Надо ли говорить, что в свете произошедших событий, мой авторитет в глазах четы Миловых, и так не малый, поднялся до заоблачных высот? Да, что там говорить! Он просто вышел в открытый космос! Личное знакомство с каким либо членом ЦК уже воспринималось, как благодать. Но чтобы так, запросто, кто-либо из власть предержащих навещал соседа! Признаться, я и сам после этого события находился в лёгком шоке и пытался выудить из памяти хоть какие-то упоминания о подобных событиях. В первую очередь, меня, конечно, интересовали последствия. К сожалению, биографии партийных лидеров и их связи я не изучал, о чём оставалось только сожалеть. Кто может знать, что в следующую минуту в жизни пригодится?

Оборотной стороной дела было то, что занимательная ночь, которую запланировали Маша с Петром, превратилась в небольшую пьянку. Стресс надо было как-то снимать.

С самого начала я строго проинструктировал супругов, чтобы не вздумали нигде хвалиться, что к нам САМ заезжает. А лучше вообще держать язык за зубами и на вопросы соседей, если вдруг среди них глазастые окажутся, не отвечать. Мало ли как к этому Виссарионович отнесётся, дразнить его совсем не хотелось.

Маша, правда, сначала не теряла надежды на постельные приключения и после пары стопок под солёные огурцы, бывшие единственной доступной закуской, попыталась утащить Петра, закруглив наше общение, но он, размякнув, ответил.

— Мария! У нас серьёзный безотлагательный мужской разговор! Иди спать!

Я, признаться, напрягся, потому, что обычно после таких слов идут претензии по половой линии с вероятным мордобоем на завершающем этапе, но всё оказалось гораздо интереснее. Просто Пётр после визита решил, что все тайны мира мне и так известны, а тем, что мне недоступно, можно безболезненно делиться, так как допуск, по его мнению, у меня должен быть просто рекордный.

— Семён, ты ковёр-самолёт помнишь? — закинул он удочку.

— Ну, помню. — ответил я не показывая интереса, хотя был заинтригован, — Получилось чего?

— Спрашиваешь! Построили аппарат! — Пётр прямо раздулся от гордости, но потом сник, — Вот только покататься на нём не дали. Даже маршевый двигатель не запускали. Как наши ребята его от земли в том ангаре, где паровоз собирали, оторвали, чтобы на свет божий извлечь, сразу прибежал Поздняк. Терентьича помнишь?

— А то!

— Вот! Он всё это дело на контроле держал. Так мы только опробовать эти аэросани решили, как он, ссылаясь на Берию, всё запретил, ангар опечатал, а на следующий день, всех, кто к проектированию причастен был, забрали куда-то вместе с ковриком. С прочих, кто строил, с меня тоже, подписку взяли о неразглашении.

— Так чего ж ты мне это рассказываешь?

— Ааа… Не прибедняйся! — Пётр махнул рукой, — Тебе самому впору такие подписки брать. Да это и не конец истории. Дальше слушай. В январе к нам на завод заказ пришёл на катера. Мы, понятное дело, удивились, затон то до большой воды сухой! А потом смотрю, наши, те, кто ковёр-самолёт конструировал, пожаловали! Да не с пустыми руками! Их, оказывается, прямо в ЦАГИ, в отдельную группу объединили. А уж как в чертёж глянул, да как с ними поговорил! Аэросани в две с половиной тонны грузоподъёмности! Представляешь!? Наш-то коврик всего на двух-трёх человек рассчитан был! Ребята так и сказали — Арктика теперь наша!

— Здорово! Петя, это ж просто замечательно! Это ж перспективы какие! — у меня у самого от восторга захватило дух.

— Здорово то здорово, вот только построить это чудо не получается. А получаются совсем нехорошие вещи, так как, выходит, я, как начальник сварных, виноват!

— Так вот что ты смурной ходишь! Я то, грешным делом, думал, что обидел тебя чем.

— Наш-то, маленький коврик, — не обратив внимания на мои слова продолжил Пётр, — почитай, что целиком деревянный был. Только моторамы мы варили, да кожухи вентиляторов. А эти, шут их разбери, каркас из стальных труб имеют. Сварной. В теории. А на практике трескаются швы к чертям собачьим, что делать ума не приложу. Да и пузырей в них…

— Трубы-то, небось, из легированной стали?

— Да трубы хорошие, прочные, лёгкие.

— Вот! Ты бы электродик-то из той же стали и взял. Это ж на поверхности! А чтобы пузырей не было, надо либо под флюсом варить, либо газ инертный к дуге подавать. Чтоб доступа кислорода не было. Аргон тебе не видать как ушей своих, а углекислоту попробуй. И бойся сквозняков.

— Уверен, что сработает?

— Уверен. А вообще, сварочные головки вам нужны. С проволокой вместо электродов. А то всё кустарщина какая-то получается. А лучше вообще — полуавтоматы сварочные. Вам же корпуса варить! Это километры швов! С держаком замучаешься. Ты директора озадачь.

— Вот спасибо за науку, Петрович! — Милов просто засиял, — А что ты раньше-то мне об этом не рассказывал?

— А раньше, дорогой, случая не было. Хотя… — ну, как тут было не вспомнить перелёт в Ленинград, — Ты, знаешь что, на железной дороге электроды поспрашивай. Я Яковлеву на АИРе мотораму ими подваривал, да ещё и мороз был, а, поди ж ты, долетели.