отчасти потому, что экономика всегда привлекала к себе внимание очень многих талантливых людей, которые способствовали появлению в этой науке богатых традиций разностороннего мышления. Но экономическая история интересна также примерами научных заблуждений и попыток придать своим собственным идеям больше правдоподобия, чем они имели на самом деле.
Множество экономических исследований, проведенных за последние 50 лет, отражает решимость ученых найти основания полагать, что рынки являются, по своей сути, эффективными и стабильными, а также выработать механизм, обеспечивающий принятие оптимальных решений проблем, связанных с экономической организацией. Тем не менее используемые в экономике математические идеи отличаются удивительной примитивностью. Вернон Смит из Университета Джорджа Мэйсона, выступая по случаю присуждения ему Нобелевской премии в области экономики за 2004 год, отметил, что экономическая теория при всей своей якобы математической сложности на самом деле строится на одной-единственной модели, которую приспосабливают, искажают и выворачивают наизнанку, с тем чтобы она точно соответствовала каждому возникшему обстоятельству. Это молоток, который ищет гвозди:
Я требую от своих студентов читать не столько экономическую, сколько научную литературу. В экономике имеется, по сути, только одна модель, которую адаптируют для любой области применения, будь то оптимизация в условиях ограниченности ресурсов, институциональные правила или изучение экономического поведения людей… Экономическая литература – не лучший источник, из которого можно черпать вдохновение, чтобы выйти за пределы этих традиционных технических методов моделирования.
Математическая основа экономической модели имеет все необходимые формальные признаки: она украшена впечатляющими символами и причудливыми завитушками, как это принято в математической физике. Но эта красивая подача часто имеет весьма отдаленное отношение к реальной экономике. Как мы уже видели в этой главе, реальные, отраженные в фактических данных движения рынков не соответствуют представлениям о рыночном равновесии и эффективности.
Конечно, это подтверждается и историческими примерами. До кризиса 2008 года произошел крах на рынке интернет-компаний в 2000–2002 годах, а еще раньше – стремительный взлет и падение экономик стран Восточной Азии в 1990 году. Историки экономики – например Чарльз Киндлбергер в книге «Manias, Panics, and Crashes» («Мировые финансовые кризисы. Мании, паники и крахи») или Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф в книге «This Time Is Different» («На этот раз все будет иначе») – представили картину экономической истории, в которой есть все, что угодно, кроме рыночной эффективности и самоорганизующейся стабильности. Согласно Киндлбергеру, список кризисов, случавшихся по всему миру только за последние 250 лет, включает в себя эпизоды, имевшие место в 1763, 1772, 1808, 1816, 1825, 1836–1839, 1847, 1857, 1864–1866, 1873, 1882, 1886, 1907, 1929, 1980-х, 1987, 1990-х и 2000-х годах.
В первых двух главах я едва коснулся истории формирования представлений об экономике и финансах. Данная книга не является исторической, при том что история затронутой в ней темы бесконечна в своих деталях и фактически связана с любой другой историей – технических наук или философии, медицины, бейсбола, алхимии или человеческих слабостей и массовых психотических заблуждений. Я пытался не искажать основные идеи, но должен отметить, что мой взгляд – это взгляд стороннего человека, взгляд физика на совершенно иную область исследования.
Моя цель состоит в том, чтобы в оставшейся части этой книги выйти за рамки критики и прийти к чему-то более позитивному. Я смею утверждать, что единственный способ действительно понять рынки состоит в том, чтобы рассматривать их с той точки зрения, которая находится вне равновесия и учитывает наличие дисбалансов. Если мы и сохраним для использования какую-то концепцию равновесия, то это будет концепция, в большей степени относящаяся к состоянию нашей атмосферы или экосистем, неустойчивый баланс в которых зависит от глубинных динамических процессов и колебаний. Такой взгляд на экономику и рынки более похож на применение научных подходов, используемых при изучении других естественных систем. На самом деле, реализовать эту хорошую идею следовало бы давным-давно.
В конце концов, почему экономика и рынки должны так уж сильно отличаться от всего остального?
