Глава 6

Два чувства боролись в душе Тру, когда она шла к окну, чтобы, спрятавшись за шторой, посмотреть, как уезжает Харрисон: смущение и уязвленное самолюбие. Чуть-чуть приоткрыв штору, так чтобы получилась маленькая щелка, она приникла к окну, а затем вытащила телефон и, едва глядя вниз, написала Кармеле, высокой итальянской секс-бомбе из Бронкса, с темно-каштановыми волосами, закрученными в узел, и губами Софи Лорен:

Ответ пришел мгновенно:

Тру написала в ответ, спрашивая себя, не изменяет ли своему жениху, делясь с подругой новостью, касающейся ее старого возлюбленного:

Сердце Тру упало. Она старалась изо всех сил, чтобы этого не случилось!

Кармела написала:

Она владела маленьким магазинчиком на Мейн-стрит под названием «Южные сувениры».

Она написала то, что важно: ее свадьба с Дабзом.

Кармела ответила:

Тру постарается. Она не могла бы сказать, что любила все эти приемы и вечеринки, на которые собирался цвет Чарлстона. Ее мама настаивала на посещении балов дебютанток, но они не отвечали ее вкусу. Дабз, напротив, чувствовал себя там в своей стихии и говорил, что неприятие Тру идет от неуверенности в себе.

«Ты Мейбенк, – говорил он всегда. – Тебе не за что извиняться».

Тру терпеть не могла, когда ей говорили, что она Мейбенк, словно это ставило ее выше других.

«Ну и что?» – всегда отвечала она Дабзу.

Но он стоял на своем.

Она слышала, как Харрисон тратит свое драгоценное время на разговоры с собаками, но в конце концов он появился в поле ее зрения. Сердце тут же пустилось вскачь, и она отважилась пошире отдернуть штору.

Он понял.

Наконец-то.

Она все прочла по его глазам, когда он шел к двери. Все рухнуло, а когда-то ее семья была одна из самых успешных в окрестностях залива Бискейн.

Тру так и не закончила Чапел-Хилл: вернулась домой посреди второго семестра, когда родителей не стало и надо было помогать семидесятивосьмилетней Хони воспитывать Уизи. Но ее обуревала одна мысль – как заработать деньги? Кооперативное фермерское хозяйство в то время было, как говорится, в тренде. Поэтому она пришла к идее начать бизнес с выращивания ягод на тех участках земли, которые мама возделывала просто для собственного удовольствия. Тру снискала одобрение фермеров, которые охотились с отцом на оленей и перепелов в дальних угодьях поместья, и убедила их предоставить ей два больших поля. Виски из коллекции отца, корзины с жареными цыплятами и бисквитами от Хони, разрешение продолжать охоту на земле Мейбенков – все это способствовало не только улаживанию дела, но и подвигло соседских фермеров помочь Тру извлечь пользу из старого трактора, брошенного в сарае. Они также объяснили ей, как получить урожай, не прибегая к помощи наемных рабочих.

Но урожай первого года оказался настолько обильным, что у Тру не осталось выбора. К счастью, она нашла нескольких трудолюбивых подростков, которые хотели подзаработать.

Тру и Хони продали все, что можно было продать: все ценные вещи, какие были в доме, сохранив только обстановку главной гостиной. Но Хони заставила Тру поклясться, что никогда не продаст ни клочка родовой земли, а также фарфор и серебро. Даже будучи практичней отца по натуре, старая тетушка определила некий предел.

«Без многого можно обойтись, дорогая, – говорила она со своим сильным южным акцентом. – Ты и сама это знаешь. Главное – не потерять самое дорогое, Мейбенк-холл».

Несколько раз после смерти Хони Тру боролась с искушением нарушить данное старой тетушке обещание, но всякий раз останавливала себя. Она не хотела быть той Мейбенк, после которой ничего не останется. Для нее самым важным было обеспечить будущее Уизи и сохранить родовое поместье и семейную историю, которая начиналась с 1703 года, когда первый Кольер Мейбенк поселился в этой части света, рядом с могущественным Атлантическим океаном.

Харрисон наконец сел в «Мазерати», открыл верх, и бриз тут же подхватил его золотисто-каштановые волосы. Был ли он потрясен известием о смерти ее родителей, и вызвало ли это жалость в его сердце? Тру боялась, что так, – боялась, потому что не выносила жалости.

В этот момент на дорожке показался черный «мерседес» Дабза; поравнявшись с машиной Харрисона и остановившись, Дабз опустил стекло.

Харрисон протянул ему руку.

Почему Дабз приехал так рано? Ведь должен был позвонить… Тру была еще не готова к выходу и совсем не хотела, чтобы жених рассердился, застав у ее дома Харрисона. Сегодня у них впереди важная ночь. Романтическая.

– Когда встретятся два быка… – проговорила Уизи за спиной сестры.

Тру вздрогнула.

– Не пугай меня так, пожалуйста.

– …то выстоит только один, – закончила Уизи с драматическим пафосом, размахивая красным кухонным полотенцем, которое держала в руке.

– Они вовсе не быки. – Тру задернула тяжелую льняную штору. – И прекрасно общаются друг с другом. К тому же Харрисон завтра уезжает.

Она взглянула на каминные часы, спокойно тикавшие рядом с серебряным кубком, в котором покоился прах отца.

– Пожалуйста, скажи Дабзу, что я принимаю душ и спущусь вниз через полчаса. Он приехал раньше, так что мне нужно время.

Пока Тру просто не готова его видеть: надо прийти в себя после такого дня.

– Тебе будет трудно думать о Дабзе сейчас, после того как ты встретилась с Харрисоном, – заметила Уизи, обладавшая поразительной способностью всегда говорить то, что думает. – Я скажу, но только, пожалуйста, не жди, что я буду развлекать Дабза, сестра.

Обычно Уизи называла Тру «сестра», когда была чем-то взволнована.

– Я от тебя этого и не жду, – ответила Тру, замедлив шаг. – Но обещай, что будешь хотя бы приветлива. И постарайся не упоминать Харрисона, хорошо?

– Я не люблю Дабза, – нахмурилась Уизи. – И никогда не полюблю.

Обычно Тру удавалось держать себя в руках, но Уизи сегодня сделала все, чтобы ее терпение лопнуло, к тому же позади был такой непростой день.

– Тебе лучше поскорее изменить свое отношение к нему, поскольку он не только заботится о тебе, но и скоро станет твоим родственником.

– Пока ведь еще не стал? – Уизи увязалась за сестрой. – И сейчас мужчина, который вырвал тебя прямо из его рук на выпускном и привез домой только на следующее утро…

– Пожалуйста, прекрати!

– …вернулся в город в первый раз после того знаменательного дня, – не обращая внимания на сестру, спокойно закончила Уизи.

– Большое спасибо, что напомнила!..

– Да пожалуйста…

– Вообще-то благодарить тебя не за что, – это больше не имеет никакого значения.

– Нет, имеет. Харрисон такой классный! К тому же не женат. А Дабз заставил тебя бросить университет, когда мама и папа погибли.

– Не вини его за это – время было действительно тяжелое. Мне пришлось заниматься домом, а он как раз заканчивал колледж. В конечном итоге мы оба получили то, что каждому было необходимо, и обрели друг друга. Разве не так?

– Только когда он переехал сюда и увидел тебя под носом.

– Нет, не поэтому. Просто он ждал, когда сможет взять на себя ответственность, – парировала Тру. – Профессия юриста непростое дело, и у него на пути было множество препятствий. – Каждая клеточка ее тела звенела от волнения. – И сейчас, пожалуйста, веди себя прилично.

– Я? Я не дурочка, чтобы не слушать собственное сердце. – Уизи ткнула себя пальцем в грудь. – А оно не приемлет этого зануду.

– Пожалуйста, Уизи! – Тру редко спорила с сестрой. – Разве ты не понимаешь, как мне больно вспоминать то время?

Склонив голову набок, сестра упрямо посмотрела на нее.

– Нет, не понимаю!

В том-то и проблема, что Уизи, сама глубоко чувствительная натура, не обладала способностью понимать чувства других.

– Выслушай меня спокойно. Хорошо? Мне так же больно, как бывает тебе, когда ты видишь бездомных собак.

Уизи заморгала.

– Или… когда Рики Бобби бросила жена в «Ночах Талладеги».

– Господи, да я думала, у меня сердце разорвется.

– Вот именно.

Тру была рада, что ей удалось достучаться до сестры.

– Я бы хотела забыть о том, что было десять лет назад: нужно двигаться вперед.

Уизи, сосредоточенно обкусывая ноготь указательного пальца, пробормотала:

– Хорошо, так и быть.

– Спасибо, – облегченно вздохнула Тру. – Проверь, пожалуйста, как дела у покупателей, и дай им помидоров сверх оплаты.

– Конечно.

Тру вспомнила, что Харрисон так и не получил обещанного.

Ну и ладно. Это, возможно, и хорошо. Она готова была обстрелять его этими самыми помидорами просто потому, что не могла вытравить из своего сердца. Рядом с ним Тру всегда задумывалась о своем статус-кво. Все перевернулось с тех пор, как они виделись в последний раз: его окружают шик и блеск, тогда как она, бывшая королева средней школы – разумеется, в местном масштабе, – счастлива в своих грязных шортах и с короткими ногтями, которые никогда не сможет отрастить, если собирается и дальше заниматься своим делом.

А Тру собиралась. Фермерское хозяйство сейчас полностью зависело от нее, и ей нравилось работать на воздухе, и работать много. Было бы неправдой сказать, что она не любила деньги, потому что благодаря им они с Уизи могли обрести независимость.

Когда сестра вышла, Тру поднялась по главной лестнице, перешагивая через две ступеньки, но было поздно: голос без пяти минут мужа уже звучал на крыльце. Она остановилась, выровняла дыхание и расправила плечи. Пришло время вести себя так, как положено взрослой женщине, и не забывать, что у нее прекрасный жених. Если бы ее имя было зашифровано в кроссворде Гейджа, то отгадка была бы – «счастливая». А вдруг и правда? Тру непременно спросит у него, когда увидит в следующий раз. Просто ради шутки.