Новенькая гимнастёрка и синие шаровары заставляли меня чувствовать себя не в своей тарелке. Тем более, что этим, все мои приобретения, кроме головной боли и ограничились потому, что Власик наотрез отказался закрепить за "залётным" оружие.

— Ты у нас проездом, не сегодня, так завтра уйдёшь, зачем мне лишняя головная боль? Тем более, непроверенный человек.

— Меня куда-то отсылают?

— Узнаешь всё со временем.

В общем, доводы Сталина оказались чистой воды дезой. Ни о каких тренировках речь не шла, наоборот, мне пришлось довольно-таки много говорить и объяснять.

— Что вы имели в виду, товарищ Любимов, когда писали, что всё не просто?

— Товарищ Сталин, перечислю по порядку. Все арестованные по делу о вредительстве на МТС осуждены только на основе собственных признательных показаний. Если в отношении водителей это можно признать частично правомерным, то остальные соучастники "вредительских организаций" признавались чёрт знает в чём. Даже в том, что собирались туннель в Англию рыть. При этом водители машин действовали, как выяснилось в ходе работы комиссии, по прямому приказу руководства МТС, а те в свою очередь кивают на райкомы. При этом, уборочная компания была проведена в целом "на колёсах". Объяснить это, кроме как, не побоюсь этого слова, героическими усилиями шофёров по поддержанию машин "в строю" несмотря на отсутствие моторного масла, я ничем не могу. Тем не менее, их осудили, а те, кто приказы отдавал, ответственности избежали. Далее, махинации с моторным маслом, путём создания его острого искусственного дефицита, фактически не расследуются. Вскрытая комиссией спекуляция ГСМ в обмен на продовольствие никого, кажется, не интересует. Неизвестно куда арестованный начальник нефтебазы, единственный из всех, кстати, его сбывал. Ему этот вопрос просто не задали. Равно как и его подельника, начальника МТС не спросили, где он продовольствие взял. При этом работники ГПУ на местах отнюдь не голодают и не бедствуют. В отличие от колхозников. Начальники МТС фактически поголовно не имеют никакого технического образования и представления об обслуживании автомобилей и тракторов, выполняют чисто административные функции. При этом большинство из них, в связи со сплошной коллективизацией и организацией МТС, приняты на работу в прошлом году. Чем они раньше занимались — не известно. То же самое можно сказать и о начальниках нефтебаз. Среди первых и вторых, а также среди работников ГПУ, особенно на Украине, велик процент лиц еврейской национальности.

— И какие же вы делаете из этого выводы?

— ОГПУ, самое малое, не соответствует стоящим перед организацией такого порядка задачам. Более того, ОГПУ в настоящем виде для Советского Союза смертельно опасна.

— Вы уверены, что именно это хотели сказать? Чтобы выдвигать такие обвинения надо иметь очень веские основания! Они у вас есть?

— Товарищ Сталин, вам нужно было не только мнение технического специалиста, но и просто честного человека. Не вижу причин, кроме трусости, скрывать свою позицию в этом вопросе. Местные ГПУ все преступления переводят, в соответствии с названием своей организации, в политику. При этом, банальная уголовщина остаётся за рамками расследования. Очевидно, что это очень удобно ГПУ в отношении количества нейтрализованных вредителей. Другое дело, что все эти вредители мнимые, а истинные виновники избегают наказания и продолжают гадить, что даёт органам возможность опять иметь блестящую отчётность. На деле же это приносит колоссальный вред. На примере "дела МТС" это видно как нельзя лучше. Сколько там машин выведено из строя? Свыше двух тысяч? Железо второстепенно, поднатужимся и к посевной отремонтируем. А где взять замену с таким трудом подготовленным водителям, которые сейчас сидят в лагерях? Кто будет машинами управлять? Это срыв посевной и снова голод. Зато строительные организации ОГПУ, получив подготовленные на стороне кадры, перевыполняют планы, товарищ Ягода снова молодец! Это не принимая во внимание то, что с каждым водителем-вредителем посадили ещё по 3–4 человека минимум. Это только то, что на поверхности.

Сталин, пока я говорил, размеренно прохаживался по кабинету, не проявляя никаких эмоций. Это пугало меня больше всего, ибо нет ничего страшнее неизвестности.

— На поверхности? Продолжайте товарищ Любимов, я вас внимательно слушаю.

Эх, снявши голову, по волосам не плачут!

— Товарищ Сталин, по фактам всё, но вы ведь спрашивали именно мнение?

— Говорите по существу.

— Нежелание местных ГПУ расследовать экономическую часть дела наводит на мысль о том, что чекисты кроме показателей имеют от этого и прямую выгоду. То есть прямо покрывают теневую экономику, которая, приходится признать, существует параллельно и во вред советской плановой экономике. И центральный аппарат ОГПУ в Москве прекрасно об этом знает. Иначе трудно объяснить попытку переложить ответственность на автозавод ЗИЛ.

— Как это может быть связано? Ваши предположения очень неубедительны. Получается, что ОГПУ, укомплектованное коммунистами, в том числе со стажем, как минимум, с Гражданской, ведёт сознательную подрывную деятельность против СССР?

— С Гражданской? Давайте смотреть правде в глаза. Коммунизм — теория социально-экономическая. Никакой "духовности" в ней нет. Грубо говоря вы пообещали людям, что все будут жить богато и счастливо. Но люди разные и масштаб мысли у них разный, многие подумали только о себе, что именно они будут так жить. А до других дела нет. Это и дало вам такую массу сторонников и победу в Гражданской войне. Бойцы РККА, в большинстве, сражались именно за своё личное благо. Вот и получилось, что захватив власть, часть коммунистов с "малым масштабом", используют её на благо себе, в первую очередь. Фактически они уже живут при коммунизме, разменивая свою диктатуру на достаток. А те, кто хочет распространить счастье на всех, им прямо угрожают. Чекисты сейчас могут упечь в лагеря фактически любого, демонстрируя свою работу. Или "не заметить", получив гешефт. Скрыть такой подход от вышестоящего начальства крайне трудно, любая проверка выявит это на раз. Следовательно, ОГПУ прогнило сверху донизу и является, фактически, преступной организацией. Они понимают, что сколько верёвочке не виться, всё равно конец найдётся. Захват высшей власти в стране является для них единственным способом избежать наказания. Считаю, что и "дело МТС", дискредитирующее коллективизацию, и попытка проверки автозавода, срывающая план выпуска машин и дискредитирующая индустриализацию, направлены на подрыв авторитета ЦК партии для его отстранения от власти. Как это может быть, мы недавно видели на примере Грузии. Фактически грузинский мятеж является всего лишь "разведкой боем". При этом Ягода до конца будет сохранять личину верности ЦК, выполняя и перевыполняя планы, сажая вредителей, впереди, как говорится, планеты всей. Спаси нас Господи от друзей! А от врагов мы сами спасёмся.

— Это только ваши измышления, не подтверждённые фактами.

— А я и не говорю, что мне нужно верить на слово. Но эту версию надо обязательно проверить! Иначе СССР 1933-й год не переживёт! А знаете, какие песни наши советские колхозники по пьянке распевают? Вот посмотрите, — я подвинул на столе лист, на котором заранее записал "Катерину" Михаила Круга, — сидел как-то ночью в нужнике и случайно услышал. Искать запевалу со спущенными штанами было, как понимаете, недосуг.

Такой ход был, конечно, мошенничеством с моей стороны, но я решил, что все средства хороши. Иосиф Виссарионович взял текст, пробежал его глазами и отложил в сторону.

— Это временные трудности. Новое всегда принимается народом болезненно. Видимо, разъяснительная работа была проведена недостаточно и это упущение мы исправим. Не стоит делать из этого столь категоричных выводов.

— Товарищ Сталин, вы и сами думаете так же, как и я! — я в запале явно ляпнул лишнее, — Иначе зачем было меня к расследованию "дела МТС" привлекать?

Вот тут вождя проняло и, на какой-то миг, он потерял самообладание, бросив на меня быстрый, колючий взгляд.

— Вы слишком болтливы, товарищ Любимов! И говорите вещи ничего общего с действительностью не имеющие! — вождь говорил резко, отрывисто, рублеными фразами, — Поэтому, чтобы вы себе своим длинным языком не навредили, останетесь пока в Кремле. Где находится кабинет вы знаете. Никуда не выходить и ни с кем не общаться. Семье сообщим, что вы выполняете важное задание.

— Это арест, товарищ Сталин?

— Не лезьте в бутылку, — уже мягче ответил секретарь ЦК, — это ради вашей же безопасности от вас же.

— И долго мне так, как страусу, прятаться?

— Этого я вам пока сказать не могу.

— Тогда прошу дать мне какую-нибудь работу. От безделья в одиночке, пусть и комфортабельной, я за сутки с ума сойду.

— Работу? Будет вам работа.