Глава 5. Экономика Бини-Бэби

Когда мой сын учился в четвертом классе, он и его одноклассники были какое-то время одержимы желанием собирать очень популярные тогда плюшевые игрушки — зверюшки под названием бини-бэби. Это увлечение было широко распространенным явлением и таким сильным, что наш местный магазин игрушек распродавал каждую новую партию товара в течение часа после его поступления. Мой сын — как только у него на руках оказывались деньги — покупал сразу одну или две новые бини-бэби, по 6 долларов за штуку. Кроме того, он получал бини-бэби в качестве подарков от родственников и друзей. И в конце концов у него собралось несколько десятков этих зверюшек.

Девочки, учившиеся в одном классе с моим сыном, относились к своим бини-бэби как к обожаемым маленьким друзьям. А мальчики, наоборот, воспринимали их как спекулятивные инвестиции. Мой сын и его друзья изучали прайс-листы и приходившие через интернет рекламные уведомления, а затем начинали взволнованно обсуждать открывающиеся перед ними возможности выгодных сделок с товаром, который они потихоньку накапливали под своими матрацами (хотя порой поступали весьма беспечно, оставляли своих бини-бэби валяться на лестнице или брали на улицу и упражнялись в молодецкой удали, перебрасывая их через крышу дома).

Но когда я услышал, как мальчишки хвастают ценностью своих коллекций, я тут же взял на себя ответственную роль опекуна — этакого хмурого и дотошного ментора — и пустился в объяснения, что, мол, несмотря на глубокомысленные советы экспертов в этом деле, бини-бэби не являются дефицитным товаром и, следовательно, не могут представлять собой какую-либо ценность. Я напомнил им также о законе спроса и предложения и подробно описал действие свободного рынка. «Получайте удовольствие от своих бини-бэби как от метательных снарядов, парни, — сказал я в заключение, — но помните, что шестеро девятилетних мальчишек не могут ниспровергнуть незыблемые законы экономики».

Мой сын проигнорировал эти слова и в один прекрасный день заявил мне, что ему необходимо пополнить кассу своих наличных, а для этого — продать два своих «редчайших» экземпляра бини-бэби, выставив их на аукционную продажу через интернет. Я буквально задрожал от радости — ага, теперь-то он волей-неволей и по собственной инициативе получит важный урок по экономике, и мне не придется больше читать ему нравоучений. Я настоял на том, чтобы он дал мне отредактировать формулировку своей заявки на электронный аукцион, убедив его в том, что он не сможет вразумительно описать, в каком состоянии находятся эти игрушки, уже без малого два года побывавшие в употреблении и успевшие пережить отнюдь не лучшие времена, прослужив в качестве метательных снарядов как внутри дома, так и за его пределами. После этого, с чувством человека, исполнившего свой тягостный долг, я отошел в сторону.

Представьте мое удивление, когда через 7 дней эта пара игрушек была продана за 123 доллара 50 центов! «Еще не вечер», — подумал я, помогая сыну упаковать его бини-бэби в коробку и по ходу дела уговаривая не огорчаться, если покупатель, получив на руки товар и увидев его воочию, в гневе потребует свои деньги обратно (поскольку я был абсолютно уверен в том, что это случится). Вообразите же мое изумление, когда через два дня покупательница прислала моему сыну по электронной почте восхищенное послание, где говорилось, что она в восторге от своей покупки.

Конечный результат: я пообещал сыну, что никогда больше не буду давать ему необдуманных советов ни по какому поводу, хотя не удержался от искушения и предложил ему побыстрее избавиться от остальной своей коллекции.

Оправившись от потрясения, пережитого в связи с неожиданным успехом моего сынишки на электронном аукционе, я понял, что его эксперимент с бини-бэби оказался гораздо более интересным уроком по экономике, чем тот, который я пытался преподать ему ранее, когда талдычил мальчишкам о непоколебимости закона спроса и предложения. Интернет позволил моему сыну принять участие в высшей фазе классического спекулятивного бума, психологические основания которого были в точности такими же, как при тюльпаномании в Голландии в 17 веке или во время «Пузырей Южного моря» в 18 веке в Англии. Очень многие люди (которые, как казалось, проявляли весьма относительную рациональность) покупали бини-бэби лишь потому, что многие другие (не очень рациональные люди) тоже покупали бини-бэби. А так как человеку по самой его природе свойственно допускать, что любой другой человек знает больше, чем он сам, они покупали эти игрушки в состоянии, близком к истерии. Продавая часть своей коллекции в тот момент, который, как оказалось впоследствии, был высшим пиком рыночной глупости, мой сын умудрился заработать на этом большие деньги.

Но что еще лучше, через несколько месяцев, когда сумасшедшие цены на бини-бэби внезапно упали, мой сынишка завершил свое образование в сфере спекуляций, наблюдая за тем, как ценность оставшейся части его коллекции упала до нуля. Пока он напряженно ожидал следующего скачка цен, выяснилось, что количество простофиль в стране все же не бесконечно. Другими словами, за короткий промежуток времени интернет дал моему сыну возможность пройти те же суровые уроки относительно массовой истерии и алчности, которые многим взрослым приходится потом одолевать на гораздо более болезненном уровне — после того, как они загрузят свои пенсионные счета приобретенными через интернет акциями, а затем будут обречены на бесконечное ожидание, пока на деревьях Поля Чудес не начнут расти монеты.

Подобного урока мой сын не мог бы получить с такой легкостью в мире, где еще не было интернета. Природа этого мира превосходно схвачена Эндрю Тобиасом в его книге «Единственное руководство по инвестициям, которое вам когда-либо потребуется», впервые опубликованной в 1978 году. Еще будучи ребенком, Тобиас постепенно собрал большую коллекцию юбилейных конвертов с марками новых отраслей хозяйства, проштампованных в день их выпуска. Много лет спустя, просматривая свою коллекцию и решив, что она, должно быть, стала уже ценной, он решил ее продать. Тобиас позвонил одному серьезному коллекционеру марок и спросил, не заинтересуется ли он его предложением.

— Сколько весит ваша коллекция? — спросил коллекционер.

Тобиаса очень удивил такой вопрос, но, тем не менее, он ответил, что, вероятно, его коллекция весит всего несколько фунтов.

«В таком случае, — сказал коллекционер, — я готов заплатить вам 25 долларов». Тобиас был поражен — не только тем, что предложенная цена была намного меньше той общей суммы, которую он вложил в свою коллекцию несколько десятков лет тому назад, но также и тем, что покупатель не спросил у него больше ни о чем относительно самой коллекции, например какого рода марки в ней находятся. Разумеется, почувствовав себя несколько оскорбленным, Тобиас связался с другими дельцами в поисках лучшего предложения. Но не получил ни одного. Кончилось тем, что он понял, как это ни грустно, что цена в 25 долларов была справедливой.

Так до Тобиаса дошло, что собирать марки, монеты, памятные медальоны, бейсбольные карточки и прочие общепринятые предметы коллекционирования — неподходящий способ разбогатеть. Цена, которую вы платите, покупая эти вещички в розницу, почти всегда намного выше, чем та цена, которую он готов будет заплатить за ту же вещь, даже много лет спустя. Это означает, что любая такого рода инвестиция падает в цене в тот момент, когда она становится вашей. И пока вы ждете — год за годом, — когда же вам улыбнется фортуна, стоимость вещей от сохранения и эксплуатации падает и вы зарабатываете только проценты, дивиденды или ренту.

Эти моменты и отразил Тобиас в своей книге. То же самое пытался и я вдолбить в головы мальчишек — моего сына и его друзей, — когда говорил им, что их бини-бэби ничего не стоят. (По сути, я рассказал им историю Тобиаса о взвешивании его коллекции марок.) Но — как показал последующий опыт моего сынишки — интернет все это изменил. Если бы Тобиасу пришлось продавать свою коллекцию марок сегодня и через интернет, он почти наверняка получил бы огромную сумму, которую предложил бы ему тот же самый коллекционер, который так нагло обходился с ним в эпоху до начала интернета. Почему? Потому, что он смог бы продать свои марки непосредственно их ценителям, подобным ему самому, без участия профессионального торговца в качестве посредника. Он смог бы также предложить свои марки по отдельности, а не все вместе на вес, таким образом повышая вероятность того, что настоящие коллекционеры обратят внимание на его предложение и захотят купить те марки, которые представляют для них интерес.

Он смог бы это сделать, потому что как раз в те годы, когда он впервые попытался продать свою коллекцию, интернет превратил рынок юбилейных марок и других объектов коллекционирования, включая бини-бэби, в подлинно свободный рынок, такой же как рынок автомобилей, персональных компьютеров или пищи быстрого приготовления. Сегодня благодаря интернету рынок всякого домашнего барахла достаточно велик, чтобы действовать согласно не имеющим времени законам свободного рынка, которые становятся очевидны только тогда, когда коммерческое пространство обретает достаточный размах. Интернет — это микрокосмос всей нашей экономики в целом.

Это-то и делает интернет невероятно полезной домашней лабораторией с точки зрения экономики. Аукционы через интернет сводят реальное свободное предпринимательство до управляемого размера и создают большое преимущество для продавца. (Вам не нужно арендовать место для розничной продажи, нанимать работников или даже покупать газету с рекламными объявлениями.) Вследствие этого электронные аукционы дают возможность обычным людям и даже детям заниматься реальной коммерцией с реальными людьми по всей стране и позволяют делать это сидя дома, комфортно и в полной безопасности. Если вы готовы созидательно подойти к вопросу купли и продажи и если интернет не напугал вас до смерти, то вы и ваши дети могут использовать электронный аукцион для получения реальных знаний некоторых основных принципов экономики свободного рынка — что невозможно приобрести, продавая на углу лимонад.

В течение прошедших нескольких лет благодаря электронным аукционам мы с сыном приобрели глубочайшие знания о поведении покупателей и продавцов, включая, конечно же, и нас самих. Мы также приобрели знания в области психологии, маркетинга, рекламы, контроля за стоимостью, ответственности, доверия, свойственной людям двуличности, скептицизма, иррациональных порывов и идиотизма — получали все те ценные с экономической точки зрения уроки, которыми можно пользоваться в течение всей жизни за пределами мира электронных аукционов.

Я получил первый опыт работы с электронными аукционами, когда выступил в качестве покупателя, а не продавца. На короткий период времени я стал маниакальным приверженцем этого вида торговли, позволяющего приобрести такие товары, которые можно найти разве что на «блошиных» рынках. Большинство моих покупок были связаны с гольфом: календарь основных состязаний в этом виде спорта с эмблемой «National Amputee»; старая оловянная призовая ваза, украшенная цветной литографией парня, замахнувшегося клюшкой; лист бумаги с музыкой к песне под названием «Смотри вперед, держи глаз на мишени!», написанной в 1953 г.; керамическая кадка для комнатных растений в форме женской туфли для гольфа и с мячиком, как бы балансирующим на ее носке, и т. д.

Сейчас я сожалею почти обо всех этих покупках, но в то время я был просто одержим этим. Мой сын склонен к подобному же сумасбродству, хотя и в меньшем масштабе. Он купил несколько старых оловянных солдатиков, которые что-то значили для него, когда он был помоложе, и еще несколько старых буклетов, рекламирующих безалкогольные напитки, которые он очень любил, а также несколько подержанных видеоигр. Однако спустя пару месяцев перманентных покупок он сделал кое-какие выводы, которые, как я сразу сообразил, были применимы и ко мне. Он сказал, что все эти покупки чрезвычайно важны для него лишь до того момента, когда посылка с ними прибудет на почту, поскольку он часто был не способен отгадать, что в ней может содержаться. В сущности, некоторые его покупки вовсе не имели отношения к тому, что он хотел купить, даже после того как он открывал коробки и воочию мог лицезреть полученный товар. И вследствие этих недоразумений покупки через интернет для него закончились сами собой.

Это был весомый урок, который применим и ко мне. Всякого рода покупки создают острый эмоциональный эффект, особенно когда цена не является фиксированной. Участники аукционов через интернет начинают чувствовать себя партизанами в тылу врага, когда сопоставляют выставленные товары и цены, и если они не способны держать свои эмоции под контролем, то последние могут взять верх и они с бухты-барахты купят что-то лишь отдаленно похожее на то, что можно назвать вещью, выставленной на продажу. (По этой причине, на что указал мне сын, вещи с более низкой ценой обычно продаются по более высокой цене, чем те, что имеют более высокую стартовую цену.)

Такой же психологический эффект мы ежедневно наблюдаем вокруг себя. Как только любой категории покупатель — в какой бы сделке он ни участвовал — почувствует, что она может оказаться прибыльной, роль рационального мышления резко снижается. Что такое, в сущности, рынок акций, как не гигантский аукцион? Инвесторы, действующие на рынке акций, должны постоянно бороться с инстинктивным побуждением действовать как все — результат нашей безнадежно человеческой тенденции все подкраивать под себя, включая рынок ценных бумаг. Инвесторы, вкладывающие в акции, часто держатся за долгосрочные вложения, когда необходима быстрая продажа этих акций, лишь потому, что эмоционально к ним привязаны. Это может случиться даже с инвесторами, которые, перед тем как сделать какую-нибудь покупку, способны хладнокровно принимать решение, сравнивая одну возможную инвестицию с другой. Однако как только сделка совершена, эти акции начинают казаться им такими же родными и дорогими, как члены их семьи.

Вы можете наблюдать те же столь свойственные человеческой натуре проявления на рынке автомобилей; расчетливость покупателей обычно сильно ослабевает и даже вообще исчезает, как только они позволяют себе стать эмоционально заинтересованными каким-нибудь конкретным автомобилем. «Consumer Reports» всегда советует покупателям автомобилей сосредоточивать внимание на совершении хорошей сделки, не зацикливаясь на какой-то конкретной модели, — хороший совет, но последовать ему может оказаться ужасно трудно. Как только вы мысленно представили себя за рулем, эта столь сладостная воображаемая картина уже не отпускает вас — и вы покупаете, не раздумывая.

У меня был очень похожий случай, когда мы с женой пытались решить, покупать или не покупать дом, в котором мы сейчас живем. Я чувствовал глубокую нерешительность относительно этой покупки, опасаясь, что мы совершаем ужасную ошибку, — пока не появился другой потенциальный покупатель, и в тот же момент я начал немедленно думать об этом доме как о моем и меня охватило негодование, что кто-то другой пытается отнять его у меня. Это как раз то, что характерно для участников электронных аукционов и является причиной того, почему покупатели на торгах иногда платят больше за использованный товар, чем им пришлось бы заплатить за новый.

Как выяснилось позже, другой потенциальный покупатель дома вскоре исчез, и только тогда я осознал всю глупость моей реакции. (Тем не менее мы с женой купили этот дом и прожили в нем счастливо более 15 лет.) А мой сын пришел к такому же психологическому пониманию благодаря аукционам через интернет — и всего за несколько месяцев, причем сделал это с гораздо меньшим ущербом и без риска обанкротиться самому и обанкротить свою семью. Это был хороший урок, который следовало выучить.

Сначала продажа через электронные аукционы сильно заинтересовала меня, но потом я понял, что овчинка выделки не стоит; у кого найдется лишнее время, чтобы проделывать всю эту работу — подсчитывать расходы и доходы, запечатывать и распечатывать посылки, а потом сидеть и ждать — и все это для того, чтобы продать какой-нибудь сущий пустяк ценой в два доллара. Но однажды, когда мне осточертела работа в офисе, я обнаружил неиспользованный картридж, который купил пару лет назад для лазерного принтера. Я тогда заплатил за него больше 100 долларов, но так и не использовал. У меня не было знакомых, кто имел бы такую же модель принтера. Я не мог сдать картридж обратно в магазин и, в сущности, даже не помнил точно, где я его купил. Тем не менее мне претила сама мысль просто взять и выбросить его. Что же делать?

И вдруг я вспомнил об электронных аукционах. Я внес свой картридж в список представленных на продажу вещей и спустя две недели получил чек на 80 долларов (включая пересылку). Я налепил марки и почтовую бирку прямо на нераспакованную коробку с картриджем и отнес ее в почтовое отделение. Вот так-то. Покупатель послал деньги вперед, потому что приобретал картридж в идеальном состоянии и дешевле, чем ему пришлось бы заплатить в фирме-изготовителе. А я не остался в накладе, поставив даже нереально высокую цену, которую назначил за потраченное мною время. Этот эксперимент стал для меня настоящим открытием. Неожиданно весь многочисленный хлам, валяющийся по всему дому, перестал казаться неприятным мусором и начал попахивать деньгами.

Почти в то же самое время опыт подобного рода приобрел и мой сынишка. Он купил для себя новую видеоигру и был очень удивлен, обнаружив, что в результате какого-то случайного производственного недосмотра в коробке оказались два экземпляра игры — два диска вместо одного. Он быстро сообразил, что эта производственная ошибка предоставляет ему благоприятную возможность возместить большую часть стоимости покупки. Оставив для себя один из дисков, второй он предложил на продажу через электронный аукцион (вместе с коробкой и всей сопроводительной документацией) и вскоре продал игру почти за ту же цену, которую заплатил сам, а полученные деньги немедленно инвестировал в другую видеоигру.

Этот эксперимент оказал на него такое же воздействие, как и на меня продажа старого картриджа, открыв глаза на реальную ценность того барахла, которым была завалена его комната. Он быстренько продал значительную часть всех залежей старых видеоигр, ненужных компакт-дисков и игрушек, для которых он уже вырос. Его прежнее смутное представление о ценности того, чем он владел, полностью изменилось. Теперь, когда он покупает какую-нибудь видеоигру, он сохраняет упаковку, для того чтобы впоследствии вещь, выставляемая на продажу через электронный аукцион, имела более презентабельный вид. Кроме того, он стал бережно обращаться со своими дисками, зная, что их ценность при повторной продаже заметно снизится, если они будут в плохом состоянии.

Все это так важно, что стоит еще раз повториться. Вот одна из самых ценных финансовых услуг, которые вы, как я считаю, можете сделать для своих детей, — помочь им начать чувствовать себя хозяевами своей жизни, а не арендаторами или незаконно вселившимися в дом чужаками — другими словами, помочь им научиться брать на себя ответственность в самом широком смысле этого слова. Интернет, обеспечивая доступный и удобный рынок сбыта, на котором такие вещи, как старые компакт-диски и видеоигры, имеют подлинную денежную ценность, изменил отношение моего сына к его собственности. Интернет способствовал повышению его чувства личной ответственности. Это здорово!

Одним из величайших вкладов со стороны интернета является обеспечение широкой панорамы, где каждый может с удобством наблюдать в действии человеческую жадность, оппортунизм и тупость. 11 сентября 2001 года, в тот день, когда террористы разрушили Всемирный торговый центр и атаковали Пентагон, я, как и все мы, со все возрастающим чувством страха и ужаса наблюдал по телевизору за разворачивающейся передо мной картиной. В какой-то момент в то ужасное утро я вдруг подумал (что входит в мою компетенцию как штатного автора одного еженедельного журнала): какое влияние должна была оказать эта трагедия на рынок электронных аукционов?

И я полез в интернет. Где-то к середине дня предложения стали постепенно нарастать. Всевозможная чепуха, которую любой турист мог купить в любом количестве у продавцов, торгующих на тротуарах по всему Манхэттену за несколько часов до трагедии: афиши, спортивные майки, эстампы, рисунки, пресс-папье, почтовые открытки, ручки и стеклянные безделушки. Все это поступало на рынок в течение всего времени до полудня во все возрастающем количестве. Для большинства из этих вещей сразу же нашлись покупатели, расхватывавшие товар по цене, быстро возраставшей до нескольких сотен долларов!

Покупатели готовы были заплатить такую цену, потому что считали, что разрушение Всемирного торгового центра внезапно сделало связанные с ним сувениры товаром очень дефицитным и поэтому ценным. Но это, конечно же, было недоразумением. Дефицитным стал сам Всемирный торговый центр, а не сувениры, которые миллионами распродавались туристам в течение предшествующих 25 лет и миллионы которых можно было изготовить в любой момент.

Попытка использовать эту трагедию для наживы, конечно же, вызывала чувство потрясения. Но в этом было что-то и слегка обнадеживающее. В торговле на аукционах не произошло никакой заминки. Наоборот, проявилось желание ухватиться за первую же благоприятную возможность, что вполне в духе американского народа; ведь это часть нашей национальной культуры, свидетельство, что она все еще жива и процветает. Мы с сыном просто удивлялись путанице в мыслях покупателей. Они действовали в точности как инвесторы, застигнутые разразившимся крахом, которые продолжают поднимать цены на ничего, по сути, не стоящие акции (как это было, например, во время краха интернет-компаний), потому что по ошибке приняли верх рынка за низ (думая, что он растет, в то время как он давно прошел свой пик) и боялись упустить свой шанс.

Поэтому рынок акций является основной темой следующей главы.