Прошло три дня. Император Патин со страхом ожидал предстоящей битвы. Теперь он уже не был так самоуверен, как прежде, и понимал, что ему не очень-то легко будет одолеть противников, которые оказались намного сильнее, чем он предполагал. Амадис, Аграхес, дон Куадраганте и все остальные рыцари торопили короля Периона поскорее начать сражение, в котором победит тот, на чьей стороне правда. Король не меньше других желал того же, но хотел сначала все как следует приготовить. Наконец, он предупредил своих воинов, что на следующий день, на заре, они должны будут взять оружие и собраться возле командиров своих отрядов, потому что битва начнется сразу же после этого. То же самое сделали и их противники, которые скоро о том узнали.

И вот загорелась заря. С обеих сторон зазвонили колокола. Их звон слился воедино, и казалось, будто они звонят вместе. Рыцари и в том и в другом войске стали брать оружие и седлать коней, а затем, вскочив в седла, поспешили под свои знамена. Император Рима надел черные доспехи. Такими же были его шлем, щит и ленты, украшавшие его копье. На щите была изображена девушка, очень похожая на Ориану, а над нею прибита золотыми гвоздиками золотая лента, очень искусно сделанная и усыпанная множеством чрезвычайно дорогих камней и жемчугом. На его черном плаще были вышиты золотыми и серебряными нитями цепи. Он избрал их себе эмблемой, которую поклялся носить до тех пор, пока не закует в цепи пленного Амадиса и всех остальных, кто захватил Ориану. С копьем в руках, на огромном и очень красивом коне он выехал из лагеря и направился туда, где, как условились, должны были собраться все его люди. За ним следовал отважный рыцарь Флоян в полосатых — желто-черных — латах и таким же щитом, на которых не было изображено ничего, потому что и без того он был очень приметным. За ним ехал ближайший родственник императора Аркисил — тот самый, которого победил Рыцарь Зеленого Меча, выступивший в защиту короля Богемии Тафинора. Доспехи и щит у него были голубого и белого цвета, украшены серебром и все усеяны золотыми розами. Король Лисуарте выбрал для себя черные латы. На них были изображены белые орлы. Такой же орел украшал и его щит.

А теперь мы вам расскажем о вооружении короля Периона, Амадиса и некоторых из тех, кто выступил на их стороне. У короля Периона были светлые блестящие латы, шлем и щит из самого лучшего железа и ярко-красный шелковый плащ. Он ехал под знаменем императора Константинополя на громадном коне, которого прислал ему король Испании. Доспехи Амадиса и его щит были зеленого цвета и усеяны множеством золотых львов. Дон Куадраганте взял себе вооружение темного цвета, украшенное серебряными цветами. У дона Брунео на щите была изображена девушка, а перед ней стоящий на коленях рыцарь, будто просящий у нее милости. Дон Флорестан надел ярко-красные доспехи с золотыми цветами. Все вооружение Аграхеса было розового цвета. На щите у него была изображена девичья рука, сжимающая сердце. За ними следовали все остальные. Но мы не станем описывать их, чтобы не утомить тех, кто станет читать об этом. Скажем только, что у всех было очень богато украшенное вооружение, цвет которого каждый выбрал себе по вкусу.

Итак, как вы слышали, все, собравшись, выехали в поле и, следуя за своими предводителями, быстро двигались вперед. Солнце только еще всходило, и новое блестящее вооружение сияло в его лучах, так что нельзя было не восхищаться, глядя на них. Пройдя немного, противники подошли друг к другу. Амадис узнал знамя императора Рима, которое несли впереди, и очень обрадовался тому, что первый удар нужно будет нанести римлянам. Ведь, хотя он и поссорился с королем Лисуарте, в его памяти всегда были живы воспоминания о том, что он жил при дворе этого короля и получил от него немалую честь. К тому же он никогда не забывал о том, что король — отец его госпожи, и поэтому колебался и больше всего боялся, как бы не причинить ему зла. Вот почему в его сердце было желание, если удастся, держаться подальше от того места, где будет король, чтобы ненароком не встретиться с ним и не быть вынужденным повредить ему. Правда, при этом он прекрасно понимал, что от короля, считавшего его своим смертельным врагом и жаждавшего его гибели, нечего было ждать ничего подобного.

Оба войска остановились, готовые атаковать друг друга, ожидая только сигнала труб и рожков. Вдруг люди короля Периона увидели оруженосца, который скакал во весь опор с вражеской стороны и громко спрашивал, нет ли здесь Амадиса Гальского. Амадис махнул рукой, подзывая его к себе, и, когда тот приблизился, спросил:

— Оруженосец, чего вы хотите? Я тот, кого вы ищете.

— Сеньор, — сказал оруженосец, — Гаскилан, король Швеции и мой господин, приказал передать вам, что он хотел бы вступить с вами в поединок, прежде чем бой начнут все остальные.

Амадис согласился, и поединок состоялся. Гаскилан потерпел поражение, а у Амадиса был убит конь.

Император Рима, наблюдавший за их поединком, как только увидел, что Гаскилан повержен, а Амадис лишился коня, крикнул Флояну, чтобы он вступил в бой. Тот так и сделал. Но и дон Куадраганте, увидев это, тоже пришпорил коня и, увлекая других, бросился вперед. Рыцари с обеих сторон помчались друг другу навстречу. Гандалин, опережая всех, поскакал на помощь Амадису, опасаясь, что, пока у того нет коня, его легче будет сразить. Увидев приближающегося Флояна, тоже обогнавшего остальных, он бросился ему наперерез. Столкнувшись, они нанесли друг другу такие могучие удары, что Флоян свалился с коня, а у Гандалина, хотя он и удержался, ноги вылетели из стремян. Тут же отовсюду на помощь Флояну поспешили другие римляне, а к Амадису во весь опор помчался дон Куадраганте. Когда враги приблизились, дон Куадраганте свалил на землю четырех рыцарей. У первого же из них рыцари с Твердого острова взяли коня и подвели к Амадису.

К этому времени оба войска сошлись вплотную. Стоял страшный шум, повсюду раздавались громкие крики, так что один не мог расслышать другого. Вы могли бы увидеть там коней без всадников, потому что владевшие ими рыцари лежали на земле убитые или раненые, и кони сражавшихся топтали их копытами. Заметив, что римляне отражают натиск, Амадис, взяв с собой Баланса из Карсанте и Гандалина, яростно атаковал врагов, врезавшись в их войско сбоку и нанося мечом такие страшные удары, что не было человека, который, увидев их, не пришел бы в ужас. Те, к кому он направлялся, были настолько напутаны, что ни один из них не осмеливался встретиться с ним. И он, и его друзья носились среди врагов подобно тому, как носится стая волков, ворвавшаяся в стадо. Дон Куадраганте и другие рыцари, которые сражались в другом месте, оттеснили врагов назад и совсем разбили бы их и победили, если бы на помощь своим не явился Аркисил со множеством рыцарей. Такая поддержка придала римлянам сил, и они снова с воодушевлением бросились вперед. После его прихода и с той и с другой стороны были сброшены на землю более тысячи рыцарей. Схватка становилась все более и более грандиозной, и все поле было усеяно убитыми и ранеными. Однако римлян оставалось еще очень много, и не будь на другой стороне стольких замечательных рыцарей, они непременно одержали бы верх. Удивительные подвиги совершал император Рима. Он был очень искусным воином и сокрушал вражеских рыцарей направо и налево до тех пор, пока его не встретил дон Куадраганте, который с мечом в руках тоже разил и сбрасывал на землю всех, кто попадался ему на пути. Оказавшись поблизости, они яростно бросились друг к другу, и каждый нанес противнику такой удар по шлему, что искры посыпались вокруг. Однако дон Куадраганте оказался сильнее, и император был настолько ошеломлен, что, потеряв стремена, пригнулся к шее своего коня, обняв ее обеими руками, и едва не лишился чувств. Но тут подскакавшие римляне пришли ему на помощь.

Люди короля Лисуарте долго не вступали в бой, полагая, что римляне и без того намного превосходят войско короля Периона. Когда же к вечеру рыцари императора отошли к тому месту, где стоял со своими воинами родственник короля Лисуарте — король Арбан из Норгалеса, он принял их и задержал наступавших. Те, видя, что солнце уже садится, тоже не пошли дальше, и битва прекратилась. Обе стороны понесли большой урон, но потери римлян были больше.