Глава 14
– Ты сказал, что залез в мой мобильный? Я не ослышалась? – потребовала ответа Мэдди.
– Да. – Броуди метнул на нее свирепый взгляд. Мокрый до нитки, он лежал на полу кабины, а вода из душа продолжала хлестать.
– А ты не потрудилась мне сообщить, что, если Линн не придет на встречу, чего ты всеми силами добиваешься, то расплачиваться придется тебе.
Не найдя достойного ответа, Мэдди с досадой топнула по воде на полу кабины, окатив брызгами промокшего Броуди. Ей хотелось растерзать Рика за то, что ей пришлось пережить. Заставить его помучиться. Но вместо этого она снова плеснула водой в Броуди.
– Эй, полегче…
Он приподнялся и встал на колени, отплевываясь от воды. Мокрая рубашка облепила мускулы словно вторая кожа.
– Я на твоей стороне!
Мэдди в третий раз яростно ударила ногой по воде, но боль по-прежнему сжимала горло, а тело сводило судорогой от бессильного гнева и ненависти. Угроза Рика оживила старый ночной кошмар. Мэдди думала, что избавилась от него много лет назад, но он настиг ее вновь и не желал отпускать.
Прошлое навалилось на нее, вернув назад, в ту ужасную ночь на Стоун-Кей. Ей снова было шестнадцать, она проснулась от крика Линн и выскочила из дома в темноту, пытаясь найти сестру. Она все бежала и бежала, охваченная ужасом и отчаянием…
– Мэдди…
Она ожесточенно била ногой по воде, обдавая Броуди брызгами. Бормоча про себя ругательства, он с трудом поднялся на ноги, схватил ее и прижал к себе.
Внезапно Мэдди почувствовала себя обессиленной, загнанной в ловушку. Злость кипела в ней, и в глубине души она понимала, что вовсе не Броуди источник ее бешенства, страха и чувства вины. Ее это не заботило. Мэдди не могла об этом думать.
Привидевшийся кошмар напомнил ей о тех временах, когда она была юной, одинокой, беспомощной, и призраки прошлого обступили ее вновь. Воспоминания нахлынули, терзая, мучая, заставляя корчиться от боли.
– Я больше не могу… – Мэдди яростно затрясла головой. – Не могу…
– Тише. – Броуди ослабил хватку. – Все хорошо. – Он нежно обнял девушку. – Тише, тише, с тобой все в порядке.
Но Мэдди знала, что это не так. Несмотря на горячую воду, лившуюся из душа, ее колотила дрожь. Ледяной озноб пробирал ее до костей. Но самое ужасное, она уже не владела собой. Голос Броуди доносился до нее словно издали, мучительно мягкий и такой ласковый, что Мэдди не могла этого вынести.
– Я с тобой, – шептал Броуди, прижимая ее к своей горячей груди. За окном завывала буря, такая же яростная, как та, что бушевала у Мэдди в душе. – Это я, Мэд, всего лишь я, все хорошо. – Гордость и уязвленное самолюбие не позволяли ей уступить, заставляя сопротивляться, но Броуди только крепче сжимал ее в объятиях. – Перестань, хватит.
– Я не могу. – Она судорожно вцепилась в мокрую рубашку Броуди и почувствовала спасительное тепло его тела, ровное, успокаивающее биение его сердца. – Не могу перестать.
– Теперь ты не одна, я с тобой.
Броуди обнимал ее, его сильные руки гладили ее обнаженную кожу.
Мэдди не одна. Теперь с ней Броуди. Ей и прежде случалось впадать в отчаяние, но на этот раз впервые рядом человек, готовый ее поддержать. Эта мысль ошеломила Мэдди, и она внезапно замерла, сдерживая рвущийся наружу крик и безумное желание драться. Все еще дрожа от привидившегося кошмара и мучительных, надрывающих душу воспоминаний, она вдруг, к собственному ужасу, разразилась слезами.
Стоило Мэдди зарыдать, и Броуди окончательно потерял голову. Женские слезы всегда приводили его в растерянность, но видеть плачущей Мэдди, сильную, несгибаемую Мэдди, было еще мучительнее.
Подхватив ее на руки, Броуди выключил воду и выбрался из душевой кабины. Потом, сорвав с крючка полотенце, небрежно набросил его на девушку и перешел в спальню. Погруженную в полумрак комнату освещали лишь вспышки молний. Оконные стекла дребезжали, вторя оглушительным раскатам грома.
Броуди опустил Мэдди на кровать, лихорадочно соображая, что предпринять. Он сделал бы что угодно, только бы ее утешить. Достал бы луну с неба. А потом, как только Мэдди перестанет плакать, немедленно одел бы ее в рыцарские доспехи. Броуди чувствовал, что снова приближается к опасной черте. Черте, за которой мозги отключаются. В первую очередь ему следовало успокоить Мэдди, потом хоть чем-нибудь прикрыть и, наконец, заставить говорить.
– Мэдди.
Броуди ожидал, что она попытается вырубить его приемом карате. Или замкнется в себе, притворится, будто его не существует. Ей неплохо удавалось и то и другое.
Но вместо этого она изогнулась, потянула его вниз и опрокинула прямо на себя. Тишину в комнате нарушал лишь шум дождя да завывание ветра за окном.
– Мэд…
Мэдди закрыла ему рот ладонью, заставив умолкнуть. Потом приникла губами к его губам, ее дрожащие руки скользнули по его плечам к спине…
Броуди показалось, что его, словно щепку, затягивает водоворот. Ее губы впились в его. Теплые, солоноватые от слез и в то же время сладкие, сладкие до безумия.
– Мэдди… – попытался произнести Броуди, но было невероятно трудно говорить, чувствуя, как ее язык щекочет его губы, ощущая под собой ее роскошное тело, мокрые гладкие формы. Нагие формы. В голове у него полная неразбериха. В глубине души Броуди понимал, что Мэдди просто пытается сбить его с толку, одурачить. Это у нее и прежде здорово получалось. Внезапно ее руки взяли его мокрую рубашку.
– Теперь твоя очередь раздеваться, – прошептала Мэдди хриплым от слез голосом, едва различимым в шуме ливня.
Раздеться? Броуди понимал, что это скверная идея, хотя не смог бы объяснить себе почему. Его считали отчаянным парнем, но это было только видимостью. Женщины любят крутых и отчаянных больше на словах, чем на деле. Во всяком случае, на Броуди они не обращали внимания. За редкими исключениями его отношения с женщинами обрывались после нескольких свиданий, а в последний год и вовсе сошли на нет – Броуди день и ночь пропадал на работе, претворяя в жизнь свою мечту, создавая «Скай Хай эйр».
Прошло немало времени с тех пор как он в последний раз раздевался перед женщиной, но не забыл, как это делается. А вот чего он не мог вспомнить, так это чтобы когда-нибудь женщина так страстно его желала. Тем более Мэдди. Это так удивило его, что Броуди взял ее за плечи и, отстранившись, посмотрел в лицо.
– Ты ведь Мэдди, правда?
На мгновение она замерла, а потом словно обезумела: набросилась на него с нечеловеческой силой, молотя кулаками и яростно отбиваясь. Но на этот раз ей не удалось застать его врасплох. Броуди вытянулся рядом с нею, пригвоздив ее к кровати.
– Ладно, это ты. Прости, я…
Но Мэдди его не слушала, пытаясь вывернуться и ударить побольнее. Придавив коленом ее ноги, он завел ей руки за голову, не давая вырваться. Это совершенно не понравилось Мэдди.
– Выпусти меня, или я…
– Что, пнешь меня?
– Я не шучу!
– Минуту назад ты целовала меня так, будто жить без меня не можешь, а теперь хочешь ударить?
– Минуту назад ты не говорил без умолку и не принимал меня за мою сестру!
– Я никогда больше не ошибусь так глупо, – пообещал Броуди, наклоняясь к ее лицу. Он сильно растерялся, обнаружив ее в ванной, но теперь потрясение прошло и Броуди вдруг увидел себя со стороны.
Полностью одетый и насквозь промокший, Броуди лежал, прижимаясь к Мэдди, тоже мокрой, но совершенно голой. Он уткнулся лицом в ее теплую нежную шею и глубоко вдохнул одурманивающий аромат кожи.
– Поцелуй меня еще, черт бы тебя побрал, – потребовала Мэдди.
Несмотря на то что в прошлый раз она сама его поцеловала, Броуди решил, что сейчас не стоит заострять на этом внимание. Мэдди прильнула к нему, ее голос звучал хрипло от слез, появления которых они оба не ожидали.
Броуди не был глуп. Он понимал, что Мэдди снова пытается увести его в сторону, но, откровенно говоря, ему оставалось лишь признать свое поражение. Мэдди успешно справилась с задачей: ее отвлекающий маневр сработал. Ее губы приникли к его щеке, пока пальцы сражались с пуговицами на мокрой рубашке. Наконец, потеряв терпение, Мэдди резко дернула за ворот, и пуговицы отлетели.
– Я все-таки добьюсь своего, – прошептала она, снимая рубашку с его плеч. – Сначала поцелуи, а потом…
Броуди понравилось, как прозвучало это «потом». Он готов был отдаться этой дикой, необузданной жажде, овладевшей ими обоими. Слишком долго ждал он этой минуты, чтобы думать сейчас о последствиях. Мэдди не смогла расстегнуть «молнию» на его брюках, ее пальцы нетерпеливо потеребили застежку и скользнули под них. Броуди втянул живот и затаил дыхание, чувствуя, как громко стучит в груди сердце.
– Помоги мне, – попросила Мэдди.
– Я сделаю все, что ты захочешь.
– Скорее.
Только не это.
– А куда мы спешим? На пожар?
– Мне нравится без прелюдий.
Броуди знал наверняка: если ее рука задержится там, куда проникла, с этим проблем не будет. Но он не хотел торопиться. Нет. Он остановил бы время, чтобы запомнить все до мельчайших подробностей, а потом до конца своих дней предаваться фантазиям, вспоминая о них. Сжав руку Мэдди, он поднес ее к губам, пытаясь выиграть хотя бы минуту. Или две. Или час.
– Ты не торопишься, – заметила Мэдди.
При обычных обстоятельствах нетерпение женщины лишь подстегнуло бы Броуди, распалило еще больше. Но только не сейчас, не с Мэдди. Качнувшись вниз, он прижал ее к матрасу, приник губами к шее и лизнул – ему хотелось почувствовать вкус ее кожи. Потом настал черед подбородка, затем уха…
– Черт возьми, Броуди…
– Мм-м.
На вкус ушко оказалось восхитительным. Маленьким и нежным, с чертовски соблазнительными серебряными колечками.
Пальцы Мэдди зарылись ему в волосы, и Броуди едва не замурлыкал от удовольствия, но внезапно она больно дернула его за них.
– Поцелуй меня!
– Я целовал.
– Не так! Вот как надо! – Притянув к себе голову Броуди, она впилась в его губы. Ее язык скользнул глубоко в его рот, и Броуди накрыло ощущение неземного блаженства. А в следующий миг Мэдди обвила ногами его торс, будто желая убедиться, что он не сбежит.
Теперь Броуди не ушел бы ни за что на свете. Никогда.
Именно этого Мэдди и хотела. У нее вырвался стон наслаждения. Заставить Броуди не думать, не задавать вопросов, не пытаться командовать. Но еще сильнее Мэдди желала этого для себя. Она стремилась забыться, забыться хотя бы на несколько минут. Ей не терпелось прильнуть губами к его губам, почувствовать силу его объятий. Броуди был необходим ей как воздух. Потому что он был для нее всем. Мэдди скорее умерла бы, чем призналась в этом, но факт оставался фактом: в этом враждебном, обезумевшем мире Броуди был ее единственной опорой.
И если говорить откровенно, так было всегда.
Броуди умел целоваться. О боже, в самом деле умел. Мэдди так долго мечтала о нем, что, оказавшись наконец в его объятиях, едва не лишилась рассудка, а когда, оторвавшись от ее губ, Броуди тихо прошептал ее имя своим низким, хрипловатым, дьявольски сексуальным голосом, ей показалось, что сердце у нее вот-вот разорвется.
Желание захлестывало Мэдди все сильнее. Броуди снова поцеловал ее, и она издала невнятный стон. В его руках ее тело плавилось как воск. Мэдди отдала бы все, чтобы продлить это мгновение. Поставила бы на кон свое прошлое. Настоящее. Будущее. Даже свое сердце. Особенно последнее. Она знала, что сильно рискует, ведь сердце очень хрупкое. Но Мэдди уже ничто не могло бы остановить. Она чувствовала себя опустошенной, в ее душе поселились тревога и страх, а Броуди мог прогнать их, пусть и на несколько минут.
Броуди снова произнес ее имя. О как Мэдди нравился этот страстный шепот, в котором отчетливо слышалось то же дикое, безумное возбуждение, что охватывало и ее саму. Господи, как же давно ни одному мужчине не удавалось взволновать ее измученное сердце. Слишком давно.
Рука Мэдди скользнула по влажному животу Броуди вниз. На этот раз ей удалось схватиться за застежку на брюках и расстегнуть «молнию». В полумраке комнаты Мэдди встретила взгляд Броуди. В глазах его, темных от желания, разгорался огонь.
Теперь Мэдди знала. Знала наверняка. Что бы ни случилось потом, чем бы ни закончилась эта ночь, пути назад нет. Она позволит Броуди любить ее, и, что еще ужаснее, позволит себе любить его.
– Скорее!
Но он не послушал. Броуди прильнул губами к ее шее, слегка прикусив нежную кожу, и тело Мэдди изогнулось, словно ее дернули за ниточки.
– Я слишком долго мечтал об этом, чтобы торопиться, – проговорил Броуди. – Даже ради тебя.
– Ты мечтал об этом? – Погрузив пальцы в копну волос Броуди, Мэдди приподняла его голову и заглянула в глаза. – Тогда почему ты избегал меня на работе?
– Я не привык смешивать работу с удовольствием. – Ладонь Броуди легла на живот Мэдди. – Но сейчас мы не работаем…
Нет, они не работали, и Мэдди безропотно запрокинула голову, наслаждаясь прикосновениями его рук, жаром его искушенных губ, тяжестью его тела… о боже… его крепкого загорелого тела…
– Да, мы не на работе. – Ее глаза затмило желание. – Но если ты не поторопишься… – Она осеклась, когда губы Броуди скользнули к ее плечу, а после – к груди. – О господи…
Броуди прокладывал дорожку из поцелуев ко второй груди, и это заняло у него целую вечность. Мэдди сгорала от желания, а он даже не снял брюки. С каждой секундой ее сердце таяло словно глыба льда, и это пугало Мэдди.
– Ладно. Знаешь что? Ты слишком долго возишься. Забудь. Считай, что ничего не было. Дай мне встать.
Но Броуди не собирался ее отпускать. Улыбнувшись, он соскользнул вниз, развел плечом бедра Мэдди и жадно оглядел их.
– Эй, я… – Но в следующий миг горячие губы Броуди прильнули к нежной коже ее бедра, и Мэдди разом растеряла все мысли. – О…
Он уже тянулся губами к другому бедру.
– Б-броди…
– Да, так меня зовут.
Надо было убить его, когда представилась возможность. Мэдди постаралась бы привлечь в состав присяжных как можно больше женщин, и ее бы не осудили. Собрав остатки сил, она обхватила ногами торс Броуди и попыталась его опрокинуть. Но, разумеется, Мэдди это не удалось. Крутой, отчаянный парень Броуди Уэст привык добиваться своего. Он держался стойко, как скала.
– Черт возьми, Броуди!
Он посмотрел ей в глаза, ухмыльнулся и, схватив ее в объятия, перекатился на спину. Теперь Мэдди оказалась наверху, как ей того и хотелось.
– Можно и так, – покладисто заявил Броуди.
– Будет по-моему, – отрезала Мэдди, стягивая с него брюки. Ей пришлось попотеть – мокрая ткань прилипла к коже. – По-моему.
Она оседлала его. Наконец-то.
– Господи, – выдохнул Броуди.
Улыбка сползла с его лица, пальцы сжали бедра Мэдди, тело мучительно напряглось, выгнулось. Все случившееся потом походило на безумие, на яростную бурю, обрушившуюся на город Нассау.
Мэдди на мгновение замерла, наслаждаясь ощущением невероятной близости, полного слияния. Она никогда прежде не испытывала подобного чувства. Еще недавно, стоя под душем, Мэдди задыхалась от ужаса и тревоги. Тяжкий груз прошлого пригибал ее к земле, не давая вздохнуть. А теперь ее переполняла необычайная легкость, страхи отступили.
Сжав руки Мэдди, Броуди привлек ее к себе и поцеловал.
– Будет по-твоему, – прошептал он, касаясь губами ее губ. – На этот раз.
Тело Мэдди задвигалось в яростном ритме, охватившее ее пламя разгоралось все ярче, когда она вдруг поняла: дело вовсе не в том, что ей удалось взять верх над Броуди, просто ни с кем другим она не сможет испытать и малой доли того, что чувствует теперь. Эта мысль ошеломила ее. Мэдди смутилась и поникла.
Но Броуди не знал сомнений. Ласково коснувшись лица Мэдди, он прошептал ее имя, глаза его выражали недоумение. Мэдди покачала головой, а затем ускорила ритм, стремясь как можно скорее достигнуть вершины и провалиться в бездну наслаждения. Ей хотелось упиваться каждым мгновением этой близости… Но мысли продолжали лихорадочно метаться в ее голове, и Мэдди не удавалось избавиться от них…
– Проклятье! – задыхаясь, разочарованно пробормотала она и, опустив голову, прижалась лбом ко лбу Броуди. – Я не могу…
– Ты просто загнала себя.
Его руки обхватили бедра Мэдди, нежные пальцы скользнули по коже, будто зная, чего ей хочется больше всего. Они угадывали все ее тайные желания.
И Мэдди вдруг в голову пришла мысль, что отныне так будет всегда. Это последнее, о чем она успела подумать, прежде чем ее захлестнула обжигающая волна блаженства. И, отдаваясь этому чувству, она услышала словно издалека хриплый глухой стон Броуди. Он следовал за ней.
Они были вместе, вместе навеки…
