ЧАСТЬ 3

Потратив несколько минут, я все-таки смог хотя бы временно отвертеться от вопросов Бережного и фактически заставил неугомонного бретера рассказать об итогах работы наших «топтунов». Настропаленные Тихомиром, охранители смогли проследить весь путь участников нападения на Ладу, действительно отпущенных Сворссоном после короткого заседания городского суда и уплаты солидного штрафа в казну города. Кстати, деньги за них внес тот самый полусотник, Любим Будеславич Климин. И не было ничего удивительного в том, что едва оказавшись на свободе, тати, взяв извозчика, тут же помчались в станционный городок, где квартировали флотские экипажи адмиральской эскадры.

Проследить за действиями молодчиков на территории городка тоже не составило труда, что поначалу меня немало удивило. Впрочем, вспоминая историю «того света», и в частности, многочисленные описания плачевного состояния контрразведки в Порт-Артуре и Владивостоке во время Русско-Японской войны, я вынужден был признать, что отсутствие серьезной охраны и четкого режима секретности в месте расположения части государева флота, вещь для этого времени совершенно обыденная… Как бордель напротив здания штаба эскадры, куда, собственно, первым делом и направили свои стопы уроды, посмевшие поднять руку на мою жену. Правда, уже спустя четверть часа туда же прибыл и Климин с пятеркой помощников, а еще через час, неслабо избитых молодчиков, сопровождающие полусотника буквально за руки и за ноги вынесли через черный ход борделя и утащили в один из домов, предназначенных для проживания нижних чинов эскадры. А спустя еще час, туда же прикатил знакомый мне по хольмгангу врач. По крайней мере, профессиональное описание незнакомца, предоставленное мне Бережным, соответствовало.

Подслушать разговор татей с Любимом Будеславичем, охранителям не удалось. Но это не так уж и важно, хотя высказанное Тишилой мнение о теме беседы и причинах побудивших Климина заняться «стоматологической» практикой, заставили меня саркастически хмыкнуть. И бывший бретер тут же вцепился в меня клещом.

— Вспомните старую поговорку: бьют вора не за то, что украл, а за то, что попался. — Я со вздохом пояснил свою реакцию собеседнику. — Ничуть не сомневаюсь, что молодчики получили по зубам именно потому, что им НЕ удалось довести дело до конца.

— То есть, вы думаете, что полусотник с татями заодно? — Прищурился Бережной.

— Именно. Именно, дорогой мой Тихомир Храбрович. — Я развел руками. — Будь всё так, как вы предположили, Климин, вытащив своих орлов из-за решетки, может и поучил их уму разуму так, как это наблюдали наши охранители, но сначала, он заставил бы их принести извинения Ладе Баженовне… и мне.

— А может, он решил сначала их того… поучить, а потом уж пришлет к вам? — Протянул бывший бретер.

— С разбитыми мордами и переломанными конечностями? Это, как говорят иные наши «друзья»: не комильфо. Иначе говоря, это будет невежливо, и в чем-то даже оскорбительно. И полусотник Климин, как офицер, пусть и иррегуляр, понимает это не хуже моего. Впрочем, к чему спорить? Предлагаю, подождать день-другой, и если, скажем, послезавтра ни один из татей не придет на поклон…

— Согласен. — Вздохнул Тишила, но тут же встрепенулся… — И всё же, я не понимаю, откуда у вас такая уверенность в виновности Климина?

— А это не уверенность, Тихомир Храбрович, это только мое впечатление. Я, вообще, знаете ли, бываю иногда таким впечатлительным, куда там молодым барышням. — Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. Хм. Ну действительно, у меня нет никаких твердых и однозначных доказательств причастности Климина к происходящему с нами на Руяне, только мои подозрения и несколько малозначимых для любого постороннего человека, фактиков. Так с чего бы пыль поднимать? Не лучше ли будет немного подождать, пока не появятся настоящие доказательства?

— М-да. — Кажется, Бережной понял, что я не намерен пока раскрывать карты, и решил от меня отстать. Ничуть не сомневаюсь, что ненадолго. Уж такой характер у старого бретера. — Кстати о времени и поклонах, Виталий Родионович, а что, вы еще не решили, когда мы простимся с Руяном?

— Хм. — Подобной… витиеватости, что ли… я от Тихомира не ожидал. Но, вопрос требует ответа, а кроме меня дать его некому. — Думаю, отчалим, как только Лада Баженовна почувствует себя в состоянии продолжить наше путешествие. Если верить Меклену Францевичу, то дня через три всё будет окончательно ясно. А там, пара дней на подготовку к выходу и, «прощайте скалистые горы»…

— То есть, до конца седмицы? — Уточнил Тишила, и я кивнул. — Что ж, это и к лучшему, честно говоря, не нравится мне то, что здесь происходит. Совсем не нравится.

— Поверьте, мне тоже. — Бережной кивнул и исчез из салона, а я решил подняться проведать Ладу.

Идея покинуть остров неплоха, конечно, но… Вот именно, это пресловутое, всё переворачивающее с ног на голову «но»! Я боюсь, что отъезд не избавит нас от происходящей вокруг возни. Не представляю, чем мы не угодили тому же Климину, но учитывая настойчивость, с которой его окружение к нам цепляется, подозреваю, что даже окажись мы в Свеаланде, расстояние в тысячи миль не избавит нас от полусотника и его компании. Уж больно серьезно они взялись за дело. Хм… Знать бы еще с чего? Впрочем, с этим я, пожалуй, разберусь чуть позже. Загляну в гости к столь неровно дышащему к нашей компании полусотнику, и поговорю с ним… по душам. Вот только надо будет это проделать тихо и незаметно. Все-таки, с доказательствами у меня швах, а значит, действовать законными методами не получится. Следовательно… о моем визите не должна узнать ни единая живая душа. Особенно, мои попутчики. Что ж, решено.

Оказавшись в апартаментах Лады, вздыхаю. Снова. Вот ведь! Уходил, она спала, вернулся, опять спит. Ну да ладно, пусть. Сон, он иногда полезнее любых лекарств бывает.

Я отпустил скучающего Лейфа и устроился в том же кресле, где бедняга провел почти целый день. Телеграмма переданная тестем вновь оказалась в моих руках и, перечитав её еще раз, я погрузился в размышления.

Итак. Что мы имеем? Если верить князю Телепневу, то информация о нашем путешествии ушла «в народ» с подачи княжича Туровского, небрежно, но с умыслом обронившего пару фраз по этому поводу на приеме у Государя, в разговоре с Рейн-Виленским, которому, опять же если верить моему драгоценному шефу, и принадлежала идея вот так ненавязчиво выдать меня за представителя угасшего рода Старицких. Помню-помню. Здешний вариант Дзержинского, то ли отца, то ли его революционного сына. Причем, идея эта появилась у него еще во время работы проекта «Лед». Ну, это понятно. Тогда меня не только ментальными техниками мордовали, но и чисто медицинскими методами не брезговали, так что вопрос о том, когда был взят для сверки образец моей крови, даже не стоит. И теперь становится понятен действительный смысл той, первой встречи с Рейн-Виленским и его компанией, в которую, кстати, помимо самого Телепнева входил и упомянутый княжич Туровской. Я-то думал, что интересен им, как неизвестный прежде персонаж, которому покровительствует глава Особой канцелярии, а похоже, что тогда были самые натуральные смотрины. Сойдет этот выскочка за Старицкого или ну его… Выходит, сошел. Хм. А вот зачем им понадобился такой самозванец, это вопрос пока открытый. Слишком мало информации. Нет, можно конечно выдвинуть пару гипотез, но без фактов они ничто…

Например, первый, и самый пошлый вариант — заговор против Государя. Чушь и ерунда. Если верить Готскому альманаху, который, кажется, скоро станет моей настольной книгой, Старицкие, хоть и были одной из побочной ветвей Рюриковичей, на хольмградский стол никогда рассчитывать не могли. Киев, Москов, Тверь, вот города, где они в разное время княжили, но не в Хольмграде. А значит, шансов претендовать на монарший титул у них не больше, чем у доброй сотни иных родов, в ком есть кровь Рюриковичей. Использовать меня в качестве стяга и эдакого мстителя за предков? Ну-у, если забыть о том, что этой мести сто лет в обед, хм… так не дамся ведь. Сдерну из Хольмграда, и все. После недавней встречи с Оттоном Магнусовичем, можно будет и в Венде осесть, демонстративно дистанцировавшись от хольмградского света и его интриг, а достанут там, сбегу в Новый Свет и ищите ветра в поле.

Что еще? Восстановление власти Старицких в их прежних вотчинах… возможно с последующим отколом от Руси. Бред не в меньшей степени, чем предыдущее предположение! Ныне нет ни одного подобного клочка земли, который граничил бы с иными государствами. А пытаться отложиться, будучи в окружении русских земель… глупый способ самоубийства, даже если допустить, что в законах найдется какая-то лазейка, позволяющая провернуть подобный финт ушами.

Я уж молчу о том, каких средств, связей и возможностей требует любой из вышеперечисленных вариантов. Да и сам я, несмотря на имиджевые «плюшки», сопутствующие моему нечаянному самозванству, всё же птица не того полета. Значит, идею с революциями, заговорами и переворотами, отбрасываем… точнее откладываем в сторону… на всякий случай. Мало ли, как оно еще повернется.

Какие еще могут быть варианты? А черт его знает. Но вот если опираться на немногочисленные имеющиеся у меня факты, настоящие или мнимые, то получается следующая картина.

Есть некий симпатичный молодой человек по фамилии Старицкий, умудрившийся за неполный год пребывания в столице обрести определенную известность. Свет шепчется о его происхождении из опального и казалось давно угасшего рода, ему благоволят глава Особой канцелярии и секретарь государева кабинета, что в свою очередь можно трактовать как покровительство самого государя и, соответственно, эдакое молчаливое подтверждение бродящим слухам, на что, кстати, и купились Бисмарк сотоварищи. Но при этом, о возрождении княжеского рода Старицких речь и не идет. Своей наградой монарх четко дал понять всем и вся, что принимает молодого человека как НОВОГО дворянина. Вот такой вот казус. То есть, получив дворянство, фактически, согласно геральдическому своду Русской Правды, я окажусь родоначальником ДРУГОГО рода и не смогу претендовать на любые звания, титулы, вотчины или имущество, когда-то принадлежавшие «моим» предкам. Хм. Но ведь я и не собирался этого делать, так? Более того, если бы не тот же Рейн-Виленский с компанией, я бы и знать не знал о своем нечаянном «родстве»… М-да уж. Чем дальше в лес, тем толще партизаны…

В общем, на данный момент, четко ясно лишь одно. Учитывая разговор с Бисмарком и маркизой Штауфен, пытаться доказать, что я не верблюд, бесполезно. Свет, и не только хольмградский, стараниями известных личностей, уже уверен в том, что я являюсь прямым потомком некогда восставшего против Государя княжеского рода, и поделать с этим я ничего не могу. Остается только внимательно смотреть по сторонам и постараться не вляпаться в иные интриги, кроме тех, что заготовил Рейн-Виленский, ну и само собой, постараться выжить в его собственной шахматной партии, а еще лучше выйти из нее. Иных вариантов пока нет.

За размышлениями о творящемся вокруг моей персоны непотребстве, я и не заметил, как наступила полночь. Мерно тикают в темной спальне часы. В кровати тихонько посапывает во сне Лада, а мне не до сна… Поднявшись с кресла, я подхожу к окну и застываю. Безоблачное небо перемигивается светом ярких звезд, неправдоподобно огромная луна отбрасывает отблеск на черных волнах Варяжского моря, высвечивает силуэты кораблей в порту и накрывает призрачным светом спускающийся террасами к воде город. Не самая лучшая ночь для тайных визитов, но… я не хочу терять время, а значит, придется рискнуть.

Отхожу от окна и, уверившись, что жена крепко спит, пробираюсь в свою комнату. Костюм, который я сегодня так и не удосужился ни разу сменить, летит на пол. Нахожу в шкафу аккуратно сложенный «спортивный костюм» — черные свободные штаны и такую же рубаху. Вместо туфель или тренировочных тапок, высокие шнурованные ботинки. Немного посомневавшись, все-таки натягиваю «сбрую», креплю к ремню плоский пенал собственноручно собранной аптечки, и вкладываю в кобуры привычные «Барринсы». Я не такой уж мастер стрельбы по-македонски, но бывают ситуации, когда перезарядить пистолет просто не хватает времени, а уж револьвер и подавно. Хотя, честно говоря, надеюсь, что сегодня обойдется без стрельбы и резни. Кстати о последней! Один нож отправляется в ножны на бедре, а его засапожный родственник удобно устраивается в полном соответствии со своим названием. Накрываю свою «артиллерию» бушлатом, купленным в одном из магазинчиков из чистой ностальгии. В подобном, я когда-то рассекал по улочкам одного очень северного и очень закрытого городка, на зависть сослуживцам… Вот и пригодился, как и фуражка. Тьфу, черт. Забыл! Надо ж с нее нордвикского «краба» скрутить… а то, может совсем нехорошо получиться.

Вроде собрался… Осталось определиться с поисками нужных мне адресов… Впрочем, есть один вариант.

Из гостиницы я уходил, что называется, огородами. Убедившись, что в коридоре никого нет, я погасил свет в холле и, спустившись на один лестничный пролет, тихонько отворил окно. Здесь, от лунного света меня прикрывает тень здания, так что можно сказать, что я сейчас невидимка. Выбираюсь на карниз и, аккуратно вернув створку окна в прежнее положение, прыгаю в темноту. А теперь, ходу!

Доктор Бровин. Один из трех практикующих врачей Брега. Не самый лучший, но определенно самый опытный в… житейских коллизиях, так сказать. Почти официальная скорая помощь на всех хольмгангах, и совсем неофициальный врачеватель участников поножовщин, как поведал мне Лейф. Собственно, именно из-за столь неоднозначной репутации врача, младший Белов и был столь негативно настроен по отношению к нему. Думаю, уважаемого эскулапа, как и возможно наблюдающих за ним соседей, совсем не удивит визит человека «без лица». В самом-то деле! Ведь медицинская помощь бывает нужна не только законопослушным обывателям, работники ножа и топора тоже жить хотят, правда?

Эх, мне бы вместо шарфа, платок ковбойский на морду нацепить, вот была бы картинка. Прямо-таки грабитель дилижансов… ага, морской! С бушлатом и фуражкой, то еще зрелище, на самом деле. А доктор, молодец. И ухом не повел. Словно к нему каждый день такие вот колоритные «гости» наведываются… с замотанными шарфами физиономиями и золотыми червонцами наизготовку.

Мой поздний визит явно не стал для Бровина чем-то удивительным. А выслушав историю о подрезанном друге, отдающем концы в одной из портовых ночлежек, доктор не стал терять времени и тут же принялся собираться в дорогу. Вот только… А зачем нам куда-то идти? Я-то думал, у него домочадцы имеются, потому и собирался провести допрос где-нибудь в подворотне, а оказалось, что Бровин даже прислугу не держит… Ну и замечательно.

Стоило доктору повернуться ко мне спиной, чтобы снять с вешалки пальто, как я аккуратно придавил ему шею и эскулап почти тут же обмяк. Не дав Бровину рухнуть на пол, я подхватил его бесчувственное тело и оттащил в гостиную. Квартирка, кстати, у доктора, вопреки моему представлению, оказалась не такой уж большой. М-да, это вам не клиника на дому, как у профессора Преображенского из известного произведения. Впрочем, и сам Бровин тянет разве что на Борменталя…

Дождавшись, пока врач придет в себя и осознает в каком положении он оказался, я довольно кивнул. Все-таки, что ни говори, а правильная фиксация несказанно облегчает взаимопонимание.

— Ч-что х-хвам нужно? — Откашливаясь после довольно болезненного удара в солнечное сплетение, проговорил Бровин, убедившись, что ремни, которыми я привязал его к стулу, достаточно крепки, и ему не удастся освободиться. Так, а теперь, тон пониже, акцент пожестче, примерно, как у Бисмарка. Точно, пусть с господин Бровиным общается выходец из Венда, или может быть даже из рейха… А то вдруг у него память на голоса идеальная, кто знает?

— О! Сущие пустяки, любезный доктор. — Я опустил ствол барабанника, один вид которого мгновенно удержал эскулапа от глупой попытки закричать и, изъяв еще один стул из-за обеденного стола, уселся напротив своего собеседника. — Адрес.

— Ч-хто? — Прохрипел пересохшим горлом Бровин. — Кха… кхакой адрес?

— На который вас вызывали сегодня днем. Ну же, доктор, вы не могли забыть такой прибыльный вызов! Целых три пациента сразу, полагаю, нечастое событие даже в вашей богатой практике…

— Н-не… — Начал говорить Бровин и тут же заперхал.

— Не помните… не скажете? — Полюбопытствовал я, одновременно поднимая барабанник. Срез ствола уперся эскулапу в переносицу и, очевидно, прикосновение холодного металла к коже вернуло Бровину способность говорить.

— Я ск-кажу. — Выдохнул доктор. — Станционный городок, первая линия, третий дом, второе парадное. Угловая квартира на втором этаже.

— Вот видите, оказывается, ничего сложного в этом нет. Правда? — Я хмыкнул, поднимаясь со стула и, поймав на себе затравленный взгляд собеседника, вздохнул. Кажется, он решил, что я его сейчас грохну. Идиот.

Отвязав усыпленного доктора от стула, я перенес его на кушетку и, старательно затерев свой ментальный след, покинул квартиру. М-да, а ведь до городка мне придется идти на своих двоих… Точнее, бежать, поскольку ночь, она, знаете ли, не резиновая.

Конечно, я мог бы узнать место обитания напавших на Ладу молодчиков и от следивших за ними охранителей, но… ни на секунду не сомневаюсь, что рано или поздно об этом интересе станет известно Телепневу, и уж он-то точно не преминет сложить два и два. А мне совсем не хочется, чтобы у кого-то появились даже косвенные доказательства моей причастности к тому, что может произойти в ближайшее время.

Два часа! Два часа мне пришлось добираться до этого идиотского городка. И чего эскадре не определили стоянку в Брежском порту? Насколько бы мне было проще, а? Хорошо еще, что луна давала достаточно света, и мне не пришлось в полной темноте ломать ноги по ухабам, которые наивные местные жители именуют станционным трактом.

Проникнуть на территорию, вроде как, военного объекта, труда не составило. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, поскольку будка у шлагбаума, где засел караульный, сократила ему возможность обзора до жалкого огрызка. Иначе говоря, находясь внутри этого недотуалета, бедняга мог видеть лишь происходящее четко перед ним. Неудивительно, что я прошел мимо шлагбаума, чуть ли не прогулочным шагом.

Поиски нужной улицы и дома также не заняли много времени. Правда, пришлось пару раз прятаться от патрулей, но, боже мой! Эти ребята так грохотали сапожищами по мостовой, что не успеть вовремя от них скрыться, мог бы только пьяный в хлам паралитик.

Но вот я уже на месте. Поднимаюсь по узкой скрипучей лестнице на второй этаж и, миновав небольшой коридор, оказываюсь перед нужной дверью. Там за ней отходят от побоев своего начальничка три урода, каждому из которых, я с превеликим удовольствием перегрыз бы глотку. Но… нельзя. Пока.

Открыть замок оказалось проще простого. Здесь не было даже простейшей защиты от прямых манипуляций! Я просто запустил в скважину щупы и через несколько секунд собачка замка тихонько щелкнула. Вот и все.

Дверь открылась абсолютно бесшумно, но я её все-таки немного придержал и, оставив узкую, почти незаметную щель меж косяком и створкой, прислушался к происходящему в темной квартире. Тишина.

Проскользнув внутрь, я замер посреди небольшой прихожей, и осмотрелся. Три двери, явно ведущие в комнаты, коридор, за ним какое-то помещение, слабо освещенное лунным светом льющимся в окно, скорее всего, кухня… Хм. Не двигаясь с места, я вновь напряг слух, одновременно отпуская с поводка эмпатию. Ага. Кажется, они все в одной комнате. Дверь справа. Спят? Кажется, да. Что ж, тем лучше.

Связать татей, и привести всех троих в чувство. Во-от. Теперь можно и допрос начинать. Господин наемник из рейха, прошу на сцену. Ваш выход.

Опустим грязные подробности нашей долгой и весьма обстоятельной беседы. Скажу только одно, я успел управиться еще до восхода солнца и… оставил уродов в живых. Правда, теперь, на полное восстановление им понадобится не пара-тройка недель, как это предполагалось до моего визита, а несколько больше. Пара месяцев, может быть. Всё будет зависеть от того, как быстро у татей будут срастаться кости. Но ведь это такие мелочи, честное слово. Зато, теперь я точно знаю, кого следует винить в неудавшемся покушении на Ладу. И это оказался вовсе не полусотник… к моему удивлению.

Причина, по которой хозяин этих ореликов приказал им организовать похищение Лады, мне, честно говоря, совсем не кажется сколько-нибудь осмысленной, но тати ничего иного сообщить не могли. Они были абсолютно уверены, что таким образом их командир хотел отыграться за якобы нанесенную ему обиду. Ладно. С этим можно разобраться и попозже. Пока, этому умыкателю чужих жен, всё равно будет не до мыслей о жуткой мести. А вот перед полусотником, мне, честно говоря, даже немного стыдно. Заочно.

Да, он вытащил этих молодчиков и оплатил за них штраф, стараясь скрыть произошедшее от окружающих. А потом лично отметелил всех троих за то, что пошли на поводу у его сына и попытались выкрасть для обиженного и пораненного дитяти, замужнюю женщину. Думаю, он бы и сыну вломил, да тот после хольмганга и так еле двигается. Вот так-то. Бережной, оказывается, был в чем-то прав. А я — нет. Стыдно. Эх, так промахнуться! «Элементарно, друг мой»… «трубки не хватает»… Тоже мне, Шерлок Холмс недоделанный.

Я вздохнул и, уже привычным усилием погрузив своих говорливых собеседников в оздоровительный сон, покинул квартиру. Скоро рассвет, а мне еще до гостиницы чапать и чапать. Надо поспешить. Тем более, что если я не ошибаюсь, то завтра, точнее, уже сегодня, нас будет ждать увлекательнейшее зрелище. Спектакль одного актера, пьеса под названием: «Кающийся грешник». В том смысле, что если допрошенные мною варнаки не соврали, то после обеда Климин привезет к нам в гостиницу своего болезного сынулю, которой и станет бить поклоны перед Ладой и слезно молить о прощении. Хотя, я бы на месте полусотника, заставил его просить прощения у родни того, четвертого подельника, что сейчас, с пулей во лбу, лежит в леднике патологоанатомического отделения брежского полицейского департамента.

Говорю же, сделал меня старый бретер… Хотя… кое-какие нестыковки всё равно остаются и они, между прочим, никак не дают мне покоя. Ну да ладно, разберемся. Как говорилось в одной умной книжке, «все тайное, рано или поздно становится явным». Так что, подождем немного, а там, глядишь, и еще какие подсказки выскочат. Прорвемся.