Действие первое
(25 августа 1611 года)

 

Явление первое

Здорово ль, кум?

Здорово, Петр Аксеныч.
Тебя как милует Господь?

Спасибо!
Живем-таки. Что Господа гневить!
Откуда, Вася?

С низу, из Казани;
Да позамешкался в дороге малость.
Домашние здоровы ль?

Все здоровы.

А что Кузьма Захарьич?

Земским делом
Печалится один за всех.

Здоров ли?

Бог милует. За здравие его
Все молимся. Он твердо, неослабно
За веру православную стоит;
Разумными речами утверждает
В народе крепость!

Что и говорить!
Радетель!

Диво это, брат Василий,
Как умудрил его Господь речами!
Вот так тебя слеза и прошибает,
Все слушал бы, кажись, и не ушел бы.
Вот какова его беседа!

Что же
Он говорит такое?

Эх, брат Вася,
Уж очень это дело-то велико!
Ну, слушай, да язык-то за зубами
Подерживай! Затеи-то велики,
А что-то Бог пошлет, увидим после.
Вот мы толкуем, как бы ополчиться
Да либо помереть уж, либо Русь
От иноземцев и воров очистить.

В разор нас разорят и животишки
Ограбят все; куда с детьми деваться!
Не трогают, так и сидеть бы смирно.
Куда уж лезть!

Да ты крещен аль нет?
Аль животы тебе дороже веры?
А братия? А слезные писанья
Из-под Москвы? И это ничего!

Не обижай! Я от миру не прочь.
Уж коли все, и я.

Смотри ж, Василий!
Не пятиться.

А я к тебе с поклоном,
Челом тебе!

Я слушаю. Что надо?

Ты знаешь сам, семья моя велика,
Детей больших и малых целый дом,
А я один, четвертый год вдовею.
Хозяйки нет. Не откажись посватать.

Не откажусь. Тебе немолодую
Уж надобно?

Нет, я и помоложе
Не откажусь.

Найду тебе из бедных.

Богатую бы мне.

За старика-то
За вдового, да с кучею детей,
Какая же нужда идти богатой!

Ты Марфу мне Борисовну посватай.

Да не пойдет, — она богата очень
И молода, — красавица собою.
Ее и князь любой возьмет с охотой,
Не то что ты.

И я богат, Аксеныч.

Давно ли ты разбогател?

Давненько.
Да время-то, Аксеныч, нынче смутно,
Так я и жмусь.

Ты правду говори!
Посватаю, изволь. Ну, много ль денег
Ты накопил?

Да тысяча найдется.

Да верно ли?

Я лгать тебе не стану.

Так первое: ты от миру не прочь,
Второе дело: тысяча найдется.
Не отопрись, смотри.

Не отопрусь.

Ну, хорошо. Посватаю.

Спасибо.
Пойду-ка я да с лавкой разберусь.

Явление второе

Здорово, друг! Счастливо ль воротился?
Поторговал, наколотил мошну?

Наколотил! Спроси: свои-то целы ль?
Один разор, в убыток торговал.

Кривишь душой. Не бойся, не ограбим.

Его ограбить и греха не будет.
Богаче всех, а сиротой глядит.

Да тише ты, как раз беду накличешь!
Подслушают, тут всякого народу
Довольно есть. Свою казну считай,
А до чужой тебе нет дела вовсе.

Явление третье

Откуда, Гриша?

Ась?

Откуда, мол?

В монастыре обеденку стоял,
И панихиду пели, поминали
Раба Прокофья.

Упокой, Господь!
Какой Прокофий, ты не знаешь, Гриша?

Он, говорят, был добрый. Я поплакал
И помянул. Подайте на дорогу!

Аль ты куда собрался, Гриша?

Далеко. Длинная дорога; встанет —
Так до неба достанет. Все песками
Сыпучими да темными лесами
Дремучими.

Куда ж дорога, Гриша?

К честным обителям.

Один пойдешь?

Нет, много, много.

Что он говорит?
Сулит дорогу, а куда? Известно,
Одна дорога; значит, все помрем;
И надо полагать, что это вскоре.

Нет, надо быть, что о другой дороге
Он говорит.

Его не разберешь;
Убогий он у нас и малоумный.

Нет, вот что: храмы там без богомольцев,
Без пения. Подайте на дорогу!

Явление четвертое

Ты в Нижнем шатости не замечаешь?

Господь хранит пока.

А знаешь что?
Ведь Нижний — ключ всей Волги; за него бы
Король Жигмонт иль Владислав-царевич
Нам дорогую цену заплатили,
Кабы привесть к присяге. Мне — боярство
Иль в думные, тебя — в Москву, в дьяки,
В любой приказ.

Ты шутишь аль смеешься?

Как хочешь понимай!

Как понимать!
Изменником я не был и не буду,
И с дьяволом быть в доле не хочу.

Я пошутил с тобой.

Иван Иваныч,
Шути с кем помоложе. Этих шуток
Я не люблю, они подвохом пахнут.

Ну, не сердись! не любишь, так не стану
Шутить с тобой; нам ссориться не след:
Неладно в Нижнем.

Полно, что пугаешь,
Иван Иваныч; как тебе не грех!

И знаешь, кто у нас заводит смуту?

Кому же заводить?

Кузьма Захарьев.

Не верю, быть не может.

Погоди,
Дай срок, увидишь сам. Всегда толпою
За ним народ валит, все шепчут что-то
И по ночам сбираются к нему.

Не верю.

Ты не спорь со мной; разведай.

Да нет же, говорю.

Не ошибись!

Не ошибусь я в этом человеке.
Кузьму я знаю вдоль и поперек:
Он боек на язык, упрям и дерзок;
В дела мешается, за всех заступник;
А все-таки души он не продаст;
Сгрубить — сгрубит, а смуты не затеет.

От грубости до мятежа далеко ль!
Я не люблю, кто бойко говорит!

Да у меня ведь горлом не возьмешь!
Я не ему чета, молчать заставлю.
Я при царе Иване начал службу,
В дьяках состарился и поседел.
Уж мы с Кузьмой не первый год воюем;

Наскочит на меня, так будет помнить.

Ну, и тебя таки честит изрядно,
И за глаза все Тушиным корит,
А тушинцам у нас почету мало;
На Волге их не любят.

Не беда!
Насильно мил не будешь! Уж народец
У вас на Волге! Нечего сказать!
Некстати говорливы! Вот ты здешний,
Не тушинский; а тоже говорят,
Что ты берешь посулы, что с живого
И с мертвого дерешь, не разбираешь.

Да кто же говорит?

А все Кузьма.

Не верь, Иван Иваныч! Все напрасно;
Посулов не беру. Он злым поклепом
Меня обносит. Да ты сам ли слышал?

Сам слышал.

Не снесу такой обиды,
Пойду челом ударю воеводе.

Я говорю тебе, что он мятежник;
С народом шепчет, а властей ругает;
Небось без умыслу? Да кто ж поверит!

Его теперь и знать я не хочу,
Ругателя.

А ты пока молчи,
Умей скрывать обиду; дожидайся.
Он не уйдет никак от наших рук.
Я сторожа к нему приставил, знаешь,
Павлушку; он хоть зайца соследит;
Волк травленый, от петли увернулся.
Он из дьячков из беглых, был в подьячих,
Проворовался в чем-то; присудили
Его повесить, он и задал тягу.
Теперь веревки как огня боится.
Хоть висельник, да только бы служил.
Ну, и писать горазд, мне то и нужно.
Да мы еще с тобою потолкуем.
Куда пойдешь отсюда?

На Оку,
Стерлядок искупить недорогих бы.

Так вместе и пойдем! И я туда же.

Явление пятое

А где отец?

За мной идет сюда.
Из-под Москвы сегодня прибежали
Бесстрашные гонцы: Роман Пахомыч
Да Родион Мосеич. Отдохнувши,
Пойдут с отцом на воеводский двор.
Украдкою у патриарха были
И привезли нам грамоты его.
Из шапок достают, зашиты были.

Явление шестое

Какую весть несешь?

Дурные вести.
Прокоп Петрович Ляпунов убит
Казаками.

Бедам конца не видно.

Убит! — Убит! — О Господи, помилуй!

Ведь под Москвой еще два воеводы:
Князь Трубецкой да атаман Заруцкий.
Ну, что ж они?

Они-то? Целовали
Псковскому ведомому вору крест.

Несдобровать и Нижнему теперь.

Что ж делать нам?

Пойдемте к воеводе,
В приказную избу, пусть он рассудит.
Пусть грамоту прочтет от патриарха,
Он из темницы пишет.

Из темницы?

Его цепями, голодом томят,
А он предателей Москвы бесстрашно,
Как Божий гром, проклятием громит.
Теперь лететь бы к матушке Москве!
Подняться нечем. Спросим воеводу,
Подумаем с ним вместе, а покуда
Сберемтеся всем Нижним панихиду
Соборную отслужим, будем плакать,
Молиться будем, плакать и молиться.

[Явление седьмое]

Нам на Волге жить,
Все ворами слыть.
На Яик идти,
Переход велик;
Под Казань идти,
Грозен царь стоит.

А! Бог тебя люби, Кузьма Захарьич!

Ступай своей дорогой!

Аз есмь бражник!

Я вижу.

Видишь, а не осуждай!
Я старый человек.

Тебе же хуже!

Нельзя не пить: такое время! Вот что!
Ты думаешь, я с радости; я с горя!
Как помоложе был, так дело делал;
Царю Ивану царства покоряли.
А что теперь! В глаза-то людям стыдно
Глядеть. Какой я воин, братец! Срам!

Нам идти ль, не идти ль
На Иртыш на реку.
На Иртыш на реку.
Под Тобол-городок.

Явление восьмое

А я тебя ищу, Кузьма Захарьич!
Вот горе-то на нас! Прокоп Петрович
Казаками убит! А что-то скучно
Все было мне, сижу да заливаюсь
Горючими, а вот к беде и вышло.
Я всех людей из дому разослала
По бедным, оделить хоть понемногу
За упокой да звать обедать завтра.
Для нищей братии обед готовлю.
Зайди, Кузьма Захарьич, да зови,
Кого увидишь; вместе помянули б,
Чем Бог послал.

Благодарю за ласку.
А уж не знаю, как тебе сказать.
Есть дело земское.

Так ты попозже!
Уж очень скучно; хоть поговорить бы.

Да у меня у самого-то гости.

Покорно просим и с гостями.

Ладно!

Я очень рада буду, буду ждать.
Пока прощай!

Прощенья просим, Марфа
Борисовна! Благодарю за память!

Явление девятое

Об чем это, Кузьма Захарьич, Марфа
Борисовна с тобою говорила?

К себе звала. Спаси ее Господь!
Задумала на весь народ поминки
Прокофию Петровичу.

Пойдешь?

Ее грешно обидеть! Приходите
И вы, друзья!

Я, может, и приду,
Коль удосужусь да не разнедужусь.
Недужится, уж стар я становлюсь.

Кузьма Захарьич! я к тебе с поклоном,
Заместо батюшки родного будь!
Мне жизнь не в жизнь: с утра до поздней ночи
И с вечера до утренней зари
Все об одном я думаю-гадаю,
Одно мне сна-покою не дает.
Ты наведи меня на ум — на разум.
Прямую путь-дорогу покажи!

О чем тоскуешь?

Как бы это молвить?
Такое дело, и сказать-то стыдно,
И утаить-то грех перед тобой.
Иль бес мутит, иль уж судьба такая,
Такой предел на долю вышел. Марфа
Борисовна все из ума нейдет.

Такое ль время, Алексей Михайлыч!

Да что мне время! Жить и умирать
Уж лучше вместе. Годы подошли,
Кузьма Захарьич, мне нужна хозяйка.
Мы ровни по годам и по всему.
Поговори ты ей! Заставь меня
Навечно Богу за тебя молиться!
Честна вдова, а мужняя жена
Еще честней в дому благочестивом.

Придется к слову — я поговорю.

Явление десятое

Вы слушайте, что вам Кузьма толкует,
Он вас в беду такую заведет,
Что плакать вам кровавыми слезами.
Дела, дела!

Да верно ли ты знаешь,
Что Владислава скоро ждут в Москву?

Чего не знаю, говорить не стану.
Я грамотный, не то что ваш Кузьма.

А что же будет, если королевич
В Москву придет?

Не больно хорошо.
Великую пошлет он рать и силу
И камня здесь на камне не оставит.
Голос из толпы
И Вяземский под Нижний приходил,
Да много ль взял?

Придут с большим нарядом,
Не с голыми руками.

Братцы, смерть!
Разор, разор!

Москва зовет на царство
И ждет к себе из Польши Владислава,
А мужики кричат у нас по Волге:
«Мы не хотим на царство иноземцев
И выбранных казаками царей».

Явление одиннадцатое

Послушаем, о чем народ толкует?
Того и жди что смута заведется,
Из воровских полков с подсылом много
Народу набегает; не усмотришь,
Проезжий город. А, да это наш,
Из биркинских людей, Павлушка, писчик.
Негодный человечишка, за ним
Глядеть да и глядеть! Что за охота
Держать такую дрянь, не знаю, право!

Ну, что ж молчишь? Язык-то прикусил?

Я живу с краю, ничего не знаю.

Что он молол?

Да много говорил,
Про королевича. — Да разореньем
Все нам грозит.

Такие страсти
Наговорил, не знаешь, что и делать.

Как только вам не грех воришек слушать,
Бездельных, шлющихся! Развесьте уши,
Им на руку, они тому и рады.

Да кто ж ему поверит! — Зря болтает! —
Учи нас, вразумляй, Кузьма Захарьич!

Одно вы помните и зарубите,
Что мы клялись креста не целовать
Ни Владиславу, ни кому другому
Из иноземцев, — ждать, кого на царство
Пошлет Господь и выберет земля.
Нам государь — великий патриарх,
Другого нет у нас. Что скажет — свято.
Сегодня от него пришли гонцы.
Мы грамоту прочтем и вам объявим
Его приказ и земское решенье.

[Явление двенадцатое]

Отписки из Москвы! Гонцы с вестями!

Куда идут?

На воеводский двор.

Письмо от патриарха Ермогена.

[Явление тринадцатое]

Честным нижегородцам из Москвы
От разоренных и плененных братий
Поклон мы правим низкий, до земли.

Честному духовенству, воеводам
И всем — и старшим и молодшим людям
Благословение от патриарха.

Отправить