Однажды, покинув Твердый остров, Амадис Гальский и его друг дон Брунео плыли на корабле по морю. Погода то была очень хорошей, то портилась, и вот, наконец, они пристали к заросшему дремучим лесом острову, который им очень понравился.

— Посмотрите, сеньор, какая прекрасная земля! — сказал дон Брунео. — Давайте остановимся здесь на несколько дней. Может быть, нам удастся найти здесь какое-нибудь приключение.

— Пусть будет так, — согласился Амадис и приказал капитану корабля причалить к берегу.

— Упаси вас Бог от этого! — воскликнул капитан.

— Почему? — удивился Амадис.

— Чтобы уберечься от смерти или ужасного плена. Знайте же, что это остров, называемый Печальным. Им правит храбрый Мадарке, самый жестокий и нелюдимый великан на свете. Вот уже пятнадцать лет, как сюда не попали ни один рыцарь, ни одна женщина или девушка, которые не были бы им убиты или заключены в ужасную темницу.

Услышав это, Амадис и дон Брунео очень обрадовались. Их ничуть не испугало ожидавшее их приключение: ведь они всегда считали своим долгом освобождать мир от тех, кто придерживается злых обычаев. Опасности, угрожавшие их жизни, были для них не так страшны, как стыд, который преследовал бы их, если бы они не сделали того, что могли сделать. Несмотря на возражения капитана корабля, они почти силой заставили его причалить к берегу и, взяв оружие и сев на коней, вступили на остров, послав вперед своих оруженосцев — Гандалина и Ласиндо.

Некоторое время спустя они поднялись на вершину высокого холма и, увидев невдалеке красивый, очень хорошо укрепленный замок, направились к нему, чтобы узнать что-нибудь о великане. При их приближении на самой высокой башне затрубил рог, так громко, что его звуки разнеслись по всей долине.

— Сеньор, — сказал дон Брунео, — как предупредил капитан корабля, этот рог трубит, когда великан выходит на битву. Он делает так, если не может послать своих людей, чтобы победить приезжих рыцарей. При этом его охватывает такая ярость, что он убивает всех, кто попадается ему на пути, иногда даже своих собственных подданных.

Прошло немного времени, и они услышали вдали крики и резкие звуки ударов острых мечей и копий. Взяв оружие, Амадис и Брунео поспешили вперед и увидели множество людей, окруживших двух рыцарей и двух оруженосцев, кони которых были убиты. Встав в круг, спиной друг к другу, все четверо с мечами в руках так храбро оборонялись от старавшихся сразить их врагов, что нельзя было без восхищения смотреть на них. И тут Амадис увидел бегущего им навстречу карлика Ардиана, с которым он расстался после войны короля Лисуарте с королем Ирландии Сильдаданом и великанами. На этой войне были тяжело ранены дон Галаор и король Сильдадан, и присланные Ургандой Неузнаваемой девушки увезли их куда-то, чтобы вылечить. Тогда Амадис отпустил вместе с ними и своего карлика.

— О, сеньор Амадис! — закричал, приблизившись к ним, карлик, узнавший храброго рыцаря по гербу на щите. — Помогите вашему брату дону Галаору и его другу королю Сильдадану, иначе они погибнут!

Услышав это, Амадис и Брунео помчались вперед так быстро, как только были способны их кони. И тут они увидели Мадарке, грозного великана, который владел островом. Он выехал из замка на огромном коне. На нем была кольчуга из толстых железных колец, покрытых блестящими, словно зеркало, железными листами, а на голове вместо шлема — широкий капюшон с нашитыми на нем такими же железными листами. В руке он держал громадное железное копье, настолько тяжелое, что вряд ли нашелся бы рыцарь или какой-нибудь другой человек, который смог бы хотя бы приподнять его даже с большим трудом. Щит у него тоже был очень большим и тяжелым. Он приблизился к сражающимся и громко закричал:

— Прочь, жалкие людишки! Вы не способны победить даже двух усталых рыцарей, которые слабее вас! Прочь! Оставьте их моему копью, которое жаждет их крови!

Амадис слышал все, что кричал великан, и его охватил большой страх, когда он увидел, как тот велик ростом и безобразен. Однако, преодолев свою боязнь, он попросил дона Брунео взять на себя всех остальных, а сам, сжав в руке копье, пришпорил коня и с огромной скоростью помчался к Мадарке. Быстрый бег коня удвоил силу удара в грудь противника. Великан опрокинулся на круп своего коня, а затем, не выпуская из рук поводьев, свалился на землю, увлекая за собой коня, который упал на него сверху, сломав ему ногу. При этом меч Мадарке пронзил бедное животное насквозь, так что теперь ни конь, ни великан не могли подняться. Увидев это, Амадис выхватил меч и бросился на помощь оборонявшимся рыцарям, громко крикнув:

— Держитесь, брат мой Галаор и король Сильдадан! Я — Амадис, который поможет вам!

К этому времени дон Брунео сразил племянника великана и совершал своим мечом такие чудеса, что их нельзя было видеть без восхищения. Амадис выбил из седла и сбросил на землю другого рыцаря, и Галаор тут же вскочил на коня упавшего. Подъехавший Гандалин отдал своего коня королю Сильдадану, а сам, спешившись, присоединился к оборонявшимся оруженосцам. Теперь все четыре рыцаря были на конях и яростно бросились на атаковавших их противников.

Оруженосцы тоже помогали им, и скоро все враги были разгромлены. Те, кто остался в живых, обратились в бегство и пытались скрыться в замке, но оказалось, что великан приказал крепко запереть ворота до его возвращения, и несчастным беглецам не осталось ничего, как только сдаться. Взяв с них торжественную клятву, что они больше никогда не поднимут оружия против него и его друзей, Амадис вернулся к лежавшему посреди поля великану, к которому уже начало возвращаться сознание, и сказал ему:

— Мадарке, ты видишь, что стало с тобою. Если ты захочешь принять мой совет, то я сохраню тебе жизнь. Если нет, то погибнешь.

— Добрый рыцарь, — отвечал великан, — от тебя зависят моя жизнь и смерть. Клянусь, что, пока я жив, всегда буду исполнять твою волю.

— Так вот, — продолжал Амадис, — я хочу, чтобы ты отказался от ужасного обычая, которого придерживался до сих пор, и перестал нападать на всех, кто появляется на острове. А всех пленников, которых ты держишь в темнице, нужно сейчас же освободить.

— Я исполню все, что вы приказываете, — отвечал великан.

— А теперь сделайте милость — велите отнести меня в замок. Я там приду в себя и дам все необходимые распоряжения.

— Хорошо, — согласился Амадис.

Он позвал людей великана, в верности которых отныне не сомневался, и они, сделав носилки, отнесли Мадарке в замок. Туда же пришли и победители с оруженосцами. Сняв доспехи, Амадис и дон Галаор обнялись, плача от радости, что снова увидели друг друга. В это время пришли посланные от великана люди и сказали, что им предлагают поесть, потому что уже настал час обеда. Однако Амадис отвечал, что не сядет за стол до тех пор, пока сюда не приведут и не накормят всех пленников.

— Сейчас это будет сделано, — отвечали люди великана. — Приказ освободить их уже отдан.

И вот в зал вошли сто человек. Среди них были тридцать рыцарей и более сорока женщин и девушек. Все они приблизились к Амадису и со слезами на глазах обещали за возвращенную им свободу отдать все, что он прикажет.

Затем все сели за столы, и слуги принесли множество самых лучших кушаний. Пообедав, Амадис распорядился, чтобы пленникам вернули их корабли, а сам вместе с доном Галаором, доном Брунео и королем Сильдаданом прошел в комнату к великану. Там они увидели, что за раненым ухаживает его сестра, которую звали Андандона. Это была самая смелая и высокомерная великанша на свете. Она родилась за пятнадцать лет до Мадарке и помогала растить его. Седые волосы у нее были так спутаны, что расчесать их не удалось бы никому. Ее лицо было настолько безобразным, что ее можно было принять за дьявола. Она была громадного роста и такой ловкой и сильной, что не нашлось бы ни одного коня, какого она не сумела бы укротить и объездить, каким бы норовистым он ни был. Она часто охотилась на диких зверей, ночуя в горах, и, метко и с большой силой бросая дротики и выпуская стрелы из лука, убила множество медведей, львов и кабанов и из их шкур сшила себе платье, в котором ходила и зимой, и летом.

Пробыв некоторое время с великаном, рыцари вернулись в отведенные им покои, где провели ночь, а на другой день взошли на корабль и поплыли дальше. Путь их лежал через узкий морской пролив, на берегах которого густо росли деревья. Там-то и спряталась коварная великанша Андандона, одержимая мыслью о том, как бы хоть чем-то навредить им. Увидев, что они приближаются, она незаметно поднялась по склону на вершину скалы и, когда они проплывали как раз под ней, с силой метнула дротик, который пронзил ногу дона Брунео. Но великанше этого было мало. Горя желанием поразить еще кого-нибудь, она оступилась и свалилась с вершины скалы в воду с таким страшным шумом, что казалось, будто упала башня. Те, кто увидел ее, такую безобразную, одетую в черные звериные шкуры, подумали, что перед ними, несомненно, сам дьявол, и начали в ужасе креститься, но затем, когда она ловко и быстро поплыла прочь, поняли, в чем дело, и стали стрелять в нее из луков. Она тут же нырнула и, появившись вновь лишь у самого берега, сразу же выскочила на сушу. Здесь ее настигли стрелы Амадиса и короля Сильдадана, попавшие ей в спину, но она, не обращая на них ни малейшего внимания, бросилась бежать и скрылась в густых зарослях.

Все стали помогать раненому дону Брунео, уложив его в постель. Но тут снова появилась великанша. Она стояла на вершине холма и громко кричала:

— Если вам показалось, что я — дьявол, не верьте! Я — Андандона! И я вам сделаю столько зла, сколько только сумею! Для этого я не пожалею никакого труда!

Она легко побежала по скалам вдоль берега, удивляя всех, кто видел это и знал, что она только что упала в море с большой высоты и в спину ей вонзились стрелы, выпущенные Амадисом и королем Сильдаданом.

Наконец корабль вышел в открытое море, и скалы, по которым бегала великанша, скрылись вдали.