Большинство из нас в состоянии функционировать в основных сферах общественной жизни. Мы выбираем людей для общения, они выбирают нас. Мы бросаемся из одной крайности в другую, участвуем в коллективных делах и снова уединяемся. Для «избранных» приватная жизнь – это хорошо. Но сам этот термин имеет двойной смысл. В нем заключено с одной стороны что-то от свободы, а с другой – от лишения. Для кого-то, кто, например, не имеет собственного автомобиля, скоростные магистрали, пересекающие его район, означают, может быть, снижение качества жизни. Для других же, приватизация их жизни возможно, имеет сходные последствия. Эти другие при определенных обстоятельствах очень многочисленны, но их положение незавидное, если брать во внимание их отстраненность, их социальное исключение. Они оказываются в стороне публичной жизни.

У необычных людей, конечно, есть круг друзей. Эти друзья вполне нормальные люди, и их мышление отмечено принципом справедливости. Почему нуждающиеся в помощи этого общества не могут вести ту же жизнь, что и мы все? Что хорошо для нас, должно выпасть и на их долю. Лишать их такой возможности сродни обману.

А тут еще вызов, который представляет собой коллективная жизнь в кэмпхилл-поселениях, по крайней мере, у меня после знакомства с нею, возникли сомнения относительно путей, которыми идет моя собственная жизнь. Деревенские сообщества ставят под сомнение основные предпосылки нормальной жизни. Качество их жизни, несомненно, пригодно для большинства людей, нуждающихся в помощи. А большинство людей нуждается в помощи, например, в молодости или во времена кризиса, а, может быть, даже постоянно. Им нужна помощь, чтобы справиться с общими проблемами жизни, с одиночеством или с неспособностью распоряжаться деньгами (которая не в последнюю очередь означает неумение уравновесить потребность в деньгах, и идеальные представления о том, как их потратить.) Может быть, жители деревень живут лучше, чем другие люди? Может быть, нам всем следовало бы жить в деревенских сообществах? Такой ход мыслей подрывает основы повседневной жизни. Это дополнительная причина, почему идея деревенских сообществ для людей, не таких, как мы, так часто отвергается.

Мне кажется упрощением говорить о праве на нормальную жизнь, поскольку речь идет не столько о праве, сколько об обязанности. Люди обязаны вести нормальную жизнь. Потому что теперь под нормой понимают не только равные условия жизни для всех, но и господство культуры, которая в первую очередь, отстаивает основные решения индустриального общества. Деревни кэмпхилла представляют собой столь радикальную альтернативу упомянутой культуре, что это вызывает их отторжение.